Малинки

Я напросился в гости к России. Вот ведь... - Куда? - настороженно спрашивает Кум, с любопытством задрав на меня черный треугольный нос. Он, как и прежде, только оказавшись под густым пологом леса, пожелал идти самостоятельно. - Знаю, Кум, знаю, - тихонечко отвечаю я. Россия вел нас другой тропой. Конечно, этот факт не остался незамеченным моим чувством самосохранения, и тревога нарастала с каждым шагом. Мне совсем это не нравилось, но совершенно не хватало мужества спросить Ивана напрямую. Потому что некоторые варианты причин мне могут совсем не понравиться. Не может ведь он заблудиться в собственном лесу, следовательно - так надо. Остается только надеяться, что Россия не собирается попросту завести меня в чащу поглубже и бросить. Или ещё чего страшнее. Впрочем, я не боюсь заблудиться – у меня всегда есть верный друг, на чьё чутье можно положиться в любой ситуации. Да и то и дело доносящийся до нас железнодорожный шум говорит о том, что в данном месте чтобы заблудиться - надо очень постараться. Вокруг носились стрекозы, с характерным щелкающим шелестом стакиваясь прозрачными крыльями с окружающей листвой и хвоей. Иногда они будто заглядывали ко мне в лицо, зависая в воздухе, но после резво уносились прочь. Ах, если бы из насекомых тут были только они… Нет. И ещё - комары. Не отставали ни на шаг, пытались сесть на нос или на ухо и укусить побольнее. Из-за их непрекращающихся вероломных посягательств на мои внутренние резервы, я пребывал в постоянном напряжении, чувства были в полной боевой готовности, и любое едва ощутимое раздражение кожи встречалось мгновенной контратакой с последующим уничтожением захватчика, но, всё равно, мелкие хищники как-то умудрялись подкрадываться незамеченными и кусать меня снова и снова, вызывая к себе закономерную ненависть. Также, в копилку обрушившихся на меня неприятностей можно добавить творения местных паукообразных. Везде была паутина, отмеченная белым пухом и желтыми крошками, но стоило лишь чуточку зазеваться - и она обволакивала лицо и руки, вызывая неприятное чувство. И словами не передать всю гамму чувств, переполнивших меня тогда, когда я, в очередной раз соскребая с лица жесткие как леска пряди, обнаружил в ладони их хозяина – ярко-красного, вздутого, как шарик для пинг-понга паука, с полосатыми как у зебры лапками. Бррр!!! Реакция была мгновенной - паук отправился в незапланированный полет в космос. Потом я ещё пару минут судорожно вытирал руку об себя, но так и не смог избавиться от малодушного ощущения, что этот ужас сидит где-то на мне и строит коварные планы. Но волноваться мне должно было совсем не об этом, так ведь? Я всё еще находился в неведении, куда мы идем по тропе, которой и не было вовсе. Скорее - просто направление. Нет же ничего страшного, если я спрошу? - Россия... - Иван. - Мистер... - Иван же. - ... И опять молчание. Вот что он такое говорит? Что он со мной вытворяет? Разве я способен его назвать просто по имени? Это же слишком личное! Слишком. Я смотрю под ноги, думая о том, что это неправильно и... Лично для меня, предпочтительнее было бы более официальное и сдержанное обращение к нему. Так панибратски не должно быть. Ведь это так... беззащитно, что ли? - Мэтью. - Д-да! Я иду позади него, ведь он ведет нас, показывая путь. - Что ты хотел? - он оборачивается, не сбавляя шаг. - Я... уже ничего. Почему-то не хочется делиться своей тревогой по поводу гложущей меня неизвестности. Это же чересчур по-детски - бояться того, что я себе напридумывал. Не станет мне ничего Россия делать, он же в здравом уме... Опять томительная пауза в молчании. И, надо же, теперь не выдерживает Брагинский: - Думаю, в данной ситуации лучше все же поговорить о чем-нибудь. - Ситуации? - Ну да. Знаешь, медведи же – они близоруки, а тут лес - могут нас и не заметить. А если мы будем шуметь, то они постараются избежать с нами встречи. Точно! Где-то же в этом лесу бродит огроменный хищник! - Да, - кивнул я, соглашаясь. - Но о чем? Совершенно не представляю. - Ты расскажи что-нибудь. Или... - Россия смолк на секунду. - Спой, да. - А? - Ведь ты же что-то пел, я не разобрал. Ох ё! - Я не... Можно, я не буду? - это так неприятно. Если он меня еще и петь попросит - я же засмущаюсь, и, что естественно, стану незаметен – так всегда, стоит лишь мне заволноваться. - У меня это ужасно выходит. Глупейшая отмазка, более того, одна из тех, что обычно