Афера

      – Могу поспорить на что угодно, ты сейчас вспомнил тот вечер, — улыбнулась Молли, хитро блеснув глазами. — Думаю, он послужил тебе хорошим уроком.       – Смотря что ты под этим подразумеваешь, — хмыкнул Шерлок с делано бесстрастным видом. — Если ты имеешь в виду обязательный сон для более продуктивной работы, то да — этот урок я усвоил вполне.       – Ну, второй ты тоже усвоил, хоть и намного позже, — вздохнула она и после небольшой паузы добавила. — Надеюсь…       – Ты сейчас о необходимости выяснять наши личные вопросы прямо и сразу? — он чуть приподнял брови.       – Угу, — кивнула Молли, осторожно проведя пальцами по шраму от выстрела на его груди. — Ужасно не хочется снова тратить столько времени и нервов впустую.       – Последний случай показал, что это невозможно, — слегка иронично усмехнулся Шерлок. — Даже если у одного из нас найдётся для этого время и желание, второй может быть связан словом.       – Если хочешь, я могу пообещать никогда больше не иметь с Майкрофтом никаких дел, — серьёзно сказала она. — Тем более, самое важное он уже и так сделает. Больше просить не о чем.       – На твоём месте я не был бы так уверен, — он коротко улыбнулся. — Никогда не знаешь, когда и в какой форме его помощь может пригодиться. Но я был бы рад, если бы в следующий раз ты не ввязывалась в авантюры, которые предполагают держать что-либо в секрете от меня. Я не смогу тебя защитить, если не буду владеть всей информацией.       – Знаешь, когда ты так говоришь, во мне снова просыпается романтик, — вздохнула она с ответной улыбкой. — И я даже не могу сказать, нравится мне это или нет.       – Можно подумать, он когда-нибудь засыпал, — в серо-стальных глазах на миг сверкнуло неприкрытое веселье.       – Представь себе, да, — фыркнула Молли. — Между прочим, это благодаря тебе я стала таким жутким циником. До тех событий на крыше я и представить не могла, что смогу позволить тебе… да и вообще кому бы то ни было делать другую женщину моим живым щитом. Это неправильно. До невозможности неправильно! И прежняя я ни за что бы на это не пошла.       – К счастью, прежняя ты осталась в прошлом, — ухмыльнулся Шерлок. — В противном случае, боюсь, у нас бы ничего не вышло. И, к слову, это — не цинизм, а трезвый взгляд на вещи. Без отвлекающего манёвра на тебя рано или поздно обратили бы внимание, и ты это прекрасно знаешь.       – Угу, — кивнула она мрачновато. — Только иногда я чувствую себя от этого просто паршиво.       – Стереотипы общепринятой морали, — он слегка пожал плечами. — Ты зря беспокоишься. Та женщина способна превосходно себя защитить и сама. Она всегда была умницей. И я выбрал её, как ты выразилась, «живым щитом» не просто так.       – Значит, сможет защитить… — в голосе Молли промелькнула лёгкая горечь. — А когда не сможет, ты будешь наготове?       – Естественно, — кивнул он. — Время от времени любая легенда нуждается в поддержке.       – О Боже!.. — прикрыв лицо ладонью, она со вздохом покачала головой.       – Есть возражения? — Шерлок нахмурился, вновь замерев на пару мгновений.       – Вообще-то есть и довольно много, — отозвалась Молли в тон ему. — Но поскольку почти все они больше смахивают на ревность, чем на «трезвый взгляд на вещи», как ты это называешь, я лучше придержу их при себе.       – Отлично, — он мгновенно расслабился и бережно провёл пальцами по её волосам. — Тем более, для ревности нет оснований. Я всегда стараюсь держать дистанцию и сокращаю её лишь в случае крайней необходимости.       – Ладно… — ответила она с вымученной улыбкой. — Только, пожалуйста, делай так, чтобы я об этих «случаях» не знала. Я понимаю, что это всё ради дела… ради меня, но… Мне тяжело, Шерлок, — последнюю фразу она произнесла очень тихо, почти шёпотом. — Я стараюсь не думать об этом — правда очень стараюсь! — но иногда… Всё равно иногда мне ужасно тяжело.       Она замолчала, досадливо закусив нижнюю губу и на миг прикрыв глаза, как делала всегда, когда пыталась справиться с сильными эмоциями.       Несколько долгих, глубоких вдохов, и её сердце стало биться чуть медленней, а пальцы, непроизвольно стиснувшие его плечо, плавно разжались, скользнув чуть ниже, к предплечью.       – Что ж, если так, ты отлично держишься, — так же тихо сказал Шерлок, а затем, подавшись вперёд, мягко поцеловал её в тёмную макушку.

