Тринадцать дней.

Просыпаться было очень тяжело. Было такое ощущение, будто меня кто-то булыжником по голове ударил, а в рот насыпал песка. В общем, всё моё состояние говорила мне о том, что нехило я вчера выпила. Я прекрасно помнила, что пила с Егором, но вот что было дальше осталось для меня чем-то неясным. Но знаете, когда у вас болит голова, во рту сухо, как в пустыне, и вы хотите сдохнуть от всего этого состояние, то как-то не задумываетесь о своём местонахождении и причинах. Вы можете только мечтать о какой-нибудь сильно действующей таблетке. Это может быть аспирин или ещё что-нибудь, главное, чтобы помогло. Но для этого нужно попытаться открыть глаза, а потом уже и встать. Только сделать это, после такого количества выпитого, очень не просто. Плюс ко всему пила я впервые, а это значит, что и урон моему здоровью нанесён очень ощутимый. Любое моё движение отдавало болью в голове. Но не двигаться я тоже не могла. Попыталась открыть глаза, но сделать это удалось, приложив нечеловеческие усилия, только с десятой попытки. Комната, в которой я собственно и находилась, выглядела обычно. Обставлена со вкусом, в синих тонах, но мне, как человеку, всю жизнь знавшему богатство, сразу стало понятно, что это простенькая комната, без излишеств. Она не принадлежала богатому человеку. Кстати о человеке. Рядом со мной не было никого. Я встала, не с первой попытки, конечно же, и пошла в поисках кого-нибудь, кто смог бы дать мне таблетку или хоть что-нибудь. У меня не было страха или паники насчёт того, что оказалась я у незнакомого человека. Было настолько пофиг, что я даже не заморачивалась об этом. Намного важнее было сейчас ослабить боль, а потом уже можно и проанализировать всё. Поэтому я шла по квартире, которая не являлась дорого обставленной, что мне нравилось, в поисках хоть кого-нибудь. Шла я в тишине, поэтому резкий голос за спиной заставил меня вздрогнуть: — Выглядишь хреново. По голосу я сразу поняла, что это Сазонов. Повернувшись, я увидела его без майки. Сказать честно, такого классного тела не видела ни у кого. Даже его татуировка на всю руку показалась мне такой возбуждающей, что ли. Но я тут же осеклась. Слишком уж долго я рассматриваю его и не говорю ни слова. — Ты не мог бы дать мне что-нибудь…. — я не успела договорить, потому что парень уже протянул мне руку с таблеткой. — Хотел идти будить тебя, — пояснил он. Я взяла таблетку и запила водой из стакана, который он мне так же предложил. — А мы с тобой… — Не спали мы, — закончил он за меня. Я облегчённо выдохнула. Это просто прекрасно. А-то я уже боялась, что переспала с первым встречным. Хотя чего таить? Егор был очень привлекательным. Хотя в первую нашу встречу, он вообще мною никак не воспринимался. Вот и зря. Только теперь меня напрягало кое-что другое. Он теперь не лезет ко мне, я стала ему просто неинтересной, потому что постоянно посылала его. Но ведь тогда у меня был парень, и это можно было объяснить, а теперь, когда я свободна и вижу симпатичного парня, то могу перестать строить из себя такую недотрогу. Но надо ли теперь это ему? — Подожди, а что я вообще у тебя делаю? — спросила я, когда до меня начало доходить что-то разумное. — А что, такая не дорого обставленная квартира тебя уже выворачивает? — спросил он с сарказмом. — Ты напилась и рассказала мне всё о своей тяжёлой жизни. Ну, а потом, когда ты была совсем пьяная, я предложил тебя домой направить. Но ты сказала, что хочешь сделать всё им назло, поэтому мы и поехали ко мне, — он всё это время осматривал моё тело. Я была в том же платье, только теперь оно было мятым. Но все прелести было видно и так. — Ясно, — сказала я, пытаясь сообразить, что делать дальше. Я запуталась окончательно. Что мне делать? Идти домой в любом случае надо, но вот придти в таком виде, плюс ко всему ещё я не ночевала дома, это уж точно будет стоить мне дорого. Мама с отцом не простят мне этого, потому что кто-то мог видеть меня в таком виде. Я уже сразу знаю все их фразы и выговоры. Только вот легче мне от