Объятия

Когда захочешь, охладев ко мне, Предать меня насмешке и презренью, Я на твоей останусь стороне И честь твою не опорочу тенью. Отлично зная каждый свой порок, Я рассказать могу такую повесть, Что навсегда сниму с тебя упрек, Запятнанную оправдаю совесть. И буду благодарен я судьбе: Пускай в борьбе терплю я неудачу, Но честь победы приношу тебе И дважды обретаю все, что трачу. Готов я жертвой быть неправоты, Чтоб только правой оказалась ты. (с)У.Шекспир

Страшная боль отдавалась в висках теперь лишь редкими импульсами; ноги практически полностью зажили, как и все остальные порезы и ушибы; раны на груди затянулись. Только вот безумная бездна внутри продолжала разрастаться и заполнять крошащейся пустотой все вокруг себя, разрушая последние отголоски радости и, уж тем более, жизни. Эа никогда раньше не ощущала себя настолько отстраненной от этого мира и от этого ей иногда делалось страшно, правда теперь она пыталась всячески отвлечься от гнетущих чувств одиночества и печали. Дождливое осеннее настроение из яркости золотистых летающих в воздухе листьев превратилось в серую скользкую массу истоптанных веток и черной вымокшей земли. Маленькая ведьма привела садик возле дома Нила в порядок. Она ежедневно сгребала нападавшие листья в кучи, носила из колодца воду, мыла полы, вытирала пыль, готовила. Солнечный мальчик все время спрашивал, откуда у нее берутся на это силы, однако та лишь устало пожимала плечами и уходила прочь, не желая ни с кем разговаривать. Слова утрамбовались в горле вытоптанной травой и не собирались проявляться. Лишь редкие дежурные фразы колыхали холодеющий с каждой секундой воздух и заметно расстраивали заботливого мальчика со светлыми волосами. Амаймон же шуршал конфетными фантиками и не давал пшеничноволосой покоя и, наверное, это было единственным, что не позволяло юной особе окончательно погрузиться в пучину своих страданий, варящихся внутри. Именно на этот неприятный звук она реагировала весьма агрессивно, отнюдь не в своей привычной манере. Наверняка, если бы не ужасающее происшествие до этого, Эа бы вообще не обратила внимание на такую глупость. Но молодому человеку было абсолютно все равно и посему он продолжал поедать обожаемые сладости. Он лишь выполнял свой долг: постоянно ходил за ведьмой и, противно чавкая, наблюдал. Но дни летели один за другим, складываясь в две страшные недели, доверху набитые терзаниями и попытками смириться со всем. За это время юная особа смогла более или менее привыкнуть к ужасному поведению демона. В последние дни, кстати говоря, девушка не проронила ни единого слова, но теперь ей срочно понадобилось увидеть Нила и сообщить ему, что в саду начала плесневеть земля. Однако, возвращаясь в теплый дом с заднего дворика, Эа про себя невольно отметила, что последние дня четыре вообще не видела светловолосого. Но она сослалась на то, что это была лишь ее невнимательность и безграничная апатия, поэтому оставила волнение на потом. Юная особа вошла в домик и сразу же встретилась взглядом с Амаймоном, который в своей привычной манере развалился на стуле, закинув ноги на стол, попивая чай и поедая уже, наверное, сотую конфету за это утро. — Где Нил? — сразу же поинтересовалась маленькая ведьма, весьма нетерпеливо и очень безразлично, с какой-то толикой раздраженности. Она ждала минуты две, прежде чем демон соизволил предельно медленно пожать плечами. — Ты его вообще видел сегодня? — Я не видел его пять дней, — лениво протянул парень, разгрызая твердую карамель своими на удивление крепкими клыками. — Странно, что ты заметила это только сейчас. — Пять дней? — Эа непонимающе вскинула бровь, пытаясь хоть