Конгломерат сознаний, управляемый Ребеккой Джордан
Обговорив с Калиссой сценарий будущего интервью, мы-я перешла в соседнюю каюту. Да, сейчас журналист, пусть даже скандально известный – как нельзя кстати. Это серьёзный шанс прорвать информационную блокаду и предупредить галактику о Жнецах. Вот только боимся, что уже слишком поздно. Так. Сперва надо узнать, кому мы обязаны таким подарком. Калисса привезла с собой квантовый коммуникатор. Кто же заказчик её поездки? – Кто вы? «Сейчас я дам изображение, – бегут по экрану строчки текстового сообщения. Да и нашу-мою речь, похоже, передатчик конвертирует в текст, – Ребекка, пожалуйста, не разрывай соединение. Мы вам не враги» – Не разорву. Сейчас нам нужны любые союзники. Глядя на мелкое, зернистое изображение, испытываю странные чувства. Когда-то, несколько лет назад, мы-я стояла, прижавшись к маме, и закрывала глаза, не в силах смотреть на приближающуюся смерть. А потом шесть лет прожила бок о бок с похожим существом. – Матка ксеноморфов, – констатируем мы, и, объединив знания частичек, добавляем, – «Цербер». «Мы уже встречались, Ребекка, но тогда я была в теле человека. Меня зовут Миранда Лоусон» – Мы помним. «Прежде всего, я хочу попросить прощения, Ребекка. Пусть это было не моей инициативой, но именно я дала согласие на опыт, и твоё тело заразили лицехватом» Улыбаюсь. – Тебе не за что просить прощения, Миранда. Спасибо тебе. Если бы не тот опыт, мы-я никогда бы не обрела сестру, – частички быстро советуются между собой и формулируют общее решение, – Мы сказали, что не откажемся ни от какой помощи. Это так, но сомневаемся, что «Цербер» может стать союзником. Несмотря на незаурядный ум и блестящие способности, Харпер обладает определённой… негибкостью. Подозреваем, что он рассматривает ксеноморфов как живое оружие, возможно – как неких людей-плюс. Но мы – это нечто иное, мы – конгломерат сознаний. Пусть люди составляют в нём большинство, пусть мы-Ребекка Джордан – человек, но мы – уже не люди. И мы принимаем в себя всех желающих, независимо от расы. Вряд ли Призрак пойдёт на сотрудничество с нами, а превратиться в очередной лабораторный образец… нас этот вариант не устраивает. Про «Цербер» знали некоторые, а вот про человека, его возглавляющего – лишь горстка существ. Но и в архивах саларианской разведки, и в материалах СПЕКТРов было досье на Джека Харпера. Пусть куцее, но для принятия решения большего и не требовалось. Миранда прищёлкнула внутренней челюстью. Из опыта общения с сестрой мы-я знала, что этот жест выражает положительные эмоции. «Призрак растворился», – напечатала матка ксеноморфов. Немного подумав, уточнила: «В кислоте».***
Миранда оценивала угрозу Жнецов как «крайне серьёзную». К сожалению, на самом деле она была «чудовищной». «Властелин» во время разговора на Вермайре с нами не откровенничал. Но информация от протеанского маяка, торианина и нас-Сарена позволяла получить хоть какую-то картину. Итак, пятьдесят тысяч лет назад огромный флот машин напал на наших предшественников. Война началась с захвата Цитадели и окончилась – если судить по текущему моменту – полным поражением протеан. Все их флоты, вся их мощь, весь их технический прогресс… всё оказалось бессильно. В маяке упоминалось, что они пытались построить какое-то супероружие, чьи чертежи дошли до них из прошлых циклов. Очевидно, неудачно. Про само супероружие не было известно вообще ничего – ни чертежей, ни физических принципов, ни даже названия. А ещё протеане устроили какую-то секретную лабораторию на планете Илос. Там они изучали нечто под названием «Канал». Опять-таки – никаких подробностей. Да и не добраться до Илоса в обозримое время: координаты Мю-реле отсутствуют. «А вот здесь ты не права, – напечатала Миранда, – благодаря удачному стечению обстоятельств «Цербер» знает координаты ретранслятора Мю. Похоже, на Илосе мы столкнёмся с Бенезией» – Вряд ли, – мотаем головой, – не столкнёмся. Чтобы определить, что Канал находится именно на Илосе, необходима память торианина, а Бенезия так до сорняка и не добралась. Миранда обещала отправить экспедицию на затерянную планету, но главным было всё-таки не это. Мы-Сарен знал, что «Властелин» собирается активировать Цитадель – гигантский ретранслятор, ведущий в некий «тёмный космос». Именно через него в галактику должна хлынуть армада Жнецов. Для этого необходимо вручную активировать консоль, находящуюся в Башне Президиума, именно эта задача возлагалась на Сарена и Бенезию. Если нам удастся помешать «Властелину»… то нет. Мы не выиграем. Но получим отсрочку, а это уже немало. Оставалось всего лишь остановить Бенезию и победить «Властелина». Право же, какие пустяки. Можно (и нужно!) скомпрометировать матриарха азари, улик на неё собрали достаточно. Но этого мало. Не стоило надеяться, что Совет справится и помешает ей добраться до консоли. С Бенезией придётся сражаться нам самим. Мы и подкрепления «Цербера» проникнем на Цитадель... с учётом повышенных мер безопасности – задача нетривиальная. Авантюра, проще говоря. Но другого выхода не было. Вот где-то тут и таилась первая серьёзная проблема. Проблема доверия. Наши частички собирались драться. Церберовцы собирались драться. Но Ньют-то драться не могла! Покалеченный ксеноморф, которому требуется некоторое время на регенерацию конечностей – где ему вообще можно укрыться? Риторический