заинтриговывает оппонента и распаляет желание с удвоенной силой заставить меня петь. Мне хочется под землю провалиться от стыда. - Да? А я думал, с таким-то мягким голосом ты замечательно поешь. - Извините... Он снова оборачивается, останавливаясь, склоняет голову на бок и смотрит так, что становится не по себе. Я прячу глаза, начинаю теребить одежду. Что я опять такого сделал?! - Из... - Перестань! Сколько можно постоянно извиняться без причины? Так ты мне напоминаешь одного старого товарища, - он поставил корзину на землю и протянул руку, укладывая ее мне на макушку. - Очень напоминаешь, - голос приобрел угрожающие нотки, я ощутил усиливающееся давление, камнем придавливающее меня к земле. Кажется, даже позвонки дружно хрустнули... - Но ты не он... - угроза сменилась задумчивостью. - Не такой удобный. Ладонь была убрана, но сердце по-прежнему отбивало чечётку, не веря, что буря закончилась, так и не начавшись. Я неудобный? Неудобный. То есть как – неудобный? Что это вообще значит? Поднимаю на его лицо робкий взгляд и губы уже шевелятся в привычном извинении, но я вовремя одергиваю себя. - Это плохо? - удается придумать мне другую фразу. Глупость, конечно же, это плохо! - Да нет, наверное, - ответ ещё страннее. - Что? Брагинский хлопнул глазами и захохотал. - Это хорошо, Мэтью, просто отлично! - он щелкнул меня по козырьку и, подобрав с земли корзину, вновь пошёл по тропе. Ну и ладно. Совсем не понимаю ни его шуток, ни причины его внезапной злости, ни неожиданно накатывающего веселья. Непостижимая нация, абсолютно непредсказуемая страна. Задумавшись над этим явлением, совершенно перестаю замечать окружающую обстановку. Вокруг всё ещё вьются комары - их, вроде, не много, но каким-то образом они умудряются лезть везде - садятся на нос, путаются в ресницах, звенят над ухом. Всё ещё кусаются! Больно, причем! Умудряются даже через кепку! В общем, я вынужден постоянно махать вокруг себя свободной рукой, отгоняя кровососущих тварей. И замечаю, как один садится на шею России, переступает длинными тоненькими лапками и, устроившись с комфортом, начинает свое черное дело. А я смотрю на него через очки и негодую. Иван, похоже, ничего не чувствует! Нет, ну а какое мне дело? Очень даже какое! Что, так стоять и смотреть, как из него кровь сосут? И ведь России не скажешь. Глупость же! То есть... Я срываю веточку. Такую, с мягкой листвой у молодого деревца, едва превышающего мой рост. Кажется, это ива. И тихонечко касаюсь ивой шеи Ивана, не замечая, как от напряжения закусил зубами собственную губу. Вот ведь я пропащий человек! Комар, естественно, улетает несолоно хлебавши, а я, познав все прелести отмахивания от мошкары и убирания с пути паутины веточкой, решил её пока себе оставить. Полезная вещь в лесу, оказывается! А толстокожий Россия, судя по всему, так ничего и не почувствовал. Ну да, его же даже крапива в малиннике не пугала, а у меня до сих пор кожа волдырями и чешется. Краем глаза я заметил в траве что-то, привлекшее мое внимание, и потому, уткнувшаяся мне в грудь ладонь Брагинского стала сущей неожиданностью, а резкость движения заставила похолодеть и вспомнить недавний страх перед ним. Он стоял ко мне лицом, и, освободив руку от ведра, достал из кармана - кажется, у меня сердце в пятки ухнуло - нож. Самый обычный, острый, из белесого металла, бликующий под лучами солнца. Что, это все так что ли обернётся?! Я хотел бы отступить на шаг, но был будто пригвожден к месту, на котором остановился, и, не отрываясь глядел на опасное острие, оглушаемый собственным сердцебиением. Коленки наполнились тягучим холодом, а внутри все сжалось в комок. Не отрывая взгляда от моего лица, Россия тянул мучительные мгновения, будто решая что-то для меня очень неприятное, а после просто шепнул на своём языке: - Podosinovik, - отпечатался у меня в голове непонятный набор звуков. Иван склонился... склонился... И опустился предо мной на корточки, полностью потеряв ко мне интерес. Я, не выдержав напряжения, сел на холодную землю – просто шлепнулся на пятую точку. У меня перед подошвами кроссовок, из травы, гордо приосанившись, сиял красной головой вполне обычный десятидюймовый гриб. Вот для него и понадобился Ивану нож. Конечно, моя реакция его позабавила, видимо. Я круглыми глазами смотрел, как он подрезает гриб у основания, а после, срезав шляпку, кладет себе в корзину, поверх малины. Становится