Осколки памяти

Молодой парнишка, возможно даже слишком молодой, но что поделать, если в бар пускают несовершеннолетних, даже не удосужившись спросить у них, какого черта они здесь забыли, сидит, как обычно, в самом темном углу этого грязного и пропахшего не пойми чем заведения. Капюшон натянут почти до самого носа, рукава настолько длинные, что их приходится подворачивать, чтобы взять что-нибудь в руки. Из-за такого обмундирования у странника, который приходит в это место, столь не подходящее для шестнадцатилетнего подростка, каждую пятницу, видна только корявая ухмылка и торчащий из под черных потертых брюк Дезерт Игл. И, хоть этого и не видно, глаза у мальчишки пылают огнем. Окон в этом богом забытом месте почти нет, как нет чистых стаканов, сексапильных официанток, вежливых барменов и, Стайлз уверен, аптечки под барной стойкой. Зато бар полон отбросов общества, которые зашли сюда пропустить по стаканчику или упиться вусмерть, подцепить шлюху, а может быть даже найти себе пассию, или ищут жертву, как это делает Стилински, приходя сюда каждую неделю и в конце концов находя, то, что ищет. В руках парнишка крутит стакан, из которого пили до него как минимум человек двадцать, и медленно потягивает дешевый виски, растягивая "удовольствие". Сегодня пойло кажется отвратным, как никогда, как и весь этот поганый день. Стайлз торчит в этом свинарнике уже два часа, но так никого и не заприметил. День выдался на редкость мерзким, впрочем, как и вся неделя. Стая, за которой охотился мальчишка три месяца, сумела удрать от него, и теперь он снова вернулся к началу, не имея ни малейшего понятия, где их теперь искать. Радость добавляет лишь то, что он сумел укокошить двух омег, но и те были слабенькими, что немного омрачает радость убийства. Стайлзу было просто жизненно необходимо убить кого-нибудь, вонзить нож в чью-то плоть, почувствовать, как теплая кровь заливает его руки и лицо, как ускоряется сердце, отбивая бешенный ритм, как адреналин выплескивается в кровь, заставляя думать и действовать быстрее, жестче, агрессивней. Он давно уже поймал себя на мысли, что он адреналиновый наркоман, но не считал это проблемой. В отличие от Криса... Крис снова и снова талдычит это гребанное правило, от которого у Стилински уже машинально срабатывает рвотный позыв. "Мы охотимся на тех, кто охотится на нас." Да черт с два! Оборотни - это не одни из монстров, которыми родители пугают своих детей, они реальны, как луна и солнце, и если ты еще с ними не встречался, считай, что тебе повезло. Все они, как один, монстры и должны умереть! Ну хоть Кейт его в этом поддерживает. А вместе они сотрут этих чудовищ с лица земли, они сожгут всех волкоподобных тварей, вырвут им когти, клыки, разрежут на части, будут пытать, пока не найдут их всех. Вместе они, наконец, избавят мир от монстров, которые не дают спать маленьким детям по ночам, а родителям больше нечем будет их пугать. Эти мысли в голове пасынка всегда пугали Криса. Еще когда он нашел пятилетнего мальчика среди разодранных тел, который не плакал, не кричал, а лишь крепко сжимал в руках окровавленный нож и смотрел на мертвого, голого мужчину, еще тогда Арджент понял, что мальчишка не такой, как все и что с ним будут проблемы. Но проблемы оказались не по плечу опытному охотнику, к такому он оказался не готов. Стайлз не просто был жестоким, нет. Жестоко - это когда собаку выгоняют под дождь, когда кошке выдергивают когти, жестоко - это когда ребенок плачет, но к нему никто не подходит, потому что он должен сам успокоиться. А Стайлз... Стайлз не просто жестоко поступал с оборотнями, он поступал с ними отвратно и бесчеловечно, даже на взгляд самих охотников. Но ведь волки и не люди вовсе... За те одиннадцать лет, что Стилински провел с Крисом, он так ни разу и словом не обмолвился о том, что же случилось тогда с его семьей, а Крис и не настаивает. Он сам многое пережил в жизни и знает, каково это терять близких людей, поэтому и не допытывается. Парня можно понять, его семью убили оборотни, и теперь он жаждет мести, но ведь он еще ребенок. Арджент постоянно это повторяет себе, отправляя пасынка на очередное дело. А потом