Их жизни.

Cavo — My Little Secret не могла не поделиться. пусть и не связана с главой, но сама песня чарующая ) ________ спасибо вам за все ваше внимание. благодарная вам безмерно ) ________ — Убери руку, — поморщился Хибари, скидывая запястье Мукуро со своего плеча. — Ну вот, Кё-тян, мы снова переспали, — наигранно сокрушался Рокудо. — Не напоминай об этой мерзости. Хибари поморщился, уже не реагируя на так раздражающее «Кё-тян». Страсть, подхваченная в схватке, как-то незаметно перерастала в возбуждение и желание, отчего быстрыми движениями оружия срывалась одежда, разрываемая на крошечные кусочки. Губы нередко были прокусаны, и болели от слишком яростных поцелуев. Отчего все происходящее вообще воспринималось как туманный сон. Объятья были настолько сильны, что не вздохнуть. Стоны такие громкие, что больше похожи на крики боли. Толчки настолько резкие, что ставили на грань удовольствие и наслаждение. Но это стоило того. На утро они так же расходились, просыпаясь в одной кровати. Иногда принимали душ, но просто рядом, не касаясь. Им не стоило даже стесняться друг друга. Но все равно – они оставались самыми ярыми соперниками. Презирали друг друга одинаково сильно. И так же одинаково желали уничтожить друг друга. Фран рассматривал свои руки. Ему было скучно. Мукуро объяснял этому глупому Десятому, что иллюзионист Варии будет дальше учиться у него некоторое время, и поэтому будет находится с ним рядом. Сам же Фран пропускал все слова мимо ушей, предпочитая осматривать синюю сетку вен на запястье. Разве что полностью от мыслей спрятаться за маской задумчивости не удалось. Он сбежал. Он просто сбежал от принца, не желая терпеть такое отношение. Да, он любил. И сгорал даже сейчас, едва ли не тлея от томления из-за разлуки. Но он не хотел ничего менять. Просто он был не в силах. Он же всего лишь мальчишка, который натянул маску взрослого, перенял поведение взрослого, и старается казаться взрослым. И он так же играл бы выбранную роль дальше, если бы не наткнулся на принца. Ну а что делать теперь? Оставалось лишь становиться сильнее, если не телом, то разумом точно. — Да, — медовые глаза были мягкими, — я понимаю, Мукуро, забираешь его под свою ответственность и только. — Цунаеш… — С тобой я закончил, — вежливо осведомил Десятый, переводя глаза на Гокудеру, — что там дальше? — Кавалоне прислал договора с банками, которые оказывают нам финансовую поддержку, их надо подписать. Цуна чиркнул свои подписи, больше похожие на быстрый росчерк пера и вернул документы своей Правой Руке. — Тогда тут задание для меня и Ламбо, меня не будет две недели, Джудайме, — с явным трагизмом сказал Гокудера. — Тебя заменит Ямамото. Такеши улыбнулся и кивнул, отчего Хаято лишь сжал губы, но промолчал. — Мукуро, Фран, Гокудера и Ламбо – можете идти, — покровительственно сказал Цуна, поднимая медовые глаза от документов. Рокудо вызывающе улыбнулся и первым выскользнул из зала, Фран бледной тенью следовал шаг в шаг за своим учителем, не отставая. — Ну и начерта ты тут появился? – Мукуро с удовольствием вдохнул свежий воздух и окинул ученика взглядом разноцветных глаз. — Ну я же вам уже сказал, — снова издеваясь над гласными, протянул Фран. — И ты думал, что я поверю в этот бред? – издевательская улыбка и очередной взгляд. — Я переспал с принцем, — без тени смущения сообщил Фран. — Как-то ты рано начал, — удивленно куфуфукнул Рокудо и продолжил, — и из-за этого удрал из Варии? Точно бесполезный. — Нет, я сказал что поеду у Вас учиться, — равнодушно пожал плечами Фран. — И Занзас тебя так и отпустил? — Он был слишком занят, и не вникал в подробности, а потом махнул рукой, и сказал, цитирую: «Но бежишь сюда по первому вызову, понял, мусор?». Вот как-то так. Слово «мусор» Фран сказал с таким выражением, что Занзас бы сразу принял его за своего, если бы слышал. Мукуро лишь куфуфукал, мысленно прокручивая возможный диалог. Через пару минут он кивнул и продолжил: — Ну раз все равно нечем заняться, давай потренируемся что ли, — лениво сказал Туман Вонголы. — Вы что, серьезно? – издевательски потянул Туман Варии. — Разумеется, раз навязался, придется с тобой таскаться. Фран вздохнул и мученически кивнул. — И что это за хрупкие иллюзии? Мукуро был очень недоволен. Ему даже не следовало напрягаться, чтобы пересилить иллюзии Франа своими. — Я слишком устал, я ведь даже не отдыхал еще, — вяло протянул Туман Варии. — Все равно, я бы выиграл у тебя даже находясь в Виндиче и пользуясь