вопрос. Вариант был, и нам-мне он не нравился. Отпустить сестру на базу «Цербера»? Серьёзно?! – Бекка, – мысли сестрички были собранными и острыми, – они ничего мне не сделают. Им просто нет смысла что-либо делать! В отличие от Бенезии, «Цербер» уже выращивает ксеноморфов, выращивает десятками на протяжении пяти лет! «Я могу дать любые гарантии», – написала Миранда, – «И у нас серьёзный опыт реабилитации ксеноморфов. Мы успешно лечили гораздо более серьёзные травмы». – Да о каких гарантиях вообще может идти речь?! – Сестрёнка, успокойся. В тебе говорят эмоции, а не разум. Мы – вся наша цивилизация – на пороге уничтожения. Ты это понимаешь. Миранда это понимает. Или мы научимся доверять друг другу и сможем сделать хоть что-то, или Жнецы просто передавят нас поодиночке. Первый шаг сделать трудно, но его надо сделать. Помолчав, Ньют добавила: – Но всё-таки поинтересуйся, о каких гарантиях идёт речь. Услышав вопрос сестры, Миранда насмешливо склонила голову набок: «К тебе присоединится один из лучших оперативников «Цербера». Подойдёт?» Посоветовавшись с частичками, мы-я решила – подойдёт. Надеюсь, нам не придётся жалеть об этом решении. И всё-таки, в глубине души мы-я даже рада, что Ньют небоеспособна. Иначе она наверняка напросилась бы на эту самоубийственную миссию.***
Мы считали, что Заид – непревзойдённый воин? Хм. Да, Массани не просто неплох – он великолепен. Вот только теперь есть с чем сравнивать. Кай Ленг участвовал в войне с Батарианской Гегемонией, получив несколько медалей за подвиги и взысканий за мародёрство. После он прошёл программу обучения N7, на которой готовят лучших спецназовцев Альянса. А потом ему не повезло. Люди только-только вышвырнули батарианцев из Скиллианского предела, переговорщики Альянса отстаивали в Совете свою точку зрения, и Кай Ленг, наряду с другими отличившимися бойцами, сопровождал дипломатов. По идее, почётный эскорт должен был символизировать дисциплину и стойкость человечества. По идее. Во время увольнительной в одном из баров Ленг поцапался с кроганом. Выходить на двухсоткилограммового ящера с одним армейским ножом не слишком разумно, неудивительно, что для одного из драчунов поединок закончился летальным исходом. Хотя нет, удивительно: погиб-то кроган, а не человек. Гордые сыны Тучанки инцидент проигнорировали: «выживает сильнейший» и всё такое. У них самих и не такое бывает. А вот люди пришли в ужас: сильнее скомпрометировать переговоры было затруднительно. Это что же выходит, люди агрессивнее и импульсивнее кроганов? Тех самых кроганов, которые навосставали до полного генофага? А может, Совет вообще поспешил, заняв прочеловеческую позицию в переговорах с батарианцами? В общем, дипломаты поспешили забыть неприятный момент, а суд по-быстренькому приговорил Ленга к двадцати годам военной тюрьмы. Откуда его благополучно достал «Цербер», и вот уже семь лет Кай верой и правдой служит террористам. Заниматься любимой работой, воплощая в жизнь свои убеждения – что может быть лучше? Все эти годы Миранда тщательно гранила и взращивала талант Ленга, и его способности обрели немалое разнообразие. Проникнуть на Цитадель, не вызывая подозрений? Легко. Замаскировать убийство под несчастный случай, да так, что никто и следов не найдёт? Запросто. Перебить отряд врагов заострённой зубной щёткой? И такое бывало. Кай давно согласился на ксеноморфизацию, но Миранда считала, что в теле человека его способности раскроются гораздо лучше. А потом подарила своего самого преданного и ценного соратника нам. – Ты согласен? – Да. Короткий диалог. Настороженный, напряжённый взгляд азиата. Активация спор, и в нас вливается ещё одна личность. Сильная, цельная, преданная «Церберу», неплохо осведомлённая о его внутренней кухне. Теперь мы вряд ли порвём с «Цербером». Теперь мы отпустим Ньют с лёгким сердцем. А уж какие у него навыки… Заид Массани и Сарен Артериус были великолепными воинами. А Кай Ленг – идеальным. И теперь память нас-Ленга доступна всем нашим частичкам.***
Красиво. «Рауль», транспортный корабль класса «Коулун», неспешно летел от ретранслятора к Цитадели. А за обзорным экраном, подсвеченная светом Вдовы, расстилалась туманность Змеи. Для многих частичек это зрелище было обыденным, привычным, но многие любовались на него в первый раз. Конечно, всегда можно поднять эту картину из памяти завсегдатаев Цитадели, но увидеть такое своими глазами всё-таки лучше. Пусть ненамного, но лучше. Красиво. Туманность Змеи уникальна. Облака пыли и газа у голубых гигантов надолго не задерживаются, их материал быстро притягивается звездой либо, напротив, сносится солнечным ветром. А вот здешняя туманность по неясным причинам рассеиваться не спешит, затрудняя космические полёты у Цитадели. Конечно, для корабля с активированным кинетическим щитом пыль не так уж и страшна, даже при движении с очень высокими скоростями. Вот только щиты таких кораблей, как «Рауль», чисто условны. На экране – россыпь огоньков. Хотя назвать Вдову «огоньком» язык не поворачивается. С такого расстояния гигант класса O виден как ярчайший бело-голубой диск. Ещё бы, он ведь сияет в тридцать две тысячи раз ярче Солнца. Интересно, звезда образовалась около пяти миллионов лет назад. Значит ли это, что и Цитадель построили тогда же? Кстати, ещё через пять миллионов лет во Вдове начнётся горение гелия, и за несколько