Объятия

Он и после смерти не вернулся В старую Флоренцию свою. Этот, уходя, не оглянулся, Этому я эту песнь пою. Факел, ночь, последнее объятье, За порогом дикий вопль судьбы. Он из ада ей послал проклятье И в раю не мог ее забыть,— Но босой, в рубахе покаянной, Со свечой зажженной не прошел По своей Флоренции желанной, Вероломной, низкой, долгожданной... (с)Анна Ахматова.

Тело Эи даже не успело коснуться водной глади: что-то неизвестное и очень мощное врезалось прямо в нее, сразу же обхватывая руками плечи девушки, после чего по инерции их протащило вперед так, что плененный демон разрезал бушующие волны своею спиной и захлебнулся солеными брызгами, белоснежной пузырящейся пеной и воздухом, пропитанным электрическими зарядами и гневом самой природы. Мефисто прерывисто выдохнул от дикого холода и от облегчения, ведь ему все же удалось поймать Нила раньше, чем он успел скрыться. Правда убежал мальчишка достаточно далеко, так, что Фелю пришлось очень долго искать его. Определенно, преступник обладал какими-то тайными знаниями, раз так ловко смог замаскироваться и ввести в заблуждение всех и каждого. Но ректору сейчас было не до раздумий. Оглушил его на несколько мгновений внезапный удар спиною об острые скалы, полностью влажные от разгневавшегося моря, посылающего на них свои злобные и сильные волны. Они с Нилом прокатились по острой породе, оказываясь на небольшом выступе, где почти что не было воды. Преступник же времени зря не терял, а посему ногами откинул от себя Самаэля и вскочил, собираясь уже прыгнуть вниз, однако и ректор ожидать побега был не намерен, так что обхватил рукою тонкую щиколотку Эи и рванул на себя. Тело ведьмы было полностью в синяках и ссадинах, ушибах и порезах, но Фель не особо волновался на этот счет, ведь легко мог потом ее вылечить. Сейчас же главной его задачей была поимка чудовища и возвращение в академию вместе с "трофеем". На вершине одной из величественных и крепких скал, поблескивающих от внезапных вспыхивающих молний, находился маяк, освещающий территорию поблизости совсем неярко, но все же заметно. Перистые, словно белоснежные облака, волны, норовили подобраться к башне, но все никак не доставали, и только лишь пена изредка долетала до стен, однако до маячного излучателя дотянуться все еще не было сил. Гром разрывал чересчур свежий воздух, а молнии не переставали сверкать ни на секунду. Черная клубящаяся туча, плывущая очень и очень близко к воде, подступала с каждой секундою все быстрее, гонимая свободным и разъяренным ветром, а внутри нее, словно бы радуга, состоящая только из серых цветов, разрывалась на мелкие перья вата, располагающаяся выше главной и самой тяжелой тучи, готовой вот-вот и выплюнуть мощные капли дождя. Все вокруг закручивалось в безумные, дичайшие вихри и страшные звуки оглушали, пугали и обездвиживали своей силой. Делалось страшно. Все живое попряталось. Нил рухнул на землю, ударяясь лицом о камни и разбивая размокшие соленые губы в кровь. Бордовая струя сразу же расплылась по лицу узором утреннего инея, покрывающего замерзшие листья зеленых растений, однако в следующую секунду огромная волна, сметающая все на своем пути, окатила сидящих на выступе с ног до головы, поэтому тем оставалось лишь в очередной раз содрогнуться от пронизывающего холода. Демон зашипел, стараясь вырвать свою ногу, но хватка Мефисто была слишком уж крепкой, поэтому все попытки плененного оказались тщетными. Самаэль подтащил преступника к себе и схватил его обеими руками за плечи, заглядывая в почерневшие и хитрые глаза. По одному лишь этому мерзкому взгляду можно было понять, что от Эи в этом теле теперь не осталось уже ничего. Ее забили где-то далеко-далеко так, что она, вероятнее всего, впала в какую-то кому или же галлюцинации ее стали настолько реальными, что она не хотела противиться и думать о чем-то другом. Фель корил себя за то, что полностью доверился Басу и не смог самостоятельно определить, в чем же дело. И это еще раз доказывало то, что Нил обладает колоссальной даже для демона силой. — Что, думаешь, так легко поймал меня? Черта с два! — мальчишка одной рукою вцепился в лицо Мефистофеля и, чуть сжав пальцы, ударил опешившего ректора затылком о камни, предпринимая очередную попытку вырваться, однако держали его более, чем крепко. Одной рукой Самаэль сжал тонкие запястья Эи, в которой уже ничего человечного и искреннего не осталось, а второй схватил ее за волосы, при этом поднимаясь на ноги. — Я не сдамся тебе так просто! Умри прямо сейчас! — Какую печать ты наложил на себя, чтобы столько лет оставаться незамеченным? — беспечно поинтересовался ректор, которого слегка мутило после удара, да и, к тому же, который наглотался соленой воды с излишком и теперь чувствовал неприятное першение в горле, перерастающее в порывы рвущегося наружу кашля. Напуганное до смерти тело в его руках содрогалось и корчилось, со страшной ненавистью глядя прямо в зеленые глаза Мефисто. — Я ничего тебе не скажу, отродье, — очередная попытка вырваться не увенчалась успехом, однако Нил не прекратил брыкаться и издавать странные гортанные звуки. — Раз уж ты все равно проиграл, мог бы и поделиться своим секретом, — с легкой усмешкой проговорил ректор, после чего начал медленно взбираться наверх, по острым выступам скал, надеясь выйти к маяку, чтобы оттуда осмотреться и понять, как выбраться из самого эпицентра бури и как вообще переместиться к академии. Пока Самаэль не знал точно, где они находятся, он не мог телепортироваться. — Я еще не проиграл, лорд Фель! — взревел Нил и, ловко извернувшись, впился острыми зубами прямо в запястье Мефисто, прокусывая руку чуть ли не до кости. Пальцы свело, а фиолетовая перчатка в одно лишь мгновение полностью окрасилась в черно-алый. Воспользовавшись секундной слабостью