телом Хроме. Да что я тут говорю, тебя бы даже Хроме победила. — Вы явно преувеличиваете, — равнодушно отрицал Фран. Кажется, Туман Варии вообще не настраивался на спор, и его исход был для него совершенно безразличен. Как и множество других человеческих вещей. — Я явно преуменьшаю, — усмехнулся Рокудо. На тренировочной площадке повисла тишина. Все углубились в свои мысли, предпочитая не делиться ими. Не смотря на отношения учитель-ученик, между ними не было ни искры доверия. Они просто были сторонними людьми, у которых была лишь одна необходимость на двоих. Мукуро считал этого ребенка неспособным и слабым. Фран отвечал лишь равнодушием, пропуская все слова учителя мимо ушей. — Ну давай, рассказывай, — Мукуро отпил из тонкого фужера белое вино и поднял глаза на ученика. — Что Вам рассказывать? – уточнил Фран, поудобнее устраиваясь на диване и теребя в руках книгу. Новенький печатный экземпляр был позаимствован из библиотеки Хранителя Облака. При этом Хибари ясно дал понять, что за помятую страницу будет камикорос, за надорванную страницу будет жестокий камикорос. Когда же Фран наивно поинтересовался, что будет, если он сожжет книгу, Хибари его едва не придушил. Банально так. Мукуро от созерцания этой картины умиленно хлопал в ладоши. Кстати, стоит заметить, что исключительно вся библиотека собиралась Хибари лично, от прошлогодней газеты, одиноко желтеющей на столике для чтений, до старинных фолиантов, каждый из которых стоил целое состояние. Впрочем, почти половину книг в этой библиотеке дарили благодарные семьи или просто сторонние люди, желающие заслужить особого отношения. О том, что Хибари даже по «особому» не относился к Цунаеши, все приближенные знали, но помалкивали. — Что гложет твою мелкую душонку, которую еще не поглотило кольцо Ада, — издевательский тон. Как всегда. — С чего вы взяли, что меня что-то тревожит? – не обращая внимания, отвечает Фран, равнодушно растягивая гласные, взглядом изучая переплет книги. — Иначе почему ты такой размазня? – снова смешок. — И как давно вы взялись за роль психолога? Все стало так скучно? Или не хватает собственной личной жизни? — Мелкая лягушка, — улыбаясь выплюнул Мукуро, сожалея, что оставил трезубец у входа в комнату. — А вы не ответили, — подведение итогов. — И не должен, раз уж ты навязался мне – я диктую тебе условия, ясно? — Вполне, ничего меньшего я от вас и не ожидал, — удовлетворенное согласие. — Ну и? — Кажется, я испытываю чувства к Бельфегору. — Когда кажется – надо лезть в петлю, — хмыкнул Мукуро, но все равно задумался. Буквально на секунду. — У вас какая-то странная склонность к суициду, — равнодушное замечание. — Заткнись и рассказывай. — А я уже все сказал. — Я бы тебя убил, но тебя ожидает более страшная участь – твою душу пожрет кольцо. Поэтому – живи, — едва ли не самый страшный приговор. — А как же мудрый совет? Хотя, к кому я обращаюсь… Мукуро едва не поперхнулся от такого заявления. — Бесполезный ученик, да еще и безмозглый. — Вот теперь оскорбляете, все аргументы закончились? – кажется, Фран даже заинтересовался в диалоге. — Ты будешь выполнять задания и позволять этому чувству грызть себя изнутри, а я посмотрю. Фран так и не нашел что ответить, предпочитая все пустить на самотек. Два-три месяца, дни тут летели быстро, подросток просто выполнял те же задания, что и Мукуро, наблюдая, запоминая и применяя на практике то, что могло оказаться полезным. Его сила становилась больше, могущественнее и своеобразнее. Иллюзионист Вонголы сделал свое дело – обучил Франа тому, что ему необходимо было знать, теперь уже опустив развитие ученика на его же плечи. Фран не жаловался, и вообще предпочитал не разговаривать – все казались ему слишком… слишком не такими, как Бельфегор. Если сначала это наблюдение вызвало в нем едва ли не шок первооткрывателя, то со временем, наблюдая за вечными перебранками Гокудеры и Ямамото, за взаимными взглядами учителя и Хибари друг на друга с нескончаемой ненавистью и презрением, за неестественным в собственной беспечности Ламбо, за строгим Реборном, который из репетитора стал советником Десятого. За всеми этими слишком живыми людьми, догадка сама нашла Франа: они просто были не теми, с кем он привык быть. Хотя большую порцию насмешек получили отношения между Хаято, Такеши и Цуной. Разобраться в этой мыльной опере Фран не мог целый месяц (и зачем полез выяснять – тоже не понятно, себе он объяснил что из скуки). Гокудера, боготворящий Десятого, который