***
Сегодня утром я, Кирсти и Скотт отправились в парк. Они держали меня за руки, чтобы я мог идти более живо и уверенно. Но мы всё равно медлили. Всё-таки парк – это одно из самых лучших мест в городе. Кусочек земли, усеянный высокими деревьями и маленькими очаровательными цветочными клумбами. Место, которое открывает человеку что-то новое, место, где композитору придёт вдохновение и он напишет симфонию на сорок листов, где художнику откроются чудеса природы и он захочет запечатлеть их на своём холсте. Это место, которое я мог чувствовать, не используя зрение. Гуляя по парку, мы постоянно о чём-то разговаривали и громко смеялись. Потом Кирсти предложила прокатиться на аттракционах, и мы единогласно поддержали эту идею. При каждом резком подъёме захватывало дух, а при падении создавалось ощущение, что часть меня мгновенное вылетает из тела. Я даже забыл о том, что ничего не вижу. Выплеснув всю энергию, мы продолжили гулять по улице. Сегодня в парке было очень много народу, я смог это понять по шуму, доносящемуся отовсюду. Видимо, сегодня была ярмарка, или что-то в этом роде, потому что обычно здесь всегда тихо и спокойно. Открывались палатки с различными играми, устанавливались аттракционы, и каждый мог прийти сюда, чтобы отдохнуть от тяжелого трудового дня. ‒ Я схожу за мороженным, ‒ сказал Скотт, и я услышал, как он отходил всё дальше и дальше. ‒ А деньги ты кому на дороге оставил, дурашка? – крикнула Кирсти и побежала за ним. Я остался, неподвижно стоять на месте. Было страшно сделать шаг без их поддержки. ‒ Эй, парень, не хочешь сыграть с нами? Я не мог понять, с какой стороны шёл звук, поэтому стал крутиться в разные стороны, словно я маленький ребёнок, который потерял свою маму. ‒ Я с тобой разговариваю, ‒ посмеявшись, продолжил тот, и кажется, он был не один. Я резко повернул голову в ту сторону, откуда, кажется, и шёл голос. ‒ Да что с тобой не так? Я ощутил, как что-то больно садануло меня в спину и тут же отскочило. Наверное, это мяч. Не ожидая этого удара, пошатнувшись, я оступился. ‒ Эй-эй, не трогайте его, он не видит. – Кирсти обхватила мои плечи и оттянула назад. ‒ В смысле? – я услышал голос мальчишки, доносящийся совсем недалеко. ‒ В смысле не приставай к нему, ‒ просто сказала Кирсти, поняв, что сболтнула лишнего. К слову, она частенько болтает лишнего. ‒ Он что ‒ слепой? – не унимался парнишка. Такое чувство, что в меня воткнули стрелу. Туда, где, по идее, находится душа. До сих пор не мог привыкнуть к этому слову. Но я понимал, что мне этого не избежать. Всякий раз меня будут пугаться, и жалеть, и снова пугаться, и снова жалеть. Это тяжко, знаете ли. Кирсти, ничего не ответив назойливому мальчишке, схватила меня за руку и потащила куда-то в неизвестном мне направлении. Вот так, какой-то проходимец смог испортить мне день. ‒ Вы представляете, я сейчас шёл туда и… ‒ Приближаясь, начал говорить Скотт, но тут же остановился. ‒ Всё в порядке? – тревожно спросил он. ‒ Думаю, хватит на сегодня развлечений, - ответила ему Кирсти.***
‒ Который час? – спросила Кирсти, когда мы шли обратно. ‒ Почти шесть, - ответил Скотт. ‒ Черт, мне надо бежать, ‒ забеспокоилась девушка, ‒ у меня занятия по вокалу. Мы попрощались с Кирсти, и та умчалась на курсы, как всегда, крепко обняв меня на прощанье. Мы продолжили идти вдвоем. Я почувствовал, как что-то холодное коснулось моей щеки. Одна капля. Вторая. И дождь разразился бурными аплодисментами. Я слышу, как капли падают на землю, ударяются о крыши домов. Слышу громовой удар. Сильный и устрашающий. Я и так чувствовал себя абсолютно беззащитным, а тут ещё и дождь с грозой. ‒ Если не возражаешь, то нам лучше ускорить шаг, – сказал Скотт и потянул меня за руку, тем самым заставляя идти быстрее. Я почувствовал, как он ускоряет шаг и почти бежит, волоча меня за собой. ‒ Скотт, стой! Остановись! – кричал я, чуть ли не падая. В темноте не то что бежать, а идти страшно. Я уже упоминал, что постоянно, кажется, что ты вот-вот упадёшь. ‒ Что такое? – остановился Скотт. ‒ Скотт, я… я не могу бегать! – чуть запинаясь, с отчаянием сказал я. Я почувствовал его теплое дыхание. Он приблизился и взял моё лицо себе в руки. ‒ Не бойся. – Он сразу понял, что я имел в виду. ‒ Вспомни, что я тебе говорил. Вообрази перед собой дорогу. Представь, что по бокам дороги стоят скамейки, и ты идёшь вдоль них. Проглотив ком в горле, я кивнул. ‒ Передо мной дорога, ‒ повторил я, пытаясь представить её, ‒ по бокам дороги скамейки, и я иду вдоль них. Чтобы уверить себя, я повторил это ещё раз. Потихоньку в моём подсознании начала проявляться картинка. «Передо мной дорога. По бокам дороги стоят скамейки, и я иду вдоль них», ‒ продолжал повторять я про себя. Постепенно черное пятно стало исчезать, и я увидел дорогу, а вдоль неё скамейки. Поразительно, как воображение может разыграть человека. Я был готов поверить, что снова вижу, словно дождь смыл с меня всю болезнь. ‒ Да, ты видишь её, Митч, ‒ прошептал Скотт. ‒ Всё у тебя в голове. Не бойся и помни, что я всегда держу тебя за руку. А теперь бежим, а то мы так совсем промокнем. Ливень усиливался. Я смело побежал по дороге, ничуть не боясь упасть. Я видел. По-настоящему, видел. Скотт был прав, все эти образы у меня в голове, мне лишь нужно представить их и поверить, что это правда. На душе стало легко и просто. Шёл дождь, а мы неслись сломя голову по мокрым улицам, крепко держась за руки. И смеялись собственному безумию.Вспоминая эту историю, я хочу сказать, что никогда так в себе не ошибался. Я не верил, что когда-нибудь моя жизнь будет прекрасной, что я смогу сделать что-нибудь стоящее. Что такой как я, сможет жить как обычный человек. Скотт стал мне больше чем друг. Он помог мне встать на ноги и научил видеть.Видеть мир по-другому. Сейчас мы готовимся к музыкальному конкурсу. Мы поём, пишем песни, я вновь стал играть на фортепиано. Моя жизнь только начинается. И в заключение моей истории, я хочу сказать: не сдавайтесь. Смотрите вперёд и летите. Не бойтесь и не останавливайтесь, потому что движение – это жизнь.