Путь

      Прежде чем отпускать компанию малолетних идиотов на остров с Базой дозорных, Эйс как самый старший и ответственный, закатил лекцию о первостепенных потребностях команды, осторожности и прочих важных вещах. Естественно его никто не слушал, а самый малолетний и самый идиот ещё и залепетал что-то про плохую сочетаемость дыма и огня. Портгас закатил глаза, мысленно призывая всех богов мира дать ему сил и начал раздавать указания и подзатыльники. Число последних перевешивало.       Пока они добирались, Эйс засел за нормальный подсчет награбленного, а так же составление списка вещей первой и жизненной необходимости.       Выходило, что денег, которые они изъяли у врага, с запасом хватит на покупку полностью оснащенной каравеллы, мечей для Зоро, пополнение припасов, приобретение пары десятков книг и прочих мелочей. Даже могло остаться от пяти до десяти тысяч на всякий случай. Причем большую часть суммы — а это без малого пятнадцать лямов — надыбал Хвостик, но где, партизан не признавался. Сам Портгас нашел ещё около пяти, роясь в нычках и обломках Арлонг Парка и фиг его знает сколько их там ещё осталось, ведь здание они развалили фактически по камушкам, хоть бери щебень и строй новые деревни.       Итого, по подсчетам Эйса, они были счастливыми обладателями двадцать одного миллиона сто одной тысячи восемьсот двадцати трех белли, отличного стартового капитала для любого мореплавателя, особенно для Ист Блю.       Бонусом к этим накоплениям и саженцам мандариновых деревьев, которые Санджи перетащил к себе на кампус и любовно заботился о каждом, Луффи принес пару десятков небрежно сложенных карт, которые, по мнению Портгаса, являются не меньшим сокровищем чем деньги. Даже он, при своём ничтожном опыте, видел, что их автор — гений. В этих картах не было порядка, похоже Хвостик схватил первые попавшиеся, но среди них есть несколько редких экземпляров. Например шесть карт островов Гранд Лайна (две из которых подписаны как Новый Мир) и девять из других морей. Пусть пока им понадобятся знания об Саус или Норд Блю пройдет много времени, но вот Райские и Новомирские настоящий клад! Но Луффи об этом знать не стоит, а то возгордится и достанет.       Немного поразмыслив, Эйс разделил обязанности так: Санджи идет покупать вещи по списку, Зоро отправляется за мечами, а сам Портгас будет подыскивать им корабль, взяв с собой дорогого проблемного братца. В том, что если отпустить Луффи гулять в одиночестве, он вернется с неприятностями на хвосте никто не сомневался. Огненный и не собирался отпускать его от себя, но на всякий случай все два дня что они плыли методично внушал мелочи об осторожности, внимательности и прочих важных вещах. Кажется Хвостик даже слушал. Первые двадцать минут. Может больше из исключительной любви к брату. Зато Зоро и Санджи впечатлились и сделали вид, что они разумные личности от которых не будет никаких проблем. А вот Луффи… Луффи может испоганить даже самый простой план и умудряется вывернуть все так, что остаётся только за голову хватиться. А ещё ему наплевать, что они теперь самые разыскиваемые пираты этого моря, он наверняка умудрится вляпаться в гущу неприятностей из-за которых они могут остаться без корабля и денег.       Единственный способ минимизировать катаклизм: дать Луффи свободу действий, но Эйс легких путей не ищет и его ослиное упрямство диктовало хотя бы попытаться сдержать это мелкое чудовище. Ну и позаботится о его сохранности, естественно.       