Софист, часть 1. Песочница

      Макушка Зимы вчера миновала, а лютые морозы это не заметили и ударили с новой силой. Не трескучие холода Колдвуда, но все равно по местным меркам колотун знатный. Пара орков-охотников, матерно сокрушавшихся о силках, кем-то обокраденных, опрометчиво решила заночевать в землянке под корнем гигантского дуба – высотой за полусотню ростов любого из этих свинорылых бугаев. В своей охотничьей заимке с уже сложенной внутри каменки из крупных булыжников они споро развели жаркий и бездымный костер, распили домашний самогончик для согрева и при помощи кривых костяшек разыграли первую вахту.       Искусно скрывающемуся мальцу давно уже должно было наскучить пасти их. Но человек-тетирианец продолжал сидеть на ветке и ждать, время от времени терпеливо подпитывая сакральную сопротивляемость холоду – заклинание быстро выдыхалось на морозе. Зябкий ветер трепал его давно нестриженные каштановые вихры. Выждав время, подросток открыл свои сине-голубые глаза, не по годам мудрые, волевые и умные. Сосредоточенно нашептав что-то зажатому в кулаке совиному перышку, все еще нескладная фигура шестнадцатилетнего юноши плавно опустилась босыми ногами в снег, насыпавший на корень над хорошо замаскированным входом. Несколько пассов и магических навеянный волшебный сон сморил дежурного орка.       Проделав пальцем дырочку в заросшем мхом переплетении веток, юный заклинатель поспешил для верности сплести еще один наговор волшебного сна, не доверяя своим навыкам тихого обезвреживания ловушек и бесшумного проникновения к едва уснувшим охотникам. Последние волшебные силы таяли снегом под босыми ногами, ему не хватило опыта – волшебная сопротивляемость пала-таки. Парень вздрогнул всем телом и громко клацнул зубами, едва не откусив свой язык. Досадливо нахмурившись, он гладким деревянным посохом из сердцевины дуба в дюйм диаметром кое-как поддел дверь. Пропустив арбалетный болт мимо себя, парень юркнул внутрь еще теплой и уже провонявшей орками землянки. Неловко перепрыгнув растяжку у входа, чуть на наступил на спящего и едва не рухнул на очень горячие камни, благо заимка отличалась теснотой. Хотя… Замерзшая пятка поочередно поздоровалась с затылками обоих охотников, разбуженных сработавшей сигнализацией.       Непослушные руки едва не развалили грубую печку, пока совали в нее дровишки, заготовленные орками на утро. Без сожалений и угрызений совести, согревший руки парень захотел было уговорить корни дерева пережать сонные артерии орков, пока те не сопрели и еще больше не провоняли свои кожаные и меховые одежды. Но вынужденно передумал. Вместо этого щепой нацарапал на лбу каждого кровавую руну крепкого сна. Непрестанно ёжась и с брезгливым выражением, юноша оделся в шкуры с чужого плеча, мешком висевшие на нем – он был более чем на фут ниже обоих орков и почти что в два раза уже в плечах. Почесав затылок, скряга все же выделил часть трофейной веревки, чтобы скрутить два калачика, связав за спинами руки и ноги.       Наконец-то согревшись и напившись выпрошенного у дерева сока, теплого и немного прогоняющего голод, юноша какое-то время терпеливо ждал чего-то. Вскоре он услышал близкий волчий вой и уханье. Открыв дверь на стужу, он поблагодарил ручную сову, при посадке ему на подставленный локоть уменьшавшуюся до маленького полуфутового размера, присущего скорее детенышу, чем взрослой птице этого вида. А затем и вовсе случилось колдовство – исполнивший поручение питомец обернулся кольцом вокруг среднего пальца левой руки.       Кое-что сведущий в друидизме парень смело встретил небольшую стаю голодных волков, некогда уже встречавших лесных пастырей, заботящихся об этом огромном лесе. Человек в орочьх одежках кое-как договорился со стаей о том, чтобы они попировали своими врагами где-нибудь в отдалении. Он подновил чары и пристально наблюдал, когда дикие звери, рыча, вытаскивали крепко спящих орков строго за специально сделанные для этого петли. С одним из молодых волков удалось условиться отдельно: животное осталось, чтобы сожрать припасы орочьих охотников и в оплату за вкусную еду до самых предрассветных сумерек греть и сторожить спящего человека с четвертинкой эльфийской крови.       Поутру парень, отпустив шерстяную грелку восвояси, умылся снегом и несколько минут поглаживал земляной пол заимки, чтобы потом откопать пару призванных магией луковиц и десяток зазимовавших картофелин, отмытых и тут же отправившихся готовиться в разожженных нехитрым волшебством углях. Одновременно неохотно и с желанием, чувствовавший себя грязным юноша наложил на себя сопротивляемость холоду, сбросил с тела орочье шмотье и вышел в стужу – обтираться и закаляться бодрой гимнастикой с посохом в руках. После завтрака он нехотя уделил время и потратил заклинания ремонта на добытую одежду.       Сноровисто соорудив портянки, чтобы сапожищи не спадали, юный друид сложил свою нехитрую еду и чужой скарб в суму, снегом засыпал угли и спокойно оставил орочью землянку, подарив ее вчерашним волкам или другим зверям - хорошее место для матери с выводком. Теперь ему можно было не волноваться о надежно заметенных следах. На уме уже были другие проблемы: короткий световой день в зиму, неудобная обувь и быстрая подростковая утомляемость со зверским аппетитом мужающего организма.       По пути, когда солнце достигло своей высшей точки над горизонтом, парень в кое-как отмытые от орочьего пойла меховые бурдюки набрал еще одной порции сока, волшебным образом попросив о нем корень здорового дерева – теперь разновидность кедра. Он достаточно легко при помощи магии подогрел напиток вместе с картофелем, пообедав горячим – самое важное в холод. Очень теплый бурдюк оказался потом за пазухой и долго согревал путника.       Все эти намеренно незамысловатые и сиюминутные заботы по выживанию в дремучем лесу помогали парню отрешиться от болезненно тяжкого груза прошлого: иной жизни, кажущейся нереально далекой и чужой, полной горестей и боли. Южный путь на Побережье Мечей ему был однозначно закрыт, как и весь Мерцающий Лес на севере. Но из всех остальных мировых просторов пока еще нескладный юноша избрал Луруар, граничащий с Высоким Лесом, где у него остался величайший друг, гостеприимством которого он не желал злоупотреблять и не был готов разделить с ним кров. Потому он и направился к ближайшему людскому поселению на границе вотчины лесного божества. (иллюстрации 001 и 002)       - Уллю, добрый вечер. Поищи мне, пожалуйста, берлогу с медведями в спячке, - сдался он, когда начало смеркаться, а позади остались пройденными всего четыре с лишним лиги из семи нужных.       - Уху. Угу?       - Сторожить не нужно, Уллю, - чуть улыбнулся он, с теплом глядя в выразительные черные глаза с изумрудным отливом. - Ты мне завтра понадобишься - путь указывать, - пояснил парень своему фамильяру, что был и значил для него гораздо больше, чем простой приживала, подобранный в лесу в детском возрасте.       