-----------------------

Декабрь 2010г. | Бейкер-стрит 221b. | Квартира Шерлока Холмса и Джона Ватсона.       Празднование Рождества — это всегда маленькая пытка. Медленная и мучительная агония, повторяющаяся с минимумом изменений из года в год…       Давным-давно, когда юный Шерлок ещё верил в сказки и не знал, что такое потери, выносить этот глупый и чертовски скучный праздник удавалось довольно легко. Время от времени он даже умудрялся получать от него удовольствие — особенно когда родители верно угадывали его пожелания насчёт подарка.       Но с тех пор, как усыпили Редберда, вера в чудеса угасла, также как и вера в людей. И Рождество как-то незаметно потеряло всю свою прелесть… даже ту крошечную, что в нём была.       Если бы не настойчивые просьбы и уговоры Джона, Шерлок бы улизнул из дома уже с утра. Более того, у него даже был для этого превосходный шанс. Но твёрдость соседа по квартире заставила его бездарно упустить драгоценные минуты, и теперь приходилось мужественно терпеть всю эту толпу беспрерывно галдящих и по-идиотски улыбающихся друг другу людей, что сновали из кухни в гостиную, невыносимо отвлекая его от работы.       Поначалу он всё же попытался участвовать во всеобщем веселье, даже сыграл для общества на скрипке пару рождественских мелодий. Но затем мысли о деле Ирен Адлер — до сих пор не раскрытом и пока даже, чёрт побери, без малейшей зацепки! — поглотили его с головой, заставив в конце концов почувствовать колоссальное раздражение от всей этой напускной суеты.       И неожиданное вмешательство подружки Джона в ход его размышлений только подлило масла в огонь, доведя это раздражение почти до крайности.       Эта невыносимо скучная девица, Грэг, миссис Хадсон — все они были сейчас совершенно лишними здесь.       Весь этот праздник был лишним.       Единственное, что по-настоящему имело значение в тот момент, — местонахождение мисс Адлер и её телефона с компрометирующими снимками.       С момента их последней встречи прошло уже больше трёх месяцев, а дело так и не сдвинулось с мёртвой точки. Шерлок вновь оказался в тупике, и это унизительное положение изо дня в день подспудно действовало ему на нервы, несмотря на впечатляющее количество раскрытых дел помельче.       А ещё была Молли…       Вернее, наоборот: Молли как раз не было. Иногда она бесцеремонно врывалась в его мысли и сны — всегда кусая губы и с трудом сдерживая слёзы — но со дня того проклятого разговора и его опрометчивого предложения, на которое сразу же последовал решительный отказ, они почти не разговаривали и редко пересекались.       Она перестала звонить и писать смс, сообщая о каком-нибудь новом интересном случае, перестала оставлять комментарии в блоге Джона… она вообще как будто начисто исчезла из его жизни. И малодушное стремление Шерлока при любой возможности избегать походов в Бартс изо дня в день только расширяло эту пропасть.       Может быть поэтому, когда он услышал на лестнице её шаги — слишком громкие, абсолютно не женственные, неуклюжие и знакомые до боли — он оказался совершенно к этому не готов.       – О Боже… — сердце пропустило удар, внутренности скрутило от чудовищной смеси волнения, паники и стыда, а раздражение от всего происходящего многократно усилилось.       В этот вечер у него и так было предостаточно поводов для эмоционального напряжения. Со стороны судьбы добавлять к ним ещё и Молли было немыслимой подлостью.       – Всем привет! — тонкий голос резанул по нервам хуже бритвы, вызывая вихрь совершенно ненужных и даже опасных сейчас воспоминаний, которые Шерлок почему-то не мог удалить, как ни старался. — На дверях было написано «Добро пожаловать», а я как раз проходила мимо…       Одного мимолётного взгляда на неё оказалось достаточно, чтобы заметить всё: нелепую причёску, уродующую её от природы густые и блестящие волосы; чрезмерно высокие каблуки, на которых ей было явно чертовски неудобно; чересчур откровенное платье-футляр, открывающее посторонним взглядам слишком многое…       «Для кого этот идиотский маскарад, Молли? — мысль была яркой, стремительно и колючей. — Надеюсь, это не очередной «Джим-из-IT?»       