как-нибудь выразить свое удивление. — Ты глухая? Или ты глупая? — Ч-что?.. — Нет, не глухая. Глупая, — фыркнул демон, изящно приподнимая руку вверх, и замирая в такой странноватой позе на несколько минут, а после внезапно вскочил на одну ногу, а вторую вытянул вперед, словно бы собирался шагнуть, однако шагать не стал. — Если ты пообещаешь, что будешь сидеть смирно и не станешь есть мои конфеты, то я его поищу, — и лишь после этих слов он все-таки поставил ногу, а руки сложил на груди. — Ну иди, иди, — Эе надоело общество этого странного типа, поэтому она поплелась в свою комнату и довольно вздохнула, когда услышала хлопок входной двери. Это назойливое существо все же покинуло дом. Жуткая нехватка энергии и жизненных сил буквально разрывала девушку изнутри и она просто рухнула на кровать, закрывая устало глаза. *** Амаймон медленно ступал по вымокшему покрывалу из слипшихся листьев, цепляющихся к его подошве вместе с рыхлой землей, и посасывал огромный чупа-чупс, раздирающий острыми стенками ему язык, который каждый раз мгновенно регенерировал. Он не знал, зачем брат послал его следить за этой странной маленькой девушкой, которая казалась со стороны такой беззащитной и несчастной, однако противиться ректору академии Истинного Креста не решился, ведь до одури боялся жестокого наказания. Он прекрасно знал, на что способен Мефисто. До сих пор вспоминались острые черные копья, впивающиеся в ослабевшее и исхудавшее тело и рвущие кожу вместе с костями. До сих пор вспоминалась та пустота, то страшное одиночество и мрак... Амаймон невольно поежился, мысленно жалея о том, что ослушался тогда брата и напал на Рина. Но кто же знал, что все произойдет именно так?.. Фель говорил про то, что нужно усмирить свой боевой пыл и прекратить настолько страстно желать смерти Рина. Нет, он не хотел его выпускать раньше времени... Но что-то изменилось. Он что-то твердил о том, что все его планы полетели к чертям на самое дно Геенны. Он попросил... нет, приказал Амаймону отправляться к Эе. В его глазах было что-то такое жуткое, чего зеленоволосый парень никогда не видел ранее. Казалось, будто Самаэль на пределе и с трудом сдерживает внутри себя что-то Амаймону неизвестное, однако очень сильное. Неизвестное. Да, принц Земли совершенно ничего не знал об Ассии и не понимал брата, который так бережно обращался с людьми. — Ассия — слишком дорогая шахматная доска, а эти люди, включая Рина, которого ты так безумно хочешь убить, — слишком дорогие фигуры, — говорил когда-то Мефисто и усмехался, встречая искреннее непонимание в глазах Амаймона. — Ты бы отдал мне последний лакомый кусочек зная, что такого уже никогда не попробуешь? — Эм... Нет. — Так вот, дорогой мой младшенький братец, — протягивал в ответ Фель, отпивая несколько глотков чая из своей фарфоровой белой чашки, — Рин для меня — одна из вкуснейших сладостей этого мира. И он не просто лежит, подставляя шоколадный бочок и маня, чтобы такие идиоты, как ты, тянули к нему руки. Нет. Его безрассудство играет мне на руку. А ты все портишь. Мне это не нравится, понимаешь? Поэтому ты будешь сидеть в темнице и чувствовать боль до тех пор, пока не скажешь мне что-то вроде: "брат, я все понял, все осознал, выпусти меня отсюда и я больше никогда не трону Окумуру Рина и его друзей!" Мефисто так говорил. Он был спокойнее раньше, расчетливее. Он был настроен серьезнее. Но когда в последний раз он ворвался в темницу, в глазах его был иной блеск. Фель говорил, что планы свои отложит надолго. Фель говорил, что нужно срочно куда-то отправиться и за кем-то наблюдать... — Я тебе не мальчик на побегушках и не прислуга, — тянул Амаймон еще совсем