Юный друид вновь воспользовался природной магией для укрепления сна хозяина норы под корнями очередного гигантского дерева, многочисленными полуголыми ветвями накалывающего порхающие снеженые хлопья. Ему пришлось проявить большую осторожность и смекалку, чтобы забраться вовнутрь, никак не потревожив спячку грозного хозяина. О своих следах на снегу он не особо заботился, точно зная, что спустившийся с Нетерских гор буран будет отваливать снег еще пару дней.       Поутру парень познал, что значит творить магию, когда очень сильно приспичило, а справить нужду можно лишь снаружи – иначе косолапый проснется и надерет задницу.       Тучи мерно осыпались снежинками, но иногда в ветвях завывало так, что жилы стыли. Паренек упорно топал, опираясь на свой чудо-посох. Грел голодное пузо бурдюком, а спину тюком с орочьим шмотьем. Даже с кольцом Уллю, обостряющим и делающим зрение круговым, видимость составляла не дальше фарлонга, но юноша не жаловался. Белое покрывало и мороз как нельзя лучше отражали его внутреннее состояние.       К полудню, вопреки всему, настроение улучшилось. Падающий снег поредел достаточно, чтобы призвать духа совы и скоротать время обучающей игрой: птица пряталась где-то впереди, а друг-друид высматривал ее, двигаясь по лучшему пути. Если нашел и приблизился – сова перелетала на другое место. Когда следовало обогнуть то или иное дерево, бугор или занесенный овраг с колючим кустарником, Уллю предупреждающе ухал.       Так он и двигался по лесу, минуя стороной охотничьи и звериные тропы, пока к сумеркам не вышел к северо-западной кромке Высокого Леса. Дальше шла полоса невысоких деревьев, всего от тридцати до ста футов, а за ними простирались белоснежные поля, укрывавшие пашни. Это самые явные признаки людского поселения после вырубок деревьев с пнями. Стоило отдать должное местным жителям, делавшим искусственные посадки ради возобновления леса.       Чем ближе к заставе Олостина, тем более обжитой становилась земля.       Благодаря зрению фамильяра, путник загодя увидел широкую каменную башню: высокое основание без окон – первый этаж для скота; этаж для работников или зимних стражников; этаж для хозяев; дозорная крыша с сигнальным колоколом и сигнальным костром над ним. Юный друид миновал стороной зажиточный фермерский дом, служивший важным пунктом обороны.       Через три мили, пройдя сквозь начавшиеся сады с фруктовыми деревьями и ягодными кустарниками, человек в одежке с плеча врагов людей вышел к каменным стенам человеческого поселения.       - Тревога! А ну стоять! – Зычно гаркнул зоркий привратник, придав веса своим словам арбалетом, взведенным болтом, который светился холоднее синеватого пламени магических факелов, зажженных по всему охранному периметру. Поздновато спохватился, как подумал про себя юнец, способный забросить камешек в бойницу, но не желавший слать таких агрессивных приветов.       – Кто таков? Чего надо? – Через четверть минуты в тон раздался напряженный голос из другой бойницы надвратной башни. Каменный рупор усилил и его окрик, а тени скрыли лицо. Глаза и чутье верно подсказывали солдату.       - Человек. Переночевать, - ломающимся голосом ответила страже подозрительная фигура, странности которой улетучились с небольшой птицей, с уханьем вцепившейся в тюк и едва не повалившей пришельца на спину.       - Нормальные люди на печках пиво и девок сосут, - задорно сказал первый голос, оттаяв, когда разглядел мальчишеское лицо человека.       – Подойди ближе на свет! – С его кольца слетел крохотный шарик бледно-синего света. - Жизнью за ложь ответишь, - по сигналу своего караульного недовольно бросил командир отряда привратников, чей наметаный глаз определил породистость лесного пришельца по его аккуратному прямому носу, высоким скулам, немного узковатому подбородку, чуть раскосым выразительным глазам идеальной посадки и сине-голубой расцветки радужки с той самой сочностью красок, что обычно присуща людям с эльфийскими корнями.       Незваный гость подчинился, остановившись в тридцати футах перед неприметной дверцей внутрь укрепления, защищавшего окружающие фермерские угодья. В маленькой дверце открылась зарешеченная форточка, из-за матового забрала блеснули стальные глаза.       - Открой голову. Имя? Как прошел мимо постов у леса? – Хрипло потребовал стражник лет эдак за тридцать.       - Софист, - ответил подчинившийся парень, до конца откинув капюшон на спину и сняв все время съезжавшую на лоб шапку. – По снегу прошел.       - За вход гони серебряный, юморист хренов.       - Нет монет, - зябко ответил гость. – Есть трофейный охотничий тесак.       - Кхе-кха, - кашлянул пропитый и прокуренный голос. - Ху*** орочья столько не стоит…       - Впусти рекрута, сержант, - послышалось из-за спины стражника. Загрохотали скрипучие запоры, жалобно пропищали петли.       - Ну, чего встрял?!       - Вам велели впустить рекрута, сэр сержант. Я - не рекрут, - сухо ответил мерзнущий парень. Сверху развесившие уши солдаты хохотнули. Ветер и камень глушил их фразы, бросаемые ими друг дружке.       - Слышь, Софист, хренов, откуда ты такой взялся? Ответишь из лесу или утробы матери – оставлю до утра снаружи стынуть.       - Треант сюда указал.       Открывший «калитку» стражник сверкнул глазами и молча посторонился.       - Проходи, путник, здесь уважают Лесных… - смерив пристальным взглядом идеально ровный посох, произнес показавшийся в проеме командир, одетый в латный нагрудник поверх стеганки. - Выпороть бы тебя, паря, конечно. Будь ты рекрутом, всыпал бы тебе по первое число за дерзость страже.       - Ей-ей, быть тебе тут битым, - без веселья предупредил голос сверху.       - Ух-ху, - громко поддакнул Уллю, вызвав смешки скучающей на посту солдатни.       - Сэр лейтенант, - обратился вошедший парень, лишь мельком глянувший на внутренний дворик-мешок и отметивший про себя, что знатоки строили крепостицу, выдерживавшую не один штурм. – Разрешите завтра почесать кулаки с «Ей-ей».       - Ишь какой на нашу голову свалился. Станешь рекрутом – очередь выстроится. С кем хошь смахнешься, - под скрип двери ответил рослый тетирианец, выше на голову соплеменника, более юного на десяток лет.       - Без магии «кто хошь» меня уделает, сэр лейтенант, а этот солдат всего на год старше и еще не весь жирок в кости растряс, - вынудил себя сказать наблюдательный парень, боясь. Он боялся сорваться в драке, боялся ожесточиться от боли и несправедливости прожитой жизни, оставленной позади.       - Эй-эй! Говорливый!..       - Гони монету, Горластый!       - Заткнись, идиот!..       - Трактир «У Олова» прямо и налево, Софист, барахольщик Стэн там рядом, но особо не надейся выгодно сдать орочье дерьмо – позавчера справили Имбольк. Завтра после полдня спросишь у казарм сэра Холтерса. Поговорим, потом смахнешься с жирдяем Панкером, - в усы чуть улыбнулся лейтенант с цепким взглядом и слухом. В суровых землях глупцов не признают командирами.       - Спасибо, сэр. Разрешите передать входную подать?       - Вали уже, паря, от меня питомца угостишь.       Наверху быстро смекнули, кому беды не миновать за игру и разгильдяйство на сторожевом посту – кто оплатит входную пошлину.       