Моя вещь

Тимка проспал до позднего утра. Ксюха ушилась чуть ранее, оставив горсть пилюлей и мазь. Но змееныш чуть ли не плевался ядом, отказываясь их пить. Пришлось зажать нос и всыпать всю горсть разом. Тимка долго кашлял и отплевывался от порошков, но какая-то часть наверняка попала в желудок. Жрать естественно отказался. Бледность кожи этого задочистого уебка на утро приобрела какой-то мертвецкий синюшный оттенок. В общем, утро у нас не задалось конкретно. - Я сказал, ты будешь это жрать! - впихнул ему в перебинтованные руки бутерброд с остатками консервы. - А я говорю, нет, - Тимка швырнул его в оконный проем. Меня перекосило и, размахнувшись, отвесил ему хлесткую пощечину. - Ты будешь делать то, что я сказал! - рычу, готовый уже собственноручно запихнуть прямо в желудок жрачку. - Дома да, но у меня есть еще два дня, - Тим криво ухмыляется, опять таки нарываясь. - И вообще, Лекс, если ты не выполнишь все условие до конца, собирай шмотки и вали. Я тебя не держал и не собираюсь. - Даже так? - внутри злость сорвала все стоп краны, - значит меня вон, а сам по мужикам? Опять будешь стонать под очередным уебком? Тебе, сука, меня мало? - надвигаюсь на него, доставая из кармана армейский нож. Не бывать этого, я не дам больше похерить меня и не дам сбежать. Перед глазами пелена, я просто не соображал, что делал. Заломив Тимке руки, перевернул его на живот и несколько раз глубоко резанул под коленом. - Все, теперь ты будешь только моим, - довольно слизываю капельки крови с ножа. Тимка скрутился и, держась за поврежденные колени, тихо шипел, изредка посылая в мою сторону маты. - Лекс, ну что у вас снова? - Ксюха фурией стояла в проходе. - Да так, ничего особенного, - ответил я. Она отодвинула меня от сученыша и снова начала что-то там делать. Чувствую себя, как под дозой, все плывет перед газами и так хорошо. Вон даже птичка какая-то наяривает. - Поздравляю, Лекс, теперь тебе с этим извращенцем, носиться всю жизнь, - констатировала сеструха, отодвинувшись от Тимки. - Ты о чем? - сажусь неподалеку, наблюдая за ними. - Ты, блять, кажись, связки ему порезал. - Гы, - ухмыляюсь, - теперь бегать от меня не сможет. - Сука, - поднялся на руках Тим. - Зачем ты это сделал? Двигая ногами как костылями, пытается встать. Я положил ему руку на плечо и счастливо качнул головой. Сестра уже разложила свой "пункт оказания помощи всем извращенцам" и что-то яростно перебирала среди кучи упаковок. - Тебе-то что? Я согласен носить тебя на руках хоть всю жизнь. Так что расслабься и осторожно, еще пара матов в мою сторону и язык тоже отрежу, чтобы лишнего не болтал. - Придурок, - фыркнула сетрень, - связки - это не шутка! Хорошо, если будет хоть по квартире передвигаться походкой припадочной лошади. А если нет? Ты его сделал зависимым от тебя. - А помнишь, - поднимаю за подбородок голову сученыша, - как ты говорил мне: «Лекс, хочу зависеть от тебя так, что бы даже пернуть не мог и вдохнуть, понимаешь?» Вот считай, что я выполнил твое желание. Теперь ты только мой. Тимка заткнулся и только сердито шипел, когда Ксюха обрабатывала ноги и дыры на плечах. Даже что-то умудрилась вколоть, прежде чем змееныш начал выебываться. - Что еще на сегодня? - стою с сигаретой возле оконного проема, рассматривая городок. - Да, - Тим хмуро дождался, когда сеструха закончит с ним и выйдет, кинув на меня насмешливый взгляд. - Лекс, ты все время называешь меня змеенышем. - И? - рассматриваю его в лучах проникающего сюда солнца. Сегодня его кожа кажется пергаментной и такой хрупкой. Коснись его и рассыпется горсткой