Окончательно и бесповоротно

Зрелище, представшее пред глазами Алисы было ужасно. Роскошный замок — последнее, что оно напоминало. Обветшалый фундамент, полуразрушеная крепостная стена всё что осталось от дворца Белой королевы. Алиса робко въехала в ворота, восковая на шее существа, которое много лет назад сопровождало её на бой. Ветви болезненных на вид деревьев раскачивались на ветру, роняя подушке листья. Вдалеке мелькнула стайка девиц с характерно поднятии руками. Алиса давно позабыла о своём нелепом наряде. Отъезжая от дома близнецов она стыдилась того тряпья, которое одолжила у них, но сейчас, наблюдая запустение главной крепости страны, она чувствовала, что выглядит вполне соответствующе. Бармаглот устало опустился на землю. Разнесся прямо посреди главной аллеи в нескольких шагах от входа во дворец. Алиса сползла на землю по его массивной лапе и, едва переставляя босые ноги, взобралась вверх по лестнице. Она навалилась на громадную дверь всем телом. Нехотя, уныло поскрипывая ржавый петлями, дубовая дверь поддалась и девушка вошла внутрь. Длинный зал, разделённый на три части рядами колонн сверкали тусклой белизной ушедших лет. Фигуры белых воинов стояли покрытые слоем пыли. Некоторые были изрезаны трещинами, иных и вовсе не было на месте. От некоторых остался либо мест, просроченный к стене, либо фрагмент доспехов. Гобелены по обе стороны от лестницы давно поблекли и поистерлись. Теперь они больше походили на половые тряпки, но хозяйка замка видимо всё же пыталась сохранить былое величие. Алиса вошла в комнату за лестницей. Ноги сами привели её туда, где в прошлый раз была кухня. Продукты на просторном столе, где Королева готовила свои зелья, покрыли плесенью. Внутри не было ни души. Алиса вернулась в зал. Что-то подсказывает ей, что нужно подняться наверх, но разразившийся в голове голос взорвался хохотом, поражая барабанные перепонки. Она пыталась отогнать воспоминание, но голос продолжал смеяться. Крепко сжимая пальцами перила, она взобралась на самый верх лестницы. Бесконечные своды колонн убегали влево и вправо. Впереди же красовалась дверь. Внутренний голос словно звал девушку внутрь. Она толкнула дверь, но не вошла. Дверь распахнулась, теперь Алиса могла изучить её содержимое с порога.комната оказалась тронным залом. На троне, судя по количеству паутины, уже давно никто не сидел. Это натолкнуло девушку на тревожную мысль о том, что Белая Королева, единственная её надежда, исчезла уже очень давно. Надежда почти унаслеловала в её сильном сердце, когда в голове раздалось тихое » Не отчаивайся ». — Ты на верном пути, — почти шепотом сообщил голос и девушка перешагнула порог. В левой стене появилась трещина, невидимая с порога. Алиса подошла ближе. Оказалось, что трещина — вовсе не трещина, а самый настощий потайной ход. Она вошла, согнувшись в три погибели, чтобы пройти через миниатюрный проход. Убранство небольшой комнатки состояло лишь из кровати, туалетного столика, однако, по всему было видно, что комнатка, как впрочем и весь замок, видала лучшие времена. Под навесом, в глубине кровати Алиса заметила едва различимы силуэт. В его очертания ошибались нечто некогда величественное, но ныне будто бы прозябающее свои последние дни. Алиса подошла ближе, откинула полупрозрачный балдахин и в следующую секунду вскрикнула то ли от испуга, то ли от удивления. Собравшись с духом она посмотрела снова. В громадный постели лежала тощая женщина. На её бледное лице яркой полоской выделялись бардового оттенка губы. Алиса прочистила горло, но как и следовало ожидать, ничего не произошло. Девушке не оставалось другого выбора, как ждать пробуждения той, в чьих чертах узнавалась Белая Королева, некогда величественная и гуманная. Алиса вышла из замка в поисках ставки девиц, которых заметила, когда только прибыла. Найти их не составило труда. Алиса подозвал одну из них. — Что здесь ь происходит? — неожиданно для