Для Стэна, сподобившегося в сумерках открыть лавку на настойчивый стук, решающим аргументом стала фраза о том, что у парня назначена встреча с Холтерсом. Цены за добычу с орков сразу взлетели на четверть, а за поношенное тряпье опустились всего на десятую часть. Не чинясь, юноша прямо в лавке переоделся в пару шерстяных штанов, тельняшку, рубаху, шерстяную вязаную кофту со множеством заплат и овчинный полушубок на вырост. Самой дорогой вышла обувка. Ему нужна была не хлипкая конструкция из стоптанных башмаков и вставленных в них валенков, а та, что не развалится с полпинка. Торгаш скупо отсчитал десять эверлундских медяков, зная, что все до единого заберет себе дварф-трактирщик за ночлег с плотным ужином и завтраком.       - Сэр Олов, мне бы еще помыться, - добавил Софист, когда договорился с трактирщиком.       - Две медяшки, пятым будешь. Первенство уже продано, паря, - пробасил в рыжую бороду хозяин заведения, лично стоявший на приступке за барной стойкой.       - Последний бесплатно? – Спокойно уточнил гость, которого в спину изучали посетители. Полуэльф с двумя товарищами, охраняемый ими дворянчик с девицей легкого поведения, и за десяток обычных завсегдатаев, дующих эль под бренчание тощего молокососа с еще не сломавшимся красивым голосом, но уже сломанным влево носом и плохо сросшимися ушными хрящиками.       - Минус котлета, - безапелляционно заявил хозяин.       - Хорошо, - смиренно согласился парень, понимая, что не стоит перегибать палку, выходя из образа. – Горячую еду сейчас, пожалуйста, - сказал он, оставляя меню на усмотрение хозяина заведения.       Зимние вечера долгие, в зале таверны оставались еще свободные столики. Однако загадочный парень не стал напоказ чураться общества. С полупустым кувшином едва теплого глинтвейна он пристроился с краю длинного дубового стола, надежно встроенного между двумя столь же массивными опорными столбами с тусклыми масляными лампами под низким потолком. Крутобедрая подавальщица с длинной белой косой, подвязанной кокетливым розовым бантиком в области попки, не заставила себя ждать. Курящаяся плошка обеденной похлебки из кислой капусты. Перетомленный в печке бигус. Два жилистых и единственных кусочка мяса прямо из плошки незамедлительно склевал Уллю, хотя воплощенному астральному существу совсем не требовалась обычная материальная еда. И еще краюха вчерашней ржаной булки – сегодняшний хлеб, едва только вынутый из печи, стоил дороже.       - Привет, приятель. Я – Фолен, а этой мой дружбан Глот, - представился подсевший напротив кареглазый тетерианец, с правого боку юноши пристроился его товарищ с квадратной челюстью и косым шрамом на щеке. Посох был прислонен у столба сразу слева. – Ты откель к нам в такую пургу?       - Софист. Из леса. Орки… - последовал рубленый ответ. Челюсти без аппетита зажевали еще одну ложку капусты с кусочками пареной репы и укропом. Остекленелый взгляд мазнул по Фолену и вновь уткнулся в тарелку.       Еще пара реплик со словом «сирота» и фразой «разговор с Холтерсом», и усталый парень чуть шатающейся походкой без лишних проблем поднялся по скрипучей лестнице на самый чердак, в одну из жилых комнатушек с лежанкой у печной трубы. Не раздеваясь и не расстилая, он завалился, прижавшись к теплу от разгоряченной кухни и беспокойно задремав. Часов через пять девятилетний постреленок позвал его в баньку, что была по другую сторону от мудреной кухонной печи.       Едва теплая парная с отдельной топкой и до дна вычерпанный чан при ней, холодная бочка мутной воды, в которой последние посетители стирались, словно не знали о тазе с рифленой доской на видном месте. Огрызка свечи едва хватит на пять минут. Иного сервиса парень не ожидал, и поэтому такой его сейчас вполне устроил. Взяв посох двумя руками, юный друид помешал им воду в бочке, осаждая и вытягивая всю грязь, а также призванной заклинанием водой доверху заполняя ёмкость в два ярда диаметром и в придачу рядом стоящую сухую лохань для мыльных процедур. Потом взмахнул другим концом, вызывая освежающий порыв ветра. Сделав пылающий наговор на волшебный посох, новый постоялец поставил пламенное древко в бочку – в качестве кипятильника. Помяв восковой огарок, слепил новую свечку – ярче и долговечнее прежней. Он знал, что хозяева для себя уже нагрели ведра и отмытые кастрюли, заставившие печь со стороны кухни. И в отместку намеревался как можно дольше насладиться самостоятельно наведенной чистотой.       Примерно четверть часа он провел в блаженной неге внутри пышущей паром горячей бочки, пока не открылась смотровая щель, в которую тут же заглянул Уллю, загодя разглядевший ее. Туда ухнули – оттуда ахнули, едва успев прикрыть рот. Через минуту в дверь поскребся давешний сын подавальщицы – ловкая птица откинула крючок.       - Сэр Софист, простите, - залебезил отрок, - хозяин послал меня помочь вам постираться, сэр Софист… - сообщил он, грубо льстя обращением «сэр». Он почесал затылок куском хозяйственного мыла, глядя на диковинную сову с глазами-фонарями и напрочь забыв наказ от матушки.       - У Стэна тот еще загашник, - последовал спокойный ответ. – Но я сам справлюсь. Оставь мыло и уходи, малец, передай за него спасибо, - не терпящим возражений тоном клиент спровадил непрошенную обслугу.       Юноша хотел побыть наедине, а так же не желал демонстрировать не свойственное столь юной особе мастерство владения магий – не пристало высоким господам использовать высокое искусство магии для столь низкого бытового самообслуживания. Поразмышляв, он пришел к компромиссу, для имитации своей деятельности наколдовав невидимого слугу, который начал вместо одного специфического запаха втирать в поношенные одежды другой – хозяйственного мыла. Уходя аж через час, Софист милостиво оставил за собой чистый кипяток.       В комнате парня ждала перестеленная кровать да с парой теплых одеял, о чудо, в пододеяльниках. Так что парень добрал свой человеческий сон и успел провести медитацию, потом еще порадовавшись рассветному завтраку прямо в номер. Поседевшая мать вчерашней бойкой подавальщицы притащила поднос с пюре из пареной репы с тертой вареной морковью и куриной котлетой с пылу-жару. На десерт – приготовленное в духовке карамельное яблоко с медовой начинкой в вырезанной сердцевине. Подарок ученику мага.       - Сэр Олов, подскажите, пожалуйста, где я могу найти мастера по изготовлению полозьев для саней и лыж? – Перед уходом осведомился назвавшийся Софистом.       - Мастер Пайскис живет и работает на Ремесленной три. У него семейное дело, - счел нужным заметить сонный хозяин. Ему было неудобно. Магические услуги стоили куда дороже пайка с ночлегом и маги не останавливались в его берлоге. Поэтому деревенский трактир обходился надежным угольно-дровяным отоплением, а не порой сбоившей и дорогой в обслуживании волшебной системой – как в замковом донжоне.       - Спасибо.       Погожее солнечное утро благоволило неспешной прогулке. Широкие проспекты от ворот до небольшой площади перед укрепленной ратушей - лабиринт узких проулков. Для удобства обороны. Компактная застава не имела никаких скверов или парков – домики теснились. Тут и там стояли конюшни да хлева с поголовьем овцебыков, коров или рофов. Мало кто шлялся по улицам, еще меньше могло глазеть в окна – дешевые мутные стекла или бычьи пузыри.       