понятно, что ему понадобился гриб, а если так - я вытянул в сторону руку, пальцы которой окоченели и едва распрямились: - Там еще. Да-да, я отвлекся при ходьбе именно на его широкую блестящую шляпку. - Где? - как ни в чём не бывало поинтересовался он. - В траве, - показавшееся таким грозным слово звенело в голове: - Podosinovik. Иван поднялся надо мною и, сделав пару шагов в указанную сторону, удивленно присвистнул. - Не, это не подосиновик, это белый гриб. Молодец, глазастый. Он сказал "глазастый?" Это такой российский эквивалент "четырехглазого"? Мне кажется, что необходимо с земли всё же встать, несмотря на слабость. Я предполагал, что общение с Иваном из меня все соки выжмет, но даже и не думал, что это случится ещё до того, как мы придем к нему в дом. С трудом, но я поднялся и начал отряхивать себя, как мне в нос уткнулся найденный нами гриб. Я недоуменно посмотрел сначала на него, а потом на Россию, по какой-то неведомой причине сияющего от счастья. - Чуешь? - спрашивает он. Чую? Что тут чуять?! Гриб как гриб, и пахнет он соответственно - грибом. Но, на всякий случай я не перечу и старательно нюхаю свою находку - вдруг правда что-то особенное? Пахнет грибницей, сыростью, свежей листвой. Аромат насыщенный, но не резкий, чем он так очаровал Брагинского? По его реакции можно решить, что он сокровище нашёл. Рядом со мной сидит Кумадзиро, его голова вровень с моей, он смотрит на нас с интересом, и пока я шумно вдыхаю аромат, изучает пытливым взглядом осчастлививший Россию пузатый гриб. - Вкусно, да? - не дожидаясь ответа, Брагинский прижимает шоколадную шляпку к своему лицу, почти касаясь губами, нюхает, будто это букет цветов. Смотрится занятно. Засмотревшись, едва замечаю как Россия бросает на меня изучающий взгляд, и я торопливо киваю, подтверждая его слова. И тут происходит совершенно неожиданная вещь. Мишка подходит к Брагинскому и водружает когтистую лапу ему на колено, утыкаясь носом в руки. - Мне! - капризно требует он тихим голосом. - На, конечно, - отвечает изумленно Россия, с готовностью протягивая ему гриб. Не сказать, что и я удивлён меньше. Кумадзиро деловито тычется в него носом, после отодвигается и разочарованно фыркает. Похоже, для него это также обыкновенный лесной гриб. Намиловавшись находкой, Россия срезает шляпку и, улыбнувшись, кладет гриб в корзину к предыдущему, а после начинает обыскивать место, пригибая траву и ломая сухие ветки. Кумадзиро внимательно на него смотрит, похоже, новый знакомый также кажется ему занятным, а после поднимает к верху нос, принюхиваясь к ветру, а потом тянет меня за рукав в противоположную от России сторону. Пара шагов и остановка, мишка смотрит на меня вопросительно, а я, кажется, начинаю догадываться о причине его беспокойства. Он учуял грибы. - Мэтью, молодец! - хлопает меня по спине Иван, присаживаясь моментально на корточки. Опять напугал своей неожиданностью. Справившись с нахлынувшей дрожью, молча смотрю на то, как Брагинский срезает в траве ещё несколько мясистых белых грибов, и только тут, спохватившись, говорю: - Это не я. Мишка нашел. - Да? - Иван бросает на мою зверюгу одобрительный взгляд. - Какой полезный в хозяйстве медведь. А еще есть? - Больше нет, - свободно отвечает медведь Ивану. - Ну и ладно, - порезав грибы на составные части и уложив в корзину, Иван складывает ножик и говорит: - Пойдемте домой. Он сделал шаг в сторону, и прямо из под его ног вспорхнула некрупная утка и молча умчалась в просвет между деревьями, громко и быстро хлопая крыльями. Не желаю и минуты находиться в этом странном лесу! *** Лишь когда мы вышли к переправе через реку, я узнал местность. Тот самый мостик, держащийся на честном слове. В прозрачной воде мельтешила мелкая рыбка. Потом тропа увела совсем в другую сторону, и оказалось, что поле пересекает автомобильная дорога, по которой мы и дошли до человеческого жилья. Слава Богу, уже без приключений. Когда, наконец, мне удалось присесть на лавку перед домом, я вытянул уставшие ноги и искренне, от всей души улыбнулся. Прогулка по российскому лесу явно забрала у меня больше сил, чем я даже предполагал, и было поистине сущее блаженство знать, что всё уже позади. Вот только, всё ли?.. ______________________ По ряду причин вынуждена на время прекратить фикрайтерскую деятельность, но не пугайтесь, фанфик не забыт и не заброшен. Продолжение, правда, не скоро. Ждём и надеемся. Спасибо.