противника, преступник ударил его ногами под дых, таким образом отбрасывая ректора от себя на приличное расстояние, в воду. Пока мужчина пытался выплыть и сориентироваться, Нил уже был возле маяка и, зацепившись когтями за стенки башни, карабкался вверх, надеясь укрыться от воды. В этот самый момент раздался очередной раскат грома и длинная ветвистая молния, похожая больше на корни старинного дерева, осветила всю территорию вокруг. Суша явно была далеко. Наконец полил дождь, из-за которого видно не было совсем ничего, ведь он белесой переливающейся стеной заслонил все вокруг и лишь расплывчатые силуэты стали различимы через пару секунд. Самаэль вынырнул и, шумно набрав воздух ртом, еле успел досчитать до трех, чтобы переместиться на скалы, однако из-за неизвестного сбоя в произнесенном заклинании, отправило демона на маленький островок неподалеку. Торчащие вверх обломки породы больно расцарапали ноги и порвали одежду вместе с кожей — Фель никак не ожидал оказаться здесь. На маяк теперь открывался прекрасный вид, а Нил, который подобрался уже к самому маячному излучателю, довольно ухмылялся, однако ректор увидел, что тот отчего-то застыл, поворачивая голову в сторону, где небо стало теперь настолько серым, что полностью слилось с водой и было уже неясно, где сейчас и что. Однако Мефисто быстро сообразил, что это никакая не туча, нависшая над встревоженными водами, а самая настоящая волна, которая будто в замедленном действии застыла над маяком, теперь кажущимся таким маленьким и жалким в сравнении с этим ужасающим явлением. Страшная мысль посетила ректора, а оттого он уже открыл было рот, чтобы начать считать, однако вся эта выплеснувшаяся ввысь вода сорвалась вниз и накрыла собою скалы. Если тело Эи не выдержит этого, то все дальнейшие действия станут бессмысленными. Нил навсегда будет запечатан в море, а ведьма, из-за которой Самаэль сейчас и находился здесь, погибнет. Ее нельзя было отпускать так просто. Однако в следующую секунду страшная волна накрыла и ректора, смывая его своей бесконечной силою. Он захлебнулся соленой водой, ударился головою о камни, об обломки скал, несущиеся рядом с ним в неведомую даль, и абсолютно потерял контроль над своим телом. Судорога свела ноги, а от холода постепенно отнимались руки. Казалось, Мефисто уже находился на самом дне моря. Все плыло слишком быстро и непонятно было вообще, что сейчас происходит. Мужчину вынесло на берег и он прокатился по серому грязному песку еще несколько метров, после чего наконец смог разлепить опухшие от воды веки и приподняться на дрожащих руках. Неужели Эа потерялась в море? Фель щелкнул пальцами и почувствовал внезапный прилив сил. Он мог самостоятельно восстанавливаться, однако и эта способность не была безграничной и выгодной. В ближайшее время следующего раза Самаэль не выдержит. Мужчина долго еще вглядывался в бушующее море, надеясь на то, что волны вынесут на берег и ведьму, однако этого не происходило. Понимание реальности стало чересчур болезненным и невыносимым, поэтому зубы плотно сжались вместе с кулаками. Окровавленная вымокшая перчатка была последним, что напоминало бы Мефисто об Эе. Хотя, оставался еще и ее любимый розовый платок, который ректору, хоть и с трудом, но удалось отстирать. Демон снял перчатки и, тяжело вздохнув, сунул руку в карман, доставая оттуда мокрую смятую шелковую ткань. Он долго смотрел на платок, прежде чем положить его обратно. Вера теперь окончательно покинула затуманенный разум и на ее место пришло безумное чувство вины и стыда. Фель отсутствующе усмехнулся: она ведь погибла по его вине. Но смог бы Бас помочь девушке, если бы оказался на месте ректора? Все внутри просто начало засыхать, а в горле так и вообще появилась дикая раздирающая боль от сдерживаемого крика. Взгляд опустел и Мефисто уставился в никуда, ощущая на себе всю эту страшную тяжесть, заполняющую его новой порцией влаги и сырости. Он закрыл глаза, не желая больше существовать. Теперь Самаэль, пожалуй, понимал то, что чувствовала Эа, теряя Баса. Но его страдания были куда более сильными, ведь он действительно потерял всех. Или нет? Открыв глаза, ректор увидел тело ведьмы прямо у своих ног. Она не подавала никаких признаков жизни и вся была бледна, однако это отступило на второй план: вера вновь начала зарождаться внутри. И она развилась окончательно, когда Фель ощутил слабое биение сердца, прижавшись ухом к ее груди. В такой ситуации Мефисто мог лишь отдать ей половину своей энергии и жизненных сил. Безусловно, сейчас он накормит демона, однако тело будет в порядке и Эа скорее всего выживет. Мужчина быстро коснулся ее ледяных губ своими, прокручивая в голове недлинное заклинание. Он ощутил, как руки постепенно начинают слабеть, вновь пропуская дикий холод к самым костям, а голову разрывает от страшной боли. Все вокруг закружилось и смешалось с мощным ливнем, затапливающим землю и размачивающим песок. Ведьма открыла глаза слишком внезапно, так, что Самаэль коротко вздрогнул, но отстраняться не стал, ведь тело под ним еще не начало шевелиться. Он не знал, как будет сражаться с Нилом дальше, однако оставить Эю умирать не мог. Если бы сейчас душа ее не была забита где-то далеко-далеко, ректор бы с легкостью смог забрать ее и просто уничтожить преступника, но поскольку тот захватил сознание девушки, нельзя было так опрометчиво поступать. Пока Мефисто отвлекся на свои размышления, демон постепенно начал приходить в себя. Он чувствовал внезапный прилив энергии и начинал ощущать свои конечности, начинал думать. Сначала пальцы свело от безумной боли, а затем последовало расслабление. Но отпускать Феля с оставшейся половиной жизненных сил Нил не собирался, а потому резко схватил мужчину за шею, притягивая к себе еще ближе. Когти до самого основания были вогнаны в