недавно, шмыгая холодным носом и втягивая в себя льющуюся обильными потоками из ноздрей кровь. Неприятный вкус. Неприятный запах. В чем дело? Зеленоволосый боялся брата теперь, но любил. В чем дело? — Чего ты хочешь? — нервные жесты выдавали Мефисто и этот странный вопрос "чего ты хочешь?" все-таки был задан. В другое время он просто не стал бы церемониться и, схватив демона за ворот рубашки, всадил бы ему в грудную клетку очередное копье. Но не сейчас. В чем дело? — Много конфе... — Будет с излишком, — от внезапного хлопка в ладоши со стороны брата Амаймон содрогнулся, ожидая почувствовать боль в таких привычных уже ранах, однако рухнул на пол и в одно лишь мгновение регенерировал. — В чем дело?! — разозлено зарычал парень, пиная ногою тонущее во мху бревно. Самаэль плел интриги, постоянно что-то скрывал, никогда не был искренним и не открывался ни одной живой душе. И ни одной мертвой. Он всегда был лживым, коварным и в какой-то степени скрытным. С каждым новым своим знакомым он вел себя по-разному, вел себя странно и непонятно. Амаймон всегда задавался одним лишь вопросом: кто такой Мефисто Фелес и что он из себя представляет? Амаймон не помнил, чтобы этот демон когда-либо был искренен и честен. Но эта девчонка... Кто она? Очередная пешка? Ректор Фель ведь не проявляет заботы. Обильный поток мыслей, роящихся в голове зеленоволосого, прервался тогда, когда он, споткнувшись обо что-то, рухнул лицом в вымокший мох и на щеки его налипли остатки коры, листья и какая-то грязь. Выругавшись, демон быстро поднялся на ноги и, взмахнув рукой, высушил свой костюм. Запахнувшись в изорванный плащ, Амаймон обернулся и на губах его заиграла какая-то нервная и немного вымученная улыбка. Обнажились клыки; из горла тонкими струями полились сдавленные смешки. — А вот это уже интересно! Под невысокой сосенкою, мокрой и засыпанной листьями и сухими иголками с более высоких деревьев, лежал труп. Труп Нила. Тело мальчишки было все в гематомах и ссадинах, а глазницы пустовали — на висках и волосах оставалась затертая кровь от вытекших глаз. Резко взмахнув рукой, Амаймон переместил себя во двор маленького домика покойного Солнечного мальчика и поспешил войти внутрь. Короткий, но громкий стук в дверь заставил Эю медленно встать и, хоть и нехотя, но все же открыть. — Ты знаешь, где Нил? — не давая ведьме вставить и слова, поинтересовался парень, на удивление быстро и с некоей приподнятой интонацией. Его прекраснейшее настроение считывалось моментально и это вызвало недоумение у юной особы. — Я ведь спрашивала у тебя, где он. Неужели непонятно, что я не знаю? — довольно резко бросила та, вскидывая подбородок чуть вверх, очевидно, чтобы казаться выше, ведь Амаймон был достаточно длинен по сравнению с ней. — А мне кажется, что знаешь, — еще более нервно, чем в лесу, рассмеялся юный демон, широко растягивая уголки своих бледных губ. — С чего бы мне это знать? — на этот раз Эа вскинула обе брови, изумленно глядя на собеседника. — Я понятия не имею, где он! Это вот ты, похоже, что-то знаешь, только молчишь. — Мне не молчать? — Нет. — Сказать, где он? — Ну да, конечно! — В тебе, — ехидно проклокотал Амаймон, давясь собственной слюной и как-то не в полную силу проглатывая ее. Ведьма сразу же изменилась в лице. Былое безразличие словно рукой сняло, а в глазах засверкал какой-то азарт и немая насмешка. — Ты что, умом тронулся, м? — посмеялась в ответ девушка, складывая руки на груди и опираясь левым плечом о дверной косяк. Зеленоволосый явно не ожидал такой реакции, а посему какие-то сомнения начали терзать его изнутри, заставляя стереть с лица довольную гримасу и надеть маску