Малинки

Вот надо же так попасться, вот именно мне? Россия. Россия! У меня за спиной! Как догадался, даже не увидев? Все просто. Если ты страна, то встретишь именно страну, удивительно будет, если это простой человек окажется, даже несмотря на то, что человеков, по статистике, более семи миллиардов, а стран и трехсот не наскребешь. Каким-то непостижимым образом наши сущности притягиваются, потому есть у олицетворений стран одна общая особенность: куда бы мы не пошли, если с кем-то случайно и встретимся, то это сто процентов оказывается другая страна. Проклятье. У меня дыхание сперло, лицо окаменело. Кажется, я думал, что буду готов и к такому раскладу, но в реальности страха испытал побольше, чем в своих предположениях. Реальность, она такая - ни с чем остальным не сравнимая - особенно, как оказалось, в России. Гнетущее, тяжелое ощущение... Я собрался с духом и развернулся. Мне с трудом удалось разомкнуть губы и произнести с усилием: - Здравствуйте, - говорю я вполне сносно по-русски, но это чуть ли не единственное слово, которое я знаю, и все благодаря русскоязычной диаспоре, процветающей в пределах моей территории. Голос предательски дрогнул в самом конце, и мне силой пришлось удержать себя от того, чтобы не вжать голову в плечи. Я и без того выглядел виновато-виновато. Надеюсь, было не очень заметно, что меня колотит, и тело дрожит. Я избегал смотреть в его лицо, опасаясь, что когда встречусь с Брагинским взглядом, то оцепенею и даже пальцем не смогу пошевелить, но затянувшееся молчание все же заставило меня на него посмотреть. Россия смотрел на меня удивленно, знакомые мне эмоции раздражения промелькнули на лице - так бывает, когда меня путают с Америкой, но после оно сменилось сомнением и растерянностью. Значит, сразу бить не будут. - Здрасте, - это слово еще можно понять, а вот следующую за приветствием короткую фразу, что адресовал мне Россия, вопрошая, я понять уже оказался не в состоянии. Хотя, догадаться же мог... - Пожалуйста, говорите по-английски, - попросил я, съеживаясь. Ведь это так грубо и невежественно, просить нацию говорить на чужом языке у себя в доме. Но вариантов нет, иначе мне его просто не понять. Россия нахмурился, но на английский перешел и сказал такую больную для меня фразу: - Ты кто? Одет он был в светло-синюю рубаху в клетку с широким рукавом до локтя, на голове кепка, и, удивительно, он был без шарфа. Хотя понять можно – в такое-то пекло не до привычек. Впрочем, этот факт напугал еще больше. Я подумал, что вижу что-то недозволенное и смутился, пряча глаза. - Я Канада. Ну, хоть с Америкой не перепутал, и то хорошо. - Канада... - он смаковал мое имя на языке - О! Это самая большая страна... - Это не совсем так, - возразил я. - Так-так, все мне так и говорят, что у тебя больше территорий, на которых жить можно, не вырождаясь, - русский ухмыльнулся. - Все? - несказанно удивился я. Брагинский кивнул. Странно непривычно видеть его без шарфа. - Зачем я тебе понадобился, Канада? - Я...- протянул ему навстречу свое потяжелевшее ведерко в доказательство. - Малину собираю. Ого, оно уже почти полное. Как же я не заметил... Россия заглянул в него, одобрительно кивнул и, протянув мне свою плетеную корзину, вдвое больше моего ведра, сказал: - И я тоже. Я неосознанно заглянул внутрь. Там ровным слоем на донышке покоились малиновые ягодки. - Правда... - пробубнил я. Нет, а чего я ожидал? Брагинский убрал корзину и продолжил выжидающе смотреть на меня из-под козырька. Ой, мамочка, он же злится? А я бы разозлился, если бы кто-нибудь у меня без спроса сок кленовый собирал? Конечно же... Похоже, пора убираться подобру-поздорову. Пока Россия не придумал, что с вторженцем делать... - Я тогда пойду... - Нет. Резко и категорично. Страшно. Я не смел посмотреть на Россию, покрываясь холодным липким потом, мишка ко мне еще не