этого не станет. Я решила, что больше не стану прогибаться под них. Но что, если это не даст результатов? Может это моё подростковое желание доказать им что-то? Хотя это желание было у меня с пяти лет. Мне уже тогда хотелось свободы выбора. Что касается Егора, то я хотела пообщаться с ним. Хотела влиться в его компанию. И это не из-за того, что я хочу сделать всё назло родителям, нет. Просто после вчерашнего вечера, о котором, собственно, ничего не помню, я чувствовала какое-то понимание с его стороны. Ну ещё он был безумно симпатичным и я была бы не против побыть рядом с ним. Только вот насколько близко я готова быть с ним, остаётся для меня загадкой, которую я даже пока не хочу разгадывать. И так проблем мало, что ли? — Вот не делай лицо, будто решает какую-то глобальную проблему, — усмехнулся Егор и налил кипяток в кружку и поставил её передо мной. — Слушай, а я тебе всё про семью рассказала? — спросила я, немного боясь. Если он знает все тайны нашей сумасшедшей семейки, то что ему стоит пойти и рассказать об этом на весь город? Но с другой стороны, разве ему это надо? — Ты мне и про парня своего рассказала, и про Нику. Так что я знаю о тебе довольно много, — он улыбнулся. Улыбка его не была какой-то очень доброй или ласковой, или дарящей спокойствие. Скорее дерзкая, самодовольная и соблазняющая. Да и весь его внешний вид можно было бы описать точно также. Что тогда меня в нём привлекало? Скорее всего его свобода, его способность жить так, как этого хочет он. Сразу видно, что он не станет соблюдать правил. — Тебя подвезти домой? — спросил он, вырывая меня из мыслей. Я не знала и сама. Домой надо в любом случае, только вот готова ли я была теперь ехать туда? — Я так и думал. Тогда мы поедем гулять, — он встал и направился в комнату. — А я, разве, давала согласие? — удивилась я. — А ты хочешь ехать домой, где тебе промоют мозги? — услышала я его насмешливый тон из соседней комнаты. — Ненавижу тебя за то, что ты всё знаешь, — возмутилась я, но больше ничего говорить не стала. Когда Сазонов переоделся, мы сели в его машину и поехали в какой-то бар. Судя по тому, что на стоянке стояли в основном спортивные машины, то это бар для любителей гонок. — И что я тут забыла? — спросила я у Егора. — Здесь лучше, чем в твоей сумасшедшей семейке, — сказал он, заходя внутрь. Я последовала за ним, не возникая. Он прав. Я согласилась поехать с ним фиг поймёшь куда только для того, чтобы не идти домой. Но я просто оттягиваю неизбежное. Но пока есть возможность тянуть время, я буду это делать. Мы сидели за столиком и Егор рассказывал мне о гонках, о правилах и о всякой фигне, которая занимала меня. Мы там и позавтракали. Сазонов показался мне не таким плохим, как в первую встречу. Ещё мы видели Доминику и Илью. Подруга увидела меня, но мне не показалось, что она была рада. Хотя мне могло просто показаться. После этого мы поехали смотреть гонку какого-то его друга. В итоге только вечером я оказалась дома. Егор подвёз меня, и я поблагодарила его. Он только кивнул головой и уехал. За что я благодарила? За отлично проведённый день или за отсрочку от того, что устроят родители. Я выключила телефон ещё тогда, когда пила с Егором. И сегодня целый день его не включала. Интересно, они вообще звонили? Я решила не забивать голову лишними мыслями и просто зайти в квартиру. Головомойка мне обеспечена. Во-первых: я не ночевала дома. Во-вторых: я целый день ходила в платье, не очень подходящем для статуса моей семьи. А всё вместе это обеспечивает стопроцентное недовольство родителей. Открыв дверь, я заметила свет в прихожей. Стоило мне пройти вглубь квартиры, как на меня сразу же набросилась мама. — Ты где шлялась? Да ещё и в таком виде?! Почему телефон не поднимала? — начала она с порога. — Мама, успокойся. Я гуляла, — я попыталась успокоить её, хотя сама чуть не рассмеялась от этого тупого объяснения. — Гуляла? Ты не ночевала дома! Да ещё и в таком виде! — возмущалась она. Отличительная черта моей мамы заключается в том, что она