Тринадцать дней.

Я ничуть не жалею, что вчера выступила против этого навязывания обязанностей. Мама этого не ожидала, и было видно, что она очень зла. Ну правильно, до этого ей никто никогда не возражал. Рома в рот ей смотрит, а я пыталась просто не обращать на это внимания. Только в последнее время всё это давило на меня так сильно, что бедная Ника больше терпеть уже не смогла. Вообще я рада, что она ляпнула это. Ведь она во всём права. Я постоянно ною насчёт того, что не могу сама распоряжаться своей жизнью, но при этом ничего не делаю. Я боялась, хотя чего — не понятно. Только вот вчера я попыталась минным путём объяснить маме всё, только вот она слушать не хотела. Почему же я всё-таки не смогла говорить ей спокойно вчера, не повышая голоса? Да потому что она волновалась не за меня, как дочь, а за имя семьи. Сам факт того, что для неё намного важнее не запятнать фамилию семьи, а не позаботиться о дочери, выводит меня. Всё когда-то бывает впервые. Вот вчера я впервые ей возразила, пытаясь всё-таки отстоять свою позицию. Однако не получилось, но я не намерена останавливаться на этом. Сегодня утром мама относилась ко мне ещё холоднее, чем обычно. Была слишком придирчива к внешнему виду. Да ещё и высказала своё недовольство по поводу того, что я опоздала на завтрак. Рома только наслаждался тем, что меня отчитывали. Такое поведение мамы меня выводило из себя, но я решил пока не встревать. За этими мыслями я и провела все уроки. Перед тем, как я выходила из школы, мне позвонил телефон. Звонил Никита. — Привет, — радостно сказала я. Я очень обрадовалась, потому что так давно не слышала его голоса. — Привет, Беата. Я возле школы, выходи, — сказал он. Это было неожиданно. Он не должен был приехать так рано, потому что у него ещё учёба. А значит приехал он по какому-то важному делу. Осталось выяснить по какому. Выйдя из школы, я действительно увидела Никиту, стоящего около машины. Когда я подошла к нему, он только улыбнулся. Не стал обнимать или целовать. Просто улыбнулся. Это меня насторожило ещё больше. — Садись в машину, поговорить надо, — сказал парень, открывая передо мной дверь. Когда он сел на водительское место, то мы поехали в кафе. Ехали молча. Зайдя в заведение, сразу пошли к столику. Заказывать ничего не стали. Я всё равно ничего съесть не смогла бы, потому что слишком нервничала. Ну не станет же он приезжать среди недели просто поболтать со мной. А значит, у него есть какой-то очень серьёзный разговор, судя по его лицу. — Беата, выслушай меня только до конца. Мы должны расстаться. Дело в том, что я женюсь. Поэтому я и приехал. Хотел сказать об этом родителям и тебе лично, всё-таки это лучше, чем по телефону. Дело в том, что столько времени без секса очень трудно для парня. Я и переспал с девушкой, а потом она сказала, что беременна. В общем, отец сказал, чтобы я женился на ней. Мать была не в курсе, поэтому я и приехал сказать ей лично. Прости, ладно? Я сидела с окаменевшим лицом. Я лишилась девственности с ним перед его отъездом, то есть летом. Когда он приезжал, мы спали только один раз. Ему нужно было это, поэтому он и изменил мне. Это то, чего я так боялась. Теперь он женится. А мне что прикажите делать? Я, конечно, изменить ничего не смогу, но всё же жить надо. Только теперь осталось узнать, как жить. Понимаю, что это моя первая влюблённость и что это не навечно. — Не молчи, — попросил он, накрывая мою руку своей. От этого я дёрнулась. Его прикосновение. Он так трогал не только меня. И больше никогда не будет. Надо же, сегодня второе марта, а пятого было бы два года, как мы встречаемся. Я-то думала, чтобы придумать для парня, а он тем временем развлекался с кем-то. — Отвези меня домой, — сказала я голосом, лишённым эмоций. Никита кивнул, вставая. Я сама прошла вперёд него, села машину и стала ждать его. Мне нужно было домой. Мне хотелось побыть в одиночестве. Как только он сел в машину и завёл её, мне показалось, что всё это мне почудилось. Но посмотрев на его лицо, на его напряжённую позу, я поняла, что ни черта мне не показалось. Тут на меня разом обрушилась вся гамма чувств. Это была злость по большей части. Мне было больно осознавать, что человек, которого я почти любила, так обошёлся со мной. — Какой же ты придурок, — сказала я пред тем, как вышла из машины. Я отлично с ним попрощалась, если учесть, что больше его не увижу. Но мне было так плевать. Злость, которая бушевала внутри меня, заполняла всю меня. Казалось, будто я была сосудом, который удерживает всё это. Зайдя домой, я хлопнула дверью. Слёзы обиды наворачивались на глазах. Мне хотелось причинить ему тоже боль. Хотелось, чтобы он страдал. Только как это сделать я не знала. И от этого было такое чувство беспомощности. От этого я скинула на пол вазу, которая стоила немало. Только на данный момент меня это не волновало. На шум прилетела мама. Увидев тот небольшой разгром, что я устроила, она начала возмущаться. — Ты что наделала?! — Какая разница? Боишься, что кто-нибудь придёт и увидит бардак? — говорила я, не скрывая раздражения. — Что с тобой происходит? — спросила она. Думаете, пыталась понять меня или войти в положение? Ошибаетесь. — Меня только что бросил парень, потому что от него залетела какая-то девка. И я, естественно, не в духе, — выкрикнула я. — Никита бросил? — спросила она. — Ты не смогла даже парня удержать?! Он был отличным вариантом! Вот