Софист, часть 1. Песочница

      Софист совершенно не представлял, как им в форме дерева будет восприниматься волшебная бардовская мелодия. Магические вибрации вызывали мелкую дрожь – щекотки! Невыносимой и всеобъемлющей! Но Хания не ради него старалась, куражась райской песней. Менестрель с трудом дирижировала толпой селян, охваченных приступом веры и поклонения великому божеству, явившему свою силу на краткий, но на всю жизнь запоминающийся момент, в корне меняющий их представление о жизни в «богами забытом захолустье». Древний алтарь Чонти ожил, обретя своего священнослужителя и зело набожную паству!       Пока Пайпер бился в припадке, от переизбытка чувств едва не жуя истоптанную землю, бедная Хания вся взмокла, наяривая разудалую плясовую, чтобы усталостью и голодом привести толпу в чувство – все известное и практикуемое ею массовое поклонение Чонти сводилось к праздничной радости жизни и подвижным обрядам восхваления Великой Матери – Её явление не предусматривалось. Правильно менестрель поступает или нет, изнывающий от щекотки Софист не знал и не думал, яро желая прекратить сладкую пытку. Дроган, как клирик Мистры, и Гилфорд, как клирик Илматера, не вмешивались – боги не поощряют участие своих священнослужителей в ритуалах чужой церкви.       В конечном счете умотавшийся народ дружно поклонился столь внезапно и феерично активировавшемуся и подновившемуся алтарю Чонти и наконец-то принялся утаскивать благословленные ящики и мешки - на охраняемый, общий, сухой и заговоренный от вредителей амбар с единственным входом из казармы деревенской стражи. Большинство жителей так или иначе потрогало дуб, вслух гадая, наказали некоего засранца-прелюбодея или одарили? Все ждали вердикта старшего друида, всё еще пытавшегося прийти в себя. Софист еле дотерпел, умышленно предоставив Фаргану инициативу, тем самым дав ему возможность блеснуть заклинанием возвращения формы, вложенным богиней, восстановившей в голове друида и все ранее подготовленные им магические плетения – и давшей новые:       - Ихи-хи-хи! Щекотно-щекотно! Ихи-хи-хи, Хания, ну щекотно же, хи-хи! – Молодой дубок за считанные удары сердца скукожился в умирающего от смеха и хихикающего подростка, зажавшегося в позу эмбриона на примятой земле – никаких ям от корней не осталось.       - Что это с ним? – Нахмурилась упомянутая женщина, устало вставшая у черноземной лопаты и вопреки легкому тремору рук без зазрения совести перебиравшая струны, тем самым исподволь определяя характеристики чудесного подарка от самой богини Чонти.       - Успокойся, Софист, все в порядке, - решительно присел рядом Фарган, крепко ухватившись за угловатое плечо подмастерья – рукой с обновленным браслетом. – Тише…       - Я думаю, уважаемая Хания, это твоя волшебная песнь так действовала на друидическую форму дерева – щекотала, - огладил плетеную бороду подошедший Дроган, то и дело искоса погладывавший на Пайпера, по-прежнему преклоняющегося, целующего алтарь и неразборчиво шепчущего отсебятину, гордо именуемую молитвами – после спонтанной инициации и такое сойдет.       - Да?.. – Чуть выгнув бровь, удивилась менестрель, прекратив наигрывать.       - Так чей же сноп пшеницы? – Во второй раз спросил седой, как лунь, фермер Хол, державшийся рядом с глубокомысленно помалкивавшим мэром, то и дело нервно прикладывавшимся к плоской фляжке с коньяком. Ветеран многих битв, на старости лет занявшийся сельским хозяйством, и на дивную цельную лопату положил глаз, хотя даже не знал ее волшебных свойств.       С началом перетаскивания мешков и ящиков сакральная атмосфера угасла, угар потух, насущные проблемы и мысли всплывали на передний план, впрочем, каждый носильщик отдавал земной поклон, прежде чем взять очередной короб.       - Сейчас во всем разберемся, мистер Хол, - авторитетно произнес маг, поклоняющийся Мистре. – Фарган, ты вел тандем. Заметил, что активировало древнюю сакральную силу алтаря? – Спросил Дроган, прекрасно понимавший суть случившегося, но не улавливающий причину.       - И ты тоже, как Пайпер, видел лик Великой Матери? – Не удержалась Хания, изнывавшая от любопытства и невинно хлопнувшая пышными ресницами – само собой так вышло.       - Вера… Видел… - помогая подростку подняться, смущенно и с одухотворенным лицом ответил обоим Фарган, навсегда запомнивший образ дородной и всеблагой женщины-богини, которой поклонялся, справляя соответствующие обряды и ритуалы не хуже младшего священника. (иллюстрации 088 и 089) Для остальных явление божественных сил представляло собой лишь неясное золотистое свечение, которое внезапно возникло над монументом и уже в следующий миг пролилось на камень и впиталось, исправляя внешний вид и восстанавливая прежнюю иллюминацию, века назад погасшую в хладном пламени белого дракона и других безумцев, не раз нападавших на Хиллтоп.       - Она Великолепна, - с широко раскрытыми и сияющими глазами подтвердил вставший Софист, которого слегка колотило.       - Ты зачем выпендрился, а?! – Тут же встряхнул его Фарган, возмущенный как неподобающим поведением, так и фактически выпрошенными дарами.       - Помилуйте, сам бог велел выпендриться перед богиней, простите за каламбур, - заалев, но совершенно без чувства вины выдал подросток, обведший шальным взглядом всю честную компанию. Ну прямо кот, обожравшийся сметаны с валерианой – адекватности ждать не приходится.       - Бесстыдник, - беззлобно ругнулся Фарган, встрепав каштановые вихры своего ведомого.       - Полезный, - вставил свой медяк «поругаемый».       - В богохульники метишь? – Серьезно и осуждающе тут же поправил очки Дроган, уже знавший о кратком разговоре Софиста с Гилфордом касательно почитания богов.       - Вы недопоняли, мастер Дроган, - вздохнул старший друид, вставший на защиту младшего собрата-друида. – Этот мелкий хмырь проявил почтение Великой Матери, но выразил его в такой вульгарной ребячливо-хвастливой форме!.. Ну и вот, э, ему дали лопату и сноп для посадки, а меня наградили… - несколько косноязычно пояснил Фарган. Все и так видели на его открытом запястье узорчатый браслет красного золота с темно-радужным камнем и парой светлых, меньших и не конусовидных, а полусферических.       - Неточно, зазнайка, - под такими разными взглядами чуть замялся подросток, не преминувший вставить шпильку и кулачок в бок взрослого. – Пшеница для деревни блага прошена и Хиллтопу дадена. А черноземная лопата – это мой приз зрительских симпатий. Да! За радость, не суть важно, как доставленную, - нахально заявил юный друид, не став продолжать «ребячливой выходкой или возвращением диких земель в Её лоно», поскольку иметь подобные знания всяко не в его компетенции. – Ну чего так сверкать-то стеклами, мастер Дроган? Сами гляньте - у алтаря же голо и пусто! Ни деревца, ни кустика…       - Да-да-да! Великая Мать хочет видеть вот здесь у дороги пару дубов и под сенью их пышные розы: тут алые, тут румяные и тут белые! – Воскликнул Пайпер, тыкая пальцем в нужные места. – И колосья этой пшеницы вокруг всех колонн! Друиды, это Вам первейшее божественное поручение сроком до Гринграсса! И сторонитесь огня! Все! Все люди сторонитесь бесовского огня! И во спасение души каждый должен сажать семена каждый божий день! Горе тем, кто прогневит Великую Мать!!!       Новоиспеченный священник, чья израненная душа очень долго алкала внимания какого-нибудь всевышнего, рьяно понес в массы откровения, только что явленные ему свыше. Софист с Фарганом переглянулись, одинаково не одобрив фанатичный подход новоявленного жреца. Оба друида безоговорочно согласились с необходимостью благоустройства возрожденной часовни под открытым небом. День Зеленой Травы обозначает середину весны, он между месяцами тарсах и миртул – четыре декады до него, не считая текущего дня. Главное, сделать посадки – вовремя, иначе холодные горные ветра и ночные заморозки погубят или повредят труды и расстроят богиню. Дерево – в ближайшее время. Потом траву – кусты цветов в последнюю очередь.       - Чего лыбишься? – Смутился и подозрительно свел брови старший, реагируя на неожиданно для него расцветшую у младшего хитрющую улыбочку – он еще недостаточно выучил парня, но вкупе с расширенной браслетом интуицией…       Софист, подметивший все случившееся, смекнул, как уменьшить радикальность священника – срочно женить его! И не на ком-нибудь, а на битой жизнью женщине, которой Софист помог обрести веру и надежду, коих хватило для искреннего обращения к Великой Матери. Теперь ему представился шанс не только красоту, но еще и любовь ей подарить – это ли не высшее счастье?       Главное, действовать быстро и не упустить момент.       - Спасибо, Фарган, но все же ты - остолоп! – Заявил подросток в лицо взрослому, разумеется, первым делом подошедшего к подростку, а не к другому человеку, не присоединившемуся к складированию семян обратно в амбар Общего Зала.       - Ну и молодежь нынче пошла, это уже ни в какие ворота не лезет! – Возмутился Хол, не видевший просветленного лица подростка. – Презрение всяческих авторитетов!.. И это после явления Самой Богини!? Куда мир катится, мастер Дроган?!       Но Софист уже бросил престарелую честную компанию, чтобы без оглядки подбежать к Куадке, которую он несколько дней назад пожалел и которой стал восхищаться за несгибаемость перед жестокими превратностями судьбы. Женщина привалилась плечом к колонне-веретену, под грудью обнимая себя обеими руками. Крупные слезы безостановочно катились по ее просветленному лицу.       - Куадка! Сердечно поздравляю тебя! И с Суженым тоже! Желаю вам счастья и трех детей – по одному на каждый куст роз! Куадка, как же я рад за тебя и твоего Суженого! – Ловя момент и душа свою стеснительность с неловкостью, улыбающийся Софист стал мягко, но настойчиво теребить женщину, и не мечтавшую о чуде, но Великая Мать просто не могла пройти мимо подобного личного горя и увечья женской матки с сильнейшей надеждой выздороветь и успеть родить. – Такое чудо! Такое Великое Чудо Явлено! – Вещал он громче Пайпера, получившего установку на друидов, как еще одних полноправных проводников воли богини, помимо жреческого класса, и потому невольно обратившего внимание на горластого юнца и суть его речей. – Возрадуемся же вместе! На Гринграсс сыграется Свадьба!       - Ну чё ты мелешь… ну какой суженый… какая свадьба… - всхлипывая, пришла в себя Куадка, совершенно не желавшая делиться своим женским счастьем – и не до конца верившая в него.       - Великая Мать благоволит свадьбам на Зеленотравье, - важно выдал без пяти минут час как жрец, хмуро и ревниво глянувший на отобравшего внимание его паствы.       - Ну конечно же! – Не давая ему продолжить, вновь воскликнул Софист. - Для того и ниспослана волшебная лопата, что первую брачную ночь должно провести на свежевскопанном или вспаханном поле! И будет союз плодотворным – меж двух дубов три куста указано свыше! Пайпер, ты сам нам всем изрек Её волю и показал! Куадка! И главное Чудо же Тебе явлено – ты теперь сможешь стать Матерью, Куадка!       - Ах… - По вновь собирающейся толпе пролетели вздохи. Кто-то только теперь обратил внимание, какое пригожее лицо стало у местной «женщины легкого поведения». Разные реакции были, в том числе и:       - А кто суженый-то? - Кто тот счастливчик?       Фарган стал белее мела, спешно опустив рукав, чтобы закрыть браслет. Это не укрылось…       - Да Пайпер это! Пайпер! – Перекрикивая имя своего мастера, Софист очень постарался донести свою искреннюю радость до местных жителей. – Он тоже одинок! И он Увидел!!! И чрево Куадки вновь плодовито! – Подал он факты, интерпретируя их в выгодном для себя свете. Раз Фарган просил повременить, то самым верным решением является изничтожение радикализма накорню – все предпосылки и варианты самой богиней предложены. – Куадка будущая Мать твоих детей, Пайпер! Это же знамение свыше! Вы обручены небом, Куадка и Пайпер! Ну обнимитесь же, суженые! Смелее, ну что вы мнетесь, прямо как подростки зеленые!?       