горло и теперь раздирали плоть. Ослабевший Самаэль не мог вырваться из железной хватки преступника, который все больше и больше входил во вкус, углубляя поцелуй. Ректор же активно пытался отстраниться, но из-за этого еще сильнее подставлял свою шею острым когтям противника. Если бы не волна, обрушившаяся на них, Мефисто бы погиб от недостатка энергии. Но Нил был крайне недоволен новому потоку воды, поэтому оторвался от губ мужчины, а тот, воспользовавшись моментом, впечатал демона лицом в соленый песок. Фель не собирался отдавать преступнику большую часть своих жизненных сил, однако все вышло не так, как он планировал. Если Самаэль потратит силы на регенерацию, то уже не сможет телепортироваться, ну а если попытается переместиться, то неизвестно будет, где они окажутся. Рискнуть? Из раздумий ректора вывели громкие ругательства Нила и бесконечные попытки вырваться из достаточно крепкой хватки. У ректора пока еще были силы на то, чтобы сдерживать это безумное и отвратительное существо. — Я убью тебя голыми руками! Клянусь Сатаной! Убью! Мефисто лишь криво ухмыльнулся, не обращая внимание на эти ужасающие гортанные крики, скатывающиеся на страшное животное рычание и хрипы. Разодранная шея безумно болела, а кровь не переставала катиться крупными каплями и вскоре песок был выкрашен в грязно-бордовый цвет, который смыла следующая волна, накрывшая сражающихся. Самаэль быстро рванул Нила на себя за волосы и поднялся на ноги, таща того к воде. Преступник старался развернуться к нему, чтобы добить поцелуем, однако мужчина сумел не дать ему вывернуться. Ректор рухнул на колени и окунул лицо врага в воду. Он брыкался, старался вырваться, размахивал руками, но Фелю было все равно. Как только наглец начал терять сознание, Мефисто собрал всю свою волю в кулак и быстро сосчитал до трех, представляя коридоры академии. Благо, что именно там эти двое и оказались. *** Бас в облике кота долго расхаживал по лесу в поисках нужных ему ведьм, ведь по запаху он определил девушек именно здесь, во мраке черных ветвей и таинственного пения сверчков. Нигде не было и малейшего источника света и лишь темно-синее небо позволяло различать темные силуэты. Луна была спрятана за тяжелыми тучами, как и мелкие звездочки, а деревья предостерегающе шелестели, норовя прогнать Бельфегорова сына прочь. Летучие мыши кружили сверху над ним, словно мотыльки над светом, а пронизывающий холод сковывал движения и заставлял бессвязно бормотать себе под нос тысячу проклятий. Нила можно было уничтожить в ближайший месяц, однако, как считал фамильяр, ждать было нельзя. Перепрыгнув через влажную корягу, так некстати оказавшуюся на пути, он внезапно развернулся, почувствовав приятный запах одной из ведьм совсем рядом. Бас был уверен в том, что эта Моргана, ведь от нее веяло легким морозцем и звенящими снежными покровами, ласково накрывающими зимою леса. Он познакомился с этой ведьмой очень давно, наверное, около семидесяти лет назад, когда мать Эи впервые взяла их на шабаш. Моргана поражала своей красотой и возвышенностью. Что-то притягивающее в ней было и безграничная любовь во взгляде подкупала всех и каждого. Неприступная, такая мудрая и грациозная... Демон мог сказать о ней только хорошее, как, собственно, и все остальные ее друзья. — Какой миленький котик! — Бельфегоров сын не ожидал, что кто-то сейчас его схватит и поднимет на руки, прижимая к груди. Это была его старая знакомая Жанна. Ее запаха кот не почувствовал. — Поставь меня на землю, женщина! Какой я тебе котик! — недовольно проворчал фамильяр, глядя на то, как девица постепенно начинает его признавать. — О Сатана! Сам Бас! Девочки, вы посмотрите, кто здесь! — и через несколько минут Бас заслышал, как трещат поблизости ветки оттого, что на них наступают, и к нему вышли Сильвия и Моргана. — А где же Эа? Сам-то ты как? Она ведь ради тебя созвала нас на собрание! — Из-за нее я сейчас здесь, — пробурчал кот, отворачиваясь от приветливо улыбающихся колдуний. — Что-то случилось? — визгливый голосок Сильвии разрезал внезапную тишину и та ошарашено вскинула брови, ловя взглядом согласный кивок фамильяра. — Что?! В чем дело?! — нарастающее волнение со стороны и других ведьм не позволяло сосредоточиться, ведь Бас слишком хорошо чувствовал этот страх, потому что испытывал то же самое сейчас. Он с великим трудом вывернулся из рук Жанны и, спрыгнув на землю, стал человеком. — В Эю вселился демон. Мне нужна ваша помощь для того, чтобы изгнать его, — коротко пояснил он, материализуя в своих руках огромную книгу и волшебный клинок. Сильвия шокировано схватилась за голову, а остальные две ведьмы предпочли сначала дослушать. Когда же фамильяр закончил свой рассказ, все три девушки громко заголосили, стараясь перекричать одна другую. — Хватит орать, дуры, — закатил глаза Бельфегоров сын, сдерживая подступившие смешки. Женщины, такие женщины. — Нужно торопиться. Вернемся в академию и там изгоним демона. В конце концов сейчас благоприятное время. — Но он ведь теперь силен! — возразила Жанна, но под суровым взглядом кота замолчала. — Она права, — Моргана наконец заставила всех обратить на себя внимание, — посуди сам, если преступник насытился страданиями Эи и практически полностью высосал жизненную силу из демона, который, к тому же, еще и является сыном Сатаны, то проводить обряд сейчас бессмысленно. Он просто разорвет всех нас, даже если мы выложимся на полную. Мефистофель — единственный, кто может выстоять в схватке с Нилом. Но тогда придется убить Эю. — Она права! Поэтому мы идем к нимфе, — гордо вздернув подбородок, заявила Сильвия, — нельзя самим решать, что нам делать. — Ты хочешь сказать, что знаешь, где она живет? — с вызовом бросил ей Бас, недовольно кривя губы. — Единственной женщиной, знающей, жива ваша нимфа еще или нет, и