бурных раздумий. — Глупый маленький демон, ты слишком о многом заботишься, — ее рука в мгновение ока оказалась возле его лица и ладонь с какой-то подозрительной нежностью легла на холодную щеку. — Принц Земли наверное так устал, правда? Ему не хватает любви и доброты... Кто так давно не получал хорошего отношения и поощрения, а, демоненок? В следующую секунду губы маленькой ведьмы коснулись губ Амаймона и зрачки темно-бирюзовых глаз его сузились до невидимых ниток. В горле заплескалась уже не слюна, а самая настоящая кровь. Все тело зеленоволосого словно парализовало и он не мог сдвинуться с места, колотясь в каком-то страшном припадке. Холод стал распространяться по его телу начиная с кончиков пальцев и заканчивая затылком, на котором уже лежала маленькая рука Эи. Пальцами та с неестественной для такой хрупкой девушки силой сжала волосы демона, чуть ли не отдирая их вместе с кожей и мясом от черепной коробки. Поцелуй был углублен и легкая улыбка украсила лицо обидчицы. Ее губы окрасились в алый цвет и по подбородку вниз потекла кровь Амаймона. Он чувствовал, как что-то внутри его грудной клетки сдавливает сердце и легкие, но сдаваться так просто не собирался. Про себя все же парень отметил, что ему удалось раскусить подлеца. Демон резко рванулся назад из последних сил, не обращая внимание на то, что в глазах начинает темнеть. Ему удалось разорвать поцелуй и выскочить в предбанник, однако маленькие ручки, которыми сейчас управляло самое настоящее чудовище, еще совсем недавно кажущееся таким милым и безобидным, коснулись его плеч и резко, с неистовой, нечеловеческой силой развернули его к себе. Напуганный до смерти зеленоволосый отступил еще на несколько шагов назад и остановился на крыльце из-за того, что Эа схватила его за волосы и ворот рубашки, каким-то образом обездвиживая. Их губы вновь слились в этом кровавом поцелуе и Амаймон почувствовал, как его внутренние органы разрываются в прямом смысле этого слова. Кровь полилась из ушей, из глаз, из носа. Но он не умирал! Давление на сердце было колоссальным, мозг варился и прожигал череп, руки тряслись, как и все остальное тело. Разорвав поцелуй уже по собственному желанию, ведьма, держа обессиленного демона за галстук, выпустила когти и одним лишь взмахом руки снесла ему голову. Оставшаяся часть зеленоволосого была отброшена в сторону. ___ — Ситуация полностью вышла из под нашего контроля, — холодно констатировал черный кот, лежащий в кустах и рассматривающий подкатившуюся к нему голову убитого Амаймона. — Ты хотел сказать, — не сводя глаз с истерически смеющейся Эи, ровно проговорил белый терьер, сидящий рядом со своим "деловым партнером", — из под твоего контроля. Это ведь был твой план. Не думал, что когда-нибудь вообще соглашусь быть использованным кем-то. — Хватит болтать. Нужно что-то придумать, — кот осуждающе посмотрел на пса и аж вытянулся от нахлынувшей на него неприязни. — Ну так придумай! Не я ведь оплошал, — с укоризной подметил терьер. — Кто же знал, что все именно так получится! — закатил глаза "деловой партнер" и недовольно шикнул, когда на спину к нему залез толстый хомяк зеленого цвета. — Брат, скажи, я все правильно сделал? — Правильно, — отозвался терьер. — Наверное. — Вы посмотрите: великий обманщик и мастер стратегий сомневается! — издевка в голосе кота весьма задела самолюбие его собеседника. — В данной ситуации я полностью доверился тебе, идиот! — Ты кого идиотом назвал?! — Тебя, кого же еще! Пробыть с ней сотню лет и так ошибиться! Только полный идиот способен на это. — Когда все закончится, я обязательно поинтересуюсь, почему ее выбор пал именно на такое гнусное и отвратительное