Отцы и дети: жанры и предупреждения

Жанры Антиутопия       В этом мире нет прав и свобод. Единственный закон — отрицать все авторитеты. Закон этого мира — нигилизм. Так завещал мудрый правитель, Генеральный Министр.       — Чёрт вас всех раздери, кто пустил Базарова в политику? — в кабинет главы государства ворвалась Автор и утащила опешившего Евгения с собой. — Не для того я тебя воскресила, чтобы ты тут разводил тоталитаризм раньше срока! Мне ещё одну часть с тобою бодаться! Дружба       — Отец, это мой друг, Евгений Базаров, — представил молодого человека Аркадий.       — О, очень приятно, — улыбнулся Базарову Николай Петрович. — А это, Аркадий, мой друг Фенечка, — он кивнул на девушку, следящую из глубины комнаты за вновь приехавшими.       — Ну, пап, ты меня не пугай, мы с Евгением не такие друзья, — едва заметно вытянул лицо Кирсанов-младший. Исторические эпохи       — Новый указ от императора? — насторожился Павел Петрович.       — Почти, — подтвердил его брат. — Государь внёс законопроект об освобождении крестьян от крепостничества.       — Батюшки, в какие тяжёлые времена мы живём, — загрустил Кирсанов. — Ещё немного, и новые декабристы появятся.       — Ну, этого ещё ждать и ждать, — вздохнула Автор. — Вы даже можете успеть сбежать в Париж, там революция уже была и не очень-то всем понравилась. Любовь/Ненависть       — Я не вернусь в Никольское, — отрезал Базаров, когда Аркадий заикнулся об обратной поездке. — Хочешь, чтобы я был с тобой откровенным? Давай! Я видел, с каким испугом и уничижением на меня смотрела Анна, когда я признался ей. Да она возненавидела меня! Я и сам себя ненавижу. За что, зачем я так позорно поддался чувству? И знаешь, что самое страшное? Чувство-то поганое не уходит! И я не хочу его растравливать, как не хочу снова видеть её укоряющие глаза.       — Л-ладно, — медленно начал Кирсанов, когда Базаров замолк и отвернулся. — Я рад, что ты наконец спустил пар, но я же просто спросил, в каких деревнях поблизости от Никольского самый вкусный творог, чтобы мы заехали утром. Нестандартная поэзия       Любовь настигла       Нигилиста внезапно.       А Анну нет. Тиф. Первый раз       — Катя, — мягко разорвав их первый поцелуй, неуверенно сказал Аркадий. — Может… Знаешь… Здесь как-то прохладно, — он обнял девушку, поправляя тонкую шаль на её плечах. — Пойдём в дом, Катя. У тебя холодные руки, — он сжал её ладони в своих, отчего Катя зарделась и опустила взгляд. — Я хочу согреть их, согреть тебя, Катя, любимая!       — Видишь, чего нормальные люди творят? — со смешком сказала Автор Базарову, наблюдая за молодой парочкой с веранды. — А ты так и умрёшь девственником.       — Ты так в этом уверена? — обернувшаяся Автор заметила подозрительный огонёк в глазах нигилиста, но нисколько не испугалась. Если всё пойдёт наперекосяк, она успеет убить его быстрее. Попаданцы       — Есть ещё одна причина, по которой мы не можем быть вместе, — почти неслышно прошептала Анна. — У меня уже есть жених.       — Кто? — нетерпеливо подался вперёд Евгений.       — Только даже не вздумайте вызывать его на дуэль. Его зовут Антон Городецкий. Не знаю, сможет ли он быть вместе со мной, когда поймёт, что я не ведьма, но я его люблю, и этого мне достаточно. Постапокалиптика+Каннибализм       — Теперь, наверно, даже яблоневый сад завял, — с тоской протянула Одинцова-старшая, кутаясь в рваный платок и наблюдая за огоньком свечи.       — Естественно. Не думаю, что наверху вообще что-то живое осталось, — пожал плечами Аркадий, трогая недельную щетину.       — Дорогой, — позвала его Катя, — а сколько Евгения жарить нужно, чтобы он стал не заразный?       — Да уже не важно, есть-то хочется, — немного грубо отрезал Кирсанов. Пропущенная сцена       Одинцова не хотела загонять своих лошадей или кричать на кучера, однако сердце подсказывало ей, что стоит поспешить. На ухабах её потряхивало, но Анна не выпускала письма, снова и снова перечитывая самые страшные слова: «Евгений Базаров… при смерти». Слёзы навернулись на глаза, на мгновение скрыв ужасную строку, но Одинцова тут же решительно стёрла их с лица. Судьбу не изменить, надо лишь уметь встретить её с достоинством. Соулмейты       — Нет, Евгений, я не создана для отношений, — жёстко сказала Анна, но было видно, с каким трудом ей даются слова. — Я давно не бываю на балах, а даже когда бывала, я никогда не могла ни с кем вступить во что-то, даже отдалённое похожее на танец единения. Я разучилась танцевать, Евгений, я отказалась…       — Тогда позвольте мне хотя бы попытать удачу, — Базаров неожиданно элегантно протянул ей руку. — Знаю, я тоже не особый мастер танца. Но если у нас выйдет, это уже будет не важно.       