миллионов лет она пройдёт стадии голубого, жёлтого и красного сверхгигантов. А потом взорвётся сверхновой, оставив после себя нейтронную звезду, вращающуюся почти со скоростью света. Если мы выживем в битве со Жнецами, будет интересно посмотреть. Но голубых гигантов в космосе немало, а вот подобных транспортных узлов больше нет. Здесь, в этой системе сосредоточены десятки ретрансляторов, связывающих галактическую цивилизацию в единое целое. Практически поминутно они посверкивают вспышками сверхсветовых переходов. Неудивительно, что любая цивилизация, освоившая технологию эффекта массы, рано или поздно попадёт в эту систему. И – цветочком на стебле – Цитадель. Кольцо Президиума диаметром в десять километров, к которому крепятся пять двадцатипятикилометровых «лепестков». Пульсирующий свет жилых районов, в которых жизнь бьёт ключом двадцать часов в сутки – ведь в галактических сутках насчитывается ровно двадцать галактических часов. И километровая Башня Цитадели, возвышающаяся над Президиумом. Место заседания Совета. Место, куда так стремился попасть мы-Сарен. Мы-Ребекка сижу в рубке, с интересом наблюдая за поведением пилота. Транспортный корабль класса «Коулон», по идее – это просто большая коробка. Его трудно пилотировать красиво и изящно, но пилоту это как-то удаётся. Достаточно упомянуть, что при переходе сюда он затормозил у ретранслятора за девять с половиной минут, хотя стандартом военных кораблей было десять минут, а гражданских – и вовсе полчаса. – Это ещё что, – ответил Джефф на наш вопрос. Кстати, то, что его собеседницей была молодая зелёная девушка, его ни капли не смущало, – вот раньше у меня была птичка… не птичка – мечта! Сначала её не хотели доверять калеке, – у пилота была врождённая хрупкость костей, но на его навыках это никак не сказывалось, – пришлось угонять. Ну а когда я увернулся от истребителей и прошёл испытательную трассу за рекордный срок, Инвектус сам предложил мне пилотировать «Норму»! – Судя по твоему месту работы, потом что-то пошло не так? – Мягко сказано. Когда Аленко по полной облажался на Иден Прайм, начальство вышвырнуло птичку обратно Иерархии! Хотя я бы предпочёл вышвырнуть само начальство, и желательно – куда-нибудь на Тучанку. Экипаж расшвыряли по разным кораблям, а меня списали – дескать, «нам тут инвалиды без надобности», – Джефф удачно спародировал чей-то чванливый тон. – И сидеть бы мне на земле, но тут наш штурман вмешался. Спасибо Прессли, помог, свёл с нужными людьми. Теперь хоть и галошу вожу, но всё-таки в интересной компании! – Джефф сдвинул кепку и задорно улыбнулся. Нда. Самим выгнать такого пилота… Иногда нам кажется, что бюрократия – это бездушный и безмозглый робот, исполняющий кривую и глючную программу. То, что она распоряжается ресурсами неэффективно – это ещё полбеды, в конце концов, критерии «эффективности» расплывчаты. Но так она распоряжается ресурсами просто-напросто неправильно! А такой пилот… нам очень, очень нужен кто-то с такими навыками. Водить корабли умеют многие частички. Водить их превосходно не умеет никто. Вот только Джефф не согласится. За время разговора мы сумели оценить его, он слишком ценит свою индивидуальность. Предложить присоединиться к нам? Придёт в притворный ужас, отпустит какую-нибудь шутку и откажется. Наотрез. А раз так, то и размышлять на эту тему нечего. Но хочется. Многие частички уговаривают нас-меня принять Джеффа. Это для его же блага. Потом мы-он будет благодарен, как благодарен сейчас мы-Сарен. Мы понимаем это, но всё равно не хотим. Нет. Насильно нельзя. Но можно же и не насильно? – Джефф, ты хочешь жить вечно? Озадаченный столь резкой сменой разговора, пилот посмотрел на нас-Ребекку. Пожал плечами. И ответил вопросом на вопрос: – Ну а кто не хочет? Он согласился. Вот только он сам не понимает, на что согласился! А какая разница? Согласие дано. Присоединение будет добровольным. Нет… нет!!! Это… это против воли! Как плохо, что здесь нет Ньют, уж сестрёнка точно объяснила бы нам-мне, что такое хорошо и что такое плохо. Уж она бы сомневаться не стала. Нет, нет и нет! Принимать в себя мы будем или явных врагов, или добровольцев. Только так, и никак иначе! Да, только так. Никаких принуждений, никаких насильных поглощений. Джефф сам сказал, что хочет жить вечно, а это возможно, только если он присоединится к нам. Активируем споры в теле пилота, наш сосед охает и как-то обмякает в кресле, а через мгновение к симфонии нашего сознания присоединяется огонёк Джеффа Моро. Мы… мы ведь поступили правильно, верно?***
– «Рауль» вызывает Цитадель-центральную, «Рауль» вызывает Цитадель-центральную, – мы-Джокер пытается получить разрешение на посадку. Оказывается, эта частичка привыкла идентифицировать себя не по имени, а по прилипшему прозвищу. – Нам необходим коридор входа. – «Рауль», это Цитадель-центральная. С какой целью вы прибыли на Цитадель? – Торговля, декларация есть в сопроводительных документах. – «Рауль», ваш рейс был зарегистрирован меньше суток назад при подозрительных обстоятельствах. Погасите скорость и приготовьтесь к приёму на борт досмотровой команды. А вот это… неприятно. Вряд ли таможенники обрадуются четырём десяткам ксеноморфов, да и лица колонистов «Надежды Чжу» и наёмников «Тёмной звезды» слишком приметные. А уж в каком восторге они будут, встретив зелёную девушку… – Цитадель-центральная, с