существо... — Смотря как все закончится, — невесело подытожил терьер, кивая в сторону одержимой, демон внутри которой переварил новые жизненные силы и, рванувшись вперед, попросту скрылся из вида вместе с новым телом. — Если ты не будешь сидеть на месте, а пойдешь за не... ним, то все будет просто прекрасно, — поднимаясь на лапы, пробормотал кот себе под нос и стряхнул со своей спины хомяка, который лишь раздосадовано пискнул. — Мне теперь очень интересно, чем же займешься ты, — пес поднялся тоже, топча землю передними лапами. — Найду ее подружек-ведьм и приведу в академию. Там и встретимся. Демона нужно изгонять. ___ Академия Истинного Креста, кабинет Мефисто Феля. Около восемнадцати дней назад. — Дело серьезное. Никакого чайка. И снова коту не дали начать, ведь с улицы раздался пронзительный крик Эи. Фамильяр выглянул в окно и усмехнулся, глядя на то, как двое молодых людей (явно не учеников этой академии) прижали ее к стене. — Не поможешь? — Фель обернулся, щурясь и вглядываясь в эту отнюдь не приятную картину. — Ей поможет мой друг, — преспокойно ответил Бас и, вернувшись на свое место, проговорил: — А теперь слушай меня. — Я весь внимание, — Бельфегоров сын про себя невольно отметил, что Самаэль не понимает, какую информацию сейчас придется ему выслушать, поэтому отнесся к его насмешливому тону более или менее спокойно. Наверняка ректор думал, что речь пойдет об их отношениях с Эей. И он частично угадал. — Я недоволен тем, что ты украл сердце моей ведьмы, — протянул темноволосый, поджимая губы, — однако, раз уж так вышло, то мне придется рассказать тебе кое-что весьма любопытное и ты будешь обязан мне помочь, — от удивления Мефисто лишь усмехнулся, но перебивать не стал. — Ты ведь тоже не знаешь, почему Сатана сжег ведьминское поселение, не так ли? — в данной ситуации молчание стало знаком согласия, а посему Бас продолжил: — Сатана искал Эю. Нет, не так. Сатана искал демона, живущего в ней. Я не знаю, каким образом, однако опасный преступник, предатель и редкостная тварь, которая просидела в темнице Геенны около тысячи лет, сумела сбежать и, к несчастью, ворвалась в тело моей ведьмы, которая была особенна тем, что никогда в своей жизни не испытывала ненависти. Конечно, она ведь жила с самыми близкими и не знала горя! — с какой-то досадой в голосе проговорил Бас, разводя руками, а Мефисто лишь подпер подбородок кулаком и с любопытством стал ожидать продолжение данной увлекательнейшей истории. Однако, как только фамильяр открыл рот, чтобы продолжить, из шкафчика, находящегося совсем рядом с письменным столом ректора, донеслось какое-то постукивание и копошение. Но в следующую секунду все стихло, поэтому Бельфегоров сын заговорил вновь: — Демон этот устроен так, что питается он исключительно любовью и ненавистью. Потому взгляд Эи с тех самых пор помертвел и заледенел, словно бы из нее высосали всю душу. Но это не так. Демон знал, что не найдет более подходящего тела, поэтому оставался в ней и брал любовь порционно, чтобы не навредить девушке. Я, безусловно, долго продумывал план по изгнанию этого чудовища. Мне удалось выкрасть у тех двух вампиров за окном волшебный клинок, которым я и собирался убить подселенца. Но совсем недавно этих тварей кто-то освободил и они выкрали клинок у меня, — Фель обернулся и уголок его губ напряженно дрогнул, когда мужчина увидел, как тем самым клинком размахивает один из кровососов прямо перед носом у девушки. — Нет-нет, не пугайся! Я ведь не зря отсутствовал так долго. Настоящий клинок у меня. — Ты, вероятно, шутишь? — расслабившись вновь, усмехнулся Самаэль, однако в руках фамильяра уже красовалась подлинная