Так не должно быть

      Громкие и частые звуки стука в дверь отдавались в голове, вызывая волны боли. Пожалуй, это было единственное, что сумело разбудить Антона этим утром. Мужчина нехотя поднял веки, будто они были налиты свинцом. От ослепления мужчину спасли чудесные плотные жалюзи, не дающие яркому свету солнца попадать в комнату. На электронных часах огромными цифрами горело «8:42». — «Чёрт» — пронеслась мысль в голове у биатлониста.       Попытки принять вертикальное положение не увенчались успехом. В голову сразу ударило давление, заставив тело скрутиться и присесть обратно на кровать. Допить бутылку виски в одиночку — было плохим решением. Без вариантов. Но вставать надо было, и Шипулин шаркающими и весьма медленными шагами добрался до двери. От того, как в неё ломились, казалось, что она сейчас слетит с петель. Антон посмотрел в глазок, прежде чем показываться незваному гостью в таком виде. Когда мужчина понял, что там стоит его напарник, а не тренер, его тут же охватило глубочайшее облегчение. Собравшись с духом, Шипулин медленно приоткрыл дверь, дабы не зарядить гостю по носу. — Твою мать, Шипулин! Ты с дуба рухнул?! У нас сегодня эстафета! — красный от гнева Женя сразу начал выплескивать злость на биатлета. — Мало того, что ты не соизволил прийти на тренировку вчера, так и на утреннюю опаздываешь. Ты время видел? Мы должны были собраться 40 минут назад. Зачем тогда телефоны создали? — Но. — попытался возразить Антон. —«Но»?! Ты ещё смеешь нокать? Думаешь я не знаю, чем ты тут занимался? Да как у тебя совести хватает оправдываться? — перебил Гараничев, явно не желая останавливаться, и решил выговориться до конца. — Быстро в душ и на выход. У тебя есть ровно 20 минут, а иначе Гросс лично придёт и сожрет тебя заживо. — Я. — только и успел вновь открыть рот Шипулин. — Молчи! — снова перебил Женя и пригрозил пальцем. — 20 минут. Не больше. — с этими словами биатлонист развернулся и прошагал прямо по коридору.       Закрыв дверь, Антон покорно направился поднимать жалюзи, наконец пуская свет в комнату. Наверное, было бы лучше, если он этого не делал. Перед ним предстала довольно неприятная картина: разваленный стул, некоторые ножки которого всё ещё были на месте, но одну, увы, всё-таки постиг гнев биатлониста и она оторванная валялась рядом со шкафом. Кстати о шкафе. Кажется раньше они были прочнее. Эти шкафы-купе совершенно никуда не годятся, а заметить это можно было по аккуратной вмятине на дверце. Антону ничего не оставалось, кроме как закусить губу и почесать затылок. Этим он займется позже. Сегодня предстоял слишком тяжёлый день, и времени на ремонт совершенно не было.       Первым делом Шипулин не отправился в ванну, а мигом опустошил бутылку минеральной воды, которая по удачной случайности лежала рядом с прикроватной тумбочкой. Похмелье слишком сильно давало о себе знать, поэтому, только когда жидкость коснулась сначала сухих обветренных губ, а потом и горла, смягчая, Шипулину стало легче. Оставив после себя лишь пустую пластиковую бутылку, Антону всё-таки удалось найти силы, чтобы начать собираться.       Что может быть лучше, чем освежающий душ в похмелье? Правильно, ничего. Мужчине очень повезло, что ночью парень быстро отключился и ему удалось поспать больше, чем 5 часов, ведь только благодаря этому он кое-как держался на ногах и не завалился прямо в душевой кабинке. Прохладной воде всё же удалось немного пробудить спортсмена, зарядив энергией на предстоящий день, чтобы тот смог нормально добраться до стадиона. Но, там где было похмелье, там была головная боль, поэтому прямо перед выходом Шипулин порылся у себя в аптечка в поисках таблеток от мигрени без медикаментов, засчитывающихся за допинг, и выпил парочку. — Ну что, весело было? Даже нас не позвал, — высказался Волков, легонько толкая Антона локтем. — Заткнись, Лёха. Не видишь? У человека похмелье, — съехидничал Дима в ответ, на грани засмеяться — Лучше бы оба замолчали. Нам скоро на старт идти, а на этом товарище даже лица нет. Слава Богу, ему хватило ума взять себя в руки, — отчитал обоих биатлетов, стоявший рядом, Гараничев. — Всё в порядке. Просто голова немного побаливает, — начал уверять друзей Шипулин, но те лишь громко загудели и начали хлопать парня по спине.       