где она, собственно, находится, является Фрида. Но на ее домишке проклятье и лишь самые близкие могут туда войти. Что прикажете делать? — Найти того человека, которого она полюбила, — спокойно отозвалась Моргана, а остальные ее подруги лишь закивали. Внутри Баса все содрогнулось. — Он погиб. — Погиб? Ну, когда чья-то смерть была для нас проблемой? — Сильвия вырвала книгу из рук Баса и начала активно ее листать. — Ты не воскресишь его. Он не человек. Его обратили, — сквозь зубы просипел фамильяр, мысленно коря себя за то, что так подставил несчастного Валора. — Значит мы заключим сделку с демоном, — Моргана забрала книгу из рук Сильвии и открыла ее на форзаце. — Можно даже не чертить пентаграмму... — Ты что, рехнулась?! — кот аж оторопел. — Ты забыла, что из Геенны ни под каким предлогом не отпускают вампиров?! Сатана тебя растерзает за такую наглость! — Я все помню, — светлая ведьма немного зло посмотрела в глаза Бельфегорову сыну. — Вижу, Эа тебя распустила и ты забыл, на кого повышать голос можно, а на кого нет. Я сейчас сделаю так, что ты больше не сможешь принимать человеческий облик. Неужели ты так сильно этого хочешь? — угроза из уст Морганы прозвучала более, чем убедительно, поэтому Бас замолчал. — Когда Эа созвала нас на собрание, к нам явился суровый демон Леонард. Он требовал назад свой клинок, — девушка, увидев, что кот вновь собирается ей что-то возразить, жестом приказала ему помолчать. — Значит мы вызовем его вновь и пригрозим его же вещицей. Тогда он выпустит человека. Человек найдет для нас Фриду. Фрида отведет нас к нимфе. Все очень просто. — У вас, у женщин, всегда все слишком просто! — раздраженно фыркнул в ответ Бас, прекрасно понимая при этом, что Моргана придумала идеальный план. — Ну а если он тебя убьет? — Не убьет. Я только кажусь такой слабой! — тихо рассмеялась в ответ ведьма, укладывая книгу на землю. — В любом случае, Эе нужно помочь. И чем быстрее мы это сделаем, тем меньше она будет мучиться. А тебе следовало бы помолчать, ведь ты и так уже натворил дел. Бельфегоров сын покорно замолк, уходя в тень. Ведьмы, безусловно, знали куда больше него и, раз Моргана так просто могла заявить о сделке, то это значило лишь одно — у нее все под полным контролем. В данной ситуации стоило просто ей не мешать и тихо посидеть в стороне. Кот отвернулся от этих трех девиц и, усевшись под деревом, начал размышлять. Нервные дни сливались в одну бесконечность. Все эти проблемы просто не давали коту покоя и он не мог потратить ни секунды на самого себя. Безусловно, это работа любого фамильяра — наблюдать за своей ведьмой и днем и ночью, однако изначально Бельфегоров сын не являлся таковым, а потому его сердце требовало хоть какой-то свободы. Он вспоминал, как был призван Верховной ведьмой. Она обратилась к нему с просьбой оберегать новорожденную маленькую девочку, которая, как только увидела его, сразу же потянулась к демону всем своим телом. Он не мог с тех пор оставить ее ни на миг. Смотреть, как подрастает это милое дитя, было более, чем приятно, и следить за ней, помогать ей хотелось по сей день. Но излишняя привязанность к Эе уж очень мешала. Далее появился Дейра. Демон очень любил детей и не смог оставить в лесу плачущего новорожденного мальчика. Мефисто помог отправить его к Фуджимото, где Валора приняли, как родного. Кто знал, что ребенок так возненавидит своего спасителя, узнав о смерти родителей? Нет, кот прекрасно понимал, что это не ненависть вовсе. Просто мальчишка решил закрыться, замкнулся в себе, а из-за пустой и никому ненужной гордости не смог даже в свои тридцать лет позволить себе сказать простое "спасибо". Баса очень сильно любила Эа, но разве подобной любви могло хватить? Он неоднократно жертвовал собой ради нее, несмотря даже на то, что ведьма была против такой ярой преданности. Она всегда говорила, что ненавидит такое поведение. Она просила не сидеть с ней теплыми вечерами, а идти и начинать жить, но чувство долга, взявшееся неизвестно откуда, не давало коту отойти от нее ни на шаг. Демон в ней ведь мог начать захватывать ее сознание в любой момент. Клетка. Почему именно его ведьму постигла такая участь? Почему он, такой любящий и верный, в конечном счете не смог за ней усмотреть?.. — Поднимайся, — до боли знакомый голос раздался сзади как-то совсем приглушенно, подобно внезапному миражу, однако пинок в бок вывел фамильяра из раздумий и тот аж вскочил, шокировано глядя на стоящего перед ним: все получилось. Дейра лишь хмыкнул. — Я сам не ожидал. Лишь один вопрос не прекращал прокручиваться в голове Бельфегорова сына: как у ведьм вышло?! Плевав на то, что Валор наверное будет против, Бас крепко обнял его, словно для того, чтобы убедиться, что он настоящий, живой... Но кожа экзорциста теперь была холодной, как у мертвеца, и острые клыки немного торчали из под верхней губы. Он все же остался вампиром. Но он был рядом! Фамильяр даже не смел надеяться на то, что его удастся спасти. Что удивительно, Дейра не стал отталкивать его от себя, и даже легко обнял в ответ. Это же надо было так задуматься, чтобы совсем ничего не услышать! Это же надо было настолько не верить... — Хватит тут обниматься уже! Тебе об Эе сейчас нужно думать, — прервала их вечно недовольная Сильвия и те покорно отошли друг от друга понимая, что она все-таки права. — Веди нас к Фриде, — серьезно приказала она и, когда Валор быстрым шагом побрел в самую чащу, скоро посеменила за ним. Кота изнутри разрывало от радости и он до сих пор не мог поверить в реальность происходящего, но гнетущие мысли по поводу Эи, попавшей в беду по вине фамильяра, возвратили его с небес на землю и легкая улыбка в один лишь миг стерлась с его лица. Бас не мог радоваться, пока самая близкая его подруга, которую нельзя было назвать хозяйкой, мучается и