пришел, и бежать я не мог, оставив его здесь. Прямо чувствую кожей, как Иван улыбается совсем не дружелюбно. Вдруг у меня перед глазами оказалось протянутое мне пластмассовое ведерко: - Разве у тебя дела? Может, поможешь мне, хорошо? Вообще-то... правда нет. И не так уж это и плохо. - Ладно, - киваю я, принимая ведро. Не столько оттого, что не желаю злить Россию, сколько от ощущения собственной вины. Должен же я её чем-то загладить. И разве это плохо, помогать кому-нибудь? - Умница! - улыбнулся Иван, и я не поверил. Может, это свет так падает на лицо - улыбка у него была... хорошая. Не замечая, я улыбнулся в ответ. Брагинский вновь принялся собирать ягоды, мне пришлось отставить свое недособранное ведро в сторону и приняться за дело. Исправительные работы, так ведь? Мы молча собирали ягоды. Со временем я умудрился освоиться, стал заранее отличать крапиву и уминать её кроссовкой. - Канада, а у тебя разве не растет малина? - послышалось откуда-то из кустов. - Н-нет... то есть, дааа... только в этот год она какая-то нехорошая. Правда, нехорошая, моя малина так меня подвела. Еще и в варенье никак превращаться не хотела. - Ясно. Опять тяготящее меня молчание. Если честно, то я сам по себе нелюдим, интроверт, и не люблю, когда кто-то стремится меня разговорить. Мне очень тяжело от этого бывает, я быстро устаю. Я вообще предпочитаю лишний раз промолчать, но окружающие отчего-то решают, что я обиделся и дуюсь. Или что я зазнайка. А у меня просто потребности в общении почти нет. Ведь, если подумать, это так трудно. Нужно все время на человека смотреть, улыбаться, делать заинтересованный вид, кивать, слушать и слышать что он говорит, понимать, поддерживать разговор, не умничать, но и не говорить глупости. Это сложно для меня. Легче просто промолчать и избежать этим множества трудностей. Но сейчас молчание России было какое-то неприятное, пугало, я очень хотел слышать его голос. Так хоть настроение его буду знать, может, в разговоре получится его задобрить. Но сам я не мог начать. Не получалось. О чем вообще с ним говорить? О погоде? - Жарко. Тихий лепет. Ничего удивительного, что в ответ молчание. Я выискиваю взглядом спину Брагинского среди зарослей. Он сосредоточенно собирает ягоды, только пальцы мелькают. Безумец, что ж он в такие короткие рукава вырядился, разве его крапива не жжет? - Меня Мэтью зовут, - бросил я в воздух. - Иван, - короткий ответ. И что?! И всё?! Похоже, я нашел еще более неразговорчивую личность, чем я. Да уж, повезло. Пришлось перестать себя мучить налаживанием контакта - и так уже трехдневную норму выполнил - и начать заниматься делом. Малины было в избытке, и совсем немного времени прошло, когда я наполнил до краев доверенную мне тару и уже со спокойной душой угощался сочными дарами природы. Удивительно, но это правда. Тревога утихла, страх развеялся. То ли природа подействовала умиротворяющее, то ли труд отвлек, то ли в ягодах волшебство какое было. - О, Мэтью, ты всё? – окликнул меня мой эксплуататор, и я обернулся, чтобы встретиться с его улыбкой и вернуться с небес на землю. Положение у меня сейчас не самое завидное, как ни крути. - Да. - Замечательно. Он отобрал у меня ведерко и вручил моё собственное, полное до верха. Я нервно рассмеялся, представляя, чем это мне аукнется, а после решился спросить: - Россия, а зачем вы ягоды собираете? - Буду варенье варить, зачем же ещё? То, что нужно. Разве можно упустить такой шанс? - А можно мне посмотреть? Я… очень хотел бы. - Хотел? - переспросил Иван, пытливо заглядывая мне в лицо. - Да, - с преувеличенной энергичностью кивнул я и вынужден был поправить съехавшие на нос очки; Иван, будто заразившись моим жестом, почесал свой нос и склонил голову на бок, размышляя. - Хорошо, посмотри. Черт с тобой! Я кивнул и обернулся, обводя заросли взглядом. Где этот несносный