Софист, часть 1. Песочница

      - Мне странно видеть, юноша, намеренный отказ от обзаведения полезными связями в Сандабаре, - укорил Дроган, сдержав сытое рыганье, в среде дварфов имеющее обратное значение – знак уважения и благодарности за вкусную еду. На праздник Мара напекла чудесные сдобные пирожки с хрустящими маринованными грибами – стоят уплаченного медяка за штуку.       - Отбросить ложную скромность, салага, - в шутливо-приказном тоне произнес Топер, стукнув кружкой об стол. Как адъютант капитана Ганмана, сержант оказался среди приглашенных за обеденный стол переговоров. Все уже почти утолили голод.       Сублимация продолжалась, порождая творческий сумбур в голове. Софист мог ответить, что ему тоже странно видеть господ, собирающихся за фермерским инструментарием и боевым оружием, и попенять им на нужды Гилфорда, лишившего обеда себя и послушника ради вымаливания известно чего – отдельного храма или часовенки. Однако он, вопреки прежним намерениям, решился просить кое-кого ускорить и улучшить кое-что, заодно предоставив крайне востребованные объяснения, в том числе для привлекшихся наблюдателей, после явления силы Чонти настроивших свои прорицательские пруды, котлы и шары на изгойский выселок. Амбициозность та еще – вызвать у среднего божества чувство равновесия и нужные ассоциации триединства, как члена Триады Богов: Тир, Торм и сам Илматер. Всё-таки превалировавшая в Хиллтопе вера в Плачущего Бога оказалась серьезно подорвана явлением Чонти.       - Не секрет, что я питаю симпатии… к Пращуру Деревьев, - признался Софист, огорошив своим откровением всех за столом. Сама формулировка как возмутительная насмешка над культом лесного божества, воплоти обитающего в Высоколесье, а потому экстерриториально особых выгод своим жрецам не предоставляющего. – Я хотел сперва привести Вершок в божеский вид, но после случившегося в полдень пень не оценит задержку.       Старый дварф побагровел, не найдя таких слов, чтобы выговорить. Законно-нейтральное мировоззрение встало на дыбы от взглядов хаотично-доброго. Редко кто был способен так легко и часто выводить из себя почтенного Дрогансона, а также ставить в тупик: неожиданное сватовство Куадки и Пайпера происходило на его глазах и с одобрительным откликом в его мудром сердце, почувствовавшем вспышку истинной любви, со всей внезапностью всеобъемлюще охватившей пару одиноких сердец – дар Чонти. Дроган чувствовал, что впустую распинается перед юнцом, привеченным самой богиней. Хотя он был умным волшебником, но исходил из своего нажитого опыта, пасовавшего перед такой раздражающей загадкой, как Софист.       - Мастер Дроган, извините, но вы опять путаете кощунство с фиглярством, - счастливый и добродушный Софист не стал возвращать тон клирику со стажем в более чем сотню лет. Обратился вежливо и без всякой издевки. – Когда тебе тьма-тьмущая лет или ты сиднем сидишь на одном месте, многое обрыдло и случаются в фаворе потешные кривляки. - Софист оттопырил уши, высунул язык и скорчил смешную рожицу. – И вообще я под пнем как бы имел в виду свой нынешний дом – он же самый что ни на есть натуральный великий дубовый пень. Живой, между прочим.       - А из тебя получится отличный лицедей, Софист, - примирительно улыбнулась обворожительная рыженькая зеленоглазка.       - Да, я расту над собой, - возгордился подросток с лукавыми очами, проигнорировав ее колкость, которую счел незаслуженной. – Но без полива чахну, - скабрезно подмигнул он, чем вогнал в краску всех за столом.       Весь момент усугубил Топер, смачно перднувший и с хрюканьем расхохотавшийся, с оттягом припечатав Софиста по спине, а другой рукой подлив пенного пива. Даже у подогревающих уши соседей не осталось ни капли сомнений, что именно пацан имел в виду.       - Значит, отказываешься, - огладил мэр подбородок, строгим и раздраженным взглядом обуздав распоясавшегося сержанта, рискнувшего уткнуться в кружку со своим элем, разбавленным яблочным самогончиком Хола - за счастье «молодых». Софист не замедлил воспользоваться шансом и пихнул в бок вонючего хохмача, вызывая пену из носа в отместку за сальную пятерню промеж лопаток.       - Да, господа, я сегодня вместо заведения новых связей предпочту укрепить старые. Но я не отказываюсь помочь вам сделать стойкое двадцатичетырехкратное уменьшение великого дуба для удобства его предпродажной транспортировки, - протараторил он много умных слов подряд. Двухсекундная пауза и: - В оплату своих скромных услуг испрошу стоун металлической древесины из железного дерева, расчет по факту… - Софист извиняющееся развел руками, умыкнув от баронских щедрот еще один медяк, читай, быстро взял из общего блюда и тут же надкусил еще один обалденный пирожок. У оптимиста жизнь прекрасна!       - Паяц, - вздохнул Фарган, покосившись на своего бывшего учителя. Друид с трудом концентрировался на насущных проблемах, в мыслях неустанно прокручивая полуденные события и свои ощущения.       - Стоимость за срочность доставки слишком высока, Софист, - мягко улыбнулась Хания. – Я понимаю, для чего тебе может потребоваться эта заговоренная древесина, но давай будем реалистами, молодой юноша, - очень прозрачно отказала женщина, не оценившая прилюдно сделанный пошлый намек. Софист прекрасно видел, как она стреляет глазками по брутально выглядящему Фаргану, более соответствовавшему ее вкусам, чем вихрастая хворостина с пушком на верхней губе. – Мы вечером вернемся из Сандабара вместе с нужной тебе металлической древесиной.       Софист имел представление о крупных городах Серебряных Маршей и прекрасно осознавал, за какую такую баснословную стоимость можно будет втюхать практически цельное дерево такой ценной породы именно платежеспособным сандабарским оружейникам, резчикам или плотникам, а не избалованным сырьем эверлундским или сильверимунским. Кратно выгоднее было бы сбыть его в Уотердипе – Городе Роскоши. На порядок прибыльнее, но и опаснее сунуться торговать в города Подземья, а до Калимпорта слишком далеко.       Ремесленно-торговый Сандабар – человеческий город над дварфской твердыней. Мастер Дроган сам из расы дварфов и для своих старается, отправляя по осени почти весь урожай Хиллтопа, к тому же, скидку получает на оружие, стальные плуги и кузнечный металл в слитках. А еще Софист прекрасно понимал, что представительной делегации ой как не хочется пропускать его священнодействие с домом-часовней, намеченное на праздничный вечер. Фактически, Хиллтоп на несколько часов останется без власти: держатель магической школы с парой своих учеников, мэр с помощницей, капитан стражи со своим сержантом, травник с кубышкой накопленных злотых то ли на редкие рецепты и компоненты к ним, то ли на заказ обручального подарка Фионе.       - Хания, любезная, спекуляции на вере скверно выглядят, - через короткую паузу веско пробасил седой дварф, огладивший свою тщательно заплетенную бороду со святым символом Мистры. – Будет тебе, Софист, стоун металлической древесины из железного дерева за магическую услугу. Не хочешь телепортироваться в Сандабар – твое дело. Полагаю, всем нам хватит часа на сборы? – Задал он остальным риторический вопрос. Все важно покивали.       - Сэр Вераунт, чуть не забыл, - подал голос неугомонный Софист. – Меня все равно растормошат на чернозем для рассады. Можно мне под это дело разгрести завалы у второго заброшенного дома? Вдруг кому место сгодится? Я обещаю – оползня при этом не случится.       - Дом или юрту-землянку?.. – Начала Хания вопрос, но примолкла, поскольку одновременно заговорил ее формальный начальник:       - Неужто бесплатно? – Взлетели кустящиеся брови с проседью. Софист хотел уже ляпнуть, что сочтемся на обсуждении пшеницы, но:       - Ну, надо же мне где-то и как-то потренироваться в альтруизме и применении ниспосланного артефакта? – Потупился парень под одобрительный кряк соседа справа. Он хотел его подколоть, но вовремя остановился: из вежества к старшему власть имущему и потому, что Топер определенно знал слово альтруизм и проявлял его по отношению к «подшефному салаге». – А тип жилья определят сами жильцы, когда сыщутся… - с намеком ответил он Хании.       На том и порешили, вскоре разойдясь по домам. Только Софист шепнул пару слов Берансу, обедавшему через пару столов. Рейнджер не был сильно привязан к своей собаке, поэтому без проблем согласился продать магу кулон естественной защиты из ошейника элкхаунда Дирго. Он уже и сам с женой думал, как бы выгоднее избавиться от амулета, стоящего сотни злотых, и как бы переехать из тесной мансардной комнатки в доме барона Шаттлкомба в свое собственное жилье. Собственно, уже через пятнадцать минут довольный Беранс был у заброшенного дома со всей своей обрадованной семьей – женой и двумя милыми дочурками, ростом отцу по пояс.       Софист обращал сползший со склона грунт в чернозем, будущий новосел ворочал крупные камни, а его домочадцы гваздались в плодородной земле, заполняя ящики быстро растущей очереди – кто ж откажется от дармовщины? Хотя многие, очень многие жители Хиллтопа кусали локти, уже совершив утром земельные сделки, теперь обесценившиеся. Однако все без исключения сердечно благодарили – градус доброты и счастья у населения подскочил неимоверно после полуденного обряда. Какие же они тут все изгои и отщепенцы, когда само великое божество не побрезговало заглянуть к ним на праздник?! Это окрыляло, побуждая к добрым поступкам и взаимопомощи.       За полчаса махания лопатой, усердно гнувший спину Софист приноровился правильно подавать в черенок магию друидов, чтобы вместо одного кубического фута получать не просто целый кубический ярд чернозема, а в заданной объемной фигуре – вместо аморфной кляксы. Поэтому старые стены и пол откапываемого жилища особо не пострадали. Заодно Софист договорился со всеми огородниками, что по теплу вскопает им участки: кому за возможность раз в день без предупреждения присоединиться к трапезе, кому за возможность трижды в день столоваться или брать едой на одного себя, кому за ежедневный рацион из молока утреннего надоя и свежей булочки с медом, вареньем или маслом с сыром и копченой колбаской сверху. Парень раз и навсегда количественно решил проблему со своим сытным питанием в Хиллтопе, заодно перезнакомившись с большей частью жителей деревни, после него с полными ящиками бежавших к востребованному и осчастливленному Пайперу – на обряд высаживания семян, благословленных самой Богиней Зерна и закладываемых в чернозем женской рукой счастливицы. В общем, жизнь на Вершине била ключом, радостным и благожелательным.       Копающий Софист не терял бдительности. Уллю, благодаря кольцу мышиного слуха, заполученному в схватке с зимним волком Тервом, стал различать еще более увеличенный диапазон звуков и не только на многие мили вокруг, но и через толстые стены, печные трубы или иную вентиляцию. Поэтому хитрец узнал, когда организация Арфистов помогла своему члену. Как выяснилось, именно к некоему ордену арфистов принадлежали Дроган и Хания, а так же их то ли куратор, то ли инспектор - некая Аяла, по чарующему говору из расы эльфов. Она телепортировалась в школьную лабораторию из орденской башни в Эверлунде - вместе с запрошенной Софистом платой. Более того, девушка оказалась способна принимать форму птицы – из заднего окна дома в близлежащую рощу выпорхнула пестрая пустельга. (иллюстрации 090 и 091) Неслышное человеческому уху пение вскоре привлекло к Хиллтопу более десятка разномастных птиц, среди которых и укрылась пернатая соглядатай, беспечно не сторонившаяся снежной совы. Капитанского ястреба-перепелятника арфистке удалось обмануть, а вот Уллю умом мог перещеголять некоторых взрослых хиллтопцев, не говоря уже о его великой мудрости или возрасте, сопоставимом разве что с суммой лет всех хиллтопцев.       