Под добрый и звонкий смех заведенной толпы Софист мягко повел донельзя смущенную и растерянную женщину, сквозь радостные слезы плохо видевшую, но вполне соображавшую, за кого ее расписывают – за фермера, как никак, землевладельца с подсобными рабочими. Она тонула в свалившемся счастье. Стоявший столбом Пайпер тоже сильно растерялся, видя все те же знаки и понимая всю их предложенную Софистом обоснованность и непротиворечивость, однако, прямого откровения по этому поводу он не получал! Богиня не настаивала и не принуждала к бракам – это личный выбор каждого человека. Но она радовалась и поощряла брачные союзы в целом – ведь они служат продлению цикла жизни. Полубогиня Шиаллиа – ее сподвижница, к слову.       - Вот! Вот же есть освященные желуди! – Ловки пальцы радостного Софиста открыли его собственную коробочку, где вместе с другими семенами освящались желуди с Вершка. Закрывая крышку, он специально зажал их в кулаке и сверху поставил закрываемую коробочку, дабы серебристое кольцо помогло незаметно вбухать в желуди столько природной магии, чтобы они сразу и зримо проросли. – Посадите их, неверующие умы! Посадите и убедитесь, что они тотчас же прорастут и вам суждено обвенчаться, Куадка, Пайпер! – Он каждому самолично вручил семя великого дуба, гарантировав быстрые всходы – стараясь ради справедливого счастья для других. - Хания, прошу лопату, кидай скорее! В чернозем же положено сажать!       Разведя бурную деятельность, Софист в ранее указанных клириком местах подготовил два участочка несколькими вкапывающими движениями, каждый раз обращая в первоклассный чернозем примерно по кубическому футу каменистой и мерзлой породы. Его энтузиазм да поддержка со стороны захлопавших в ладоши впечатлительных и сентиментальных зрителей возымели должный эффект. Будущие супруги, абсолютно не чаявшие сойтись, робко уронили желуди в лунки, тут же засыпанные сводником-Софистом, громко попросившим Фаргана призвать на посевы по галлону воды. И вот через чудовищно долгую минуту ожидания на глазах у большинства жителей Хиллтопа из пышущей парком черной землицы проклюнулись зеленые ростки, еще через минуту бурных оваций и улюлюканья вытянувшиеся на локоть от земли и робко остановившиеся – рано и холодно еще выше расти.       - Куадка, Пайпер, ну не позорьтесь перед алтарем-то! Хоть за руки возьмитесь, что ли, раз до венчания прилюдно целоваться боитесь… - Софист не преминул лично свести их руки. Он уже сумел поймать эмоциональную волну и расслабиться, получая море удовольствия – купаясь в светлой радости. Это поведение разительно отличалось от обычной зажатости и немногословности Альтер-эго, забившегося в самый дальний и темный уголок подсознания.       Заинтересованный Фарган, чтобы стрелки вновь не переметнулись на него, смекнул помочь подмастерью делать доброе и богоугодное дело:       - Давай, Софист, прекращай языком чесать и за работу – поможем окрепнуть росткам супругов… - не подумавши толком, поспешил произнести друид-холостяк, чьи красноречивые взгляды на Фиону не остались совсем уж никем не замеченными.       После начала устроенного Софистом «спектакля» это были первые слова понявшего и поддержавшего затею Фаргана, имеющего в Хиллтопе определенный вес и уважение. И они окончательно и бесповоротно определили судьбу двух одиноких сердец! Куадка и Пайпер робко обнялись и поцеловались под напором ликующей толпы односельчан и детские кричалки, типа: «Жених и невеста, тили-тили тесто»! И тут уж хваткая бывшая шлюха до мозга костей поверила в свое женское счастье, оказавшееся у нее в руках, да так прижала к себе субтильного Пайпера, что у того ребра затрещали и чуть глаза из орбит не вылезли. Страстная Куадка умела целоваться жгуче и нежно, отчего уже многие годы одинокий и по своим причинам воздерживающийся мужчина растаял в ее объятьях, залившись краской от проявившегося в штанах острого возбуждения - носил-то мужик свободные труселя…