чем связаны подобные меры безопасности? – Поиски общегалактической ультратеррористки Эллен Рипли. Нам тут не нужно повторение Фероса и Вермайра. Погасите скорость и приготовьтесь к приёму на борт досмотровой команды, иначе флот примет адекватные меры. А флот наготове, да. Совет принял угрозу «общегалактической ультратеррористки» всерьёз и усилил группировку, прикрывающую Цитадель. Вот только боимся, что для борьбы с «Властелином» этого недостаточно. А вот тех, кто действительно хочет помочь, они гонять горазды. И какой тут выход? Можно спрятать все подозрительные частички в тайных отсеках, благо, на «Рауле» их хватает. Вот только у таможенников и сканеры есть. Можно просто и бесхитростно принять в себя всю досмотровую партию, благо, воздух на корабле насыщен нашими спорами. Но не факт, что у них не будет герметичных костюмов, да и время… что-то подсказывает, что надо спешить. А можно зайти с козыря. – Цитадель-центральная, – вмешивается в диалог голос нас-Сарена, – вы мешаете операции, проводимой Специальным корпусом тактической разведки. Примите опознавательные коды. Ну, если их успели аннулировать… – Прошу прощения, СПЕКТР, – в голосе диспетчера прорезалась нервозность. Не успели. – В какой док вы хотите приземлиться? – Поближе к Президиуму. Бюрократия – бездушный и безмозглый робот. Но изредка это бывает весьма удобно. «Рауль» заходил на посадку на Цитадель, подстраиваясь под её скорость вращения. Своим интервью мы планировали не столько вывести Бенезию на чистую воду, сколько спровоцировать её. Для этого требовалось точно рассчитать время – при том, что «точно» рассчитать его невозможно! Простоять пару суток в доке на Цитадели – плохо, тут кто угодно заподозрит неладное. Прилететь и столкнуться с флотом Жнецов – ещё хуже. Ну, можно сказать, что время мы рассчитали правильно.Виртуальный наблюдатель
Обычно в приёмные часы в зале Совета толкалось немало народа. Секретари, дипломаты, охранники… несмотря на строгий пропускной режим, многие личности умудрялись как-то просачиваться в место, которое по праву считалось сердцем Цитадели. Но сегодня тут было пустовато. Над самим залом тщательно поработали ландшафтные дизайнеры. Фонтаны, клумбы, сады камней, цветущие вишнёвые деревья (интерьер обновлялся раз в несколько десятилетий, а взаимопроникновение культур было обоюдным) – всё это настраивало посетителей на торжественный и благоговейный лад. Впрочем, четверо присутствующих давным-давно привыкли к роскошным видам. Советники стояли на своём обычном возвышении, и в их позах чувствовалось странное напряжение. Бенезия, остававшаяся на платформе просителей, напротив, была спокойной и равнодушной. Впрочем, здоровой она не выглядела – неестественный оттенок кожи, ввалившиеся глаза, заострившееся черты лица… – Как вы себя чувствуете, матриарх? – Валерн, как и остальные саларианцы, предпочитал говорить быстро. Впрочем, иногда он отступал от такой манеры речи и говорил очень быстро. – Вижу, что вы установили себе некие приспособления. Имплантаты? И в самом деле, над виском Бенезии появилась странная металлическая полоска, как будто вживлённая в тело. – Благодарю, советник, – кивнула тысячелетняя азари, – мне уже лучше, хотя боль от утраты Лиары будет преследовать меня до конца жизни. А это… – азари пожала плечами и мимолётно коснулась полоски металла, – мне просто требовалось укрепить свою решимость. – В таком случае, матриарх, – резко спросил турианец Спаратус, – как вы объясните свои действия? – Вы имеете в виду то нашумевшее интервью? – дождавшись нетерпеливого кивка, Бенезия так же спокойно продолжила. – Я рада. Я безумно рада, что хоть кто-то выжил на проклятом Вермайре. Не знаю, сможем ли мы вернуть разум Сарену, спасти его от порабощения «нами-Ребеккой Джордан». Боюсь, мне или кому-нибудь другому придётся схватиться с ним лицом к лицу. Но пока мой друг жив, я продолжу надеяться. – А остальное? – поторопил Спаратус. – Остальное интервью – выдумка, не знаю уж, Калиссы или самой Ребекки. Нарисовать голограмму, обработать в звуковом редакторе голос, придумать парочку зловещих фраз… Впрочем, не исключаю, что Ребекка действительно в это верит, что её банда – жертвы экспериментов, проводимых человеческой фирмой на Феросе. Её суждения и вправду походят на бред. Гигантские космические корабли, уничтожающие цивилизации раз в пятьдесят тысяч лет… скорее всего, произошла фиксация на сюжете какого-нибудь комикса. – То есть в Жнецов вы не верите? – уточнила азари Тевос с непонятной мрачностью. – Ну я же взрослая здравомыслящая азари. – В таком случае, как вы объясните вот этот аудиофрагмент? Кстати, заранее предупреждаю – мы получили достаточные доказательства его подлинности. Тевос щёлкнула по голографической консоли, и по залу разнеслись голоса. Сильные, уверенные и вполне опознаваемые. «Мы одержали крупную победу на Иден Прайм! Маяк приблизил нас на один шаг к Каналу» – «И на один шаг приблизил возвращение Жнецов» Ловушка «Цербера» захлопнулась. – А, вот как, – ответила Бенезия спокойно, без малейшего удивления, – впрочем, уже время. Непонятно, как матриарх подала сигнал, но последствия наступили незамедлительно. Выламывая двери, в зал ворвалась крупная группа коммандос-азари и мобильных гетских платформ. Задымили многочисленные шашки, мешая точно оценить обстановку и количество нападющих. Сама матриарх окуталась