вещица и задорно поблескивала на свету. — Выходит, те твои рассказы о важности этой книги и ее непосредственном отношении к Эе были правдой. Занятно. Ты приятно удивляешь меня своим стратегическим мышлением. Я жажду услышать, что же требуется от меня! — Я польщен, — как-то передразнивая собеседника, пробурчал Бас, вздыхая. А Фель, на самом деле, изначально догадывался, что с этими двоими что-то не так, однако все же ждал каких-то объяснений, ведь дел и без того у него хватало. — Как я уже упомянул раньше, подселенец питается исключительно любовью и ненавистью. Я запрещал Эе любить, чтобы он полностью не захватил ее сознание, однако ситуация теперь критическая. К тому же, сейчас благоприятное время, чтобы уничтожить это чудовище, — спокойно и не спеша пояснял Бас, абсолютно не жестикулируя и не сводя глаз с Феля. — Поскольку моя ведьма никогда не испытывала ненависти, нужно сделать так, чтобы она ее испытала. От нового "вкуса" демон ослабеет и мы сможем избавиться от него. — Отличная мысль, — аплодисменты со стороны Мефисто не заставили себя долго ждать. — Только вот... Есть одна проблемка, — и насмешливый взгляд его устремился прямо на фамильяра, — откуда ты знаешь, что клинок действительно настоящий? — Знаю, уж поверь! — нетерпеливо отрезал кот, кривя в отвращении губы. Из шкафа вновь до них донеслось копошение, однако оба проигнорировали сий шум. — Итак, ближе к делу. Вампиры появились очень кстати. Они дали мне трое суток, поэтому времени рассказать тебе все у меня более, чем достаточно, но я лучше сделаю это сейчас, — темноволосый вздохнул. — Тут в принципе даже думать не надо. Разыграем бой, разыграем мою смерть от клинка, который сейчас в их руках заменяет фальшивка, ну а ты... — А я? — заинтриговано поинтересовался Фель, постукивая подушечками пальцев по столу и восхищенно глядя на фамильяра. — А ты остановишь время и будешь просто смотреть. Думаю, такой выходки она тебе не простит. — Ох, да ты убиваешь сразу двух зайцев! Мало того, что девушка освободится от подселенца, так она еще и освободится от меня, такого неугодного ее заботливому папаше! — рассмеялся Самаэль, а Бас, в свою очередь, остался серьезен. — Извинишься как-нибудь. Ты же главный в мире ловелас. Думаю, и не из такого выкручивался, — и, резко поднявшись, Бельфегоров сын распахнул двери платяного шкафа, откуда вместе с горой неаккуратно сложенной одежды вывалилась Чита, выпуская из рук огромную папку с бумагами, которые сразу же разлетелись по всему полу. — Ну надо же! Ксерокопии нашей волшебной книги. Явилась-таки, приспешница кровососов... — Да она уже как сто лет не дает мне покоя, — с неким сарказмом бросил Фель, театрально прикладывая тыльную сторону ладони к своему лбу. Чита попыталась вскочить, однако Бас не дал ей этого сделать, поймав слабую демонессу низшего ранга за шкирку. Она была настолько беспомощна в человеческом теле, что не могла теперь даже пошевелиться. — Мефисто! Помилуй! Это ради твоего же блага, ради нашего же счастья! — заверещала та, и неподдельные слезы покатились по бледным щекам девушки с яркими розовыми волосами. — Со мной тебе будет лучше, чем с ней! — Заткнись, Сатаны ради! — презрительно бросил Фель, внезапно вскакивая со своего места. Бас вопросительно посмотрел на него. — Эа идет сюда. Я сейчас вернусь, — и, щелкнув пальцами, Самаэль оказался прямо за спиною у маленькой ведьмы, которая уже собиралась постучать в дверь его кабинета. — Ты что-то хотела? — улыбка вышла чересчур рассеянной, ведь ректор никак не ждал сейчас ведьму в гости. — Хотела. Мы можем поговорить? — Эа собиралась уже войти, однако Мефисто задержал ее. — В чем дело? — Не