медленно погибает. Он сам накормил демона сильными эмоциями, убил лучшего друга, заставил Мефисто предстать перед ведьмой в роли бесчестного и подлого предателя... Как некстати в момент разыгранной битвы появился Сатана! Ему все-таки удалось вычислить Нила, но он вновь не сумел его заполучить... На протяжении всей дороги фамильяр не переставал добивать себя этими кошмарными мыслями, и вышел из сильного ступора лишь тогда, когда расслышал безумные рыдания. Это плакала Фрида, упав на колени перед Валором. Тот попытался поднять ее, но женщина была слишком слаба. Дейра не мог понять, что произошло тогда, пятнадцать лет назад, однако его чувства к этой колдунье, утихшие, подобно легкому весеннему ветру, из-за заклятья, внезапно вспыхнули с новой силой и мужчина был готов простить ей все, лишь бы только та вновь не гнала его от себя. Бельфегоров сын сжал руки в кулаки и сердито уставился в пол. Все встречали друг друга, обретали утраченное, однако его укротительница находилась сейчас неизвестно где и не ясно было, что с ней происходит. Нужно было подогнать влюбленную парочку, однако за рассерженного и взволнованного кота это сделала Моргана, вежливо подбодрив обоих вначале, а затем также спокойно поторопив их. Вся компания незамедлительно выступила в путь, углубляясь в самую чащу. Узенькая тропинка, будто бы специально выложенная сухими березовыми ветками, во мраке была совсем не видна, однако путники шли друг за другом и поэтому Бас не боялся упасть, ступая след в след за Валором, который брел чуть впереди него. Руки фамильяра озябли, поэтому были сразу же спрятаны в карманы, а уши его легко подрагивали, реагируя буквально на каждый шорох. Где-то ухала сова, хлопая массивными крыльями и сверкая желтыми, словно кошачьими глазами, а где-то незаметно пробегала полевка, почти неслышно прячась в неглубоком бассейне из листвы, однако все эти звуки кот отчетливо различал и из-за этого примерно мог представить себе картину ночного леса, причем намного лучше, чем все остальные его товарищи, смотрящие на все вокруг глазами, вовсе не стараясь прислушаться. Справа, далеко-далеко от идущих, раздался протяжный писк: крупная неясыть схватила ту самую полевку, по глупости выскочившую из своего укрытия, и в клюве понесла ее в дупло. Сурово и неприветливо зашелестели листья на кронах высоких деревьев, достающих почти что до самых туч, закрывающих звезды и луну. Они будто старались прогнать прочь нежеланных гостей, старались предостеречь их, запрещая разгуливать в такое волнительное время, однако теперь даже ведьмы, относящиеся к Чащам с великим уважением, не собирались так просто отступать, ведь в беде была их подруга, которую никто не собирался оставлять. Деревья расступились и взору Бельфегорова сына открылся прекраснейший вид на широкое поле ночных серебристых цветков, призрачно-белым свечением поблескивающих вместо звезд, а посреди этого поля стоял полуразрушенный храм из лунного камня, что был ярок в темноте и играл голубыми переливами со снежными мерцаниями лепестков. В некоторых местах плохо обработанные камни слоились и крупная крошка скатывалась на землю, прячась под листьями цветов, однако главные стены все еще стояли и словно притягивали к себе. Фрида, которая все никак не могла перестать рыдать, обошла храм вокруг и остановилась возле небольшого арочного проема, по стенам возле которого вился яркий лиловый плющ. Фамильяр не стал задумываться ни на секунду, поэтому быстро ворвался внутрь, ощущая всем своим телом безумный холод, словно бы он находился в каком-то страшном погребе или склепе. Темнота давила со всех сторон и лишь только в тех местах, где немного был разрушен потолок, просвечивалось синеватое небо. Кот отчего-то почувствовал, что остался совсем один. Он оборачивался во все стороны, стараясь высмотреть выход из храма, однако не нашел и его. Было такое ощущение, словно Бельфегоров сын оказался заперт в этом странном и пугающем месте. Когда демон уже начал подумывать о том, что стоило все-таки дождаться Фриду и идти вместе с ней, по руке его внезапно полоснуло что-то острое и колючее. Обернувшись, кот увидел лишь тьму, но по пальцам его скатилось несколько капель горячей крови. Резко все вокруг вспыхнуло голубовато-белым неоновым светом, ослепляя Баса на несколько минут, но после того, как он пришел в себя, такой яркости больше не заметил. Маленькая серебряная точка мерцала где-то вдали, достаточно освещая все вокруг себя. Повсюду внутри храма росли высокие кусты алых роз. Пышные цветки идеальных форм действительно впечатляли. Но фамильяр быстрыми шагами направился вперед, к той самой точке, к тому светлячку, который все увеличивался в размерах по мере его приближения. Когда Бас подобрался почти вплотную к неизвестному источнику света, то увидел перед собой нечто, напоминающее призрака: прозрачная девушка, чьи очертания выдавали ее присутствие, слегка улыбалась и пустыми глазами смотрела куда-то сквозь пришедшего к ней. — Что-то случилось? — голос ее словно был сложен из нескольких других и каждое слово нимфа буквально пропевала. Она находилась в постоянном движении, плавно переступая с одного места в другое и поднимая воздушные невесомые руки, которые будто парили. — Мой гость так встревожен... Ему нужен совет? — девушка опустила подбородок чуть вниз, как бы прося пришедшего рассказать ей все, что его тревожило. — В мою ведьму вселился демон, — с великим трудом начал Бас, ведь по какой-то неизвестной ему причине слова застряли у него в горле. — Сильный преступник, сбежавший из Геенны. Он полностью поработил ее и теперь до нее никак не достучаться. Я раздобыл клинок и книгу. Сейчас благоприятное время для того, чтобы уничтожить его... Но он слишком силен. Мои знакомые ведьмы говорят, что демон разорвет нас и... — И правильно