Тонкое запястье Одинцовой оказалось в его ладони, и он, Базаров, совершенно презирающий идею поиска спутника жизни, вдруг чётко понял, что с этой женщиной у него всё получится. Они враз сплелись в одно существо, их закружило в танце, в танце единения, которого ни один из них более не ждал.       — Нет, нет, я так не могу, это слишком мило, — плакала Автор, глядя на них из-за угла. — Давайте уже скорее к предупреждениям! Прошу, к предупреждениям! Предупреждения UST       — Но нет, всё же нам не стоит быть вместе, — Одинцова вмиг обрушила все надежды Базарова. Беременность       — Кажется, у тебя будет брат, — сияя, рассказывал Николай Петрович Аркадию счастливую новость. — Ну, или сестра, но всё-таки больше я хочу второго сына.       — Вот до чего дружба-то доходит, — фыркнула Автор. — Чур, если мальчик, то имя выберу я.       — Ну нет, ты его точно Евгением назовёшь, — решительно отказал Аркадий.       — Что вы за люди-то такие, я так хотела хоть одного Севастьяна… Гуро       ШОК!!! В квартире покойного были найдены окровавленные медицинские инструменты! Мировой судья подозревает худшее! Неужели Базаров был маньяком и резал красивых крестьянок?! И главный вопрос: куда были спрятаны тела жертв?! Ксенофилия       — Аркадий, мне надо тебе кое-то сказать, — твёрдо объявил Базаров, хотя в его голосе были ясно слышны нервные нотки.       — Ты был у Анны? — наполовину заинтересованно, наполовину удивлённо спросил Кирсанов.       — Нет. Я резал лягушек и вдруг… Я не смог убить очередную. Она так трогательно на меня смотрела. Короче… Теперь её зовут Маша, — он показал клетку с лягушкой, наряженной в маленький сарафанчик.       — Ну, хоть не Анечка, — выдохнул Аркадий и тут же вскочил: — Погоди, лягушка? ЧТО?! Нехронологическое повествование       Сначала Базаров и Аркадий хотели поехать сперва в Никольское, потом к родителям Базарова. Автор настояла на том, что пообщаться с прекрасным обществом они ещё успеют, а вот родители — это святое.       — Ну и отношениям не должно ничего мешать, если вы меня понимаете, — загадочно добавила она. Полиамория       — Ты не умрёшь девственником, — положил на плечо Базарова руку Аркадий. — Пошли с нами. Там ещё Дуняша будет, она-то, собственно, и просила нас тебя пригласить.       — А я говорила, что дружба — неплохая затея, — оскалилась Автор, но от участия в празднике жизни тактично отказалась. Селфцест       — Ну и какие же у вас принципы? — язвительно поинтересовался Базаров.       — Прежде всего — здоровый альтруизм, когда дело касается людей, и здоровый эгоизм, когда дело касается меня, — отчеканил Павел Петрович.       — И что, вы совсем ни с кем не встречаетесь? — внезапно влезла в их разговор Автор.       — Как это вообще связано? — не понял Кирсанов.       — Ну, это дело личное, так что вы в нём, простите, касаетесь одного себя.       Час спустя Автору пришлось стреляться с Павлом Петровичем на дуэли за оскорбление его чувств и достоинства. Смена сущности       — Вот так-то лучше, — любовно проговорила Автор, поддерживая на ладони крупную лягушку. — Так он вас быстрее полюбит, госпожа Одинцова, и с первым поцелуем не придётся тянуть. Да и конкуренток у вас мало, одна квакша Манька, но с ней быстро разберёмся. Смерть второстепенного персонажа       — Двадцать четвёртая, — Базаров было вытер пот со лба, но тут же вспомнил, что руки все в крови и слизи. — М-да, ещё немного, и меня правда можно будет назвать серийным убийцей. Но всё ради науки и опыта!       — Это была Маша, — меланхолично произнесла за его спиной Автор. — Я её подкинула, думала, ты отличишь, раз любишь…       Ещё миллиметр, и на счету Базарова была бы ещё одна жизнь.       — Да ну вас к чёрту, вы все какие-то нервные, меня уже второй раз убить пытаются! Совет вам да любовь! — только и могла крикнуть Автор, кидая в рассерженного Евгения лягушку-Анну.