медведь? Несколько раз окликнул его, но эта своенравная зверушка не отзывалась. - Кого ты зовешь? - Медведя. Иван фыркнул и пробормотал что-то про стереотипы. - Вы о чем? – не понимая, спросил я. - Не ходят у меня по улицам медведи, – почти зло ответил Россия, чуть повысив голос, ставший угрожающим и раздраженным. От неожиданности я отпрянул; честно, совсем его не понял, но, примиряющее всплеснув руками, поторопился объяснить: - Своего медведя. Ручного. Он убежал и где-то здесь бродит. - Да? - неверяще округлил глаза северянин, но, будто в кредит, простив и успокоившись. Он не помнит меня, чего уж говорить о моем питомце? Хотя, я был рад, что мог вызвать у него на лице хоть какую-то иную эмоцию, кроме приторно-сладкой улыбки и маньячной злобы. Глядишь, и человека в нем найду. Убедившись, что непонятный конфликт исчерпан, я вернулся к поиску и ещё пару раз неуверенно крикнул, мучительно перебирая в голове варианты того, какое же у мишки настоящее имя. Неподалеку увидал как кусты зашевелились, и, преисполненный радости, стал пробираться к обозначенному месту, отставив ведро в сторону. «Ну, погоди у меня, тварь божья!» - улыбался я про себя, намереваясь подкрасться к ленивой животинке и сцапать в свои объятья. Вот до нужного куста осталась лишь пара шагов, как под моей ногой звонко хрустнула ветка, по велению господа спасшая мою бедную душонку. На звук поднялся тот, кто, собственно, и потревожил кусты. Огромный коричневый двухметровый медведище с жесткой скатавшейся шерстью. Я не понял, как оказался на руках у Ивана. Кепка с меня слетела ещё на полпути. И вообще, надо было мимо него пробежать, спасаясь. - Там... там... там... Медведь! Гризли! - стуча зубами и заикаясь, выпалил я, объясняя свое бесславное спасение у него на руках, цепляясь мертвой хваткой за рубашку и бросая испуганные взгляды в ту сторону, откуда примчался. - Но ведь ты этого и добивался? - искренне удивился Россия. - Ты что, дурак?! - взвизгнул я. - Мой медведь БЕЛЫЙ, обычный полярный мишка, только карликовый, а там двухметровое ЧУДОВИЩЕ! Брагинского пробрали мои слова, он нахмурился и, наконец-то, удосужился посмотреть туда... - Да... - протянул он осторожно. - Топтыгин... Дела... Я вцепился в Россию покрепче, ибо увидал предмет моего страха, вставший на задние лапы и, оттого, возвысившегося над кустами малины и посматривающего в нашу сторону, настороженно навострив круглые уши. Не казалось, что он немедленно собирается напасть и растерзать, но кто его знает! Он же дикий! Брагинский, не отрывая взгляда от зверя, медленно нагнулся, как я думал, прячась, но он просто поставил меня на землю и вручил все ведра, которые, каким-то чудом, мною не оказались опрокинуты, и вновь выпрямился. Я тут же шмыгнул ему за спину. Его медведь, пусть он и разбирается. Косолапый прял ушами, всё ещё смотря в нашу сторону. - Слушай, мне думается, он нас боится, - сказал Иван совершенно нелогичную вещь. - Ты ещё его покорми! - Да с удовольствием! Топай! - он пихнул меня в сторону косолапого. Я ахнул и упал на колени, цепляясь за ноги Ивана. - Не надо! - совсем нехорошо всхлипнул я, не понимая, почему он так зло шутит. Ой, я ж его обозвал... и накричал... и на руках висел... да я смертник! - Извини! - в отчаянии воззвал я к его разуму. - Я испугался! Иван ухмыльнулся и, приложив указательные пальцы к губам, неожиданно громко - оглушительно громко - свистнул. Мне показалось, что даже листья на деревьях ожили. Когда свист стих, до меня донесся звук ломаемых сучьев - медведь стремительно ретировался восвояси. Иван же смеялся ему вслед, махая своей пятерней и улюлюкая. Может, все-таки, Англия и прав, называя его сумасшедшим? И стоило лишь мне расслабиться, как меня сзади толкнули под коленки, и я похолодел, но знакомое ворчание под ногами вернуло краски окружающему миру. Я с восторгом обнял вернувшегося