говорят! — прервала его бормотание нимфа, слегка поморщившись. — Мой гость так нетерпелив... Мой гость так встревожен... Ему нужен совет! — повторила теперь уверенно девушка, тяжело выдыхая. — Пусть голодает. — Голодает? — Мой гость должен запереть его в темнице и не выпускать оттуда до тех пор, пока демон не утихнет и не упадет без сил, — пояснила нимфа. — Мой гость ведь сам сказал, что его ведьма теперь совсем не управляет своим телом, а значит ее эмоциями демон подпитаться не сможет. Пусть мой гость имеет терпение! — Но что будет, если благоприятное время пройдет? — Чушь! Мой гость что, совсем глупый? — возмутилась девушка, в негодовании мотая головой. — Мой гость не будет его убивать! Мой гость отдаст его Сатане! Иначе Сатана убьет моего гостя и всех его друзей! Фамильяр, озадаченный тем, что ему никак не дают сказать, все же вынужден был согласиться с нимфой, ведь Сатана действительно разорвет всех виновников в смерти Нила. Наверняка он самостоятельно желает избавиться от этого чудовища... *** В академии Истинного Креста все шло своим чередом; уставшие ученики крепко спали в своих общежитиях; в главном холле еще изредка проходили учителя, засидевшиеся в своих кабинетах до самой ночи, подписывая различные бумаги; в классах совсем никого не было. Но по одному из узеньких коридорчиков медленно брел мужчина, опираясь правым плечом о стену и оставляя кровавую длинную полосу, которая почти что не прерывалась. В руках своих он сжимал исхудавшее маленькое тело девушки, которая сейчас была без сознания. Эа изменилась до неузнаваемости: ребра сильно выпирали, плечи стали чересчур острыми, да и вся она теперь казалась совсем уж хрупкой и невесомой. Это все произошло из-за неописуемого стресса и продолжительной депрессии, да и к тому же демон за короткое время постарался на славу и добил ее, забрав остатки энергии. Наверняка несчастная ведьма даже не поняла, что в ней находился кто-то, ведь была так обессилена. И с каждым днем она становилась все слабее и слабее... Мефисто рухнул на пол, будучи не в силах идти дальше. От потери крови перед глазами темнело, а ноги подкашивались, руки слабели. Фель не привык самостоятельно участвовать в сражениях, поэтому сегодняшняя схватка далась ему с еще большим трудом. Плюс ко всему, Нил оказался невероятно силен, поэтому ему удалось практически полностью высосать жизненную силу из ректора, потому тот никак не мог теперь регенерировать. Самаэлю самому не мешало бы сейчас подпитаться, однако убивать он никого не собирался, ведь знал, что если уж и начнет принимать от кого-то помощь, то уже и не остановится. Оставалось лишь надеяться на то, что подруги Эи изготовят для него восстанавливающее зелье. Ну а теперь он не мог даже сдвинуться с места. Мужчина лишь притянул к себе девушку, заключая ее в свои слабые объятия. Как будто бы это могло удержать демона! Тот ведь совсем скоро придет в себя... Но долго пролежать Мефисто в луже собственной крови не дали. Бас, ведьмы и Валор быстро подбежали к Фелю и обступили его, громко переговариваясь и что-то решая между собой. Эю поднял на руки Валор и они вместе с котом понесли ее в темницу, а оставшиеся ведьмы начали суетиться вокруг мужчины... Шло время. Время, за которое Фрида и Дейра смогли помириться и перестать бояться быть вместе, ведь, как оказалось, Моргана пригрозила Леонарду его же клинком, а потому демон утихомирился; время, за которое Басу удалось немного успокоиться и прийти в себя, ведь делать ничего было пока не нужно. Только вот фамильяр вечно сидел в темнице, издалека наблюдая за рвущимся наружу преступником. Ну а Мефисто предпочитал до посинения подписывать отчеты, нежели смотреть на то, что происходит в камере Эи. Демон орал не своим голосом, проклиная всех вокруг и обещая разорвать своих врагов голыми руками и полакомиться их телами и душами. Он вгрызался зубами в ржавые прутья, стараясь разогнуть их, жался к холодным стенам, разбивал кулаки в кровь, стуча по холодному кирпичу и завывая, подобно плененному чудовищу. Демон рыдал, царапая когтями бледные щеки и просил пощады, давил на жалость и клялся, что будет хорошим и никогда никого не обидит. Демон притворялся Эей, когда приходил Мефисто и, просовывая руки в проемы между прутьями, тянулся к нему, умоляя выпустить и помочь. Демон скалился и кидался на пришедших, подобно голодной собаке. То, что стало с телом маленькой ведьмы, было действительно чем-то неописуемо страшным: впалый живот, выпирающие ребра, тонкие руки и ноги, осунувшееся лицо... Нил попросту не принимал человеческую пищу, а потому изводил и без того убитую горем Эю. Но один раз, когда Фель пришел посмотреть, как же там обстоят дела с ведьмой, он обнаружил ее, лежащей посреди камеры без сил. Демону не удалось даже поднять взгляда на пришедшего, настолько сильна была нехватка энергии. Все близкие подруги Эи были немедленно созваны в академию Истинного Креста. Они собрались в той самой темнице, что находилась глубоко под землей и, уложив в специальный магический круг демона, расселись вокруг него. В каждом углу небольшой комнатушки были установлены черные свечи и благовония, а Жанна держала в своих руках огромный факел; Сильвия изредка капала в него эфирное масло бензоина, способное успокоить девушку, которая, наверное, сейчас была очень напугана происходящим, ведь потихоньку приходила в себя и могла рассмотреть всех здесь присутствующих, однако из-за демона была не в силах управлять своим телом до сих пор. Конечно, если бы ведьма была сейчас морально сильна, то легко бы избавилась от полуживого подселенца, однако сама находилась в таком же состоянии, что и он. Ведьмы были серьезны как никогда. Фрида, как самая главная и опытная колдунья, начала тихо читать заклинание на латыни, изгоняющее демона. Эа выгнулась, впиваясь