Моя вещь

POV. Тима. Голова раскалывается, глаза почему-то с трудом открываются. Во рту терпковато-солоноватый привкус крови, язык адски болит. Я на руках у Лекса. Приподымаюсь, правая нога как деревянная. Руки словно чужие. Кое-как уложив язык к рот, пытаюсь поторопить Лекса: - Фе-фе-фе… - Считай, что понял, - усмехнулся тот. Я начал психовать. Сегодня последний день моей свободы. И есть еще одно, что он должен сделать. - Шелание, - еле выдавливаю, шепелявя и прижимая к небу язык. В башку как будто выпустили пулю, Лекс нахмурился и сказал мне: - Пожрешь, а потом пойдем. Осторожно мотаю головой, от любого движения перед глазами искры сыпятся. - Ему нельзя жрать дня три, как минимум, - влезла блондинистая сука, Лексина сестра. Слава всему, он согласился и, подхватив меня на руки, пошел вниз в наш подвал. Опустившись в прохладу полумрака, я вздохнул с каким-то облегчением. - Ну, и какое твое последнее желание? - Лекс устало оперся о стену. Я сглотнул. Да, за эти шесть дней казалось, что испытал все то, о чем только мог мечтать. Но осталось последнее. Сглатываю горькую слюну, прижимаю язык, стараясь говорить медленно и понятливо. Повторять по два раза у меня просто не хватит сил. - Отрежь мне член. Он замер и медленно выдохнул. Напоминаю его же собственные слова: - Ты сам грозилфся когда-то это сделать, вот и отрешь. Он не нуфен больше, с завтрафнего дня я полностьфю принадлефу тефе. - Тимка, ты понимаешь, что просишь? - хриплый голос Лекса. Кровь взбунтовалась, черт, мое тело почти полуживой труп, а я продолжаю хотеть трахаться с ним. Лежать, расставив ноги, подкалывать и нарываться на очередную вспышку его психов, ощущать толчки, захват на шее, хрипеть, расставаясь с последним глотком воздуха. - Да! - Нет! Ты полностью двинулся крышей! Все, что мы до этого творили, еще как-то можно оправдать. Но это? - Лекфс, ты обефал, что выполнишь все, что бы я не попрофил. Так дафай. - Нет! - он повысил голос. - Тогда вали и больфе не приходи. Никогда, слыфишь? Я найду сефе того, кто не остановифться. Лекс с бешенством и перекосившимся от ярости лицом со всей силы врезал кулаком в стену рядом с моим лицом. Я перевел дыхание, ну же, давай. Но он развернулся и пошел к выходу. Провожаю его растерянным взглядом. Что с ним? Он же сам этого хотел, ревнуя меня к подушке, входной двери, собственной тени. - Лекфс? Меня пошатывает от слабости, делаю шаг, придерживаясь рукой стены, правая нога волочется, не слушаясь. Откуда-то сверху послышался грохот, с потолка отвалился кусок бетонной плиты, погребя под собой Лекса. Пыль взметнулась вверх, мешая рассмотреть хоть что-то. От ужаса все оборвалось, бросаюсь к нему и тут же падаю, ползу, крича так, как никогда не кричал. Нет, нет. Ну почему так? Почему он? Я сколько раз хотел умереть, а теперь смерть забирает у меня его. - Ксюфа!! - ору на пределах сухого горла и неповорачивающегося языка - Окфана!!! Сорвал голос, ободрал руки до локтей, продолжая упорно тянуться к безвольно лежащей ладони Лекса из под громадного куска потолка. - Лекс? - голос Ксюхи заставляет снова напрячь язык. - Сюфа, - шипение, громче рот уже не выдает. - Лекс? У вас тут все в порядке? - девушка зашла в комнату и от ужаса заорала. Бросилась к бетонной брыле, рыдая и отбрасывая куски. - Это ты, ты во всем виноват! - она подняла на меня заплаканные глаза. - Тебе всегда всего мало, хочешь подохнуть, так сдохни, Лекс то здесь причем? Хрупкая девушка начала подымать тело любимого мною мужчины, заваливаясь под тяжестью то в одну, то в другую сторону, вытащила его из подвала, а я остался здесь. Через несколько минут она вернулась с медицинской сумкой и решимостью в глазах. - Ты хотел умереть? - Да. Помофи мне! - еле ворочаю языком, глотая все еще висящую в воздухе пыль. Глаза разъедал песок, попадая, казалось, всюду, дышать нечем. - Помогу, но так, что бы ты долго