Адреналин оказался хорошим отрезвителем, правда, тело ещё немного гудело, напоминая о прошлой ночи, но ты быстро приходишь в себя, когда осознаешь, что на тебе висит самый главный четвёртый этап в эстафете. Вот только…       … Всё всегда становится плохо тогда, когда рядом появляется Он. Внутри Антона начинает что-то рушиться, заново отстраиваясь и принимая новую форму. А ведь этого уже достаточно, чтобы принести беду, так ещё прямо перед Шипулины ехал Он. — «Ноги. Какие у него красивые и сильные ноги, „ — на этой мысли Шипулин довольно заметно запнулся, чуть не упав собственных ног, осознавая о чём думает на дистанции.       Остался буквально километр с лишнем до финиша и, естественно, гонку вёл великолепный, как любила писать пресса, Мартен Фуркад — выдающийся французский биатлонист с невероятно завораживающими ногами. Один человек на Земле был особенно в этом убежден и он катился на лыжах за его спиной прямо сейчас — Антон Шипулин. Тоже вполне выдающийся, но российский биатлонист, который, в этот не самый удачный момент перед финишем, думал, что начинает медленно сходить с ума. А как ещё можно объяснить сие помешательство на своём противнике.       Француз резко прибавил хода и начал медленно, но уверенно отдаляться от русского, оставляя его наедине со своими мыслями. Антон попытался догнать соперника, но ноги предательски не слушались. Неожиданно сзади начал догонять один из братьев Бё, и биатлонисту пришлось по-настоящему напрячься, чтобы побороться хотя бы за второе место. Шипулину почти сразу стало немного сложно дышать из-за сбитого дыхания, поэтому последние полкилометра биатлонист выжимал из себя всё, что только мог, но Йоханнес, как ни в чём не бывало, проехал мимо и вторым пересёк финишную черту.       Лыжные палки с глухим звуком упали на землю. Напарники по команде к тому моменту уже подбежали к Антону и начали поддерживать только что финишировавшего друга. — Неплохой финиш, брат! — воскликнул Малышко.       Остальные спортсмены тоже были рады бронзовой медали и, как могли, подбадривали товарища, образовав вокруг него тесный круг из людских тел. К тому моменту подбежал к, наклонившемуся и пытавшемуся отдышаться после гонки, Шипулину норвежец и навалился к нему на спину. — Всё не так плохо, как кажется! — смеясь проговорил биатлонист на английском, — Ты молодец. Поздравляю! — Спасибо, — только и смог тихо ответить Антон.       Впереди всех лучших спортсменов ожидало награждение, которое Шипулину хотелось пройти как можно скорее. Он стоял прямо напротив, о чем-то бурно и громко беседовал, смеясь над словами своих соотечественников. Команда французов явно были очень рады первому месту, в принципе как и российская третьему. К ним постоянно подбегали различные корреспонденты с камерами и подробно расспрашивали о победе. — Привет, ребята! Поздравляю, и спасибо за бронзу! — к русским биатлонистам неожиданно подбежал Илья Трифонов с оператором, — Не будете против небольшого интервью? — Конечно! — быстро и радостно среагировала команда. — Отлично! Ну что? Что скажете? Довольны третьим местом? — сказал Илья в микрофон, а потом направил его в сторону российской сборной. — Безусловно. Есть к чему стремиться и очень жаль, что не удалось ухватить победу, хоть мы очень старались, и были определённые косяки. Но что сделано — уже не изменить, — Женя Гараничев, как самый смелый, ответил на вопрос интервьюера. — А что скажет наш финишёр? Антон, трудно далась гонка? — сказал в микрофон Трифонов и подвинул его поближе к парню.       Понадобилось пару секунд и толчок в плечо от Димы, чтобы Антон наконец осознал, где тот находится, и ответил на заданный вопрос. — Ах, да… Простите… Гонка? — растерянно сказал Шипулин и неловко потёр лоб, — Увы, не получилось удержаться на финише. Не рассчитал силы и не заметил Йоханнеса.       На остальные вопросы ведущего парень благополучно отмолчался и дал возможность покрасоваться своим товарищам.       