самой себя вдруг спросила Алиса. — Мы разговариваем с деревьями, мисс, как и велела наша госпожа. Делаем всё, чтобы они не заснули навсегда. — Получается? — Не то чтобы. Видите ли, всё увядает, королева чихает на глазах. Нет источника, а без него всё умирает. Пока цветёт королева, всё вокруг живёт, стоит Белой госпоже ослабнуть, как всё начинает умирать и наоборот: до тех пор пока всё цветёт, королева полна сил… — Всё, хватит, я поняла, — попросила Алиса, не в силах выдержать натиск фраз, обозначающий одно и тоже. — Зачем Вы здесь? — поинтересовалась дама. — У меня дело к Белой Королеве. — Сожалею, но,.. — Это не обсуждается. — Позвольте имя Ваше узнать? — сохраняя купить вежливости поинтересовалась дама. — Не уж-то не видно? — Отнюдь, — заверила дама, отрицательно помогая головой из стороны в сторону. — Советую присмотреть внимательнее и впредь не забывать лица бравного воина иначе… — Ты врешь! Той Алисы нет. Она умерла! Умерла! Как пить дать погибла. Всем известно. — Вздор, — сквозь смех ответила Алиса и засмеялась во весь голос, — Буди свою Королеву. У меня к ней дело. — Сию минуту. *** Лицо, искаженное глубокой задумчивостью, печально всматривалось в лист бумаги, по которому скользило перо. Рука выводила на удивление ровные крючки, из которых в конечном итоге выстраивать слова. Они слагались в предложения, обращение к одному единственном адресату, с единственной целью. Он остановился в том месте, где крупная капля чернил соскользнула с кончика пера, оставив на бумаге кривую кляксу. Он взял лист, обратившись к свету, чтобы перечитать сочиненное послание. » Здравствуй, мой дорогой, Знаю, записка эта скорее всего не будет получена тобою как и иные, переправленные тебе мною ранее через посредников, коих я уверен, было великое множество, дабы место моего пребывания осталось в тайне. Что собственно я хочу тебе передать? Чувствуя сентиментальные ноты увядания, говорю, что это письмо последнее, но не потому, что я отчаян от отсутствия тобою посланных ответов, а по причине того, что чернила, добытые с трудом, нынче закончились и на момент написания сих строк я трачу последнее, что имею, хотя уже сейчас понимаю, что слова эти безумны и лишены смысла, а стало быть нужно прекратить их писать, но я продолжу, однако. Некоторое время назад отчаяние моё дошло до своего апогея, направив меня на поиски газет, о которых ты рассказывал, дабы увидеть на их страницах тебя или упоминание о твоей персоне, но вовремя был возвращен к чаепитию, за которым понял, что газет у нас я отродясь не видал, а было это крайне давно. Много лет, друг мой, я пытаюсь напиться, но не помню зачем впервые сел за стол. Знай, что шляп, которые, смею напомнить, я делал с большим удовольствием, я делать больше не смею, по причине их невостребованности, что значит, что и фестиваль шляп более не существует. Недавно ко мне забрел Чешир. Выпили чаю, обсудили новости, которые хитрец приносит регулярно, вместе с чаем, который поддерживает меня. Слышал, что жилище моё занято некими близнецами. Заявившись к нам, они объявили себя Алисой. Глупцы. Думали обдурить безумца. Уже наличие второй головы говорит о том, что никакая они не Алиса, но самозванцы осели и лишились памяти. Знай, ты был лучшей из Алис. Другим Алисам до тебя далеко. Сохранил ли ты свой размер? Там, где я прозибаю ныне, в месте, которое зову домом, мне так и не пришёл на ум ответ на мою загадку. Возможно ответов мне знать не дано. Таков мой рок. Иллюзорною мелодией разливается твой голос в просторах моей пустой головы и порою очень хочется верить, что они не иллюзия. Я закрываю глаза и снова вижу мальчишку, который отродясь не держал в руках меча, но отсутствие этого навыка не помешало ему восстановить справедливость. Без слов понятно, что Волшебная страна ждёт Алису. Мы впадем в спячку, как медведи, зарывшись каждый в свою берлогу и новая весна наступит лишь с приходом твоим. Я узнаю об том по необычному теплу, которое испускает солнце только в те минуты, когда под ним ходит Алиса. Прощай.»  — А неплохо ведь, — заметил Чешир, возникнув из воздуха за плечом друга. От этих слов Шляпник смущенно отвел взгляд в сторону. Бледные щеки покрыл густой румянец. — Здесь не встаёт синей розы, — заметил Шляпник. — Творцу виднее. Я сделаю, — заверил кот. Сердце тревожно ёкнуло и он решился задать вопрос. — Увидимся ли мы снова? — Само собой, — беззаботно ответил Кот, забирая у собеседника письмо и конверт, — Я забреду в начале будущей недели как обычно. Шляпник не успел ничего возразить, хотя и собирался сначала сказать, что Чешир его не так понял, но выбравшаяся из сахарницы Мальянкен остановила его. — Брось ты, — крикнула она с другого конца зала, — Блохастый всё понял. Чудак не ответил. Он пробрался по узкой тропинке, по левую руку от которой стояла стена обрыва, уносящаяся далеко ввысь, подставляя правую руку нескончаемому потоку воды, который бурным водопадом срывался с самой вершины склона. Водная стена скрывала его пристанище от любопытных глаз. Он выбрался на свежий воздух и разлегся в высокой вечнозеленой траве на вершине холма, мечтательно закрыв глаза. Вскоре мечтание его сменилось жестоким мучением, вызванным мыслью о том, как медлителен и нерешителен он был. Каждый день он мучил себя этой мыслью на протяжении десяти лет. Сквозь закрытые веки ощущалось тепло ласковых лучей солнца. Шляпник больше не чувствовал, что лежит на склоне среди травы. Его окутала пелена безмятежности и спокойствия. Свет словно залечивал изрубцованную душу, лелея нежную мечту о заветной встрече, чтобы та перестала рыдать, подобно новорожденному ребёнку. Из памяти исчезли все до единой мысли. По редким, тут и там торчали колосьям, пробежал тёплый ветерок. Самый обыкновенный порыв ветра в тот момент совершил немыслимое, от чего Шляпнику захотелось встать и вздохнуть по-новому, а причиной тому стало слово. Имя, принесённое прорывом откуда-то из-за леса, возможно даже с другого конца бескрайней страны. Он поднялся на ноги и теперь всё смотрел и смотрел в даль, внимательно всматриваясь в чёрную глубину леса, по другую сторону реки за обрывом. Глядя в неизведанную даль он ощущал себя чем-то большим, как и многие люди, стоящие перед громадой неизвестности. — Куда убежал? — возмущенно и вместе с тем озабоченно спросила Мальянкен, выбираясь по его потрепанному камзолу на плечо. — Пришло новое время… — многозначительно сказал он. — Какое новое? Ты лишился остатков рассудка? — Пусть даже и так, но оно пришло. Я долго отчаивался. С вареньем, с пряники и пирогами, но сейчас этому пришел конец. Неужто ты с твоим острым слухом не услышала. — Что слышать-то? — возмущенно спросила она. — Я слышал голос. Её голос. Он пришёл с ветром. Теперь я определённо до безумия счастлив. — Что правда, то правда. Безумия в твоей дурной башке хватит на всех и ещё останется. — А я говорю тебе, она вернулась. — А знаешь ли ты, что шпага в бою не ударяет в одно и то же место. Да даже во время тренировки тебе с трудом удастся попасть в одну дыру по меньшей мере дважды, а тут целых три. Подумай сам: впервые её привел МакТвисп. Во второй раз — тоже МакТвисп. И в оба раза мы в ней нуждались. Сейчас нам какая нужда? — Откуда мне знать? Может и есть нужда там, откуда мы ушли. Как ты можешь знать о том, чего не видела и не слышала? — Чешир бы рассказал. — возразила она, — Хотя… Этот блохастый проходимец мог и умолчать чего. — Верно тебе говорю. Пришло время. Не чувствуешь? Почему ты не чувствуешь? — переходя на крик, будто умоляя поверить, говорил он, но Мышь уже не слышала его. Шурша травинками, она скрылась из виду и скорее всего юркнув в пещеру, забралась снова в свою сахарницу. Шляпник остался стоять. Ветер трепал ленты на его шляпе. Полы камзола, под порывами ветра издавали хлопающие звуки, словно природа апплодировать, радуясь скорому возрождению страны.