подушечками пальцев в холодный шершавый пол, который был весь в песке и какой-то грязи, и резко распахнула глаза. Во взгляде читался сейчас лишь неподдельный страх перед дикой болью и всем остальным, чего никто из двоих присутствующих в этом теле представить себе не мог. Маленькая ведьма, которая до этого момента совсем не могла видеть своими глазами, теперь наконец способна была осмотреться и ее немного успокоило осознание того, что рядом находятся ее близкие подруги, однако то, что сейчас творилось с ней, она объяснить не могла. Девушке казалось, что ее ребра трескаются, а легкие распадаются на мелкие кусочки, из-за чего она совсем не могла дышать. Эа лишь прогибалась все сильнее, не переставая выдыхать воздух, которого в ней, собственно, уже и не было. Голова болела так, как не болела никогда, из-за чего думать о чем-то теперь было совсем тяжело. Понимание происходящего рассеивалось и оставались лишь ощущения боли и отчаяния. Краем глаза ведьме удалось разглядеть стоящего чуть поодаль Мефисто, чьего выражения лица она не смогла различить среди бликов и мерцаний огней. Отвращение присоединилось к парализующему страху, однако из-за этого ведьма вновь смогла почувствовать, как что-то вытесняет ее прочь, как что-то, что мыслило все это время за нее, опять обретает силу. Шея болела от перенапряжения, а в ушах раздавался отвратительный непрекращающийся звон. Но все это оборвалось в один миг и Эа без сил рухнула на ледяной пол, вбирая в себя огромное количество воздуха, от которого ей в ту же секунду стало безумно плохо. Она не понимала уже ничего, а голоса вокруг были едва различимы. Силы, которые остались у ведьмы, были критически малы, поэтому сейчас она ощущала себя тряпичной куклой. — Поймали, — довольно произнесла Фрида, держа в руке небольшой золотистый сгусток энергии, который переливался и пылал, подобно огню. Это был Нил. Именно так он выглядел без какой-либо формы, без тела. На него колдуньи сразу же наложили печать, а потому он не мог вырваться наружу и как-то навредить. — Передадим его законному хозяину через синее пламя. Жанна, до этого момента наблюдающая за процессом, держа в руках факел, быстро начала что-то шептать над ярким огнем. Вначале в самом верху появились синеватые оттенки, а затем все пламя стало бледно-голубым, как и пламя свечей, стоящих по углам комнатушки. Раздался звон, словно бы что-то разбилось о бетонную стену, и факел взорвался, отбрасывая Жанну в другой конец помещения. Та зашипела от боли, скручиваясь на полу. Синее пламя же зависло неизвестной сферою в воздухе и замигало, подобно огромной звезде. — Он здесь... Он здесь... Едва различимый, хриплый-хриплый голос раздался в мыслях у каждого здесь присутствующего. Фрида сразу же поняла, что сам Сатана обратился к ним, поэтому первая склонила перед ним голову. Также поступили и все остальные ведьмы. Сфера внезапно развернулась к главной колдунье, в руках у которой был яркий сгусток энергии, и вспыхнула с новой силой, становясь словно еще темнее. — Отдай мне его, раба, — прорычал голос Владыки, буквально оглушая ведьму. Сфера не в силах была сдвинуться с места, ведь демону нужно было тело, поэтому тот ожидал, когда девушка сама отдаст ему чудовище. Фрида не стала противиться воле хозяина Геенны, а потому, не обращая внимание на безумные протестующие крики Нила, поднесла его к сфере и та поглотила несчастного. Но не исчезла. — Еще одна моя вещь находится у вас. Несложно было догадаться, что Владыка требует волшебный клинок, однако так просто ведьма отдавать ему этот предмет не собиралась. — Мы можем заключить сделку? — Сделку? Наглости тебе не занимать, раба. — Раба имеет право впервые за тысячу лет хоть что-то попросить у своего хозяина! — Фрида поднялась на ноги, протягивая руку к Басу, который как раз и держал клинок. Тот, недоверчиво глянув на знакомую, все же передал ей предмет. — Ну и что же тебе нужно? — поинтересовался Сатана, а внутри сферы в этот момент начали образовываться черные сгустки, распространяющиеся довольно быстро. Когда чернота рассосалась, взору ведьмы открылся небольшой лист пергамента. Она вытащила лист из сферы, невзирая на страшную боль и появившийся ожог на руке. — Хочу, чтобы Леонард навсегда оставил меня и моих близких друзей в покое! — колдунья прокусила свой указательный палец и мазнула им по бумаге. В следующую секунду там появилась темно-синяя печать, что означало согласие Сатаны на сделку. Эту печать ничто не могло разрушить и устранить. Фрида, довольно хмыкнув, возвратила клинок Владыке. Сфера с ужасающим треском исчезла. *** — Очнулась! Очнулась! — закричала Сильвия, но в следующую секунду сразу же затихла понимая, что громкие звуки могут сейчас только лишь раздражать пострадавшую, пролежавшую без сознания целую ночь. — Скорее сюда! Она очнулась! — Слава Сатане! — выдохнула Жанна, падая на колени возле кровати и хватая ослабевшую руку своей подруги. Та, в свою очередь, слегка улыбнулась и села, но заботливые колдуньи сразу же уложили ее обратно. — Тебе нельзя подниматься! — заголосила снова Сильвия, лишь фыркнув на шиканье со стороны Жанны. — Наоборот! Ей нужно подниматься! Она и так пролежала уже неизвестно сколько! Пускай встает! — вошедшая в комнату Моргана недовольно сдвинула брови. — И вообще, хватит кричать. У меня от вас голова болит, что уже о девочке говорить... — Сама бы помолчала! Много ты знаешь! Человек только глаза открыл! — снова встряла Сильвия, но за свое чересчур громкое возражение все же получила подзатыльник от серьезной Жанны. Пока подружки спорили и ругались, Эа уже поднялась с кровати, не скрывая широкой улыбки, и потянулась к аккуратно сложенной школьной форме, лежащей на тумбочке. — Куда?! — вскричали все девушки в один голос, заставив пострадавшую, которая чувствовала себя уже