тут меня всё достало. Она даже сейчас не могла пожалеть свою дочь. Она злилась на меня за то, что я не смогла удержать парня. И не играет роли тот факт, что он изменил мне. Это не важно, главное то, что я не смогла удержать его. От этого злости во мне стало больше, поэтому, дабы не наговорить ничего лишнего, я пошла в свою комнату. Там я смогла рушить всё, что видела. Через час, когда ярость немного отступила, я позвонила Доминике и попросила встретиться. Я переоделась в первое, что попало под руку, а это была одежда, уже одобренная моей мамой, и вышла из дома. Никто не стал меня задерживать или ругать. Мама просто ушла в комнату, хлопнув дверью. Придя в парк, где мы и встречались с Никой, мне пришлось ждать подругу ещё минут десять. — Беата, что случилось-то? Я думала, что ты сегодня готовишься к тесту или ещё что-то, — сказала она, изумлённо смотря на меня. — Пошли в кафе, там я всё и расскажу, — сказала я, сразу направляясь в направлении заведения. Когда мы сели за столик, я рассказала Вороновой всё, что произошло. Начиная со вчерашнего вечера и заканчивая тем, почему я ушла из дома. — Она так и сказала? Господи, Никита женится из-за того, что от него залетела какая-то баба, а твою маму волновало только то, что подумают другие о вашем расставании? Пи*дец! — выругалась подруга, хотя прежде она сдерживалась в моём обществе. Сама я не очень любила употреблять такие слова, а вот воронова нередко их употребляла. Но так как мне это не нравилось, она старалась говорить более нормальным языком. Я понять не могу, почему мы дружим. Вроде бы такие разные. Я люблю тихую и спокойную жизнь, а Нике нужны острые ощущения. Я правильная, а она связана с криминалом. — Я не знаю, что делать, — сказала я тихим голосом. — Я знаю! Мы пойдём на вечеринку и напьёмся! — радостно воскликнула подруга, доставая свой телефон. Набрав какой-то номер, она принялась ждать ответа. — Илья? Говори адрес этой вашей вечеринки, мы с Беатой будем у вас. Отлично! Мы идём в место, где будет полно таких парней, как этот Егор. Да и сам парень там тоже будет. — Так, вали домой и переоденься в платье. Позли свою мамашу, — сказала Ника, вставая. Вот легко сказать ей. Злить маму я никогда не любила. Тем более Доминика хотела, чтобы я одела какое-нибудь короткое сексуальное платье, которого у меня нет. Весь мой гардероб состоит из элегантных платьев до колена. Таких уж коротких нет. Видимо всё это выразилось у меня во взгляде, потому что подруга вздохнула и сказала: — Пойдём ко мне. Подберём что-нибудь. Через полчаса я надевала очередное платье. Оказывается, у подруги много супер коротких платьев, причём очень вызывающих. Мне было неловко в них, потому что прежде ничего настолько короткого не носила. — Вот, это тебе идеально подходит! — воскликнула подруга, когда на мне оказалось короткое чёрное платье. Мне и самой понравился вид в нём. Пусть оно и короткое, но выглядела я в нём потрясно. Я ведь собиралась отомстить всем, а именно маме и Никите. Потом Доминика решила подправить мне макияж. Подруга ещё сильнее подвела мне стрелки, которые уже были. Если раньше они выглядели не вызывающе, то теперь придавали какую-то доступность. Но ведь именно этого я хотела. Парни будут обращать внимание, а я буду наслаждаться этим. Теперь-то я свободная девушка, которая имеет право на общение с любым парнем. А ещё это отличный способ позлить маму. — Увидели бы меня родители в таком виде, — сказала я, осматривая себя в зеркале. Подруга только ухмыльнулась. К семи часам мы были уже около какого-то клуба. Причём дорого. Судя по тому, как свободно заходил Илья, то он был здесь не последним человеком. — Ника, Беата, — поприветствовал он нас. Я только кивнула, а потом пошла за ним в клуб. А вот подруга ответила ему поцелуем. Я и раньше бывала тут, только одевалась поприличнее. Плюнув на эту парочку, я пошла к бару. Никогда раньше не пила. Но всё когда-то бывает в первый раз. Вот вчера я впервые возразила маме, сегодня буду первый раз пить. Интересно, как они отреагируют на появление блудной дочери. Знаю точно, что это разозлит их. Ведь кто-то мог видеть меня в таком виде и это может ударить по репутации! Доминика с Ильёй уже куда-то делись, но мне и без них было вполне нормально. Многие парни обращали на меня внимание, как только я оказалась в кубе. Вокруг царил один только разврат. Заказав что-то непонятно, я начала пить. Это очень сильно обжигало всё изнутри. Так сильно, что у меня слёзы на глазах наворачивались. — Пьёшь так, будто никогда раньше рюмку не держала в руках, — услышала я голос Сазонова за спиной. — Так и есть, — сказала я, пытаясь справиться с тем жжением, которое было у меня во рту. Егор хмыкнул и подозвал бармена. Сказав ему что-то, он забрал у меня рюмку и допил содержимое сам. — Начинать надо с чего-то слабенького, а уж потом переходить к чему-то крепкому, — сказал он, пододвигая ко мне рюмку с чем-то. Так я и пила всё, что он предлагал мне. Сначала я не питала к нему доверия. Ну хотя бы потому, что он просто хочет напоить меня. Через минут десять мне было уже плевать на всё. Мысли про Егора — маньяка уже не тревожили меня. Меня вообще ничего не тревожило. Мне было очень комфортно с алкоголем и Егором, который выслушивал весь мой пьяный бред. Вот мне одно интересно, ему и правда интересно это слушать или он просто наслаждается тем, что я позволяю ему обнимать себя?