и мучительно страдал и подох, но не быстро. Из сумки извлекла скальпель, подошла ко мне. - Лекс всегда бесился, когда я говорила ему, что ты трахаешь кого-то, теперь будет нечем. Она схватила мой член и резанула по нем. Вспышка адской боли взорвала всю нервную систему. - Но, как и обещала, подыхать ты будешь долго, - голос откуда-то издалека пробрался к моему сознанию. Больше я ничего не помню. Очнулся лежащим на полу, в паху все болело, даже от дыхания боль вспыхивала с новой силой. Перед собственным носом обнаружил отрезанный Ксюхой кусок собственного тела и перевязанный красной ленточной с бантиком. Мило. Опускаю глаза к паху, она наложила повязку, но крови вокруг немеряно. Опускаю голову снова на пол, сил нет. Глаза закрываю и просто лежу. Пить хочется неимоверно. Рукой шарю вокруг, где-то был рюкзак, в нем, кажется, была бутылка воды. Искомое обнаружилось, но подтянуть его к себе не смог, стоило только напрячься, как боль вырубила сознание. Снова открываю глаза, от слабости вокруг все кружится, язык распух и во рту даже не ворочается. Пить, как же хочется пить. Рукой опять тянусь в сторону воды. В этот раз мне удалось чуть сдвинуть рюкзак и нащупать воду. На это уходят последние силы, снова обморок. Пить, мне все время снится пустыня, там нет тени, нет воды, нет тебя. Я потерялся, в душе страх и одиночество, а так же не прекращающаяся даже во сне боль. Устал, хочется уже быстрее умереть. Что ж так долго-то? Никогда не был сильным и выносливым. Открываю глаза, бутылка с водой совсем рядом. Но стоит ли ее пить? Если сделать хоть глоток, тело будет и дальше пытаться выжить, я же не хочу этого. «Я помогу тебе, но так, что бы ты долго и мучительно страдал, и подох, но не быстро», - вспоминаю слова Ксюхи. Да, она права, не заслужил я на быстрый конец. Дрожащей рукой отвинчиваю бутылку и жадно делаю первый глоток, распухший и пересохший язык не дает такому количеству влаги проникнуть в горло, и я захлебываюсь. Сил двигаться нет, лежу на холодном полу, тело затекло и замерзло, но все это почти не ощущаю. Только боль, но и она с каждым разом становится не такой острой, тело привыкает ко всему. Так, проваливаясь в беспамятство, а потом снова возвращаясь, я продолжал существовать. Мне снится сон. Ты улыбаешься и гладишь меня по волосам. - Тима, Тимочка, - тянусь к таким родным и желанным губам, - Тима… Что-то настойчиво раздражает и не дает окунуться в твою ласку. Потом резко стало все серым, и ты исчез, впервые даю слезам выход. Даже во сне я не могу тебя удержать. - Тимочка… Открываю глаза, от влаги все расплывается. - Тима, да очнись же ты. Не пугай меня. Я выжил только ради тебя. Тима! - Лекфс? Это сон? Или… нет. Такого подарка мне небеса не дадут. - Тима, ну пожалуйста, скажи что-нибудь. - Я любфю тефя. Спасительная темнота. POV. Лекс. Пришел в себя в машине, которую от Хельсинга гнала, сидя за рулем, Ксюха. Рука потрогала голову, на ладони комья запекшийся крови. Осмотревшись по сторонам, понял, что Тимку она не взяла. - Поворачивай назад! - сестра не прореагировала, продолжая выжимать из старенькой тачки всю возможную скорость, - я сказал, назад! Тряхнул Ксюшу за плечо, от чего она резко развернула руль и нас занесло. - Я туда не вернусь, - заявила она, повернувшись ко мне боком, - хочешь, иди пешком. Я вылез, грохнув дверью, и, пошатываясь, побрел назад. Голова болела, плохо слушались левое плечо и руки, вплоть до кисти. Где-то полчаса спустя сзади послышался шум машины, Ксюха, догнав меня, остановилась. - Садись. Я молча сел на сидение рядом с водителем, и машина, газонув, на такой же сумасшедшей скорости погнала обратно. Когда мы остановились у нужного дома, я молча вышел. Ксюха, склонившись на руль, всхлипывала. В подвал спускался сам, уже зная, что там обнаружу. Спуск в подвал занял много времени, обвалившийся потолок, казалось, полностью