На пару секунд отвернувшись к окну, Шерлок мощным усилием воли задавил проклятую тревогу. Вот только, в полном соответствии с законом сохранения энергии, она тут же сублимировалась в гнев, переполнив чашу его терпения.       – Все говорят друг другу «привет» — как мило! — фраза вырвалась прежде, чем он успел осознать, каким омерзительно эмоциональным тоном её произносит, и уж тем более — себя остановить.       Внутренне передёрнувшись от отвращения, он решительно уселся за стол и устремил хмурый взгляд в спасительный экран ноутбука, словно пытаясь отгородиться этим хлипким барьером от действительности: от приторно-радостных улыбок, с которыми встретила Молли вся компания; от её робких и неуклюжих шагов, звук которых упорно лез в уши, вызывая внутри странное, болезненное чувство, как от старой ноющей раны; от изумлённого с крохотной примесью восхищения возгласа Джона: «Матерь Божья! Вау!», когда тот наконец заметил то, что сам Шерлок увидел ещё с порога.       – Выпиваете в честь Рождества? — её голос едва заметно дрогнул.       – И, очевидно, не собираясь прекращать… — даже не глядя в её сторону, он чувствовал на себе её взгляд, и от этого ко всему прочему прибавилась ещё и тошнотворная неловкость, справиться с которой удалось далеко не сразу и то лишь благодаря счётчику в блоге Джона.       Бесполезный блок, которым его сосед так гордился, по-прежнему застыл на значении «1895», и это было довольно странно. Особенно учитывая то, что полтора часа назад Шерлок потихоньку проверил исходный код и не нашёл там ни единой ошибки.       – Джон! — позвал он, не отводя взгляда от экрана. — Счётчик твоего блога по-прежнему на цифре 1895.       – Ну всё, Рождество отменяется, — произнёс друг наиграно-зловещим тоном, через полминуты склонившись рядом с ним над ноутбуком.       И почти в ту же секунду Шерлок вдруг с неимоверным облегчением осознал: помогло! Раздражение немного улеглось. Волнение отступило. Внимание переключилось с Молли Хупер на нечто другое, причём гораздо более любопытное. И если бы она молчала, убравшись куда-нибудь подальше от его стола, то последующая перепалка с Джоном по поводу того дурацкого фото в дирстокере, окончательно привела бы его в себя.       Но, увы, молчать в этот вечер Молли, похоже, не собиралась. И для выражения глупой и никому особенно не нужной социальной любезности не нашла ничего лучше вопроса о бедре миссис Хадсон.       – Ужасно! Но спасибо, что спросили, — разулыбалась в ответ домовладелица, по всей видимости, обрадованная этим жалким проявлением внимания.       – Ну, если честно, мне доводилось видеть и похуже. Правда после этого всегда приходилось делать вскрытие, — хихикнула Молли, но сейчас же охнула, очевидно, напоровшись на привычное недоумение окружающих. — О Боже, простите!..       – Лучше не шути, Молли, — предупреждающе бросил Шерлок, мысленно добавив неожиданно для самого себя: «Нашего юмора им всё равно не понять».       – Да, и правда… Простите! — смущённо пролепетала она.       И тут из кухни, как нельзя вовремя подоспел Лестрейд с бокалом красного вина, вселив крохотную надежду на то, что, увлёкшись напитком, она всё-таки замолчит. Или — ещё лучше! — отправится наконец дальше по своим делам, к тому идиоту, ради которого так нелепо вырядилась сегодня…       Увы, этим радужным надеждам не суждено было сбыться.       – Не ожидала тебя здесь увидеть. Я думала, вы будете в Дорсете на Рождество, — ещё одна бездарная попытка Молли проявить себя душой общества, вызвала у Шерлока новый всплеск раздражения. Как будто она не знала, что перед инспектором уже полгода серьёзно маячила перспектива развода!       – Мы с женой поедем туда утром, — наивно улыбнулся Лестрейд. — Всё хорошо.       – Нет, — буркнул Шерлок, не отрываясь от экрана. — Она спит с учителем танцев.       Где-то за спиной резко выдохнул Джон, и в отчаянном стремлении исправить положение Молли тут же переключилась на него, оставив в покое инспектора с его семейными проблемами:       – Я слышала, Джон, ты ездил к сестре?       – Да, — в голосе друга мелькнуло лёгкое удивление.       – Шерлок нажаловался, — пояснила Молли и, видимо, вновь сообразив, что её несёт явно не туда, быстро исправилась, — Ох… то есть, сказал…       «Отлично! — мысленно поаплодировал ей Шерлок со злой иронией. — Продолжай в том же духе и к концу вечера, я думаю, у тебя есть все шансы выложить всё о той апрельской ночи…»       Новый всплеск воспоминаний заставил его на крохотный миг замереть, бездумным взглядом уставившись в экран. И, возможно, поэтому на утверждение Джона о том, что Гарриет бросила пить, он ответил неосознанное, но совершенно честное «нет».       – Заткнись, Шерлок! — голос друга не предвещал ничего хорошего.       И это, похоже, стало той самой «последней каплей».       Раздражение стремительно превратилось в жгучий гнев, подавить который стало уже невозможно. Внутри, как в котле, бурлила адская смесь эмоций — проклятых, сбивающих, отупляющих эмоций, которые он и сам толком не понимал и от которых не было спасения. И каким-то немыслимым образом весь этот хаос чувств вдруг в считанные доли секунды слился в одну болезненно-весёлую ярость — такую сильную, что от неё, как от спиртного, почти буквально закружилась голова, губы сами собой растянулись в улыбке, а с языка одно за другим принялись срываться острые, язвительные слова.       – Вижу, у тебя новый бойфренд, Молли. И у тебя насчёт него серьёзные намерения.       – Прости, что?..       Первыми в ней выдали панику глаза. Лицо ещё сохраняло радостное выражение, но на самом дне блестящих зрачков, на миг полыхнули растерянность и ужас. Похоже, его удар попал в цель, и это была именно та тема, о которой сейчас ей меньше всего хотелось говорить.       И если бы не эта странная ярость, словно сжигающая всё внутри, Шерлок бы, возможно, остановился и свёл разговор к чему-нибудь нейтральному. Но буря эмоций требовала выхода — причём немедленно! — и с каждой секундой его улыбка становилась всё более кислой и неестественной, а слова — всё жёстче и безжалостней.       – Ты идёшь к нему на свидание. Несёшь ему подарок…       – Закрой! Рот! — в голосе Джона отчётливо зазвенел металл, но было уже поздно: ярость в душе детектива приняла настолько ужасающие масштабы, что от неё даже стало трудно дышать. И хотя внешне он являл собой не то, что полнейшее хладнокровие, но даже некоторое подобие дружелюбия, сдерживаться он уже не мог.       И даже слабые попытки Лестрейда отвлечь его бокалом шампанского не возымели ни малейшего успеха.       – Бросьте, вы же видите превосходно упакованный подарок у неё в пакете! — хмыкнул Шерлок и, подталкиваемый всплеском адреналина, пружинисто поднялся из-за стола, подошёл к оторопевшей от растерянности Молли и совершенно бесцеремонно вынул из пёстрого бумажного пакета, который она принесла с собой, небольшую коробку пронзительно-алого цвета с золотой лентой. — Все прочие завёрнуты наспех, кое-как. Но этот — для кого-то особенного! — он вновь изобразил улыбку и, небрежно перехватив злосчастный подарок другой рукой, продолжил — иронично, решительно и быстро, почти захлёбываясь словами. — Цвет обёртки перекликается с цветом помады — неосознанная ассоциация, возможно, призыв. В любом случае ясно, что мисс Хупер думает о любви. И её намерения серьёзны, о чём говорит сам факт наличия подарка. Здесь надежда на долгие отношения. А то, что она увидит его сегодня, ясно из её макияжа и одежды, очевидно, пытающихся компенсировать размер рта и груди…       Длинные пальцы беззастенчиво отвернули край бумаги, за которым скрывалась подпись дарителя.       И в тот же миг Шерлок осёкся, напоровшись, будто на острие ножа, на две короткие строчки, написанные старательным, хоть и слегка кривоватым, почерком: «Дорогому Шерлоку с любовью от Молли :-* :-* :-*»       – Ты всегда говоришь такие ужасные вещи… — её голос дрожал от едва сдерживаемых слёз. — Каждый раз… Всегда… Всегда!..       Это был удар под дых. Чистый нокаут, от которого на несколько бесконечно долгих секунд действительность перестала существовать, превратившись в расплывчатое тёмное пятно.       В комнате вдруг стало холодно… ужасно, невыносимо холодно. Вот только холод этот шёл вовсе не от щелей в окнах или открытой двери на лестничную площадку, а откуда-то изнутри, из самого Шерлока, медленно, почти до боли сковывая сердце и лёгкие.       Это для него она так тщательно выбирала и упаковывала подарок.       