Правда Луффи всё же выдал хорошую идеи и предложил замаскироваться. Благодаря фото в статье и точно перечисленным отличительным чертам сделать это было довольно легко. Эйс снял шляпу, зализал волосы назад, самые длинные пряди стянул резинкой и сменил стиль одежды на официальный. В таком виде его даже Хвостик не признал, а когда признал долго хохотал в истерическом припадке. С Санджи тоже было не сложно, стоило скрыть бровь, снять пиджак, нацепить солнцезащитные очки (кок клялся и божился, что они не его и как они появились здесь не знает) и окладистые усы в цвет шевелюры и вуаля, перед вами совсем другой человек. С Зоро все дружно решили не заморачиваться, всё равно без несуществующего афро и с одним мечом его не опознают, а вот с Луффи пришлось повозиться. Его шляпа (с которой парень отказался расставаться), не желающая слезать с лица глупая широкая улыбка и красная безрукавка отлично просматривались на фото, моментально демаскируя его даже с бородкой (Санджи, ты точно не знаешь откуда это всё у тебя взялось?) и очками, а чтоб изменить до неузнаваемости его соломенное чудовище, Эйсу пришлось выдержать непродолжитный, но сложный бой. Но Портгас не был бы собой, если б у него не получилось обтянуть обтянуть шляпу братца тканью и нашить на неё парочку цветочков (исключительно в качестве мелочной мести за проблемы). Под конец этой локальной войнушки, маскировка с Эйса почти слетела, но глаза сияли торжеством, Луффи было не узнать, а Зоро и Санджи смотрели на первого капитана с нескрываемым уважением. Для них способность совладать с этим егозой приравнивалась к великому искусству.       В порт они прибыли по тихому, никто их ни останавливал и не досматривал и причиной тому было отсутствие пиратской символики на мачте и парусе, о которой все дружно забыли. Договорившись встретится вечером у эшафота, они разошлись по городу. Их всех ожидал очень долгий день.       Зоро, в поисках какого-то магазинчика, бродит по городу уже часов шесть. Его одолевает смутное, очень тревожное ощущение, что там он найдёт нечто важное. Чувствовать всего один меч на поясе оказывается неожиданно неудобно и неприятно, Ророноа то и дело машинально проводит рукой по пустому месту, где должна быть катана. Хоть одна из них.       В сознании всплывает образ: фиолетовая рукоять и ножнами, орнамент из крупных золотых полос-сеточек, светлое лезвие, по которому идёт узор из языков тёмного пламени. Трудный ребёнок, верная боевая подруга.       На губы то ли молитвой, то ли проклятьем ложится имя: «Сандай Китетсу» и словно издалека он слышит тихий звон, тихий зов, тихое пение. Она зовёт единственного человека, что смог подчинить её своей воле.       Зоро кажется, что его словно по тонкой нити ведут вперёд, и он закрывает левый глаз. Разве ни эта проклятая катана его тогда уничтожила? Хотя сейчас то какая разница?       Мечник легко скользит между потоками людей, окидывает равнодушным взглядом заляпанную грязью витрину, толкает добротно сделанную дверь, слыша переливы колокольчика, и тут же чувствует ауру давней подруги.       — Чем могу помочь? — без интереса отзывается лысеющий мужчина за прилавком, не переставая листать какую-то книгу. Зоро окидывает взглядом неожиданно опрятный и чистый зал, натыкаясь им на бочку со старыми и плохими мечами. Зов превращается в визг, в дребезжание в виске, в возмущённый вопль чего ж он медлит.       — Где у вас дешевые мечи? — для порядка бросает Зоро и, не дожидаясь ответа, направляется к бочке. Зов становится почти невыносимым.       — В тех бочках возле стены и под картиной. — так же лениво отвечает продавец, неслышно, как он думает, бормоча себе под нос. — Дилетанты, вокруг одни дилетанты.       Зоро не рыскал в поисках, его рука уже привычно легла на рукоять, оглаживая её и соскальзывая вниз, на ножны. Вытянуть катану из вороха этого бесполезного ржавого хлама и слегка ослабить хватку, позволяя ножнам соскользнуть вниз и обнажить хищно-сверкающее лезвие. Она терпеливо ждала его все эти годы.       — Ещё разок, дорогая? — шепчет он почти нежно, почти ласково, но пальцы абсолютно хозяйским жестом стискивают место перехода клинка в гарду обитое золотом. Она знает, что рыпаться и своевольничать ей не дадут, но жажду крови позволят утолить сполна. Зоро грациозным движением перехватывает её за гарду и, не слушая ответа, подбрасывает в воздух, выставляя руку. Сандай Китетсу делает оборот, наполненный возмущённым звоном, мстительно, но неглубоко царапает плечо, скользит по мышцам тупой стороной и до половины длины лезвия входит в пол. Мечник ухмыляется, слыша её возмущённый гул: «Ты меня проверяешь?! После всего что между нами было? Безумец!» Последнее слово кажется полным не столько ярости, сколько искреннего восхищения. Он фыркает, без труда вытягивая катану и стискивая рукоять особенно сильно, наказывая Сандай Китетсу за царапину.       — Не устраивай мне сцен, как ревнивая женушка. В конце концов у нас ещё очень долгий путь и без этого никак нельзя.       Проклятая катана ластиться к руке, умоляя прямо сейчас пойти на поле боя и напоить её кровью, но Зоро только поддевает ногой её ножны и вгоняет в них сопротивляющуюся Китетсу.       — Всё будет. — шепчет он так, чтоб услышала лишь она и катана слегка усмиряет свою жажду. Сандай Китетсу чёрт знает сколько пылилась в этом ужасном месте и теперь очень рвётся на поле боя.       — Вы… Вы уверены? — сипит прерывающимся голосом продавец, видя как этот мечник своим характером подавляет давно проклятую катану. О таком он только читал и в юности, очень далёкой сейчас, мечтал хоть одним глазком посмотреть на подобное. На разговор клинка и его истинного хозяина. И вот ожившая легенда стоит прямо перед ним и старик видит как этот мечник искажается, словно через призму, словно до этого его вид был лишь иллюзией, а теперь перед ним истинная внешность необычного покупателя. Высокий, мускулистый, с давно покрывшимися рубцами старыми шрамами, с наспех заштопанной полосой на груди, с проходящей по глазу вытсветшей линией, разрубающей левую бровь на две неравные части, с длинными изумрудными волосами, зализанными назад, что непокорным водопадом стекают ему на плечи и ниже лопаток, в одежде всех тонов зелёного, которую перехватывает рубиновая полоска пояса, с позвякивающими серёжками-подвесками и кольцом на хрящике из золота, с безумием в тёмных глазах, с кровожадной улыбкой, что, казалось, отражалась на лезвии Сандай Китетсу.       — Проблемы? — шипит Зоро, соскальзывая ладонью с ножн проклятой на белоснежную рукоять Мейто: Вадо Ичимонджи.       — Никак нет. — зачарованно шепчет продавец, видя что нашел в серой шушере бахвальцев не просто жемчужину или минерал, а один из самых прекрасных бриллиантов.       — Слушай, старик, — голос фехтовальщика, подчиняясь наваждению, кажется глубоким и низким басом, — Мне нужен ещё один клинок, но у меня всего 100 тысяч белли. Не подскажешь где искать?       — Зачем? У тебя их и так два. — на одном дыхании выпаливает продавец, чувствуя как аура этого человека подавляет его волю. В его сознании вспыхивает образ меча, который он никогда не хотел продавать.       — Трёхмечевой стиль. — почти не разжимая губ говорит Зоро и его голос пробирает продавца до костей. Мужчина неожиданно понимает что назвать этого мечника юным у него язык не повернётся.       — Жди, сейчас! — продавец почти в одну секунду исчезает наверху и сразу возвращается назад, принося его семейную реликвию, которая в общем-то ему и не принадлежит. Он понимает это когда по губам Зоро змеится улыбка, а его пальцы нежно скользят по ножнам и рукояти. Вот её истинный владелец и хозяин, они её лишь хранили.       — Юрибаши. — нежно шепчет мечник, подхватывая катану с аляпистой подставки. Он знает, что ей место не здесь, а в бою, в его руках. Одна из Рё Вадзамото ластится к его ладоням. Она знает какой конец её ждёт, и счастлива что найдёт его, защищая своего господина.       — Здравствуй, старая подруга. Ты согласна вновь пройти со мною этот путь? — Зоро быстро очерчивает кончиками пальцев обмотку, гарду, скользит к концу ножн и подхватывает Юрибаши, возвращая их, с Сандай Китетсу, на законное место на его поясе. Катаны почти весело звенят, осчастливленные воссоединением с воскресшей подругой, но мечник легонько постукивает костяшками пальцев по навершию каждой, успокаивая их. Потом назвенятся.       — Сколько с меня, старик? — продавец ловит взгляд острых как лезвие тёмных глаз и чувствует внутренний трепет. Этот человек — словно живая легенда о самураях. Опасных, сильных, верных долгу, чести и своему господину.       — Я не возьму денег. Они принадлежали тебе, я просто передал. — шепчут побелевшие от напряжения губы и продавец чувствует как давление мечника ослабевает. Он чуть склоняет голову, изумрудные пряди соскальзывают из-за уха на шею и запутываются в серёжках, признавая его правоту и понимание ситуации. А потом уходит, так и оставляя все свои деньги на стойке.       Продавец ещё долго не может отделаться от впечатления, произведённого этим человеком, навсегда запоминая его внешность и взгляд. Он будет следить за ростом этого человека, что знает о том, каково быть настоящим фехтовальщиком.       Санджи справедливо считает, что является самым рассудительным в этой дурной команде. Хотя нет, не совсем справедливо. У всех свои заскоки. Чертов Маримо помешан на своих дорогих катанах и поведении фехтовальщика, это если не считать его топографического кретинизма, оба капитана страдают запущенным братским комплексом, при этом один нарколептик, а другой просто идиот. Сам Санджи немного помешан на прекрасной половине человечества. Ну как немного? Он по ней полностью и абсолютно помешан, но это не повод ровнять себя с тупыми мужланами, не способными выполнить больше одной задачи за раз.       Потому почти лениво прогуливаясь по Торговому району Лог Тауна, Санджи параллельно подмечал вещи для кухни, и просто полезные в повседневной жизни, а так же милые вещички для непременно обязанных появиться на корабле милых дам. Но больше всего внимания он обращал на цены, чтоб знать что ещё они могут купить после приобретения корабля. Однако параллельно с этим Санджи внимательно прислушивался к слухам и разговорам дозорных, как его попросил Эйс, отведя в сторонку от что-то обсуждающих Луффи и Зоро. Правда из-за этого Портгас упустил дорогого брата, явно отправившегося за приключениями на филейную часть, а потому дошел до истерики и назад за пять секунд, вручил коку список покупок и отправился искать своё чудо. Куроаси подумал немного, переглянулся с тупым Маримо, и решил не говорить капитану о бесполезности его действий. Не маленький, сам догадается, а опыта общения с Луффи у него поболее чем у них.       Первым делом кок, естественно, посетил рынок. С двумя братцами-проглотами еда — самое важное и самое жизненно необходимое из всего, что может быть. Остальное можно потом прикупить. Если деньги останутся, ага.       Но ни тягостные мысли о том, что теперь им чаще придется голодать, ни прилежное выполнение не сложных в сущности заданий, не мешали коку бурно восторгаться милыми, прекрасными, великолепными и вообще просто замечательными богинями, которых он видел на на своём пути. Воздавая дань памяти, Санджи даже заскочил в книжный магазин, благо в списке значилось несколько книг. Это оказалось неожиданно сложным делом, найти все указанные талмуды, за кое-чем пришлось заходить к букинистам, настолько старыми они оказались. К тому же кок не понимал зачем Эйсу к примеру двулогия «Радужный туман», «Энциклопедия дьявольских фруктов» или «Экстрасенсорика: наука или шарлатанство». Внизу ещё обнаружилась приписка, явно не принадлежащая Портгасу, больно подчерк корявый. И книги странные оказались, по крайней мере так сказал букинист. Санджи тоже не понял зачем Луффи нужны: «Справочник лечебных трав от 521 года том 3», «Навигация по Гранд Лайн», «Механика, пушки и усовершенствования»(к слову самая дорогая и в единственном экземпляре, тираж если верить корешку всего 100 шт.), «Тактика и стратегия, построение и перебазирование» и «Тайна». Последняя книга, кстати, была написана на непонятном языке, который ни Санджи, ни букинист не смогли это прочесть. Довольно забавно будет если мелкий в ней разберется. Кстати, нужно будет спросить с какой стати Луффи это написал. Если он тогда не ухнул в глубокое видение — ответит.       