Пунктуальный маг вовремя направился к великому дубу. Софист уже был готов, оставив готового чернозема на пару погребков – всем желающим хватит. Поэтому легко присоединился к Дрогану, который нес с собой странный обруч с лезвием по внутренней стороне – словно однолезвийный нож неправильно свернули кольцом. Нет, Софист знал кольцевое метательное оружие, но эта вещь… Загадка быстро решилась. Выкованное Фионой и заговоренное магом чудо стало эдакой сигаретной гильотинкой для ствола, у основания полностью лишенного коры – содрали уже. Одно заклятье с дубовой волшебной палочки – диаметр обруча кратно возрастает. Кольцо-резак одевается на ствол, затем его касаются другим концом волшебной палочки, и чары реверсируются, с треском и скрипом сжимая остро наточенный металл до размеров браслета. И вот от ствола отчекрыжили гигантское полено – кусок ствола в перч длиной оставался в Хиллтопе по договоренности, которую Уллю не застал или не расслышал. Следом ученицей Бимвокой отваливается срезанная плашка, толщиной в три пальца. За первым блином пошел второй, третий – круглых досок более десятка наделали, толщиной от одного до пяти дюймов. Здесь была и часть будущей кровли, пола и стен дома для Беранса, решившего строиться капитальнее юрты-землянки.       Софист, как пока еще не умеющий работать с фокусирующими кристаллами, вновь образовал тандем с Фарганом, взявшим выращенный Дроганом причудливо ступенчатый камень. Каждый слой естественного кристалла висмута был чуть меньше или чуть больше соседа, исключая затравку. (иллюстрации 092-094) Идеальный магический компонент – умножитель или делитель. У правильной формы кристалла как раз было четко двадцать четыре ступеньки, что коррелировалось с коэффициентом в стандартном заклинании, которое применил Фарган. Причудливый камень рассыпался в пыль, зато великий дуб стал менее девяти футов длиной – легко протиснется в дверной проем и поддастся волшебному перемещению. Еще один кристалл рассыпался в руках Бимвоки – ученица гордо облегчила вес до одного процента.       Дроган, кстати говоря, до сих пор не мог уместить в голове заклинание телепортации из пятого круга, поэтому в личных целях пользовался специальным перстнем с фокусирующим камнем, постоянно одетым на левой кисти дварфа. (иллюстрация 095) Магический круг, начертанный в его лаборатории, применялся клириком-магом для транспортировки группы лиц или различных грузов. Туда-то и направилась вся честная компания, чтобы сгонять на ярмарку в Сандабар и за многие сотни злотых загнать только что заговоренный великий дуб и кое-какой иной товар.       Еще по дороге домой Софист догадался, что ушлый маг продаст с цельным стволом еще и кованую гильотинку с волшебной палочкой, сделанной из ветки того же великого дуба. Прибыток получится в тысячи злотых! Парню даже как-то потеплело, что его идея оценена и пошла в массы и что этого хватит ему на наручи проворства, но вечером пришлось закатать губу.       Шепнув пару просьб солдатам и укрывшись в своем доме, арканный иерофант первым делом отпустил древесного клона в путь: кольцо обернулось посохом, а посох скрылся в сердцевине, как железный прут уходит в воду. Софист сам и через Вершка чувствовал, как гибкий шест направился по корню в сторону выхода, сделал несколько виражей по спирали и медленно, но верно стал проращивать корень в сторону пещеры, укрытой достаточно надежно, чтобы дварф, клирик и маг Дроган Дрогансон остался о ней в неведении.       