сиянием биотики. Ловушка Бенезии захлопнулась. Но не успели ещё двери вздрогнуть под ударами биотики, не успела предательница произнести своё «уже время», как зал Совета разделила толстая плёнка кинетического щита. Весьма прочного, между прочим. Конечно, выстрела дредноута он бы не выдержал, но огонь десятков винтовок даже не прервал бы его регенерации. Спаратус повернулся к Тевос и раздражённо прорычал: – Ну, это достаточные доказательства?! – благодаря установленным в зале микрофонам и динамикам, собеседники продолжали прекрасно слышать друг друга. Советник-азари потрясённо сжала ладони и прижала их к груди: – Матриарх… матриарх, как вы могли?! Вы же – одна из самых добрых и гуманных азари своего поколения! Я не верила, когда появились первые признаки нелояльности. Даже когда вы под видом «противостояния Эллен Рипли» начали стягивать на станцию своих коммандос и ввозить контейнеры с гетами, я пыталась найти объяснения, обосновать всё это каким-нибудь хитрым планом. Но теперь… Матриарх, как вы могли?!! Впервые за весь разговор Бенезия выказала хоть какую-то эмоцию: она слабо, чуть заметно улыбнулась. – Девочка моя, не суди о том, чего не понимаешь. Да, получив первые намёки о деятельности Артериуса, я присоединилась к нему, чтобы помешать его планам. Но потом мне пришлось осознать его правоту. Единственное, о чём я жалею, что наполняет мою душу скорбью и отчаянием – это смерть моей дочки, Лиары. Всё остальное я сделала ради блага азари. – Союз с гетами, нападения на человеческие колонии, применение атомного оружия, разведение рахни, эксперименты по лечению генофага, попытка нападения на Совет, – деловито перечислил Валерн, – и всё это «ради блага азари»? – Вы не понимаете. Жнецы существуют, и их мощь больше, чем вы можете даже представить. Они соберут наши расы, преодолев любое сопротивление. Единственный способ хоть как-то смягчить нашу участь – это заранее встать на их сторону и доказать свою полезность. – Ах да, «Жнецы»! – фыркнул Спаратус. – Похоже, не только Ребекка перечитала комиксов, но ей хоть по возрасту положено. Хватит. Прекратим эту бесполезную дискуссию. Платформа с советниками плавно, но быстро уехала куда-то вниз, все входы (они же выходы) оказались перекрыты кинетическими щитами и толстыми пластинами брони, мощные импульсы высокочастотных радиоволн вывели из строя платформы гетов, а из динамиков раздался суровый мужской голос: – Говорит Венари Паллин, директор Службы безопасности Цитадели. Вы блокированы, попытка взять Совет в заложники провалилась. Ваше положение безнадёжно. Штурмовые группы уже наготове, но я не собираюсь зря класть жизни своих сотрудников. Если вы не сдадитесь, то будете расстреляны одним из патрульных фрегатов. Не беспокойтесь, санкция Совета у меня есть, а дизайн зала давно нуждался в небольшом обновлении. – Вы… вы победили, – потрясённо прошептала Бенезия, – но мне… мне требуется время, чтобы осознать происходящее. Мы сдадимся через двадцать минут. – Десять. – Пятнадцать. – Десять. – Пожалуйста, хотя бы двенадцать… – Десять. К тому моменту вы и все ваши десантницы должны сложить оружие и снять броню, после чего в зал пустят сонный газ. При нарушении условий вы будете уничтожены. Конец связи. Ловушка Совета захлопнулась. Начали перемигиваться огоньками перезагруженные геты – синтетики успели отключиться и разомкнуть цепи до взрыва ЭМ-бомб. Бенезия подошла к консоли, благо, поставленная заранее дымовая завеса скрывала её от объективов камер. Правда, администраторы полностью отключили терминал, и получить отсюда доступ к системам станции было невозможно. Никому. Ну, кроме владельцев станции. Хотя их тут не было давно, очень давно. Они улетели. Но обещали вернуться. И, когда пальцы азари пробежались по голографическим кнопкам – вернулись. Ловушка «Властелина» захлопнулась.***
Флот Цитадели был наготове, его заблаговременно усилили в свете разгорающегося кризиса. Адмиралы знали, что скоро сюда явится армада гетов, и готовили синтетикам тёплый, даже жаркий приём. Так что, когда на экранах появились многочисленные и явно агрессивные отметки – никто не запаниковал и не растерялся. Да, врагов много. Да, придётся трудно. Да, Духи сегодня примут многих достойных. Но флот выполнит свой долг до конца. Стартовали бесчисленные рои ракет – самого удобного оружия в здешней туманности. Потянулись строчки кинетических снарядов. Засверкали вспышки ПОИСКа – к сожалению, из-за сильного рассеяния противоракетные лазеры были эффективны на прискорбно коротких дистанциях. Сорвались в полёт дезинтегрирующие торпеды, готовые прожевать и размягчить кинетические щиты. В межзвёздном газе зашипели ударные волны, расходясь от многочисленных взрывов. Обычный космический бой – насколько он вообще может быть «обычным». Впрочем, кое-что сразу выбилось из общего ряда. Флагман гетов с самого начала вызывал удивление и лёгкое беспокойство. Огромные размеры, странный и чуждый дизайн, да и трёпка, которую он устроил людям у Иден Прайм, ещё не выветрилась из памяти. До чего додумались эти безумные роботы, в недобрый час спроектированные кварианцами? Впрочем, вряд ли они создали нечто принципиально новое. Да, незнакомый и наверняка превосходный корабль, но созданный на привычных физических принципах. Через пару минут турианцы уже не были в этом уверены. Если крейсера гетов ничем не выбивались