Наконец полностью закупившись, кок присел на лавочку в парке, положил рядом поклажу, и стал расслабленно созерцать снующих туда-сюда людей, хотя на самом деле не замечал их, а размышлял о странных обстоятельствах сведших его с этой командой и вообще всех ненормальностях последней недели.       На самом деле Санджи не чувствует Эйса своим капитаном. Да, командир из него бесспорно хороший, но это не то. Как ни странно, Куроаси ближе мелкий поганец Луффи и есть что-то правильное в том, что его зовут капитаном. По крайней мере так кажется коку.       И если б это было единственное странное чувство, а то их полный набор! Да порою удается понять что-либо в отражениях, получить ответ на какой-то вопрос, но вот собрать все осколки и части пазла во едино не удается. И это злит. А кого бы не раздражало ощущение, что он вот-вот всём разберется, но тут выплывает новая деталь и прошлая картина мира разрушается ко всем чертям, а он остается собирать осколки. С остальными, похоже, происходило то же самое, но их это не волновало. Эйса больше заботят попытки казаться взрослым и серьёзным, Зоро его катаны, а Луффи ничего, блин, не беспокоит. Вообще. И сейчас больше всего Санджи мечтает хоть о ком-то новом в команде, том, кто не вязнет в их общем безумном прошлом, кому море не рассказывает о страшных вещах и событиях. Возможно тот, кто не тонет, может вытащить их, топором идущих ко дну.       Центральные часы пробили шесть раз и Санджи поднимает на них рассеянный взгляд. Надо же, и правда уже вечер, а он и не заметил как просидел тут три часа. Живот тут же отзывается недовольным бурчанием, напоминая забывчивому хозяину — коку между прочим! — что еда была только утром, а потом только чай и маленькая булочка. И духовная пища это прекрасно, но недостаточно для растущего организма.       И раз до встречи остается ещё час, почему бы не проверить как тут готовят?       За всё время, что Эйс знает своего младшего брата, он, наверное, впервые пожалел, что одна из фантазий Луффи нереальна. Иными словами ему вдруг очень сильно захотелось стать логией. Огненной логией. Такой, чтоб обращать людей в кучку пепла одним взглядом. Тогда б ему не пришлось придумывать способ спрятать труп очередного торговца, пытавшегося его наебать. Но ничем таким он не обладал и так что пришлось улыбаться на все пропитанные ложью и жадностью взгляды гребанных торгашей. Он обошел четыре — целых четыре! — причала в поисках нормального судна, но после каждой довольно радостной встречи начинался сущий ад. В первом месте ему попытались втюхать огромный корабль, для управления которым требовалась команда как минимум из пятнадцати человек. Но это ещё было не так страшно, как когда Эйс, следуя придуманной легенде, объяснил свои требования продавцу, который сперва скривился, услышав про небольшую каравеллу, а потом стал показывать такие варианты, от которых у Портгаса задергался глаз и зачесались кулаки, но главное, он затребовал за эти корыта, у которых то мачта шатается, то киль какой-то странный, то заплаток больше чем на его детских штанах, то и паруса в ужасном состоянии; от восемнадцати до сорока миллионов, когда им в базарный день и то больше ста тысяч не дашь.       Будучи ещё в достаточно хорошем расположении духа, Эйс раскланялся и ушел, перейдя к другому причалу, но там история повторилась практически полностью, с одной лишь разницей — цены оказались меньше. Ну как меньше, ляма два скостили, но все показанные варианты были или в похожем, или в ещё более худшем состоянии.       