видит, как этот самый ребенок без жалости и сожаления выпускает всю обойму в голову альфе, который раза в три, если не в четыре, больше него самого, и успокаивается. Нет, он давно уже не ребенок. Это выжгли из него, вырвали с корнем и оставили там лишь пустоту, которую мальчишка заполнил ненавистью. Ненавистью, которая сжигает то немногое, что осталось у него внутри, то, что еще можно спасти. Наконец добив гадкое пойло, Стайлз подозвал пьянчугу-официанта, хотя это так, одно только слово, скорее он бомж, которому сегодня посчастливилось заработать пару долларов. Уже намериваясь покинуть этот гадюшник юный охотник замечает силуэт на другом конце помещения, он сидит, как и Стилински в темном углу и попивает не менее отвратный виски, правда в разы дороже того, чем травит себя парень, но от этого оно не делается вкуснее. Мальчишка вновь подзывает бомжа-официанта и кладет на стол пару баксов. Мужчина в обносках хоть и пьян вусмерть, но быстро понимает, что от него хотят, и уже через минуту наполняет стакан посетителя мутной жидкостью, о природе которой Стайлз даже не хочет знать. Охотник не знает, скорее чувствует, что незнакомец - тот, кто ему нужен, тот, кто утолит его голод и на время утихомирит ненависть. Силуэт в темном углу, как будто чувствует, что за ним наблюдают, он медленно, с грацией хищника, поднимает голову на мальчишку, а потом поворачивает ее в бок, осматривая любопытного парнишку. В следующую секунду на лице у мужчины появляется звериный оскал, и глаза загораются красным, но этого, кроме Стилински, естественно, никто не замечает. Оставив стакан недопитым, альфа встает со своего места и, убедившись, что жертва попалась на крючок, выходит из бара. Охотник ждет тридцать секунд и выходит следом. Он знает, что это ловушка, что оборотень засек его, но все равно идет, идет, потому что адреналин уже ударил ему в голову и требует безумия, а Стайлз, как законченный наркоман, не может отказать себе в этом. Он любит альф, любит их убивать. Это доставляет какое-то особое извращенное удовольствие. Альфы, как и сам парнишка, любят поиграть со своей жертвой, они считают себя главными, думают, что у них все под контролем, а Стилински нравится доказывать им, что они не правы. Чего только стоят их лица, когда до них доходит, что они уже трупы, и что их грохнул какой-то мелкий ублюдок. Мальчишка уже предвкушает победу, уже видит, как выпускает в оборотня аконитовые пули, но не убивает альфу, он перережет ему горло ножом, потому что хочет чувствовать теплую кровь, бегущую по рукам, хочет видеть, как жизнь медленно покинет это никчемное тело. Стайлз долго идет за альфой, так долго, что волк уже думает, будто жертва сорвалась с крючка. Он останавливается и прислушивается. Тишина. Какая жалость! Говорила ему мама, не играй с едой. И вот тебе на. Она сбежала. Питер делает шаг вперед и замирает, прикрыв глаз и блаженно улыбаясь. - Очень не многие могут подкрасться ко мне, - спокойный, довольный голос с хрипотцой вызывает странные эмоции у мальчишки, волнующие и немного пугающие, из-за чего в брюках стало тесновато. Нет, он определенно больной на голову. Пора лечиться, вот только прикончит еще одного оборотня. - Это комплимент? - поиграть охотник и сам никогда не против. - Вроде того, - кивает Питер, делая шаг ближе. - И как же зовут смельчака, который в одиночку решил завалить альфу? С усмешкой, не с любопытством. И, черт возьми, ни грамма страха. Стилински всегда бесило, что его недооценивают, хоть это и играет ему на руку. - Мертвецу ни к чему имя своего убийцы. - Ах...