из общего ряда – да, опасные, да, их много, но ничего особенного – то флагман… Щит у него был мощным. Точнее, очень мощным. Точнее, невероятно, несуразно, абсурдно мощным. Не то что бы на нём сосредоточился огонь всего флота – целей хватало. Но обстрел парочки дредноутов он игнорировал с издевательской лёгкостью, даже не стреляя в ответ. Работали только лазеры ПОИСКа – с неестественной, завораживающей мощностью и точностью. Да, возможно, у флагмана все ресурсы ушли на защиту, и выстрел главного калибра даже щит крейсера не повредит. Возможно. Вот только верилось в этот вариант с трудом. Ситуация осложнилась, но до «критической» было ещё далеко. У защитников Цитадели тоже имелись козыри. Во-первых, два турианских флота, дежуривших у ретрансляторов и способных прийти на помощь защитникам в течение десяти минут. Во-вторых же… – «Цитадель-центральная», закрыть станцию! Да, Цитадель складывает свои лепестки не каждый день. Да, экстренное закрытие чревато жертвами. Но если позволить гетам прорваться к жилым секторам, жертв будет на порядки больше. Диспетчеры «Цитадели-центральной» ответили: Бенезия не стала распылять силы и захватывать пункт управления станцией. Но на этом список хороших новостей исчерпывался. – Команды не проходят, система не отвечает! В зале Совета Бенезия всё так же стояла у голографической консоли, и директору СБЦ было как-то не до неё. – Покинуть Цитадель! Эвакуировать Совет! Простое естественное очевидное решение. А вот насколько оно было правильным? Советники спаслись. Флагман флота цитадели, дредноут «Путь Предназначения» более-менее успешно отстреливался от гетов (хотя, конечно, перестрелка в облаках межзвёздного газа на пистолетной дистанции – не совсем то, для чего создавался этот красавец). Какой-то отчаянный капитан крейсера то ли случайно, то ли намеренно пошёл на таран «Властелина» – но корабли разминулись, и остановить флагман гетов не удалось. Исполинская каракатица продолжала падать на Цитадель, а станция неторопливо начала закрываться. В точно рассчитанном темпе, с точно рассчитанной скоростью – так, чтобы «Властелин» успел проскользнуть сквозь закрывающиеся створки, а остальные корабли – нет. Жнец расправил свои «щупальца» и грузно осел на Башню Совета. Для активации масс-реле требовалось немного времени. Совсем немного времени.***
В штабе Пятого флота Альянса систем, базирующегося на Арктур, царила нервозность. Всё началось несколько дней назад, когда то ли батарианцы, то ли сами люди сбросили астероид на человеческую колонию Терра-Нова. Инцидент был не то чтобы громкий – из ряда вон выходящий, просто-напросто не имеющий аналогов. И Совет решил подстраховаться: наряду с оказанием гуманитарной помощи он запретил военным флотам людей покидать пространство Альянса. Чтобы не создавать излишнюю напряжённость, до окончания текущего кризиса. А для контроля послал своих наблюдателей, и в штаб Пятого флота попал турианский генерал Партинакс. Понятное дело, такая ситуация удовольствия не доставляла никому: ни политикам, ни адмиралам, ни прочим штабистам, ни самим наблюдателям. Но все мужественно выполняли свои обязанности и пытались делать вид, что всё в порядке. Когда от Цитадели начали поступать панические сообщения «КАРАУЛНАСАТАКУЮТМЫ НЕСПРАВЛЯЕМСЯ!!!», командующие флотами выполнили чёткий и однозначный приказ: остались на месте. Все, за исключением Стивена Хакета. Пятидесятилетний адмирал каким-то звериным чутьём понял: происходящее – важно. Неимоверно важно. Приказ был отдан, и ничто не могло помешать Пятому флоту прибыть в систему Вдовы… ну, кроме генерала Партинакса, разумеется. – Адмирал, вы забываетесь! Немедленно прикажите флоту отменить прыжок. – У Цитадели сейчас сражаются, – хриплый голос Хакета был сильным и уверенным, – вы хотите оставить своих собратьев без подкреплений? – Шестой и Двадцать третий флоты Иерархии вот-вот прибудут в систему Вдовы. Для противостояния гетам этого более чем достаточно. – Три – это лучше, чем два, генерал, – жёстко ответил Хакет. Турианец угрожающе пошевелил мандибулами. – Лучше. Но я не уверен, что их будет три. В последнее время вокруг Альянса кружится подозрительно много беспочвенных подозрений. Лучше уж разрешить их после победы, чем получить очередной сюрприз во время боя с гетами. – Вы обвиняете… – Ничуть. Просто запрещаю. Повторяю: вам там делать нечего, Иерархия справится своими силами, любые посторонние корабли будут сочтены пособниками гетов. Стивен Хакет молчал почти полминуты. – Пусть это останется на вашей совести, генерал. Приказ по флоту: отмена прыжка к Цитадели. Всем кораблям сохранять повышенную боевую готовность. Хакет отбой.Конгломерат сознаний, контроллируемый Ребеккой Джордан