испытывал к своему Хранителю нечто вроде привязанности, иногда переходившей во влечение. Хаято с ответственностью подходил к каждой встрече, готовясь едва ли не лучше, чем тогда, когда уходил на задания. Ямамото, который (по непонятно какой причине) считал себя возлюбленным Гокудеры, о чем недвусмысленно заявлял при том же Десятом, вызывая бурную реакцию со стороны Хаято. Сам же Хранитель Урагана находился между двух огней – безгранично преданный Джудайме, ублажавший каждую прихоть босса, но, тем не менее, встречающийся с Такеши. «Бразильский сериал» — заключил Фран, и благополучно закрыл эту головоломку. — Идиот, ты все еще не сдал отчет за задание, которое закончил месяц назад! — Ой, прости, Гокудера, просто тренировки… Ямамото рассмеялся, огребая в сильные объятья протестующего Хаято. — Да ты заебал с твоими тренировками! Мне надо сдавать Джудайме… — Сдашь, это же ты – у тебя все выходит идеально, — снова смеялся Такеши. — Да какое нахер идеально?! Ты… Договорить Хаято не успел, вовремя заткнутый губами Ямамото. — Гокудера-кун, — устало произнес Цуна, — где отчет от Ямамото? — А… Ну это… Он же идиот! Я все сделаю! – тут же поспешил заверить Хаято, старательно отодвигая на задний план все воспоминания о совместном с Такеши пребывании в большой ванне, почти два часа убившие на длительные поцелуи и красивые слова, ну и о ночи, когда… Тут же Гокудера совсем зарделся, что не укрылось от внимательных глаз Десятого. — Ты – сделаешь, в тебе я никогда не сомневался, но… — Цуна-кун, отчеты! – лучащаяся от дружелюбия мордашка Ямамото показалась в дверях. — Наконец-то! Где тебя носило, идиот?! – нервно бросил Хаято. — Ну знаешь, я вчера вечером так устал, а еще ночью не мог уснуть, и сегодня только-только сел за них, — при этих словах Гокудера покраснел так, что, казалось, с секунды на секунду из его головы повалит пар. — Отчеты – мне, Ямамото – спасибо, — Цуна улыбнулся, и мечник скрылся за дверью. — Вечно он опаздывает… — бормотал Хаято, пытаясь скрыть смущение за светлыми волосами. — Гокудера-кун, ты можешь сегодня остаться со мной? — Разумеется, я – ваша Правая Рука… — Н-нет, — Цуна отрицательно качнул головой, перебивая Хранителя, — не как моя Правая Рука, а как дорогой для меня человек. Хаято снова покраснел, не в силах скрыть счастье от этих слов. — Очень дорогой, — зачем-то добавил Савада. — Конечно, Джудайме, все, что вам будет угодно! — Только с одним условием, — мягко начал Цуна. — Вам что-то надо? Только скажите и я… — Называй меня просто Цуна, словно я тебе близкий человек. — Н-но ведь, — удивленно открыл рот Гокудера. — Словно бы ты любишь меня, — последние слова были больше похожи на тихий шелест травы или крон деревьев: четкий, но в тоже время совершенно нереальный, непередаваемый. — Д-да, — Хаято попытался улыбнуться, искренне, светло, но не получалось – слишком хорошо Хранитель знал, о чем говорит Джудайме. Словно между молотом и наковальней. Человек, который для тебя ценнее как сама Жизнь. Человек, ради которого, для которого, во благо которого сделаешь все что угодно. Человек, за действиями которого ты видишь будущее. Человек, который творит настоящие, тут же превращая его в прошлое – светлое, полное надежд и желания совершенствования. Человек, который стал тебе едва ли не идолом. Идеалом, к которому нельзя прикоснуться, которого невозможно достичь. И второй – который родной. Именно родной, но не пресловутой крови, а родной душой. Который не осуждает, не требует, понимает и поддерживает всегда. ВСЕГДА! Который не отвернется, чтобы ни говорил. Который поможет, даже если не просил. Который всегда мягко улыбнется и положит руку на плечо или потреплет по волосам, одними лишь ореховыми глазами говоря, что все хорошо. Разве можно было выбирать между ними? У них нет ничего общего, кроме желания создать лучшего будущего, и только из-за этого желания они все, включая даже Мукуро или Хибари, сейчас вместе. Ради именно будущего они творят все это. Гокудера молча выругался, глядя на себя в зеркало в ванной Десятого. «Кем я стал? Зачем я так поступаю? Я, кажется, запутался еще больше. Еще глубже». Он любил их обоих. По-разному, но любил. Безоговорочно, без претензий (мелкий склоки с Ямамото не в счет). Но он не имел права на них. На них обоих. Но если выбирать, то кого? И что, если просто невозможно выбрать между двумя? Что в любом случае это расколет сердце, которое Гокудера так старательно прячет под раздражительностью и несносностью.