Самонадеянность, - выдыхает альфа, вспоминая себя подростком. Да, он был самонадеянным, да, он был дерзким и смелым, но не настолько ведь. Охотник раздражает волка, он скрывает свое лицо, и, хоть оборотень и чует, что охотник молод, он не может понять насколько. Гаденыш скрывает лицо капюшоном, показывая лишь кривую ухмылку, и отказывается называть свое имя. Ну что ж, надо отдать парню должное, он смелый. Питер убьет его быстро. - Я Питер. Питер Хейл. Оборотень подходит ближе, мальчишка даже не потянулся к пистолету. Он испытывает себя, загоняет в ловушку, чтобы узнать, сможет ли выбраться из нее. Законченный псих. - Не слышал о таком, - ни грамма страха, но любопытство перекрывает любые другие эмоции, в том числе и чувство самосохранения. - Я все еще не слышу твоего имени, - напоминает альфа, обходя свою жертву. В волке что-то есть, что-то, чего Стайлз еще ни в ком не встречал. Он, определенно, сильнее тех альф, с которыми ему приходилось драться, плюс, он так же намного их умнее, а Стилински любил поговорить с умными людьми, у них есть чему поучиться. А еще мужчина, по какой-то причине, вызывает у мальчишки уважение. Какая глупость! Как может чудовище вызывать уважение? Парень встряхивает головой. - Стайлз. Просто Стайлз. И опять, зачем он это сказал? Охотник никогда раньше так не делал. Видимо, у этого оборотня есть какая-то власть над ним. - Ну что ж, Стайлз, было приятно познакомиться. Питер в секунду оказывается рядом с мальчишкой, который слишком задумался, чтобы выхватить Дезерт Игл и приставить его к башке волка. Оборотень прижал охотника к дереву, занес когтистую руку над шеей смертника и вдруг остановился. Капюшон с головы его преследователя упал, и теперь Хейл видит, что перед ним всего лишь мальчишка. - Сколько тебе лет? - усмехается Питер, убирая когти на руке, но не отпуская паренька. - Достаточно, чтобы охотиться на таких тварей, как ты, - бросает Стайлз, ничуть не боясь, что оборотень может в любой момент разделаться с ним, но Хейл слышит, что сердце у него отбивает бешенный ритм. - И достаточно смелый, что пререкаться с оборотнем, - отмечает Питер скорее для себя. Парень не дергается, не просит о пощаде, не пытается угрожать, он просто таращится своими карамельными глазами на волка, не понимая, какого черта он еще дышит. А Хейл ждет, ждет, когда сердце мальчишки станет биться ровнее, когда адреналин постепенно уляжется, и Стайлз успокоится и, возможно, не станет делать необдуманных поступков. - Юный охотник, - ласково тянет Питер, проводя когтем по скуле парня, очерчивая линию губ и немного раня ее. - Значит Стайлз, - волк наблюдает, как кровь медленно стекает по подбородку подростка. Так и хочется слизнуть. - Интересно. Стилински согласен, ситуация и впрямь интересная, такого с ним еще не было и, черт возьми, как же хочется, чтобы это не заканчивалось. Нет, определенно, пора идти к психиатру. А поможет ли? Хейл опускает взгляд ниже и видит бугорок в брюках мальчишки, усмехается и, кажется, что-то понимает. - Адреналиновый наркоман? - мужчина слегка касается вставшего члена подростка, немного оглаживает, а потом поднимает руку выше и делает надрез на шее. Охотник слегка дернулся, но оборотень сильнее прижал его к дереву своим телом. - Тише. Так адреналин быстрее покинет твою кровь. Стайлз не понимает, какого хрена этот оборотень вытворяет, почему для него так важно, чтобы в его крови не было адреналина, почему бы ему просто не изнасиловать возбужденного подростка в лесу, где никого нет и все равно никто ничего не увидит, а потом не перегрызть ему глотку? Через пару минут становится легче дышать и думать, но вместе с тем становится холоднее и страшнее от возможного варианта развития событий. Но у Питера ничего такого в голове нет, он поднимает голову мальчишки за подбородок, что-то высматривает в его глазах, а потом просто разворачивается и уходит прочь, повернувшись к охотнику спиной и даже не боясь, что он убьет его. Мозг Стайлза начинает быстро соображать, что же делать дальше. Решение приходит быстро. Я охотник. Передо мной оборотень. О чем тут думать? Стилински тянется к пистолету, но не находит его там. - Хей! - возмущенно восклицает подросток. - Верни мне пистолет. Мужчина, не останавливаясь, оборачивается и машет Дезерт Игл, который Крис подарил Стайлзу на Рождество, и нагло улыбается. Черт! Придется придумать какую-нибудь историю, куда делся пистолет. - Отдам при следующей встрече, - честно признается Питер. - Когда в твоей голове появятся еще какие-нибудь мысли, кроме того, чтобы убить или трахнуть меня. Нормально соображать у Стайлза получается лишь через несколько минут, он разворачивается и быстро шагает в сторону дома. Помниться у Эллисон под кроватью лежит арбалет. Надо бы позаимствовать.