Отправив инструмент делать важное дело, сам спец по древесине кое-как отщепил кусочек от взятого в оплату полешка: по всем признаком зачарованного менее часа назад. С виду явно металлическое. На стук, вес и ощупь – облегченный сорт стали. Софисту понадобилось более получаса вдумчивых исследований, чтобы уразуметь, как при сжижении сохранять прежние чары и как их распространять на смесь из двух пород древесины, не перекрыв свойства внедряемой. Большая часть времени ушла на то, чтобы понять – решение задачи в правильных пропорциях. А дальше: всё гениальное – просто. Золотая пропорция! Доминанта за металлической древесиной, меньшая доля – за серебристой или темно-синей. Дальше уже было дело техники. Во-первых, святой амулет на шею. Отмерить и сжижать в котелке, тщательно перемешать, отлить во временную форму из камня, сгладить шов и вуаля – незамысловатый медальон готов. (иллюстрация 057) Как раз такой, что был в памятном пророческом видении, подсказавшим и месторасположение покинутой подземной лаборатории древнего мага, силами и умениями превосходившего Дрогана и построившего ту самую башню, столетия назад разрушенную драконом, вероятно, безумным, раз в принципе не стал ковырять склон, удовлетворившись наземной частью башни мага. Во-вторых, алтарь Арахора – Пращура Деревьев. Темный коричнево-синий раствор покрыл гладью центральный пьедестал помещения – не было кощунством или святотатством устраивать престол на месте очага. Живой огонь – огонь обновляющий. Сжигаемые дрова – сакральные жертвы во имя божества. Полученная таким образом зола – сродни священной воде – лучшее удобрение для любого дерева и в целом благодатна для скудных почв.       К тому моменту, как зеркальная гладь будущего престола едва образовалась, успокоившись после выливания из котелка, ведомый древесным клоном корень, рыскающий светло-синим кончиком древесины синелиста и фелсула, как собака носом, достиг зачатка земляного узла под портальной площадкой в лаборатории древнего мага. За несколько секунд корешки проросли вдоль всех магических ниточек, входящих в центральный узел, пока что на этом оставленный в покое. Схожие прожилки сине-зелеными венами магии проросли и в слое жидкости, через миг застывшей индиговым зеркалом, четко и ясно отразившим светлое пятно дымохода. Миг – и серебристый посох вернулся к владельцу, возникнув четко над еще не освященным престолом. Хват, кручение – кольцо на среднем пальце правой руки.       Следующий час Софист пахал, как проклятый, квадрат за квадратом по раскручивающейся спирали превращая гравийный щебень в слой чернозема, толщиной в ярд. Рубаху на вспотевшей груди оттягивал пока еще металлически тяжелый символ веры, подвешенный на круглый шнурок из собственных волос и похожих на сизаль волокон серебристой древесины. Первый виток, второй, третий… Силы стремительно таяли – физические и магические.       Софист держался на чистом слове, когда доделал последнюю полосу у дворового порога – между двух ласпэров. Опершись о ствол, он по-особому крутанул правой кистью, еле удержав серебристый прутик в ярд длиной – слетевший с ветки Уллю подхватил его, плавно опустившись на верхушку своеобразной крыши дома. Уронив лопату у дерева, человек буквально на четвереньках прополз к середине прохода, абсолютно не замечая зрителей, сдерживаемых четверкой солдат под началом сержанта Топера – а как без зрелища? Тем более, на сегодня у жителей Хиллтопа пройден порог удивлений, никто из них не станет приверженцем новой веры, хотя степень уважения к его юному проводнику взлетит выше небес – казалось бы, куда уж выше?       Сложившись в три погибели, Софист дрожащими руками извлек медальон с символическим изображением дерева, сжал его и зашептал ритуальную молитву, обращенную к Пращуру Деревьев на друидике – тайном и общем языке всех лесников. В самом конце он приложил амулет к вылезшему корню, свернувшемуся кончиком в спиральку, и воскликнул на языке, непонятном никому из присутствующих:       - Вершок я посвящаю Арахору!       - Угу!       