Дойдя до Ремесленной улицы, парень сразу увидел третий по номеру особняк. Между ним и пятым, где была кузня (так же семейного подряда), размещался каретный двор, где помимо ремонта телег их переставляли на санные полозья и обратно. В деревянных пристройках к каменным домам размещались лавки с товаром. Фигура в великоватом для нее полушубке первым делом впустила холод к столярам. За прилавком скучал ровесник и такой же квартерон, только не лунных, а солнечных корней. Материнские конопатки и мелкие рыжие кудри делали узкое лицо уже сложившего юноши весьма своеобразным.       Сезонному товару в лавке отводилось добрых две трети места. Лыжи на любой вкус и кошелек. С узором, лакированные, с пропиткой, длинные, короткие, с примитивным креплением и простым ременным, с долом или клочками жесткого ворса. (иллюстрации 003-006) На всех стояло клеймо семейства Пайскисов. В крупных городах определенно можно найти мастерские получше, но там и спрос выше.       - Чем я могу вам помочь? Подсказать что-нибудь? – С дежурной вежливостью осведомился рыжий, когда оценил взглядом посох клиента, способного оказаться платежеспособным.       - Спасибо, не надо, - последовал рассеянный ответ.       Юный друид через минуту покинул эту лавку. Поглаживающе ущипнув себя за верхнюю губу с ни разу еще не бритыми подростковыми усиками, он прошел мимо дома цирюльника, но заглянул к бакалейщику, узнал ассортимент аптекаря и позырил приветливые цены на клинки и прочее оружие у кряжистого оружейника дварфских корней. В этой и других лавках не нанимали амбалов для охраны своего дорогого и смертоносного товара – всюду дежурили ребята в форме стражи заставы. К слову, огонь в печи кузни никогда не угасал, поскольку с противоположного входа кузня обслуживала гарнизон, а с другого боку отапливала трехэтажный доходный дом, где зимовали некоторые фермеры, а летом останавливались караванщики. Неподалеку как раз размещались склады, где сейчас хранились балки и плиты от легко возводимых фахверковых домов – в случае зимней осады они служили топливом. Софист сразу же на корню загубил мысль обзавестись домом с оштукатуренными стенами из навоза.       Парень в полушубке еще некоторое время бродил по узким переулкам, пока не увидел выгнанного на прогулку дитя, тискавшего игрушку из еловых шишек. Тут-то его наконец-то осенило способом заработка – лыжные крепления! Удлинить лепестки, чтобы со всех сторон охватывали и крепко держали боты, сапоги или валенки. Вставить и зачаровать дешевый кристалл кварца для мысленного управления… Понадобятся собственно шишки, камни и время для практических экспериментов. Однако в обозримые сроки не сочинить плетение - иначе это будет уровень маститого волшебника, а не пришлого и безызвестного хлюпика. Родилась еще идея воспользоваться рыбьей кожей, чешую которой можно приделать к скользящей поверхности, что даст лыжам превосходный ход вперед без проскальзывания назад – хорошо подойдет акулья. Или можно сделать аналог из дерева, передав ему соответствующие свойства рыбьей кожи. Однако обе идеи оказались несостоятельны - по тем же соображениям. Разработки такого сорта на коленке не делаются.       Расстроенный парень оставшееся время до полудня слонялся неприкаянным по заставе, пока в итоге не явился к казармам и его не проводили к лейтенанту. Вояка ожидал визитера в собственном кабинете – это не роскошь, а признак дополнительной нагрузки вкупе с ответственностью и приближенностью к начальству.       - Итак, Софист, какова цель вашего прибытия? – Тяжело спросил хозяин кабинета, наигравшийся в гляделки. Софист прекрасно ощущал, что в это же время гарнизонный маг удаленно следил за начавшейся беседой, склонившись над хрустальным шаром ясновидения.       - Решить, как мне дальше жить, - пожал худыми плечами чуть щурившийся юноша. Свет лился из окна прямо ему в лицо, тогда как офицер, сидящий за столом напротив, оставался в тени. – Я здесь до ближайшего каравана в Эверлунд, - добавил он все еще ломающимся голосом, со стороны кажущимся простуженным. Юноша не сомневался, что офицер уже знает о вчерашней беседе в трактире, о ночном инциденте в бане и о подозрительно шпионских шатаниях по лавкам и заметенным улочкам.       - Что-то уже надумали? – Странный тип нервировал Холтерса, не желавшего по неучтивости потерять благосклонность лесных божеств.       - Что-то типа, - уклонился от ответа называющий себя Софистом. – Подскажите, сэр Холтерс, как скоро ожидать каравана?       - От райда. До оттепели точно будет несколько. Еще вопросы?       Собеседник отчего-то предпочел не заметить настроение старшего:       - Расскажите, пожалуйста, вкратце о промежутке пути между Эверлундом и Сандабаром.       - Хм… Льювинхед – это портовая остановка перед Эверлундом на зимнем пути из него до Сандабара. В следующем селении, Джалантаре, живут охотники и проводники по Лунному Межгорью, далее Сандабар. Между этими деревнями есть два поселка изгоев, у самых Нетерских гор: фермерский Хиллтоп и горняцкий Бламбург. Между Эверлундом и Сандабаром примерно двести миль, обычно полтора-два райда пути в караване. От нас до Эверлунда верховые за день добираются.       - Спасибо, - ответил парень, подумывавший нужным правдоподобно поежиться под взглядом мужчины. Но несоответствие образу лесного просточка уже налицо - мимо. – Возможно, в ожидании каравана я пригожусь на заставе в качестве плотника, хотел бы вплотную ознакомиться с азами столярного ремесла. Если останавливаться «У Олова», то за стол и кров буду трудиться на трактир.       - Орки стали особо неспокойны на всем Севере, даже караванам небезопасно передвигаться, - поделился своей заботой офицер, нуждающийся в крепких и умелых бойцах. Воинское искусство высоко ценится и достойно оплачивается, но ему уже высказали свое «нет». – Если нас удовлетворит качество, то застава готова платить по серебрушке за полтора десятка выструганных и оперенных древков стрел или болтов.       - Интересное и денежное предложение. У вас есть станок? – Обозначил собеседник свою осведомленность.       - Нет, - чуток с грустью ответил грамотный офицер, естественно, слышавший и желавший получить дорогое токарное изобретение гномов. Это лишь подогрело и так предвзятый интерес к залетному гостю заставы. – Все вручную. Сухая ель, перья сов, инструменты и место труда Застава вам предоставит.       - У меня будут условия, - после обдумывания заявил требовательный наемный работник.       - Условия? – Недобро удивился мужик, сдержавший крепкое словцо, как если бы общался с аристократиком, кривящим губы от вина столетней выдержки.       - Условия. Понимаете, сэр Холтерс, меня не прельщает занятие монотонной штамповкой, тем более орудий убийства. Больше по душе создание, например, крепких и удобных двухъярусных кроватей или обновление древесины для придания парадного вида… Предлагаю поступить следующим образом. Если вас не затруднит, сэр, после мероприятия проводите меня на ознакомление с рабочим местом. Я на немедленную проверку сделаю пробную партию на серебрушку, а к завтрашнему утру обмозгую и сообщу свои условия.       - У меня нет слов. Один мат, - честно признался человек, встретивший отказавшегося от большой прибыли. Такой расходный материал, как стрелы и болты, всегда востребованы, особенно в преддверии большой заварушки.       - Знаете, сэр, здешний аптекарь – друид, который в силах за одно заклятье превратить знаменитый стол «У Олова» в груду одинаковых стрел.       - Я о том же, - заверил Холтерс, подхватив чужую мысль. – Вы не первый, кто выдвигал условия прекратить охоту или исключить мясо из солдатской диеты, - поделился воин. Лейтенант все никак не мог составить стройное мнение о странном посетителе.       Парня подмывало спросить, так же ли думает подсматривавший маг, но он удержался. И не сболтнул о том, что если гарнизонный волшебник страдает ху***, то ему следует поручить придумать и начертить магический круг по продольной нарезке бревен. Жаль, правда, что столь очевидное решение страдает большим процентом выбраковки. Как бы на завтра не заговорили, что некий Софист страдает излишком ума, зудящего в заду…       - Я менее гуманен и имею определенный меркантильный интерес. Если у вас с допросом всё, сэр, мы можем пройти в тренировочный зал?       - По-моему, это вы мне устроили допрос. Первая серебрушка пойдет в уплату гостевой пошлины, иначе вы считаетесь военнообязанным и при нападении на Заставу или округу должны будете встать в строй защитников. Есть и другие правила, Софист. Их незнание не освобождает от ответственности.       - Я добропослушный путник, лейтенант Холтерс. Если вас смущают мои прогулки и у нас срастется со стрелами, то прошу вас обеспечить мне занятия по мастерству овладения посохом и копьем.       - Хех, а если не срастется?       Парень вдруг помрачнел. Он внезапно нашел крупный изъян в своей логике. Долгожитель может брезговать шансами, ища что по нраву, а человек обычно хватается за возможности, подвернувшиеся под руку – его век короток. Юноша внутренне горько хмыкнул своим мыслям. Впрочем, его извиняло владение силами друида, способными продлить жизнь человека вдвое против обычного. Однако, есть и другое обстоятельство: у типичного представителя народонаселения есть вполне определенные и обыденные виды на будущее – финансовое и семейное благополучие. Состоятельность как личности. И обычно в период возмужания тела главной целью подростков является отнюдь не ступка с пестиком. Парень вообще только сейчас подумал о том, что у такого как он в обычных условиях должен был развиться комплекс неполноценности из-за более позднего начала развития тела, чем у ровесников. Собственно, еще не все потеряно:       - На этом вопросе свет клином не сошелся, сэр, - сказал, как отрезал. – Надеюсь, вы мне дадите время на разогрев перед спаррингом с Панкером?       - Все будет честно.       Вскоре они шагали по довольно узкому и прохладному каменному коридору, освещаемому чадящими и плохо согревающими факелами. Захолустная застава не могла похвастаться благоустроенным залом для тренировок. Солдаты потели в сменке и своим дыханием отапливали помещение, отрабатывая паек в постановочных схватках в приближенных к боевым условиям. Внутри уже сидел давешний боец, изнывающий от нетерпения разукрасить кое-кому морду. Панкер, кстати, и еще треть ребят из присутствовавших здесь стали солдатами, отрабатывая пятилетнюю воинскую повинность, другая треть возвращалась на службу лишь зимой, поддерживая навыки, без которых не выжить, остальные служили по двадцатипятилетнему контракту – до окончания доживали считанные единицы.       Пока лейтенант строил своих подопечных, гражданское лицо, коим являлся юный друид, сняло едва греющий залатанный свитер и рубаху, оставшись в самой заштопанной-перештопанной тельняшке из всех здесь присутствовавших – это расхожий вид поддоспешника. Стоит надеть хотя бы хауберк, и каждый шов начнет неимоверно натирать, превращаясь в настоящую пытку, используемую лишь в тренировочных целях. Походя отметив все это, Софист взялся за свой посох: правая ладонь обратным хватом за верхний кончик, ниже свободное пространство с ладонь, еще ниже левая ладонь. Согнул кончик горизонтально и скосил угол, получив крюк – жердочку для мелкой совы. Птица легко перелетела с плеча парня на сам собой вертикально стоящий посох, поразив всех сохранением идеального равновесия.       - Эй! – Обернулся гражданский. – Лучше не трогай посох – болваном станешь, - предупредил Софист неосторожного любопытного, пожелавшего втихую ткнуть пальцем в попытке уронить.       - Всем встать к стене! Белик, тебя это тоже касается! – Вступился старший офицер, под свою ответственность устраивающий зрелище своим взводам. Остроносый парень расплылся в зло хитроумной полуулыбке, но бухтеть не стал, уважая командира. – Панкер. Софист, - рефери указал места противникам. – Напоминаю вам обоим. Это - не кабацкая драка…       Лейтенант еще перечислял условия прекращения, недопустимость добивания и прочие правила, а Панкер, тем временем, совершил первую ошибку: его синий взор встретился с сине-голубым и познал неуверенность. Солдат проиграл поединок взглядов, что не укрылось от молодого, но уже проявившего и зарекомендовавшего себя командира.       - Партнеры! Пока песок сыплется – разминайтесь! – Приказал Холтерс, перевернув песочные часы, рассчитанные минут на десять. – Белик! Почему Панкер проиграл?! – Гаркнул он так, что эхо еще долго гуляло по залу.       Все застыли – кроме спокойно начавшего разминку гражданского лица, фамильяр которого повернул голову перпендикулярно, уставившись прямо в смотровое окошко, за которым устроился престарелый капитан заставы, желавший пронаблюдать за своим протеже.       - Н-но драки еще не было, сэр, - ответил боец, бросив пару косых взглядов по сторонам.       - За драку я с тебя еще спрошу, дрочун ты наш, - грозно засопел офицер, намеренно исказив одну гласную. – Ну? – Уже ко всем. – Кто-то тут думает мозгами, а не говном в заду?       - Сэр, Панкер строит из себя болвана, а этот жим делает, - ответил сержант-привратник. Молодой тетерианец сглотнул и тут же начал бег на месте с махами руками.       - Его зовут Софист, сержант. Но это уже второй проигрыш Панкера.       Пока длилась разминка, явно обучавшийся в какой-то отличной учебке лейтенант пропесочивал солдатам мозги на тему поединка взглядов и воль. Нехитрый прием, помогающий подначить своего, а его визави – возгордиться и проиграть. Лейтенант сам заводился от своих речей, поскольку неестественно ледяное спокойствие чужака бросало его в дрожь и настораживало.       - Начали, - бросил старший офицер и рубанул воздух рукой с казенным кольцом, определяющим наличие чар, запрещенных в стартовавшем поединке.       Подтянутый солдатик пучил зенки и берег дыхание. Он слишком сильно напрягся и весь зажался, аж губы и костяшки побелели. Супротив легко напружинившего ноги тощего и более низкого ровесника, стоявшего расслабленно и даже не мечтающего проводить силовые приемы или мериться - выносливостью. Софист действительно знал минимум два стиля рукопашного боя. Однако он сам себя умышленно зажал в такие рамки, что большинство приемов окажутся малоэффективными - без использования внутренней энергии и специфичного зрения.       