более, чем прекрасно, громко рассмеяться. — Со мной все хорошо, — произнесла ведьма, и эта фраза оказалась "красной тряпкой" для троицы подружек. Те сразу же накинулись на Эю, чуть ли не сбивая ее с ног. — Мы так за тебя волновались! Ты просто не представляешь, как мучительно было осознавать, что ты в лапах этого чудовища! — Моргана, которая первой подскочила к пшеничноволосой, сейчас крепко обнимала ее за шею. Юная особа, смутившаяся от такого внимания к своей персоне, непонимающе вскинула бровь. — Ах, да, ты же ничего не знаешь... Ну, Бас тебе все расскажет. Где там носит этого безалаберного кота?! Маленькая ведьма аж замерла. — Ну вот, весь сюрприз испортила, дура! — фыркнула Сильвия, отстраняясь от Эи и подходя к дверям. — Сейчас тебе все объяснят, не смотри такими напуганными глазами! — усмехнувшись, девушка позвала за собою сестер и они вышли в коридор, оставляя подругу одну лишь на мгновение, ведь сразу же в комнату вошел любимый фамильяр, которого пшеничноволосая искренне считала погибшим. Она расплакалась, бросилась к нему на шею, долго хлестала его ослабевшими ладонями по груди, отчитывала, обнимала опять, не переставая захлебываться собственными слезами. Ей потребовалось очень много времени для того, чтобы окончательно успокоиться и смочь воспринимать какую-либо информацию. Кот не стал терзать ее и, виновато прижав уши, рассказал абсолютно все. — ... и поэтому твой любимый Мефисто ни в чем не виноват. Можешь еще раз побить меня, — нехотя проворчал Бас напоследок, кривя в отвращении губы. В конце концов это он разрушил их с ректором отношения, поэтому обязан был как-то все это восстановить. Эа же вновь была на грани истерики, только вот уже сидела широко улыбаясь и сдерживая слезы счастья. Значит, Мефисто любит ее, раз пошел на такое... Значит... — Дурак! — добродушно проговорила ведьма, отвесив очередной легкий подзатыльник фамильяру, после чего быстро встала с кровати и начала одеваться. — Нужно срочно с ним поговорить и извиниться! Я ведь его так ненавидела все это время... — Ты меня хоть простила, а, Эа? — еще более виновато, чем вначале, поинтересовался Бельфегоров сын, однако укротительница ему не ответила. Вместо этого она лишь в сотый раз за это короткое время обняла его за шею и, бросив короткое "я скоро вернусь!", побежала по коридору, пытаясь сориентироваться. Ей срочно нужно было увидеть Мефисто! Маленькая ведьма еще никогда так быстро не бегала и ни к кому никогда так не спешила. По пути она пыталась придумать, что же сказать Фелю, однако мысли просто-напросто путались, не давая ей сосредоточиться, а потому попытки что-то сообразить были скоро оставлены. Рука машинально поднялась к шее, но вместо привычной приятной шелковой ткани нащупала лишь плотную ткань черного банта. Наверняка, повязывая его себе, Эа решила, что это и есть платок... Она ведь швырнула тогда его в лицо Самаэлю, подумав, что демон ее предал! Но ведь все выглядело так правдоподобно! Зато сейчас пшеничноволосая точно могла сказать, что после такого поступка никогда больше не посмеет усомниться в его любви. Девушка бежала настолько быстро, что вскоре и вовсе перестала осознанно смотреть вперед и понимать, что на пути могут встретиться как люди так и другие препятствия (например колонны). Но, благо в колонну она не врезалась, а врезалась в Мефисто, который как раз шел проведать ее, пусть и не показываясь на глаза. Все-таки неизвестно было, как Эа отреагирует на его появление, поэтому пока он не особо-то рвался внутрь ее комнаты. Из-за того, что маленькая ведьма бежала сломя голову, упали оба. Пшеничноволосая резко села, тяжело дыша, но зато широко улыбаясь, и устроилась как раз на животе у Феля, который неопределенно смотрел ей в глаза, пытаясь понять, какой именно выговор его сейчас ждет. Но Эа от переизбытка эмоций не могла выдавить из себя ни слова, а потому просто сидела, весело хлопая ресницами, и смотрела на ректора, который чуть приподнялся на локтях, отчего юная особа внезапно съехала с живота и оказалась у него на коленях. У девушки даже заслезились глаза, настолько она была счастлива наконец оказаться рядом с тем, кого она так сильно любила. И не просто оказаться рядом, а еще и понимать, что он ни в чем не виноват и тоже любит ее! Ведьма крепко обняла Мефисто за шею, не давая ему ничего сказать. Тот лишь ошарашено вскинул брови. В конце концов он ожидал хоть какой-то обиды и не один день подбирал нужные слова перед зеркалом, чтобы правильно извиниться. И только Фель собрался с мыслями, чтобы уже наконец хоть что-то выдавить из себя, как вдруг почувствовал, как пшеничноволосая отстраняется от него и... снимает с его шеи платок? Да, Самаэль вернул ту самую розовую ткань в белый горошек себе, ведь избавиться от такой дорогой ему вещи уже не мог. — Опять натирает! — широко распахнув глаза и улыбнувшись до боли в щеках, проговорила Эа, сдергивая бант и повязывая платок на его место. — Второй раз забираю его в знак благодарности! — чуть недовольно бросила она, сдувая челку, лезущую в глаза, только вот дунула не на свой лоб, а Фелю в лицо. Потом покраснела и смущенно опустила голову. — В знак благодарности за что, м, дорогуша? — Мефисто, чуть прищурившись от внезапного "ветерка", сразу же растаял, поняв, что ругаться с ним сейчас никто не собирается. — Ты же меня два раза спас... А я вот, даже за твоей шеей уследить не могу! Ректор, пропустив пару смешков и налюбовавшись вдоволь ожившим и таким непосредственным взглядом Эи, крепко обнял ее, утыкаясь носом в самую макушку, и вновь подумал о том, что хорошо было бы остановить время, чтобы никто не смог прервать их объятия, однако сразу же отогнал эти мысли прочь: девушка и так от него никуда не убежит, ведь она ничуть не стесняется того, что на них смотрит уже практически вся академия...