Ну, можно сказать, что время мы рассчитали правильно. Когда «Рауль» уже проходил мимо лепестков Цитадели, в системе внезапно стало очень жарко. Неизвестно, успеваем ли мы приземлиться в доках и добраться до Башни – пройти придётся пол-Президиума. А высадиться поближе нево… кстати, можно! Прямо на Башню Президиума! К сожалению, «Рауль» был грузовым, а не десантным кораблём, и высадить нас прямо на Башню было непросто даже для нас-Джокера (особенно если учесть вращение Цитадели). К счастью, мы захватили пару «Кадьяков», позволяющих решить эту проблему. Само десантирование проходит бодро. Всем как-то не до нас, но шальные снаряды то и дело мелькают в опасной близости. Специально Цитадель никто не обстреливает, но промахи гетов нередко оборачиваются взрывами в жилых секторах. От мысли о том, сколько народа сегодня погибнет, становится грустно. Впрочем, если мы проиграем, погибнут вообще все. Поэтому нам нужна ещё одна победа. Одна-единственная. Для всех жителей галактики. Магнитные башмаки прилепляются к стене Башни. Успеваем… нет. Чуть-чуть, но не успеваем: аккурат сквозь смыкающиеся лепестки проходит «Властелин». Мы-Джокер спешно уводит «Рауль» в сторону дока. Удачно, но нам сдаётся, что задержись корабль хоть на чуть-чуть – и Жнец походя смахнул бы его с доски. А корабль важен. Именно на нём остался квантовомеханический коммуникатор. Далёкое тёмное пятнышко споро наплывает на Башню, становясь уже и не далёким. И не пятнышком. Вынуждены подождать – здесь мы в безопасности, но если подойти поближе, то нас может играючи смять одной из исполинских «ног». Толчок, мягкий, мощный, неотвратимый. Башня содрогается, и нам-Ребекке не удаётся устоять на ногах. «Властелин» обхватывает исполинскую колонну так уверенно и чётко, как будто проделывал это не один раз. Как будто Башня – его неотъемлемая составная часть. Возможно, что так оно и есть. А теперь ходу, ходу! Неизвестно, сколько у нас времени, но всё оно весит очень дорого. Дороже золота. Дороже алмазов. Да можно ли вообще оценить всю цивилизацию разумных?! Сопротивления нет. С одной стороны, хорошо – дойдём быстрее. С другой – это значит, что все силы матриарха стянуты в Зал Совета. Сколько их там? Кабы знать. Хотелось бы верить, что одна-единственная Бенезия, но на такую удачу рассчитывать не стоит. Где-то там, сверху, тревожно пульсируют огни жилых секторов – миллионы существ оказались в ловушке. Неторопливо бьёт о башню одна из ног «Властелина», и это зрелище в новинку для всех наших частичек. А мы спешим. Мы уже у цели. Каждая частичка испытывает короткий момент растерянности, когда гравитация Башни меняет местами стены и пол. И… – Убийца. Ты всё-таки пришла. Голос Бенезии наполнен яростью. Кажется, окажись мы-Ребекка один на один с азари – и матриарх разорвёт нас на части, даже не прибегая к биотике. А народу в зале много. Настороженные азари, вечно бдящие геты… нас больше. Но ненамного. – Тебе ли говорить об убийствах? – выступает вперёд мы-Сарен. – Ты видела записи, Лиара сама молила о смерти. Вокруг Бенезии вспыхивает синее сияние. – Не смей марать имя моей дочери своим поганым языком, Ребекка! Если бы не ты, Лиара стояла бы здесь, рядом со мной, в ожидании наших новых владык! – Тут стояла бы безмозглая кукла с полностью порабощённым разумом, – усмехается мы-Сарен. – Поверь, мы-я знаю, о чём говорю. – Тебе ли говорить о порабощении? Тебе ли, пожирающей чужие личности, чужие сознания, чужие жизни, прикрываясь жалким лепетом о том, что они якобы согласились на это добровольно? Лучше уж Жнецы. Они, по крайней мере, честнее. Бесполезно. Весь этот разговор бесполезен. Чем дольше мы говорим, тем ближе «Властелин» к своей цели. – Хватит, – роняет мы-Сарен, и в зале звучат первые выстрелы. «Надо успеть, пока не началось», – напряжённо думает мы-Ленг. Бенезия ещё больше выпрямляется, и в Зале звучит страшный, неестественный голос. – ПОЛУЧАЮ ПРЯМОЙ КОНТРОЛЬ «Началось», – вздыхает Ленг.***
Против нас – легендарные азари-коммандос, лучшие биотики в галактике. Геты, воплощение бесстрастности, механической точности и скорости электронных реакций. И невообразимый хаск, родившийся из Бенезии, под прямым управлением «Властелина». А за нас – четыре десятка ксеноморфов-биотиков в специализированной ксеноморфьей броне. И мы – колонисты Надежды Чжу, наёмники «Тёмной звезды», террористы «Цербера». Среди частичек мало биотиков, но мы объединены общим сознанием и обладаем памятью и навыками Заида, Джек, Сарена, Ленга. В принципе, мы немного сильнее, и со временем способны победить. Вот только времени у нас и нет! Мы засели в нижней части зала, враги заняли оборону в верхней. Волны биотики рвут и корёжат пространство, под концентрированным огнём щиты держатся не дольше пары секунд, а каждая потеря отзывается у нас-меня тупой головной болью. Тело Ребекки просто не предназначено для хранения и координирования такого количества сознаний. Нам давным-давно пора укореняться! Увы, сейчас это ну абсолютно невозможно. Долго. Так мы будем возиться слишком долго. Придётся рискнуть. Даём команду ксеноморфам, и два десятка особей запрыгивает на опоясывающий зал балкончик. Азари пытаются сосредоточить на них огонь и биотику, но чёрные монстры неплохо защищены, да и мы их прикрываем. На балкон прыгает Бенезия-хаск, молниеносно убивает двух ксеноморфов и прежде, чем наши успевают ответить, отступает. Игнорируя потери, создания «Цербера» сосредотачиваются и прыгают вниз, прямо на пол перед консолью управления Цитаделью. Двое убито, остальные занимают круговую оборону, один склоняется над терминалом, биотический заряд Бенезии разрывает его голову, на его место становится другой. Мы-Сарен знает нужные коды, и Цитадель начинает медленно, словно нехотя, раскрываться. Так. Теперь держаться. Ни в коем случае не пускать противника к консоли, зажать их «в два огня». Могут ли они что-то сделать? А ведь могут. Атаковать нас-Ребекку Джордан. Мы-я – самое слабое звено, с гибелью тела нас-Ребекки связь рассыплется. Поэтому