Накрученный Панкер не стал оголтело бросаться на оппонента. Софист решил играть честно и потому дал солдату подсказку – подмигнул своей сове. В полной тишине громко ухнула Птица. Все вздрогнули, многие обернулись – Панкер не отвел взгляд и потому не прозевал атаку. Он крепко стоял на ногах и правильно держал корпус, потому Софист выбрал динамическое вступление, прыгнув с вытянутой ногой. Панкер попался на прием: он стал уклоняться вбок, чтобы ударить в спину, но тут выстрелила поджатая вторая нога. И собственный кулак солдата заехал ему в челюсть, пустив первую кровь из лопнувшей губы.       Погасив скорость о стойкость противника, вновь поджавшийся Софист пружинисто оперся руками о вытоптанную землю и лягнул на миг ошеломленного оппонента в опорную ногу. Выбить коленную чашечку силенок не хватило, но хромоты и отступления он добился. Спокойно, но стремительно поднявшись, юный друид стал обходить противника, подавляя взглядом и ожидая удобного момента – первый ход остался за ним.       Сосредоточенный Софист пропускал мимо ушей выкрики болельщиков Панкера, подсказывавших ему на разные лады и тем запутывавших. Пристыженный за первый проигрыш солдат больше не попадался в ловушку взгляда своего противника. Однако после обидного выкрика «Трус!» опрометчиво бросился на «перешитую соплю», как метко окрестил Белик. Софист благополучно нырнул под кулачный выпад и сделал вертушку, жестко уронив Панкера на холодный землистый пол. Хоровое «катись» спасло солдата – его визави попросту не успел провести завершающий прием из начатой связки.       Гражданский стоял – военный лежал. Худая пятка из идеального вертикального шпагата обрушилась вниз, словно кара с небес. Присевший Панкер успел выставить здоровое колено и принять с виду показушный и глупый выпад на блок из скрещенных рук, намереваясь подняться и либо свалить противника, либо пленить его ногу. Но разгадка приема крылась в самом начале. Софист уронил и свое туловище вперед. Обе руки Панкера оказались прижаты ногой и он не успел достаточно отклониться назад - хлюпик зазвездил двойной кулачный удар расцветающей вишни. Увы, ему силенок не хватило расквасить уши в красно-розовые цветы, совершив неоспоримый нокаут. Ловко потянув за чужие раковины и воспользовавшись блоком с коленом, как ступенькой, Софист сиганул через ненадолго оглушенного противника, больно топнув по его голове и самолюбию.       От стремительного рывка гражданский запыхался, потратив больше сил, чем мог бы, удели он физическим тренировкам хотя бы декаду перед выходом к заставе Олостина. Однако нынешнее состояние организма укладывалось в его цели по сбору информации. А солдат тем временем зарычал от боли и унижения, скорее видя реакцию, чем слыша улюлюкающих соратников, выстроившихся вдоль стен и активно жестикулирующих. Судивший спарринг Холтерс увеличил счетчик проигрышей Панкера, подстегивая своего всухую проигрывающего бойца к более решительным действиям.       Софист решил, что самое время переключиться с размашистого стиля на вариант экономного. Давая озверевшему визави выпустить пар, худощавый паренек ловко уклонился от кулака более крепкого и мускулистого ровесника, ткнув тому в печень и отдавив пальцы уже не здоровой ноги. Панкер поддался на провокацию, а Софист воспользовался шансом уйти в нижний регистр, избегая жестких кулаков. Он нарывался на пинок хромой ногой, но ей снова не повезло: мастер метко ткнул в лимфоузел бедра и еще пару точек для надежного отсушения конечности, хотя мог покуситься на святой запрет, как подумало большинство солдат. Группировка, двойной перекат и тощий юноша вновь пружинисто стоит на ногах, а крепко сложенный ровесник кривится на месте, исходя яростью. А ведь мог бы загибаться, задыхаясь от простреливающей боли, что не укрылось от тертого жизнью капитана гарнизона, за которым следил Уллю со своей жердочки на так и не шелохнувшемся посохе.       Менее выносливый парень не стал ждать и напал на скованного в движениях партнера. Кулачный удар грома поглотился мышцами вовремя подставленного плеча и не смог опрокинуть поднимающегося Панкера, стерпевшего боль и двинувшего в ответ локтем. Набравший силу кулак встретил воздух, зато другой достиг цели, вновь болезненно и безнаказанно пробив по печени. Следуя за убирающимся обратно кулаком, Софист нанес несколько быстрых ударов в открытую подмышку, выключая руку, как перед этим ногу.       Неожиданно Панкер услышал хор разума и пошел ва-банк, рискнув опереться на непослушную правую ногу - левой он сделал удачную подножку. Падающий Софист сгруппировался, но откатиться не успел, и на него сверху грузно рухнул разозленный противник, умно используя для удара плечо онемевшей руки. Ребра выдержали падение. Согнутый локоть успел защитить ухо и линию глаз - мощный удар кулака пробил в лоб, ближе к виску. Софист пытался выбраться, извивался и бил коленями в достаточно широкую спину, но чувствительно ударить не мог, чего нельзя сказать о Панкере. Драчун дорвался до исполнения сиюминутной мечты, и одной рукой прекрасно начищая морду изворотливого ловкача.       - Сдаюсь, - выдохнул гражданский, признавая очевидное поражение, чтобы спастись от больших увечий. Все-таки треснувшее ребро грозилось обломиться и воткнуться в легкое.       Однако молодой солдат вошел в раж и продолжал мутузить обидчика со всей молодецкой силы.       - Стоп! Панкер - победитель! – Выкрикнул Холтерс, одновременно давая знак своему сержанту, чтобы тот оттащил вошедшего во вкус солдата.       Фамильяр друида увидел множество недружелюбных, презрительных и насмешливых взглядов, брошенных на его старшего собрата: никто и не думал помогать проигравшему подняться, вероятно, по тем причинам, что боль, как отличный воспитатель, часто применялась к ним самим. Все кинулись поздравлять победителя, который чувствовал себя тем, кому только что нагло и несправедливо испортили всю малину. С его испачканного кулака щедро стекала кровь побежденного, как еще сочилась на подбородок его собственная кровь.       Тем временем Софист перевернулся на спину и с трудом соединил ладоши. Упирая локти в землю, юный друид поднес одну ладонь, светящуюся зеленоватым, к треснувшей кости, вторую приложил к лицу, изувеченному в хлам. Не ожидая молитв о местного капеллана, Софист первым делом при помощи своей собственной природной магии вправил себе челюсть. Легко вправил нос и залечил рассеченные брови, кровоточащие над огромными фингалами. Потом уже принялся за самое сложное - сращивание губ с реставрацией зубов из остававшейся во рту кровавой крошки.       Уллю громко ухнул, когда заметил признаки того, что лейтенант решил милостиво вспомнить о чересчур зарвавшемся побежденном, по его мнению, в достаточной степени поставленном на место – вот только сам Софист был иного мнения. Воцарилось молчание. Небольшая сова картинно расправила крылья и без видимых усилий неслышно взлетела - вместе с посохом в лапах, словно тот - какая-то невесомая веточка. От когтей птицы вниз по жердочке стало расплываться зеленоватое свечение, завладевшее всеобщим вниманием. Сразу выявилась пара трусливых натур и одна мужественная, решившая защитить победившего соратника от ранее озвученной двусмысленной угрозы – или иной каверзы.       - Бери, - сквозь светящиеся пальцы зло прошепелявил Софист, заставивший себя сказать это - после напоминания от фамильра. Надо. Например, чтобы завоевать авторитет и обзавестись полезными связями.       - Ага, и стать деревяшкой, с-сученок?! – В ответ на тон прошипел остроумный Панкер, болезненно морщась и держась за бок.       - Болваном начал, Панкер, болваном и остался, - категорично заявил смекнувший офицер, ощутивший угрызения совести за свой нелицеприятный поступок – нескладный юноша с изуродованным лицом красноречиво валялся отдельно от всех.       Тут уже и до побитого дошло: посох сверху вниз постепенно охватывал точно такой же ласковый и целебный, но куда более насыщенный свет, что лился с ладоней юного друида, по-прежнему валяющегося на холодном земляном полу. Волшебным образом зависшая на месте птица вопросительно ухнула и начала разворачиваться, от чего посох угрожающе закачался из стороны в сторону. Вечный сержант громко хмыкнул, и молодой перестал колебаться – окровавленной рукой с разбитыми костяшками схватился за чужой посох. Часть исцеляющего волшебства перетекла по руке на него самого, удаляя боль, раны и синяки прямо у всех на глазах.       У лежащего была мысль отомстить, заставив свою нестёртую кровь вскипеть и навсегда оставить след на чужой руке, но он сдержался – вторая ладонь стала отличным прикрытием для его злых и беспомощных слез из заплывших глаз.       Взмахнувший крыльями Уллю требовательно ухнул, призывая отпустить более не требующийся Панкеру посох. Хватка разжалась после быстро прилетевшего лейтенантского подзатыльника. А ведь мог офицер поделиться как мазью, так и лечебным зельем.       Ярые надежды Софиста на падкую на глупость человеческую натуру - оправдались. Осмелевший Белик коснулся-таки пролетавшей мимо него палки. И с жутким треском перегнутой доски вся его плоть – моментом одеревенела.       Мертвую тишину через пару ударов сердца разорвал хлопок молнией сошедшего с посоха заклятья исцеления критически ран. Вспышка света в районе окровавленного лица – и вот лишь кровь осталось вытереть. Что юный друид и сделал рукавом тельняшки на сгибе локтя. С этим движением Софист заставил себя повесить на рот легкую ухмылочку, с которой и стал вставать. Показательно, что руки ему так никто и не подал, хотя до одеревенения Белика двое добрых ребят уже были готовы подойти и оказать помощь.       - Тихо! – Гаркнул старший по званию. – Софист. Белик будет наказан. Оберни заклятье.       - Чары Великого Посоха Оболванивания трудно снять, - едко заметил парень, опиравшийся на свой шест. – Вам проще всего обратиться к гарнизонному магу.       - А если он не владеет соответствующим заклятьем или не справится, что тогда?       - Если он прорастет, пустит корни там или почки набухнут, то дуб навсегда останется дубом, - еще шире и злее улыбнулся Софист, утверждающий свое превосходство над сбродом. – Но еще остается сложный путь… - со скрытым вызовом ответил парень, наконец-то вставший ровно и с достоинством. В сине-голубых глазах металась буря противоречивых эмоций, которые почему-то не выплескивались ни на лицо, ни в голос.       - Заткнулись, салаги! В чем он заключается, Софист? – Сделал над собой видимое усилие состоявшийся мужчина. Его солдаты зашептались да сжали кулаки, понимая ситуацию в меру своего уразумения, подчас весьма скудного. Но поднятая рука и окрик подействовали безотказно.       - Жаркая баня, сэр Холтерс. Назначьте двух ранее провинившихся в чем-то болванов, пусть они до покраснения отпарят третьего.       - Это точно поможет? – Повышая голос, неуверенно переспросил мужчина, не раз и не два видевший, как работает нормальная магия. Боевая. Его солдаты старались блюсти дисциплину, получалось плохо.       - Несомненно, сэр, два банщика основательно его высекут за свое оболванивание. Понимаете, это - Великий Посох Оболванивания, - пафосно произнес пацан, выставляя оружие перед собой. - Считайте, пять болванов – еще легко отделались.       Считать умели все, но нарушить приказ осмелился всего один глупец:       - Пять? – Вскинув бровь, переспросил самый старший по возрасту. Сержант еле сдерживал свое веселье.       Софист не стал задирать Панкера, а с довольством выбрал более трусливую жертву:       - Ощущать себя болваном не так страшно, как быть им, - лыбясь от уха до уха, произнес юный друид. При этом закругленный уголок посоха молоточком легонько и быстро постучал по голове одного из солдат – звук был идентичен одновременному постукиванию костяшками по лбу одеревеневшего Белика.       - Какая еще баня и великий посох оболванивания? Вы держите меня за идиота, друид? – Вскипел офицер, подначенный в кулак хихикающим сержантом с более богатым жизненным опытом. Слова ударились в спину гражданского, с видом победителя пошедшего к своей одежде, как бы случайно затоптанной. Чувство локтя высоко у солдат, но когда оно без чувства меры и ума…       - Сейчас не та ситуация, чтобы я устремился возвращать себе самооценку за ваш счет, Холтерс, - посерьезнел паренек, лицо которого мог видеть разве что маг, все еще наблюдавший за ним вместо обыска окрестностей на предмет орков. – Вы сказали – всё будет честно. Я молча согласился. Вы назвали нас партнерами. Я молча согласился. И что? Партнер нарушил правила, не остановившись. Мне руки никто не подал после спарринга. От предложенной помощи партнер оскорбительно отказался. За мой счет все подняли себе настроение, и я просто счел правильным вернуть свое себе - честным оболваниванием… Порка Белика однажды спасет ему жизнь, сэр лейтенант, ибо нех*** трогать незнакомые артефакты. Болван, к сведению, все прекрасно слышит и чувствует. Как бы он не лопнул от гордости за то, что его к утру знатно пропарит весь гарнизон заставы Олостина.       Говоря все это, Софист, преодолевая слабость и пост-адреналиновый тремор, снял во многих местах порвавшуюся тельняшку, стер ею с лица запекшуюся кровь, надел, застегнул и заправил рубаху, надел плохо греющий залатанный свитер. При этом он специально повернулся тощим боком так, чтобы выставить на обозрение толпы не долеченную гематому у треснувшего ребра, тем самым вызывая еще больший стыд.       - Мораль сей басни такова, - обернулся собравшийся парень ко всем. – Если хотите победить орочьего шамана – не дайте ему распрямить ваши извилины… - И шестифутовый посох показательно выправился с громким двойным щелчком, а юноша с преувеличенным вниманием повернул лицо к питомцу и с нежностью потерся носом о мягкие перья совы, устроившейся на плече. – Если они у вас есть, конечно, извилины… или мозги, - ехидно добавил малец, одновременно демонстративно смерив взглядом свой шест, который даже как-то еще больше подтянулся, словно солдат при виде большого начальства. - Сэр, так вы проводите меня в мастерскую или и это тоже была – туфта?       - Спасибо за урок, - произнес играющий желваками лейтенант, когда нашел неприятный для себя, но очень достойный выход из положения. Офицер поклонился шибздику, как учителю. – Всё в силе, я провожу Вас к стрелочникам. Сержант, бери свой взвод и готовь баню внепланово – болвана с собой, раздеть и в парилку. Остальным бо-йцам продолжать тренировку! Исполнять, жи-во!!!       Находившийся в темном простенке капитан одобрительно закрыл свою смотровую щель, довольный тем, к какому ладному командиру перейдет его застава. Если бы не ему подобные, людское поселение давно бы перестало существовать на этой суровой земле, где с одной стороны орки и лютые лесные звери, а с другой – Эвермурское болото с агрессивными троллями. Поселенцы здесь не просто выживали, влача жалкое существование, а крепко обустроились, пустив корни, за что, в частности, и снискали благосклонность треантов.       Мужчина и юноша молча и неспешно шли по крутым лестницам и извилистым коридорам донжона крепости. Каждый думал о своем, включая глубокомысленно вертевшую головой сову. Лейтенант мусолил мысли о своих промахах на виду у мага и вышестоящего начальства. Парень думал о сексе. Всё просто – по пути попалась довольно смазливая прачка, состроившая глазки семейному лейтенантику. И скрытый в голове ум Софиста невзначай раскрутил клубок аферы местного разлива.       Мужикам без баб нет житья. Поэтому на гарнизон работали особые женщины, занимавшиеся стиркой, уборкой и готовкой, а так же каждые сутки или около того «дававшие» кому-нибудь из рядовых солдат – все офицеры женатые. Не всем дамам нравилась подобная жизнь, но другие варианты оказывались еще хуже. Вот они и мстили, как могли. Хотя военным старались создавать нормальные условия службы, у солдат быстро изнашивается одежда - с вышитыми инициалами или личными номерами. Вот женский коллектив и штопал дырки - спустя рукава. Вот и наживался барыга Стэн - фермеры же не в доспехах пашут да и жинки для кормильцев швеями получше будут…       В мастерской под руководством седоусого и мужика, когда-то давно оскальпированного лесными кентаврами, работали четверо ловких бойцов. Кто-то обрабатывал рейки, кто-то делал заготовки для них путем расщепления сухих поленьев ели, кто-то мастерил оперенье, кто-то мерил и пристраивал кованые наконечники. Сам мастер производил пропилы под тетиву, умудряясь надзирать за всеми «бездарями».       Легко, когда правильные стрелы бесконечно поставляет волшебный колчан, остальным приходится трудиться над ними в поте лица. Надо было видеть выражения лиц солдат, когда какая-то грязная и нечесаная мелочь, отставив посох и положив на верстак более чем наполовину раскуроченное бревно, взяла неоперенную заготовку, которую мастер счел лучшей среди паршивых. Зажав стержень в двух «козах» из указательных и мизинцев, сосредоточенный друид закрыл глаза и с отрешенным видом принялся творить волшебство – совсем не зрелищное, к слову. Через несколько затянувшихся минут манипуляций полено буквально развалилось десятками совершенно одинаковых стрел – копий лучшей из паршивых. Чуть покачнувшийся кудесник схватился одной рукой за край верстака, а другой потянулся к горке совиного пуха, на которую крайне, крайне неодобрительно косился его фамильяр.       - Для пробы достаточно, Софист, - остановил его провожатый офицер, поздно сообразивший о поддержке подравшегося парня, растратившего почти все силы.       - Как бы они не скривились, когда магия уйдет, - скептично заметил старый умелец, совершенно не удивленный маленьким чудом. Послышался хруст рассматриваемого им образца. Второй рукой из-под кучки «реек» он демонстративно достал примечательный остаток полена.       - Тогда серебрушку на пошлину и остальное на руки, сэр. Я сделал ровно тридцать штук, - по-взрослому подчеркнул пока еще нескладный юноша, заметивший кислую реакцию сверстников, батрачивших по другому тарифу.       - Экий ты скоростной, друид. Они еще не прошли свою главную проверку временем, - с акцентом проворчал проигнорированный мастер-столяр, завоевание уважения которого будет в любом случае проблематичным.       - Держите, - хмуро протянул Холтерс из своего кошеля.       - Скажите, сэр, сколько стоит новенькая? – Приняв потертую серебряную монету, спросил Софист, вновь скомкавший свою грязную тельняшку.       - Полста стрел, - уклончиво ответил офицер, желавший поскорее спровадить надоедливое гражданское лицо и пойти объясняться перед начальством за его выкрутасы и свое самоуправство.       - Простите, Мастер. Извините, что отвлекаю, ребята. Кто-нибудь из вас хочет прямо сейчас за медяк избавиться от доставучих швов у своих нателок?       Софист нашел понимание у трех солдат, после неопределенного жеста командира, дескать, валяйте, решившихся рискнуть раскошелиться, а заодно отдохнуть. Швы как учили воинов бережному отношению к своему снаряжению, так и свидетельствовали об острой нехватке магических талантов, предпочитавших неприбыльному захолустью крупные города, где почти не приходится скучать и нищенствовать по непрестижным работам.       - Изнахратил бы пень до конца, чего уж там, - проворчал на безобразие старик, смирившийся с тем, что работа в мастерской все равно встала и простоит, пока незваный гость не покинет его вотчину - вместе со старшим по званию. Парень ответил на немой вопрос:       - Это мудрёней ремонта. Я выгляжу неряхой, мне надо постираться, сэр, а места в очереди к мойне «У Олова» стоят монет, - произнес блюститель гигиены и любитель водных процедур. – Тишину, пожалуйста, - «попросил» друид, суетливо поторопившийся взять протянутую одежду и устроиться на лавке у стенки.       Вновь вогнав себя в транс, сидевший парень настроился на волшебство. Руки одновременно взяли положенные по бокам тельняшки. И стали вразнобой мять ткань, разминая и буквально разглаживая попадавшиеся под пальцы швы: переплетение рваных нитей восстанавливалось, укрепляясь новыми строчками. Шух-шух-шух-шух… Ловкие движения амбидекстра загипнотизировали взоры всех шести наблюдателей так, что пять минут пролетело совершенно незаметно. Естественно, дольше всего друид возился с последней – своей, со свежими следами крови.       - Готово, - произнес измотанный Софист. Фамиляр ухнул и опрокинул посох на старшего собрата. Парень подхватил его, вздохнув и едва не бросив на сову осуждающий взгляд – ни к чему было всем раскрывать еще один секрет волшебного посоха.       Увеличивая чувство обязанности Холтерса к нему, якобы чисто гражданскому лицу ничего не стоило спровадить лейтенанта на доклад к капитану, предложив себе в проводники засомневавшегося в нем бородатого солдата, на ладонь пониже его ростом. Всего-то и требовалось, что проводить до кабинета с оставшимся там полушубком да потом к выходу с территории военной части. А что в процессе разболтает кряжистый внук дварфа – это дело десятое.       Представляющийся Софистом был реально благодарен лейтенанту за идею со стрелами, лежавшую на самой поверхности, но позорно просмотренную им. Такой мастер почти всегда и всюду будет востребован и окажется при деньгах и уважении – отмеренная и зачарованная сотня может стоить от пятисот золотых монет до десяти тысяч. А то, что стрелы и болты в кого-нибудь попадут… Что ж, делец не сам будет стрелять – только продавать вероятную смерть для других…