Пьеса под названием "Магнолия"

Солнечные лучи пробирались сквозь полупрозрачные занавески в комнаты, стараясь как можно скорее наполнить ее светом и теплом. Сквозь полуприкрытую форточку просачивался свежий ветерок, внизу, напротив окон Заклинательницы расположился небольшой ларек с ягодами, и свежей выпечкой, сей чудесный аромат распространялся по округе. Хатфилия, прикрыв глаза рукой, в надежде продлить драгоценные минуты сладостного сна, со счастливой улыбкой на губах, повернулась на другой бок, спрятав лицо в подушку, пахнущую ее любимой клубникой. Вытянув руку, девушка неожиданно наткнулась на препятствие. В полудреме он пощупала предмет, желая определить его происхождение. Рука скользнула выше и вместо жесткой на ощупь ткани, Заклинательница почувствовала что-то жесткое, но в тоже время мягкое и податливое. Догадка пришла так неожиданно, как и желание ударить как можно сильнее сей предмет. Открыв глаза, она лишь убедилась в своей догадке. Вздохнув, девушка резко вскочила, притянув к себе одеяло, сделала резкий выпад ногой. Заставляя друга в обнимку с иксидом с глухим стуком свалиться с кровати. Следом за этим послышалось тихое бурчание, а после в один голос с кем-то, кто находился возле кровати и кого во время своего маленького полета зацепил огненный убийца драконов, проорала имя Драгнила: – Наацу!! На секунду повисла тишина, осторожно подползла к краю кровати, Заклинательница с удивлением, явственно читающимся на ее лице, посмотрела вниз. В это мгновение она и увидела обладателя голоса, или точнее обладательницу. Красная копна волос, сейчас напоминающая птичье гнездо, все еще сонное лицо, буквально, пылающие от гнева глаза и милая пижама с медвежатами, цвета спелой вишни, прекрасно подчеркивающая ее фигуру, позволяла узнать в ней грозу всея Фиора – Эльзу Скарлетт. Материализовав в руках новый и, явно дорогой, меч, инкрустированный маленькими рубинами, приставила его к горлу огненного мага, который в страхе поднял руки, бубня что-то, дабы успокоить Титанию. – Эй, Эльза, расслабься. – Бросила Кана, расположившаяся в кресле аккурат напротив кровати Заклинательницы. Потянувшись, она лениво поднялась с него и прошествовала к кровати девушки, плюхнулась на нее. Улыбнувшись, сев в позу лотоса и вытянув перед собой руки, скрещенные замком, Альберона, наконец, соизволила обратить внимание на хозяйку квартиры, которая уже, буквально, закипала, словно чайник. – Йо, Люси, как дела? Неплохо выглядишь. – Вы. Что. Здесь. Делаете?! – нарочно делая паузу между словами, проговорила Хартфилия, с силой сжав в руках краешек одеяла, она горящими яростью глазами, обвела всей присутствующих, стараясь заглянуть в глаза каждому. – Люси вчера ушла с репетиции, Леви сказала, что она пошла домой, потому что ей нездоровится. Мы и решили навестить Люси. – Проговорил Хеппи, переводя взгляд с меча Титании на Нацу. – Правда? Спасибо. Все в порядке. – Успокоившись, тихо произнесла Хартифилия, опустив голову, на губах заиграла улыбка. И правда, чего она вспылила, они же все-таки волновались. – Эльза, да опусти ты уже меч. – С раздражением бросила Альберона, тем самым вырывая Заклинательницу из ее мира грез. – Кстати, Люсь, кто это тебя так не любит? – Не любит? – с удивлением переспросила Хартфилия, в замешательстве посмотрев на Кану. – Ну да. – Ответила ей та, бросая многозначительный взгляд на вазу с цветами, стоящую на журнальном столике. – Я раньше когда-то интересовалась цветами, еще в детстве. Изучала их свойства, значение и, по возможности, их историю, а также язык цветов. Все эти древние мифы и легенды. – Проговорила Альберона, облокотившись об стену и задумчиво посмотрев в потолок. – Ну, так к чему я веду. Камелия, которую тебе, видимо, подарили, прекрасный цветок и удивителен тем, что не имеет аромата. Но, не смотря на это, ее обычно дарили красивым женщинам. – Кана перевела взгляд на Хартфилию, на щеках которой после этих слов после этих слов появился легкий, едва заметный, румянец. – Красивым, да, но также бездушным, черствым и циничным. На Заклинательницу, словно вылили ведро воды. Хорошее настроение покинуло ее, как покидает вишню ее прекрасные цветы во время цветения. Она сидела, перестав замечать происходящее вокруг ее. Веселые разговоры друзей, которые, казалось, не заметили перемены в ее поведении, и которые сейчас подшучивали над Альбероной. Ситуацию лишь усугубил Грей, который с голым торсом и стаканом воды в одной руке и булочкой с корицей в другой, вернулся с кухни. Заклинательница сильно прикусила губу, и, почувствовав металлический привкус крови во рту, наконец, пришла в себя. «В конце концов, сама напридумывала себе невесть что. Все было понятно еще с самого начала. Вела себя, как дура, Хартфилия. Ну, я еще покажу ему, что значит наглая и циничная. А, может, он просто не знал…» – Люсь, Люсь, ты меня слышишь? – вырывая из грустных мыслей, проговорил Хеппи, забравшись к девушке на руки. Утвердительно махнув головой, Хартфилия посмотрела на иксида, чувствуя на себе обеспокоенные взгляды. – Ты пойдешь сегодня на репетицию? Правда Нацу случайно сжег вчера большую часть реквизита, и сегодня Леви отправила нас репетировать на пляж, пока она вместе с железной букой договаривается о новом. – Пойду, но почему на пляже? – удивленно спросила Заклинательница. – Нуу, вообще, мы должны собраться на том же месте, но все решили проигнорировать это. – Пожимая плечами, ответил Хеппи. – Это все, конечно, хорошо, но спектакль уже очень скоро. Если что, вы сильно подставите Леви. – Все будет хорошо, даже Нацу уже выучил почти весь текст. – Важно проговорил Хеппи, наблюдая за реакцией друга, которая не заставила себя долго ждать. – Что значит «даже Нацу»? – переспросил Саламандр, поднимаясь с места. – Я не хотел тебя обидеть! – прокричал Хеппи, слезая с рук девушки и бросаясь в противоположную от друга сторону. Кто знает, сколько бы длилась эта перепалка, если бы Эльза не утихомирила этих двоих. Альберона же, положив руку на плечо Хартфилии, улыбнувшись, проговорила: – А почему бы нам уже не отправится, а?