орёт редко. Чаще всего она говорит на повышенном тоне и сохраняет холодность. По крайней мере ко мне. С Ромой же её голос становиться мягким, как шёлк. — Беата, ты где была? — услышала я голос отца, который спускался с лестницы. — Отдыхала, — коротко сказала я. — Нет, ну ты посмотри, в каком виде она была! — продолжала мама причитать. — Почему ты так вырядилась? — спросил папа. Тут и братец подоспел. Ему всегда доставляло удовольствие наблюдать за тем, как меня ругали или наказывали. Я не могла так быстро смириться с чем-либо, поэтому иногда нарушала правила. Чаще это было в детстве, когда мне просто-напросто не хватало родительской любви. Когда я уже подросла, и со мной можно было вести взрослый и полноценный диалог, родители объяснили мне что к чему, и я перестала вести себя непослушно. Стала такой примерной, какой они и хотели меня видеть. Но делать это мне было тяжелее, чем Роме, потому что он готов был на всё, лишь бы родители его по головке погладили, я же была не такой. Отчасти поэтому мы с ним и не подружились. Казалось бы, вроде мы семья и должны общаться, но нет. Я его не вижу почти, потому что он всегда где-то ходит. И нет, не по своим делам. Он ходит там, где родители. Любое мероприятие он не обходит стороной, если там будут наши родители. Тем более это возможность привлечь ещё больше внимания. В общем, я не любила своего братца по разным причинам. Не сошлись мы характерами и взглядами. — Я гуляла с Доминикой, — немного соврала я. Хотя, по сути, я с ней и была, если не учитывать сегодняшнее утро и вчерашний вечер. — Я же просил тебя не общаться с ней, — сказал папа, недовольно хмурясь. — Она моя подруга, — сказала я, готовая защищать подругу. — И она одела тебя так, будто ты на трассу собралась, — вставил свои пять копеек Рома. Я думала, что родители скажут ему хоть что-нибудь. Он ведь только что оскорбил меня, но ни папа, ни мама ничего не предпринимали. Просто стояли и смотрели на меня, испепеляя своими взглядами. — Тебя видели соседи, тебя могли видеть журналисты! Да любой человек, знающий нашу фамилию, увидев тебя в таком виде, с омерзением станет думать о нас. Я думала, что ты поняла, что авторитет нашей семьи не должен стоять под угрозой! — начала мама. — А почему тебя всегда заботит только авторитет семьи? Неужели ты волновалась не за свою дочь, которой не было дома, а за авторитет семьи! Ты хоть понимаешь, как абсурдно это звучит?! Ты печёшься больше за фамилию, чем за здоровье собственной дочери! Откуда же в тебе столько эгоизма?! — сказала я, с омерзением посмотрев ей в глаза. Я не могла больше просто так молчать и слушать, как она говорит, что я подорвала авторитет семьи. Может, я и перегнула палку, но в целом суть я изложила правильно. Может, во взгляде было немного больше неприязни, чем следовало, но она этого заслуживает. А вот той пощёчины, которая досталась мне от неё, я уж точно не заслужила. — Пошла быстро в комнату и чтобы я тебя сегодня больше не видела! — сказала она ледяным голосом, давая понять, что я ещё легко отделалась. У меня не было ни сил, ни желания возражать ей. Я была окована шоком. Меня никогда до этого не били. Ни-ког-да. Она впервые ударила меня за то, что я сказала правду ей в лицо. Мама действительно всегда заботилась о фамилии и авторитете больше, чем о своих детях. С Ромой проблем не было, он всё делал, лишь бы родители остались им довольны. Поэтому надобности применять физическую силу не было. А тут я возразила и высказалась ей. Ей это не понравилось, поэтому она ударила меня. Но блин, меня впервые ударила мама! Какие эмоции испытывает человек в моём состоянии? Я понимала, что немного перегнула палку, но я семнадцать лет терпела всё это, понимаете? Это сложно. Ей просто стало неприятно из-за того, что я сказала ей о том, какой она является на самом деле. Она-то думает, что делает это ради детей, хотя сама это всё делает лишь для себя и отца. Правда глаза ей колет, поэтому она старается оправдаться. Нужно уметь воспринимать правду такой, какая она есть.