Тринадцать дней.

С утра мне болела голова. Видимо, ещё не отошла от того, что мне устроили родители вечером. Плюс ко всему этому потом ещё и Рома начал насиловать мой мозг. Правда, от последнего я быстро избавилась. Так вот, что вчера было. Егор отвёз меня домой после очередной гонки, в которой он участвовал, только теперь уже на байках. Как оказалось, он отлично владеет и тем, и другим. Он выиграл заезд, поэтому нам пришлось остаться и попринимать поздравлений в его адрес. Многие называли меня его девушкой. Я смущалась от таких слов, хотя совру, если скажу, что мне было неприятно, а Егор улыбался и молчал. После этого он отвёз меня домой, где для меня и совершилось насилие мозга. Как только я зашла в дом, родители налетели на меня со своими гневными репликами. Говорили, как недовольны мной и что я подрываю репутацию семьи. Вообще-то говори один папа, а мама орала. Я до сих пор не могу привыкнуть к такой импульсивной маминой стороне. Всё-таки всю жизнь я видела её спокойной, а тут за пару дней научилась выводить её до такого состояния. Я мысленно поаплодировала себя в тот момент. Если в целом описать смысл их претензий, то они недовольны (это слабо сказано)  тем, что меня видели в таком виде и подумали о нашей семье фиг поймёшь что. Меня всегда особенно сильно бесило, когда они говорили о репутации семьи, поэтому я сказала им, что сделала татуировку. Надо было видеть их лица. А потом надо было слышать ор мамы, вперемешку с папиным. Вы представляете — мой отец кричал! Это уже вообще что-то немыслимое. Но потом, когда я собиралась уйти в свою комнату, дабы не слышать их, папа ударил меня. Его пощёчина отличалась от маминой, ну в том плане, что было намного больнее, только я виду не подала, а только улыбнулась. Не буду врать, когда я пришла в комнату и закрылась, то я плакала. Мне было обидно, но это я не собиралась показывать. Когда я успокоилась, то спустилась, дабы взять что-нибудь поесть. Спускалась я в майке, через которую отлично была видна моя татуировка. Я надеялась, что кто-нибудь из родителей будет сидеть и увидит её, но единственный, кого я встретила, был Рома. Он уже был в курсе всего произошедшего, поэтому радостно расспрашивал у меня, не болит ли мне щека и тому подобное. Я вначале не обращала на него внимания, а потом просто послала. Раньше я отвечала на его колкости той же монетой, а теперь мне стало абсолютно плевать на него. Главным для меня было, чтобы он отвалил от меня. Пусть лучше не замечает, чем лезет со своими тупыми шутками. Сегодня же я решила пойти в школу. И нет, не подумайте, что я возвращаюсь к прежнему образу жизни, что я признала, что была глупой. Просто в школе никто не станет мириться с моим внешним видом, а это только на руку мне, потому что родителям сообщат о моём чудесном поведении. Я не стала как-то по-особому наряжаться. Одела белую майку, джинсы и куртку. Макияж тот же, то есть стрелки и тушь. Собрав сумку, я спустилась вниз, где все завтракали. — За этим столом тебе нет места, — сказала мама, когда я стала подходить. — Я не собиралась садиться, — ухмыльнулась я. — Думаешь, я стану есть за одним столом с ВАМИ? Я взяла яблоко и пошла в прихожую. Обувшись, я натянула куртку и вышла из дома. На самом деле я не ожидала такого от мамы. И я соврала, когда сказала, что не собиралась с ними завтракать. Но это не трагедия. Есть ведь кафе и тому подобное. По пути в школу, я пыталась дозвониться Нике, но та не поднимала. Что вообще с ней происходит в последнее время? Сначала ходит нормальная, а потом резко злой на весь мир становится. У меня в голове уже куча догадок, а хотелось бы выслушать её версию. Дойдя до школы, я бросила все попытки связаться с Вороновой. Как я и думала, все удивлённо уставились на меня, пришедшую совсем не в той форме, которая предусматривалась. Но мне было плевать. Точнее плевать было на взгляды, но было совсем не плевать на то, что директор вызовет меня. Мне это и нужно было, как раз. — Ну чего вы так уставились? — спросила я, проходя мимо каких-то девушек, смотревших на меня и перешёптывающихся. Я понимаю, что все они не ожидали увидеть нечто подобное, причём от меня, но всё же. Пусть я раньше и была примерной отличницей, но это не значит, что я не могу измениться. Не успела я дойти до своего класса, как меня тут же перехватила учительница русского и сказала, что меня ждёт директор. Раньше я ходила к нему только за наградами или поздравлениями, а теперь иду за выговором. — Беата, можешь мне объяснить, что это такое? — спросил он, как только я зашла в кабинет. — Что именно? — невинно спросила я, предвкушая. — Почему ты не в школьной форме? — строго спросил дядечка. — Я не хочу носить школьную форму. У меня теперь другой образ, знаете ли, — говорила я спокойно, наблюдая за выражением лица директора. — Ты понимаешь, что я вынужден вызвать твоих родителей в школу? — спросил он, пытаясь призвать меня к разуму. Только вот разум меня не покидал. Наоборот, теперь он просветлился. Жаль, что никто этого не понимает. — Вы хотите таким способом запугать меня? Я знаю, что вы вызовете их в школу. Дальше что? — Я попрошу тебя сегодня не находиться в школе. Иди домой и обдумай всё, — сказал он, отворачиваясь к окну, давая мне понять, что разговор окончен. Мне это было только на руку. Наша школа считалась одной из самых престижных в городе. Учились в ней исключительно богатые