И в третий раз история повторилась, а в четвертый у Портгаса уже не было никаких надежд на успех и они сполна подтвердились. За довольно добротную двухъярусную каравеллу продавец потребовал тридцать пять миллионов! Это чистой воды обдираловка! Кому как не Эйсу, с самого детства интересовавшемуся этим вопросом и внимательно прислушивающемуся ко всем разговорам на эту тему, что-де и как должно быть прикреплено и не в коем случае ни с трещиной, он знает, как и то, что нормальная трехъярусная каравелла, с полной комплектацией, дополнительными материалами, запасными парусами и пушками, стоит от пяти до пятнадцати миллионов. Да, вашу мать, от пяти до пятнадцати, ну хорошо, он согласен даже на восемнадцать, но никак ни эти сраные тридцать пять!       И тут нервы Эйса не выдержали. Нет, торговца он, не смотря на злость, не убил и даже не покалечил, зато высказал. О, сколько всего он ему высказал! И о качестве товара, и о недостатках суден, и о проблемах, и о сервисе, и о попытках наебать. Говорил он много, не стесняясь в выражениях, откинув тщательно заучиваемые правила приличия и вытянув на поверхность воспитанника бандитов, вора и разбойника.       Покидал Эйс это место без всяких сожалений или переживаний, не замечая с каким восхищением на него смотрят моряки, загружающие один из кораблей и тихонько переговаривающиеся: «Вот это пассаж», «Точно моряк!», «Или сын моряка» «Это же надо было так завернуть!», «Ни одного повтора!», «А выглядит тем ещё денди»; не смотря как сам продавец, трясясь как лист на осеннем ветру, бухнулся на свои порядком промокшие штаны и с ужасом смотрит ему в след; как парочка капитанов, мирно игравших в карты, довольно переглядываются, они сразу поняли: парень не так прост, это легко стало понятно, стоило парню начать осматривать корабли и ещё тогда они сделали ставки, но все продули — парнишка оказался крепким орешком.       А направляющийся к месту встречи Эйс бесился и жалел, что не может поджечь данного типа щелчком пальцев. И его подельника. И все их проклятые лодочки за бешеные бабки.       Портгас уже собирался повернуть к площади, но тут в поле его зрения попала очень знакомая блондинистая макушка. Санджи мирно ел что-то, расположившись на летней веранде кафе и в животе Эйса тут же заурчало. Молчаливым тараном Огненный подошел ближе, перемахивая через оградку и, плюхаясь рядом с товарищем, сделал заказ.       — Всё так плохо? — понимающе спрашивает Санджи, смотря Портгасу в глаза.       — Ещё хуже, — Эйс подавил желание вставить крепкое словцо, заглатывая вместо этого стейк целиком, — Они щавщем обржели, — с набитым ртом бурчит он, сверля пространство ненавидящим взглядом, — тридцать пять лямов, — глоток, — за каравеллу!       Кок давится чаем и смотрит на товарища круглыми от шока глазами. Портгас кивает с выражением:«вот-вот» и продолжает хомячить.       — Дела, — бормочет Куроаси, болтая чай в чашке, — Ну, я купил всё по списку и прикинул сколько уйдет на остальное. — он сделал пару глотков и вновь прямо посмотрел на Эйса, — В двести тысяч вложимся, но это без продуктов.       — Вот ж дерьмо, — с досадой цыкает Эйс, отпивая из кружки что-то не алкогольное, но странное, — Что я заказал?       — Тамариндовая вода. — тихо хмыкает Санджи, — Это вечнозеленое растение из Саус Блю с плодами в виде стручков. Тамаринд используется в различных блюдах как пряность.       — Неплохо, пить можно. — хмыкает Эйс, поднимая блуждающий взгляд выше плеча друга на дрожащее марево неба, мягкие пушистые хлопья облаков и опуская его на башню с часами.       — Маримо наверняка опоздает. — произносит кок, проследив его взгляд.       — А Луффи точно, — понимающе хмыкает Портгас, но звучит это как-то горько.       — Найдем по шуму. Он будет в эпицентре. — рассеянно бормочет Куроаси, откладывая чашку.       — Это точно. — фыркает Эйс в ответ, сыто отваливаясь и становясь заметно благодушнее. Санджи весело хмыкает себе под нос, запоминая на будущее каким способом можно предупреждать неизбежные возгорания импульсивного капитана.       К месту встречи они отправились вместе, подозрительно единодушно размышляя о том куда же влез Луффи.