нужно сейчас туда заходить... Там... Ремонт, — соврал демон, однако девушка не придала этому особого значения, ведь сейчас была увлечена совсем другим. — Хорошо. Тогда скажу коротко: у меня появились неотложные дела и сегодня ночью меня не будет. Мефисто на это мог лишь кивнуть. Когда юная особа скрылась за углом, Самаэль вернулся обратно к своему деловому партнеру. — Эа уже замышляет что-то, — озабоченно пожаловался он коту, до сих пор держащему Читу. Фамильяр заломил ей руки так, что слезы теперь у демонессы текли не от отчаяния, а от боли. — Наверняка отправится на шабаш. Не удивительно. Она ведь считает, что мне нужна помочь. — Пускай, не суть. — Я тоже так думаю, — Бас выдохнул. — Кстати говоря... Ты ведь хотел проверить действенность этого клинка, не так ли? Мефистофель сразу же растянул губы в безумной коварной улыбке, а глаза его загорелись каким-то неистовым и страшным огнем. Получив одобрительный кивок, Бельфегоров сын взял со стола клинок и, не обращая никакого внимания на истерически орущую Читу, перерезал ей горло. Ее тело с мерзким шипением растворилось в воздухе и Фелю даже пришлось открыть окно, чтобы выветрить весь этот пар из своего кабинета. Как жаль, что Бас не знал тогда всей правды о Ниле, ведь тот питался не только любовью и ненавистью, а в придачу еще и всеми остальными чувствами и эмоциями, закусывая их жизненной силой других демонов и человеческими душами. И покидать такое удобное и замечательное тело Эи он не собирался, ведь от всех предоставленных ему в будущем кушаний лишь только окреп и полностью смог захватить сознание несчастной девушки... Настоящее время. Вокруг было темно и кожей чувствовался зимний ветер, такой холодный и особенный, легко узнаваемый среди любых других ветров. Эа знала его слишком хорошо, ведь однажды заблудилась в лесу во время страшной метели и чуть не замерзла на смерть. Но, тем не менее, сейчас ей было так тепло и хорошо, что уходить отсюда (откуда?..) она сама не хотела. Приятные и веселые воспоминания заставляли девушку улыбаться, а горечь утраты отступила куда-то на второй план. Пелена непонятных иллюзий всплывала перед глазами, перекрывая тьму и ужасающую реальность, заставляя смеяться и беспомощно корчиться в этом неизвестном месте. Эа чувствовала что-то неладное, но настолько устала, что не хотела даже воспринимать какую-либо плохую информацию. Лишь душа ее жалась беспомощным котенком к сердцу и молила рассудок вернуться, донести до хозяйки истину. Для маленькой ведьмы эта темница не казалась темницей лишь потому, что она была одурманена своей слабостью и никчемностью. Какая-то неведомая сила, до боли знакомая, вытеснила истинную хозяйку этого тела куда-то совсем далеко, и даже не на второй план... Это началось около пятидесяти лет назад. Тогда Эа впервые почувствовала чье-то присутствие в своей голове и сильная боль, сдавливающая виски, стала регулярно навещать ее, но и также внезапно уходить. Мать и сестры маленькой ведьмы не знали, что происходит с ней и не видели подселенца даже тогда, когда проверяли девушку на его наличие... Он был слишком силен. В любом случае, с тех самых пор юную особу начали отпаивать различными зельями, ведь все заметили изменения во взгляде, который раньше был таким теплым и жизнерадостным. И лишь только ее любящий фамильяр знал истину, однако молчал, продумывая собственный план по ее спасению. Демонов нельзя убивать тогда, когда вздумается. Для того, чтобы чудовище навсегда покинуло этот мир и не возвратилось в Геенну, а навсегда растворилось, нужно было выждать особый момент. И это было написано в книге, в магической книге, прилагающейся к клинку. А клинок