перекрыл выход, пока я не увидел боковой лаз. Туда и пошел. В нашей комнате все еще горел свет, тело Тимки серым пятном лежало по центру в черной лужи его собственной крови. Склоняюсь над любимым. Он еще дышит. Меня тряхнуло так, что не удержавшись на ногах, падаю на колени рядом с ним. - Тима, - наклоняюсь, - Тимочка… да очнись же ты, не пугай меня. На глазах, то ли от страха потерять его, то ли от пыли, наворачиваются слезы. Раздраженно смахиваю их, еще этого не хватало. Я сейчас подниму моего змееныша и мы вернемся домой. И все будет, как прежде. - Тима, скажи что нибудь, - легонько трясу его, подтаскивая тело к себе ближе. Перевернув на спину, вижу это… пережатый черной шелковой нитью кусок члена, из которого продолжало заливать вокруг, как из шланга, кровью. Руки задрожали. Сука, она таки сделала это. Выберусь, такой нагоняй устрою. - Лекфс, - глаза змееныша открылись, вспыхивая каким-то прощальным светом, - я любфю тефя. Он затих. Склоняюсь над телом любимого, более на сдерживая себя. Реву раненным зверем от тоски и осознания. Он ушел. Весь мир перевернулся в одно мгновение, и ничего уже не будет, как прежде. В этой чертовой вселенной только что затихло одно сердце человека. Всего лишь песчинка, он он мой мир, он моя жизнь. Змееныш таки получил то, что хотел. Но скоро и я последую за тобой. Ведь удавку, удерживающую меня, ты так и не оставил, забрав и даже натянув ее сильнее. Скольжу по его телу руками, собирая ладонью последнее тепло. Раздвинув ноги любимого, стягиваю с себя штаны и приставляю член к входу. Он мягкий, но я закрываю глаза, представляя тебя таким… живым и улыбающимся. Начинаю дрочить и, достигая эрекции, тогда уже толкаюсь в постепенно леденеющий труп. Зло сжав зубы, вдалбливаюсь, задавая привычный нам ритм, хотя эти движения более похожи на судорогу, трахаю, чтобы последний раз сделать тебя своим. Раз и навсегда. Теперь уже точно. Ты принадлежишь только мне! Перед глазами твоя улыбка, такая, когда ты хочешь меня завести. Она помогает кончить. Не могу и не хочу вытаскивать член, просто падаю на тебя и засыпаю… надеюсь, навсегда. Сученыш, мой Тимка, мы еще встретимся. Не знаю, когда и как, но обещаю, я найду тебя. *** Пять месяцев спустя. POV. Ксюха. Мне стоило неимоверных усилий второй раз вытащить брата с подвала. Привезла его домой. После смерти Тимки Лекс стал безразличным ко всему. Он не мог спать, есть, не мог сам ничего сделать, вплоть до того, чтобы просто закурить. Я даже пробовала наркоту. Вкатила ему дозу в вену на кисти, остальные были уже просто не пригодны. Брат единственный раз осознанно посмотрел на меня с каким-то укором. Постепенно отказали руки и ноги. Я не выдержала и, подключив связи, привезла брата в психиатрическую лечебницу. Все говорили, что дела идут на лад. А сегодня… глаза не могу уже выдавить ни слезинки, я суха (выплакала все жидкость за эти проклятые пять месяцев). Сегодня мне позвонили из клиники и сообщили, что Лекс умер. Разбив стекло, осколком перерезал себе горло. В палате на белоснежной стене кровью, как огонь, пылала надпись: «Встречай, я уже рядом». Три ночи подряд снился кошмар: Лекс блуждал по темному коридору, разыскивая и зовя до хрипоты Тимку. На третью ночь я не выдержала. Друзья помогли притащить труп Тимки из Хальмера. И тихо, договорившись со смотрителем кладбища за бутылку водки, его зарыли в могиле Лекса. После этого сны пропали. Но когда месяц спустя я появилась на кладбище, то на могильной плите непонятно каким образом появилась надпись, читая которую, я тихо схожу с ума. Жить в твоей голове. И любить тебя неоправданно, отчаянно. Жить в твоей голове. И убить тебя неосознанно, нечаянно. Неосознанно, нечаянно. И слушали тихий океан. И видели города. И верили в вечную любовь. И думали: "Навсегда"*. ______________________________________ *слова из песни Земфиры "Жить в твоей голове"