питомца и услышал короткую, но такую родную фразу: - Кто? - Я Канада, - радостно ответил я, запуская пальцы в его шерсть, счастливо жмурясь и прижимая сильнее. - Медведь. Правда, медведь. Как его зовут? - Кумадзиро, - не задумываясь, ответил я. Иван присел рядом на корточки, с любопытством разглядывая медвежонка в моих объятиях. Почувствовав на себе изучающий взгляд, мой неженка сам внимательно уставился на приставалу черными глазками-бусинками, увенчанными длиннющими ресничками. Но сейчас не о ресничках речь. Они прекрасны! Желая прикоснуться к этому чуду, Брагинский протянул неосторожно руку, но мишка проворно схватил его ладонь зубами и, собственно, укусил. - Ой, нет! Отпусти! - воскликнул я, хватая любимца за нос. Тот недовольно заурчал, но просьбу выполнил. Слава богу, кусал он не всерьез, но сильно - у Ивана на руке остались заметные сиреневые точки-вмятины от его крупных острых зубов. - Простите! - никогда я еще за день столько не извинялся. - Он у меня не привык к чужим. Я очень испугался поступка медведя. На него, правда, редко обращали внимание, и, кажется, действительно кроме меня его никто еще не трогал, поэтому я и не знал, что он отреагирует так агрессивно, ведь обычно он ласковый и флегматичный, тихонечко сидит у меня на коленках и никого не беспокоит. Он настолько ленив, что иногда мне кажется, что положи я его утром на диван кверху пузом, он так и проваляется до вечера, до моего прихода. Сейчас я испугался за него - его неожиданный поступок мог обидеть Россию, он же не желал зла. - Простите, это я виноват, я должен был... - Это я должен был предвидеть это, - перебил мои оправдания Брагинский, массируя пострадавшее запястье. Боже, Кума его еще и обслюнявил от всей своей медвежьей души! Я суетливо подал России платок, руки предательски дрожали. - Показывает характер, умница, сразу видно – настоящий хищник, не какая-то там болонка, - добродушно ответил Россия, и, протянув ладонь, под пристальным взглядом настороженного Кумы, потрепал волосы на моей макушке, а убирая руку, зацепил мой завиток и потянул на себя, проскальзывая по нему пальцами. Приятно. Глаза у него такие же, как и у меня. Будто в зеркало смотришься. Фиолетовые. Красивые. Я раньше не замечал. Брагинский поднялся, прихватил ведро с корзиной и пошел прочь. Поняв, что знакомство с медведем завершено, я поспешил подобрать свою кепку (с опаской озираясь по сторонам) и пошел вслед за этой страной. - Куда мы? - Домой, - после некоторой заминки ответил Иван. Ему, наверное, не понравилось местоимение, что я использовал. Больше не буду. Мишка лениво висел у меня на руках, сонно уткнувшись мордочкой мне в грудь. Наверное, для него слишком жарко, оттого он чувствует себя нехорошо. Ему бы поплавать сейчас. - Мы идем в гости, - шепнул я ему. Кто бы подумал? ________________________ Канада, кажись, стоит на первом месте по величине территории, пригодных для комфортного проживания людей. Я была в этом уверена, пока не погуглила. В общем, теперь не знаю. Но точно не Россия - вечная мерзлота, тундра, то, се. Всякие зарубежные и наши исследователи говорят, что примерно на 80% территории жить нельзя, для здоровья вредно. Вот только что немцу смерть... ХD В общем, я думаю, пропаганда вражья. Похоже, опять Ване на мозги капают, что, дескать, вырождаешься. 50 фактов о России (по версии BBC). Факт 25: Русские искренне убеждены, будто американцы думают, что в России медведи ходят по улицам. Однако этот миф про медведя — чисто русской изобретение. В Москве можно даже купить майку, на которой написано по-английски: «Я был в России. Там нет медведей». Купив такую майку, русский посчитает, что сделал очень патриотичное заявление. Но иностранцу оно будет просто непонятным. http://kater-schro.livejournal.com/134815.html Хотя, со многими фактами можно не согласится, или они устарели.