Это ради него она терпела столько неудобств.       Это на встречу с ним она шла с таким сияющим надеждой взглядом…       «Идиот! — мрачно и зло прозвучал в голове его же собственный голос, и сейчас же столь бурная реакция на одежду и поведение Молли нашла предельно точное и до тошноты омерзительное объяснение. — Приревновал её к самому себе!»       – Мне жаль. Прости меня, — старательно пытаясь изгнать из сознания образ Майкрофта, скривившегося от отвращения, Шерлок сделал два медленных шага вперёд.       То, что это было ошибкой, он понял буквально сразу, когда тонкая смесь слишком знакомых запахов, которую не смог заглушить даже её чересчур резкий парфюм, вызвала новую волну ненужных воспоминаний. И мгновенное, но очень сильное желание хоть на пару секунд вновь ощутить её тепло, однажды подарившее ему чувство абсолютного, почти нереального покоя, заставило его совершить маленькое, но самое настоящее безумство.       – С Рождеством, Молли Хупер, — медленно наклонившись, Шерлок осторожно коснулся губами её щеки, на миг позволяя себе до мельчайших подробностей вспомнить и прочувствовать всё, что он с апреля хранил не в силах удалить за десятком невидимых замков.       Но прежде, чем этот вихрь успел накрыть его с головой, звенящую тишину гостиной разрезал громкий женский стон, вдребезги разбивая иллюзии и возвращая их обоих в циничную реальность.       – О нет! — в ужасе ахнула Молли, отступая на шаг. — Это не я!.. Это не у меня!..       – Нет, это у меня, — поморщившись, вздохнул Шерлок.       – О Боже, правда? — изумление в её голосе было таким сильным, что почти превратилось в недоверие.       – Мой телефон, — пояснил он, избегая смотреть ей в глаза.       Впервые за эти дни новый звук смс вызвал у него неловкость — столь сильную, что в какой-то миг ему даже захотелось немедленно сменить его на прежний.       Впрочем, этот порыв прошёл почти сразу, стоило только представить, какие мысли (не говоря уж о замечаниях) это может вызвать у Джона. А как только злополучный телефон был извлечён на свет, вся эта утомительная мизансцена вообще перестала иметь значение.       «Камин», — одно-единственное слово, будто отрезвляющая пощёчина, мгновенно привело Шерлока в чувство, заставляя забыть и о Рождестве, и о Молли, и о недавнем шквале эмоций — обо всём, кроме главного дела стремительно уходящего года — дела Ирен Адлер.       – Пятьдесят семь, — прищурившись хмыкнул Джон.       – Прости, что? — чуть приподнял брови детектив, на мгновение вынырнув из омута размышлений.       – Пятьдесят семь смс. И это только те, что я слышал, — в голосе друга скользнула лёгкая насмешка, но Шерлоку сейчас было не до бессмысленных пикировок.       – Удивительно, что ты их считаешь, — подойдя к камину, он снял с полки крохотную коробку в блестящей кроваво-красной обёртке и, даже не вскрывая её, понял, что найдёт внутри.       Тонкая, длинная и достаточно узкая… С учётом последних событий, в ней мог лежать только один предмет.       – Извините, — хмуро бросил Шерлок и, не обращая больше ни малейшего внимания на собравшихся, решительно направился в свою спальню.       Там, усевшись на кровать и поспешно развязав чёрную тесьму, он окончательно убедился в правдивости недавних догадок: в коробке действительно лежал изящный дорогой телефон — тот самый, на который они с братом охотились вот уже который месяц. И то, что сейчас эта поразительная вещь была у него в руках, могло означать лишь одно.       «Она мертва», — от этой мысли Шерлока на миг обдало холодом.       Отчего-то было чертовски неприятно осознавать, что на свете больше нет этой женщины — одной из немногих, у кого, без сомнения, были мозги и с кем было совершенно не скучно. Настолько неприятно, что даже казалось, будто он сам приложил к этому руку.       Несмотря на специфические склонности и род занятий, мисс Адлер не могла не вызывать уважение и интерес. И полминуты спустя, набирая номер Майкрофта, он вдруг поймал себя на том, что искренне восхищается погибшей и по-настоящему сожалеет о случившемся.       