И вздрогнула земля. И вспорхнули все птицы, кроме смотревшей на юг белоперой совы на скругленной верхушке огромного древесного конуса-дома.       - Ух-ху! Ух-ху! Ух-ху! – Пропела птица, распахнувшая крылья на всю дюжину футов – на всю дюжину ярдов.       Огромная сова вспорхнула с насеста, ни у кого не оставив сомнений, кто тут на самом деле ведущий и посланец лесного божества с веткой самого Пращура Деревьев в когтях. До икоты и почти до обратного превращения ошарашив пеструю пустельгу, Уллю еще раз трижды ухнул над Вершком и встал на крыло. Раз виток – кусты в стойку смирно. Два виток – хелмторн по-солдатски выстроился по пяти граням из шести. Три виток – под ограду осталось два ряда в шахматном порядке, один подпирал другой. Четыре виток – четыре колючих кустарниковых лозы в центре четырех боковых граней выгнулись дуговыми арками к краям круговых сегментов. В считанные мгновения на семь футов взметнулись кряжистые кустарники, ветвившийся и вившиеся как святой знак полубожества всех деревьев. Одновременно точно так же скручивались ветви ползучей по склонам лозы, родившейся из того же места, но почти в два раза более длинной – с высоты птичьего полета символы четко просматривались. Каждая веточка оканчивалась темно-синей частью волшебного синелиста с тремя листочками, тускло светящимися для человеческого глаза и ярко в ультрафиолете. Пятый виток – шлемошип разросся толстой живой изгородью дюжиной футов в высоту. Шестой виток - чернозем покрыли мох и трава: черника, брусника, голубика и другие ягодные из рода вакциниум. Седьмой виток – откликнулся союзник Арахора – Аромикос, полубог всех миконидов. Старейший лорд грибов от себя прислал в подарок грибницы трюфелей и боровиков, симбиотических спутников дубов. А на поверхности в этот момент шесть дубовых стволов подросли и завились, также укрепились, оздоровились и заматерели растущие напротив них пары ласпэров, синелистов и вытянувшихся вандвудов, грань и сектор между которыми в несколько плотных рядов густо поросли хелмторнкой – сплошным забором между жизнью и смертью, ведь далее находилось кладбище Хиллтопа.       Огромная птица в точности вела крылом спираль, за семь потов вскопанную Софистом. Рожденный треант Вершок в шестигранном обрамлении обратился в клочок Высоколесья, славящегося таинственностью и мягким климатом. И никто из многочисленных наблюдателей так и не заметил, как несколько магических импульсов ушло по корню на другой склон Холма. Чары древнего мага были вскрыты и поглощены, зачаток превратился в настоящий земляной узел первого класса по общепринятой в Подземье классификации. В заброшенной на века лаборатории вырос синелист, корнями обнявший и спрятавший ото всех свою жемчужную драгоценность – естественный источник стихийной магии земли, запитавшей великое дерево.       Прохладный магический свет естественной природы озарил облагороженную магом каверну, по объему не уступающую Общему Залу деревни. Пусто, голо, сухо. Сглаженные магией поверхности пола и стен с прожилками разнородных рудоносных включений и кристалликов, сводчатый потолок с подпорками-колоннами, испещренными аляповато сделанной нетерильской письменностью, скрывающей зал от магического прозревания с поиском. Шесть зубцов некогда мозаичной шестигранной площадки телепорта словно склонились перед синелистом, толстым и кряжистым, что характерно скорее раскидистым дубам, чем тонким темно-синим стволам с тускло светящейся кроной. Внимательный взгляд различил бы здесь следы многочисленных стеллажей и полок вдоль стен, закуток с вытяжкой - под алхимический стол, за стенкой место для большого колдовского котла с высохшим прудиком и до блеска отчищенный чарами слив отходов. Здесь когда-то уединенно жил и работал над исследованиями ученик арканиста-нетереза, из-за дракона и еще какой-то напасти вынужденно переселившегося да так и не передавшего никому секрет перехода в прежнее обиталище – теперь старые магические координаты этого места вообще бесполезны из-за порчи арканного телепорта и формирования слоя настоящего земляного узла.       