был нужен не только Басу, Виктору и Беверу. Много демонов, людей и вампиров желали мести кому-либо, поэтому за магический предмет шла крайне оживленная борьба, в которую Бас и рискнул вступить. Однако время требовалось на все. Эа пролежала в неведении слишком уж долго и стала чувствовать безумный холод, отчего съежилась и уткнулась носом в колени. Ей не хотелось понимать, где она сейчас находится и что происходит. Ведьма лишь хотела забыть свою боль и не страдать больше. Отчаяние завладело ей настолько, что она готова была уже сдаться, однако кое-что странное заставило ее внезапно вскочить на ноги и метнуться вперед, не обращая внимание на скачущие перед глазами белесые точки и темноту вокруг. Это была чья-то мысль. Чья-то мысль, весьма отчетливо проговаривающая мерзкие и гнусные желания. И маленькая ведьма внезапно поняла, что она выбрала совершенно неподходящее время для того, чтобы отлеживаться в углу и замерзать насмерть. На ней не было ни клочка одежды, однако даже если бы ткань и прикрывала ее нагое тело, особого эффекта это бы не дало. Вокруг была лишь кромешная тьма и ничего больше. Внезапно Эа начала разбирать противный скрежет и услышала еще больше страшных и безумных мыслей. Существо, завладевшее ее телом, хотело есть. И не только есть, черт возьми, оно хотело! Демон жаждал убивать... Маленькая ведьма вспомнила, как, проснувшись около пяти дней назад утром и открыв глаза, перед собою она увидела лицо Нила, который накрыл ее губы легким поцелуем и убежал, не произнося больше не слова. Теперь она все поняла! Тело маленького мальчика было абсолютно непригодным и неподготовленным к сильным нагрузкам, а вот привычное тело Эи было ему как раз! Особенно сейчас, когда девушка была убита горем и оттого обессилена. От осознания того, что подселенец пойдет убивать невинных людей, поедая их души, тем самым добивая и полностью уничтожая Эю, той стало невыносимо мерзко. Она — законная хозяйка своего разума, своей жизни, своих воспоминаний, а посему так просто не отдастся врагу. Злость вскипала в крови юной особы и той хотелось закричать что есть мочи и начать разрывать эту тьму голыми руками, словно бы чернота была вражеской плотью или темницей, сдерживающей ее здесь. Внезапный и резкий удар заставил маленькую ведьму резко встряхнуться и, когда она открыла глаза в следующий миг, то увидела небо, полностью затянутое клубящимися грозовыми тучами и молниями, что беспрерывно эти тучи и разрезали. Гром грохотал так, что было ощущение каких-то непонятных взрывов вокруг. Опустив голову вниз, девушка поняла, что стоит на холодном утесе, на самом краю и крошащаяся понемногу порода скатывается камушками в волнующееся море, радостно заглатывающее их и радушно принимающее в свои воды. Было страшно от этого безумия. Природа гневалась, небом надавливая на маленькую ведьму, которой удалось все же на короткое время завладеть своим сознанием. Все мысли проскочили в ее голове за одну лишь секунду. Жить дальше просто не было смысла, ведь она потеряла всех. И напоследок девушка решила спасти тех, кто мог пострадать от лап этого чудовища, которому она доверилась по своей наивности. Сделав шаг вперед, исхудавшая Эа сорвалась вниз и едва ли успела уловить последние отзвуки шумящих волн. А дальше, рассерженный подселенец, которого так некстати отодвинули в сторону, полностью захватил сознание маленькой ведьмы и та перестала видеть вокруг себя даже тьму. Но, в любом случае она была довольна своим поступком, ведь тварь будет покоиться на дне моря по крайней мере до тех пор, пока оно не пересохнет, ведь, пребывая в холодных бушующих водах, Нил сможет вселяться разве что в рыб...