На звонок брат ответил сразу: похоже, этот вечер он, как всегда, проводил в одиночестве у камина. Разговор был коротким — меньше дюжины фраз, и если бы в него неожиданно не вклинился Джон, который, как оказалось, подслушивал за приоткрытой дверью, он вышел бы ещё короче.       На встречу в морге через час Майкрофт согласился как-то подозрительно легко, и это немного настораживало. Но о мотивах брата и его поведении можно было спокойно подумать и в такси по дороге в Бартс. Тем более, Джона в этот раз Шерлок решил не брать: во-первых, тот будет лезть с расспросами, а, во-вторых, возможно, захочет прочесть нотацию на тему «правильного поведения в обществе».       Поэтому, выйдя из комнаты, он бросил собравшимся в гостиной нечто вроде: «У меня дела. Счастливо отпраздновать» — и тут же помчался вниз по лестнице, на ходу натягивая пальто и завязывая шарф. События принимали новый, весьма неожиданный оборот и требовали немедленных действий.       О подарке Молли он вспомнил лишь под утро, и то совершенно случайно — банально наткнувшись на него взглядом по возвращении на Бейкер-стрит. И хотя мысли в ту минуту были заняты совсем другим, Шерлок всё-таки забрал его со стола; правда, открыл, также, как и коробку от мисс Адлер, только оказавшись в своей спальне.       Внутри обнаружился набор линз для микроскопа и небольшая записка на обычном разлинованном листе, вырванном из её рабочего блокнота. Послание состояло из двух частей: первая была написана аккуратным и ровным почерком, вторая наоборот — кривым и немного размашистым, словно рука, выводившая буквы, слегка дрожала.       «Помнишь, ты жаловался на линзы в своём домашнем микроскопе? Конечно, за это время ты бы их точно заменил, но всё равно я решила, что эти новые могут пригодиться», — за этими бесхитростными словами скрывался весь характер Молли: внимательность, робость и осторожная, ненавязчивая забота, которая ещё ни разу за всё время их знакомства не вызвала у Шерлока раздражения.       Но вот то, что было написано ниже, рождало совершенно другие ощущения и открывало новую грань его скромного «ассистента по вопросам клинической химии». И от этих фраз — неожиданно прямых и твёрдых, выдающих в ней огромную внутреннюю силу — ему даже вдруг стало немного не по себе.       «Шерлок, если твоё апрельское предложение всё ещё в силе, то я согласна. Я много думала над тем, что ты тогда сказал, и решила, что смогу с этим справиться. Я понимаю, как это может быть опасно, и понимаю, что всё это может затянуться ещё на чёртову уйму лет. Но я точно знаю, что готова к этому и смогу сохранить тайну. Пожалуйста, дай мне знать, если у меня ещё есть шанс».       Медленно сложив записку пополам, Шерлок какое-то время сидел без движения, уставившись невидящим взглядом на угол платяного шкафа.       За окном с каждой секундой становилось всё светлее, сонный город начал понемногу стряхивать с себя праздничную мишуру и настраиваться на привычный деловой лад. И только он не участвовал в этом кипении жизни, целиком поглощённый хаосом мыслей, которые требовалось как можно скорее обдумать и разложить по полочкам.       Новую бурю эмоций, что всколыхнулась в душе после прочтения записки, удалось подавить практически сразу. А дать самому себе чёткий ответ, стоит ли игра свеч, вышло ещё быстрее.       Конечно, с точки зрения логики и здравого смысла затевать эту аферу было по меньшей мере глупо. Но окончательно отказаться от идеи, пришедшей ему в голову одним ярким апрельским утром, почему-то оказалось вообще невозможно. Любые попытки убедить себя в бессмысленности и опасности этого предприятия потерпели полнейший крах, вызвав мощнейший внутренний протест. И, решив разобраться с его причинами позже, Шерлок сосредоточился на другом — гораздо более трудном и важном.       Вынув из кармана пиджака чёрный с серебристыми вставками камерофон, он задумчиво повертел его в руках. И несколько минут спустя в мыслях выстроился блестящий, детально продуманный план, способный при грамотном исполнении полностью оградить Молли от посягательств их с Джоном возможных врагов.       «Отказ от пищи, молчание, лирическая музыка, — хмыкнул про себя Шерлок, убирая телефон обратно в карман. — Недели должно хватить, а дальше посмотрим по ситуации. Главное убедить Майкрофта. Поверит он — поверят и остальные».