Во второй раз за день божественная магия наполнила Софиста силами, повысив внутренний потенциал измученного арканного иерофанта, конкретно от Арахора получившего в дар лишь внешне благоустроенный и защищенный дом. Как за Софистом ни таилось Альтер-эго, присматривавшийся через своего истово молящегося жреца бог Илматер грозился обокрасть Его в самый тягостный миг, вскрыв истинную сущность. Поэтому Он, сам себя намеренно поставивший в безвыходные условия, волевым усилием избавился от плачевного груза страданий из прошлой жизни, с благими намерениями целенаправленно откинув внутренний комок нервов – уж лучше самому вырвать. Он бросил «это» в толпу за спиной Софиста, вызвав эмоциональную лавину, что надежно перемешала чувства разных личностей, резко вспомнивших обо всех своих несчастьях, невзгодах и потерях. В итоге Плачущий Бог не смог не сжалиться над своей исконной и алчущей его паствой, оставаясь в стороне безучастным тихоней-наблюдателем. Илматер со всех в округе мягко забрал себе страдания, ласково и заботливо облегчая души деревенских жителей, массово покаявшихся в былых грехах – массово прощенных и утешенных до качественно иного состояния счастливой легкости и жизнерадостности, чем после явления богини Чонти. Духовный подъем молящихся освятил капеллу имени Снежной Розы! Илматер, задержавшийся подольше Великой Матери, почти полноценный храм себе в глуши отгрохал: в пику лежащему в тридцати с лишним милях западнее высокогорному монастырю Руки Леди, где изуверские и жестокие женщины поклонялись ненавистному антиподу – Ловиатар, темной Богине Боли, покровительствующей мучителям и садистам.       О, да! Бог страдальцев практически отхапал себе весь Общий Зал Хиллтопа, компромиссно выделив уголки под прежние виды деятельности. Во-первых, божественная магия укрепила и многократно расширила внутреннее пространство помещения, ставшего квадратным. Четыре колонны в самом центре сделались гораздо массивнее, а давно закрытый дымоход от кузнечного горна превратился в большой шарообразный стекольно-прозрачный камень потолочного окна, не просто дающего естественное освещение, а усиливающего льющийся свет и за счет выпуклости мягко рассеивающего его повсюду. Теперь в обновленном Общем Зале нормально разместятся с полтысячи молящихся. Во-вторых, напротив алтаря вместо кресла мэра появился пруд, куда водопадом принялся ниспадать настенный ключевой источник. Ох, сколько же всего теперь предстояло тут сделать! Например, закрытую канализацию и зарешеченный желоб, расходящийся вилкой у алтаря и выводящий чистую воду наружу. Следовало по обозначенным линиям отгородить все четыре угла. Левый и ближний от входа будет лазаретом, над которым вторым этажом разместятся кельи священнослужителей, что будут оттягивать на себя чужие муки. Слева от входа - отхожее место и мойня, а над ними зеленый уголок. Цирюльник переедет в угол напротив, второй этаж над ткацкие станки – слева дальний. Полки и приемное кресло с любимым столом мэра будут устроены в правом дальнем углу, а над ними вторым этажом расположится кабинет помощницы со всей бухгалтерией и прочими «радостями» администрации деревни Хиллтоп. Арка в казармы так и останется неизменной на том же месте.       Три божественным образом освященных места поклонения на одну захолустную деревеньку в сотню человек – несусветная роскошь или глупость, ведь излишек внимания, порой, вреден не меньше игнорирования. Именно такие неоднозначные всходы преподнес Остара – праздничный день весеннего равноденствия Года Ненастроенной Арфы или тысяча триста семьдесят первого по летоисчислению Долин, распространенному среди торговцев Фаэруна.