мы-я держусь в тылу, под охраной нас-Ленга. Жаль отвлекать эту частичку от боя, но ничего не поделаешь. Правильно! Мы-Арселия замечает резкий, почти мгновенный прыжок. Короткое мысленное обращение к ксеноморфу, и нас-меня прикрывает биотический щит. Вовремя – Бенезия уже рядом. Выглядит она чудовищно, от того матриарха, что стояла перед нами всего пару минут назад, не осталось практически ничего. Кожа, вспухшая пульсирующими червями проводов, пылающие злым красным светом глаза, выступившая сыпь мертвенных огоньков, просвечивающие штыри и шланги… Это уже не было азари, нет, это был какой-то неестественный, искажённый, осквернённый сплав плоти и металла. Весьма эффективный, к сожалению. Стреляем в упор, но щит Бенезии держит. Она швыряет деформацию, но поглощающее поле ксеноморфа исправно выполняет свою задачу. Ленг задевает хаска своим лезвием, но ей от этого ни жарко ни холодно. Бывший матриарх изворачивается и прыгает прочь. У консоли осталось всего десять ксеноморфов. Мы-Джулиана Бейнем приканчивает одну из азари, но пропущенный выстрел отправляет её тело на пол, а сознание – в глубины нашего-моего разума. Цитадель уже достаточно широко раскрыла створки. Судя по наблюдениям нас-Джокера, дополнительные турианские флоты пришли как нельзя более вовремя. По крайней мере, геты успели повредить «Путь Предназначения», турианцы уничтожили крейсера синтетиков буквально в последнюю минуту. – Говорит представитель «общегалактической террористки Эллен Рипли», если кто-то ещё верит во всю эту чушь, – раздаётся в эфире голос нас-Джокера. Должен же хоть кто-то во всех этих флотах прослушивать стандартные частоты? – Эй, парни, видите ту креветку, что присосалась к Башне Совета? На вашем месте я бы её уничтожил. Потому что если этого не сделать, то скоро здесь будет дофига подобных кораблей! Дальнейшее можно объяснить разве что чудом. Турианцы отвлеклись от увлекательного добивания гетов и нацелились на «Властелина». Видимо, близость смерти благоприятно сказывается на мыслительных способностях, и кто-то из советников всё же прислушался к хорошему совету. Куча орудий вгрызлась в обездвиженного Жнеца, щит начал проседать, переливаясь красными молниями, и тогда «Властелин» ответил. Залп его главного орудия был похож на непрерывный красный луч – кажется, это струя раскалённого металла? Что это – личное наблюдение, данные маяка, память торианина? Неважно. А вот мощность орудия важна. Очень угнетающая мощность. Один залп – минус один турианский крейсер. Увы, тут мы ничем не можем помочь. Остаётся уповать, что вояки сожмут зубы и додавят Жнеца, невзирая на потери. Иначе конец. У консоли осталось всего пять ксеноморфов, но держатся уверенно, и помощь им не требуется. Все геты выведены из строя: сожжены электромагнитными гранатами, взломаны, уничтожены «перегрузкой», искорёжены биотикой, нашпигованы пулями. С азари-коммандос ситуация похуже, но мы всё равно уверенно дожимаем остатки их отряда. Если бы не Бенезия! Хаск скачет по залу, словно не испытывая усталости, а на уровень владения биотикой прошедшие метаморфозы влияния не оказали. Вот она неожиданным ударом убивает нас-Элизабет Бэйнем: дочь ненадолго пережила свою мать. Наша-моя голова наполняется ноющей болью. Слишком много потерь, слишком мало активных частичек, слишком слаба основа, слишком, слишком, слишком. Мы-Аллестия первой замечает это. Частички прыскают в стороны. Мы-Ребекка тратит пару секунд, чтобы объяснить ситуацию ксеноморфам – увы, хоть эти великолепные существа и способны к мысленному общению, принять их в себя мы не можем. Задержка оказывается роковой – хаск притягивает нас-меня к себе. Мы-Ленг врезается в нас-меня, выкидывая тело Ребекки из опасной зоны, но сам попадая в область притяжения. Хаск пытается отпрыгнуть в сторону, но мы-Ленг хватает Бенезию за руку, берёт её в захват, матриарх изгибается, пытаясь то ли вырваться, то ли убить докучливого человека. Обломок турианского дредноута проламывает стеклянную крышу зала и падает на пол. В том числе – на Бенезию. И на Ленга. Собраться. Собраться, немедленно! Нам это проще, у нас же распределённое сознание! Вот так. Добить коммандос, благо, многие из них похоронены под обломками. Все частички в броне, разгерметизация им не страшна. Ксеноморфам тоже. Всё. Мы-я тупо смотрю на месиво в центре зала. Вон Бенезия… то, что от неё осталось: голова и верхняя часть груди. Что-то беззвучно шепчут губы, и медленно гаснут красные глаза. Главный враг погиб. А друг… Мы-я тупо смотрю на месиво в центре зала. Может, Ленг выжил? Чудеса же случаются. Случаются. Увы, только в сказках: прекрасно чувствую память частички, тонущую в глубинах нашего сознания. Как? Как такое произошло? Как мы-я посмотрю в лицо Миранды? Она доверила нам лучшего, она пожертвовала своим другом, отдала его на поживу чудовищному инопланетному монстру, а монстр его… потерял. Ну неужели список потерь никогда не закончится?! Горько. Горько и светло. Дело сделано, и это главное. Бенезия больше никогда и никому не сможет угрожать. В космосе дела тоже идут хорошо. Несмотря на колоссальные потери, турианцы всё же дожимают Жнеца. Его щит уже спал, и залпы кинетических орудий доламывают чудовищную броню. Ещё десяток секунд, и всё будет кончено. Это победа. Победа!!! Через активированное «Властелином» масс-реле в систему Вдовы хлынула армада Жнецов.