личности. Но даже тут не обходилось без сплетен, интриг и тому подобного. Обычная школа, только в ней учились богатенькие подростки. Я не раз мечтала о том, чтобы перейти в обычную школу. Я не раз порывалась поговорить об этом с родителями, но Ника останавливала меня. Говорила, что меня невзлюбят из-за моего финансового положения. И я понимаю, что она совершенно права. А чего я добьюсь, когда мои родители сходят к директору? Очередной пощёчины или того хуже? Я и сама не знала, чего уж теперь от них ожидать. Мне было немного обидно за то, что все считают это подростковым бунтарчеством. Ну типо у всех подростков бывает такой период и всякая подобная фигня. Но только я делаю всё это осмысленно. Я ничего не доказываю родителям. Я просто отстаиваю свои позиции. Я хочу иметь право выбора, хочу, чтобы они приняли мой новый образ. Хочу, чтобы репутация семьи стала не такой важной частью. Для них действительно важнее это, чем собственные дети. Какому нормальному ребёнку это понравится? Я полазила по магазинам, погуляла по парку, зашла в книжный магазин, а общем, побывала везде, где только можно. Всё равно это лучше, чем идти домой. В обед я направлялась в кафе, по пути набирая номер Вороновой. Она до сих пор не поднимала. — Эй, Беата! — услышала я голос за спиной. Развернувшись, я узнала парня, который звал меня. Это был Илья. — Привет, — улыбнулась я. — Сменила образ? — он осмотрел меня. — Как видишь, — ответила я ему. — Ты в кафе идёшь? — я кивнула. — Не против, если я составлю компанию? — Пошли, — пожала я плечами. По пути я раза два попыталась дозвониться до подруги, но результат тот же, точнее его вообще не было. — Кому звонишь? — спросил Илья, когда мы сели за столик. — Нике пытаюсь дозвониться, ты, кстати, не в курсе, где она и почему не берёт телефон? — спросила я. — А я должен это знать? — спросил он. — Ну вы же вроде были близки? — спросила я. — Это только пару ночей. Не смотри на меня, это её инициатива просто спать. Мне она понравилась, честно, — он засмеялся. — Значит, ты не знаешь, что с ней творится, — грустно сказала я. Мне не хватало той подруги, которую я знала прежде. С начала марта всё пошла не так. И что случилось с ней, не пойму?! — Знаю, но говорить не стану, ибо это просто догадки. Поверь мне, с её характером ты скоро всё узнаешь, — уверил меня парень. Когда мы закончили делать заказ, к столику подошёл Егор. — Это стало твоим любимым заведением, что ли? — сказал он, улыбаясь. Ещё со вчерашнего дня я заметила, что открываю в нём что-то новое. Он улыбаться стал как-то искреннее. И я стала замечать, что мне нравилась его улыбка. Мне нравилось, когда он обнимает мен за талию. Мне нравился сам Сазонов. — Ага, воспоминания хорошие, — ответила я, пропуская его сесть. — Вообще-то хорошо, что я тебя здесь встретил. У меня на тебя планы, — он посмотрел на меня и в его глазах промелькнул какой-то огонёк. — Я..- я хотела возразить, но он жестом показал, чтобы я заткнулась. Дальше парни сидели и разговаривали, а я кушала и пыталась дозвониться до подруги. Что-то мне это совсем не нравилось. — Хватит названивать уже. Пошли, — Егор взял меня за руку и вывел из кафе. Мы сели на его байк и поехали куда-то. На все мои вопросы он отвечал молчанием, либо в нежной форме просил заткнуться. В итоге мы приехали, не поверите, в кино. — Мы идём в кино? Ты серьёзно? — удилась я. — Считай это свиданием, — он улыбнулся и обнял меня за талию. У меня это как-то не вязалось в голове. Егор всегда проявлял полное безразличие. В романтическом плане. На меня он смотрел только похотливо, не было никакого намёка на романтику. Да вообще, сам Сазонов не похож на парня, который хочет отношений. После сеанса я мы вышли из кинотеатра. Я всё ещё не могла окончательно отойти от шока. Сели мы на последний ряд и Сазонов приставал ко мне, лез целоваться. И да, в конце мы всё-таки поцеловались. — Ты чего? — спросил парень у меня. — Я просто не могу понять тебя, — ответила я, пытаясь в голове всё хоть как-то разложить по полочкам. — Я пытаюсь быть милым, а ты тут стоишь с каменным лицом! — он наиграно надулся. — Да ладно тебе, — я рассмеялась. — Что дальше? — А дальше мы поедим ко мне, — он улыбнулся, а я напряглась. Я, конечно же, понимала, зачем мы едим. Кино, последний ряд и его кровать. И не стану врать, я хотела этого. Только что-то от прошлой пай-девочки кричало мне о том, чтобы я остановилась. Но ведь той Беаты больше нет. Есть новая я, которая живёт в своё удовольствие. Я, наверное, делаю что-то неправильно, но мне так сильно плевать. Я хотела того же, чего и Егор. Всё в моей голове смешалось в одну кучу, и разобраться в этом было невозможно. Я только знала, что теперь буду делать только то, чего хочу сама. Но я всё равно не понимала Сазонова. Сначала он лезет ко мне, пытаясь затащить в постель. Потом я пью с ним. Потом он появляется изо дня в день в моей жизни, а потом заявляет, что это свидание. Ну вот хоть убейте, не могу его представить парнем, который хочет настоящих отношений. В один миг он такой весь самец, в другой такой … да я даже слов подобрать не могу. Вот настоящий кубик — рубик. Фиг поймёшь его! Только в данный момент я понимала только одно — он хочет переспать. Да я просто уверенна, что и кино было не для показания романтизма, а лишь, чтобы затащить в постель. Но если я понимаю всё это, почему сама этого так сильно хочу?