пепла. - Хочу, что бы мой язык был раздвоен. Ухмыляюсь, ощупывая шарик пирсинга, что уже довольно давно оседлал мой язык. Такой же и у Тимки. Но ему этого мало. - Хорошо. Чемоданчик Ксюха оставила возле выхода, чтобы быстро можно было его схватить. Порывшись, нашел все, что было необходимо: одноразовый скальпель, спирт, обезболивающее, щипцы, нашатырь и небольшую пластинку. Что это и для чего, я так и не понял, но неплохо, она подойдет на место надреза языка. Горлышко ампулы с ледокаином разломил и содержимое вылил на клочок ваты. - Дай, я язык тебе хоть чуть обезболю. - Не надо, - отвернул голову Тимка, - я ж пирсинг делал в прошлом году. И что? Не сдох же. И вообще мне понравилось. Знаешь, это было похоже на какое-то таинство, когда девушка ладошками обхватила мои виски и запрокинула мне голову, это у нее прям как-то интимно получилось, а потом схватила за язык щипцами и, вытянув, начала проталкивать иглу. Я почувствовал, как толкаясь, хрустят то ли венки, то ли еще что-то внутри языка. Меня как волной окатило мурашками по всему телу, думал кончу. Ледокаин немного приглушил чувствительность, но все равно. - Но это, бля, не пирсинг! - Все равно, хочу более острых ощущений. Осталось только махнуть рукой. Надеюсь, то, что успела ему вколоть Ксюха, еще действует. Пирсинг ставил наш общий знакомый, я бывал у него в салоне не раз и представлял себе процедуру. Но, блять, одно дело смотреть, а другое резать самому. Полазив по сумкам, нашел досточку для нарезания продуктов. Повертев ее в руках, удовлетворенно сам себе кивнул. Проблема могла возникнуть еще и в том, что эту процедуру делали двое. Может Ксюху позвать? Тимка, видимо, понял направление моих мыслей и сказал: - Я не буду дергаться. - Угу, а в обморок кто может рухнуть? - Тогда давай я прислонюсь к стене. Пришлось так и сделать. Перенести его к ближайшей бетонной стене и прислонить. Сам сел на чемодан сестры, на колено положил пластиковую досточку. - Прополощи рот, - даю флакон со спиртом, змееныш послушно забулькал, старательно полоща пасть. Сплюнув, повторил полоскание. Одеваю перчатки, тут и так всякой фигни полно, но все же. - Ну, давай его сюда, - змееныш высунул язык, и я щипцами захватываю его посередине, слегка прижимая. Стерильную упаковку скальпеля пришлось разрывать зубами. Своими коленями упираюсь в его живот, не давая дергаться. Чуть дрогнувшей рукой начинаю острием скальпеля проводить по спинке языка. Тимка замычал, упираясь спиной и изо всех сил пытаясь не дергаться. Из его глаз полились слезы, а из носа куча соплей. Рот наполнился слюнями. Его трясло так, что я едва успел дорезать до конца и вставить пластину. Зеленый цвет лица и закатывающиеся глаза любимого заставили меня отбросить все ненужное. Я обнял Тимку и прижал к себе. - Давай, тебе нужно полоскать рот, - подношу к губам заранее разбавленный водой спиртовой раствор. Сначала он только мотает головой, сплевывая и отрыгивая кровяные слюни. Потом пошли сгустки, и мне удалось его таки заставить прополоскать рот. Каждые два часа повторяем полоскание. Тим зеленее аллигатора лежал практически полностью на мне, тяжело и со свистом дыша. К вечеру у него поднялась температура, язык так распух, что не помещался во рту и посинел. Дабы не сдавливать его, Тим все время старался держать рот открытым. Ксюха, наконец появившись, исколола ему всю задницу лекарствами, не смотря на все протесты. Все ночь я провозился с сученышем, ибо ни спать, ни лежать, ни сидеть он не мог. Время от времени у него начинался бред и он все время пытался мне что-то объяснить и доказать.