Спустя какое-то время после награждения, Шипулин сбежал под шумок к себе в номер. Долго побыть ему одному не дали. Очередной гость добился в дверь довольно долго. По началу Антон пытался игнорировать стуки в дверь, но они уже порядком надоели, поэтому, по дороге от кровати, он успел пять раз проклясть гостья. — В бар пойдешь? — первая фраза, которая вырвалась с уст явно довольного Гараничева. — Нет, — чётко, кратко и очень ‚информативно‘ ответил парень. — И что же ты будешь делать? Сидеть один в номере? — усмехнулся Женя и скрестил руки на груди, рассчитывая на скорую победу. — Нет, не буду. Пойду в зал, потренируюсь немного, — прозвучало очень странно, но Антон и вправду думал о таком варианте, так как идти туда, где алкоголь, ему совсем не хотелось. — А отмечать кто будет? Так, вообще-то, никто не делает, друг мой, — всё ещё пытался уломать Гараничев биатлониста на своеобразную пьянку. — Было бы ещё что отмечать. Идите-ка без меня, — ответил Шипулин, ожидая пока не последует ответ, и в итоге закрыл дверь своего номера.       Немного поразмыслив, парень всё же решил собрать сумку со спортивной экипировкой и отправился в фитнес клуб. Тишина окутала отель мягким пуховым одеялом. Где-то вдалеке был слышен смех и реплики какой-то сборной команды по биатлону. Только жужжание маленькой лампочки разрезало умиротворение, словно мало раскалённым ножом.       Как и ожидалось, зал был полностью пустым. Все спортсмены сидели в ресторане, ведь завтра их ждал заслуженный выходной, а простым людям просто незачем сюда ходить.       Антон направился в раздевалку и вскоре вышел оттуда в чёрном обтягивающем спортивном костюме. Взгляд спортсмена почти сразу упал на беговую дорожку около окна во всю стену. Телефон с наушниками Антон решил не брать. А зачем? Он находился один в зале и его ничего абсолютно не могло отвлечь, тем более стуки от собственного бега обладали успокаивающим эффектом.       Минуты идут медленно, особенно когда ты один, но так или иначе Шипулин зашёл в раздевалку, когда за окном уже стало совсем темно. Неспешно приняв душ, он оделся и, схватив свои вещи, направился обратно в свой номер. Зайдя в помещение, мужчина разобрал сумку и уселся на диван размышляя, что делать с помятым шкафом-купе и сломанным стулом. — ‚Что-то слишком много внимания моей персоне.‘ — подумал Антон, прежде чем ответить на телефонный звонок. — Тебе правда стоит придти. Тут даже программу какую-то придумали. Поёт кто-то, — Гараничев всё ещё не сдавался и пытался уговорить друга придти в бар, но уже по телефону. — Ладно. Скоро буду, — неожиданно для самого себя согласился парень. — Отлично! Пойду, обрадую парней. Только давай быстрей, — сказал напоследок Женя и положил трубку. — ‚Только этого не хватало‘ — подумал Антон нехотя отправляясь к шкафу выбирать одежду.       Вмятина так и красовалась на дверце, как и сломанный стул, хоть Шипулин и попытался аккуратно спрятать его под столом. С этим обязательно нужно будет разобраться завтра утром, иначе будет очень неловко при выселении. Благо был ещё целый день в запасе, так как Российская команда отправлялась на место нового этапа только во вторник.       Когда Антон зашёл в бар-ресторан, там и вправду кто-то пел. Мягкие звуки джаза заполняли помещение, словно новый воздух. Певица строила глазки со сцены биатлонистам, которые в свою очередь отвлеклись от распития напитков и пристально наблюдали за здешней красавицей. Благодаря этому факту Шипулин смог незаметно приблизиться к столу, за котором сидели его друзья, и тихо присесть на свободное место. — Эй! Ну, что нового расскажите? — попытался привлечь внимание парень. — Ой! Это ты! А я тебя и не заметил, — своеобразно поздоровался с другом Гараничев. — Я обратил внимание, — ответил парень, улыбнувшись — Пить будешь? — спросил сидящий рядом, Лёша Волков, оторвав взгляд от миловидной дамы. — Нет, спасибо, — вежливо отказался Антон, от чего друзья громко рассмеялись и стали подкалывать друга. — С него хватит, — сказал Женя и демонстративно отпил пиво.       Этот вечер проходил мирно. Свет в баре был немного приглушён и обволакивал, будто нежных цветов одеяло. На небольшой сцене так и продолжали играть джаз, умиротворяя обстановку. Привлекательная девушка порой отходила отдохнуть или просто попить воды, но в конце концов возвращалась обратно, к возбуждённой публике. Всё создавало очень комфортную атмосферу, позволяя полностью расслабиться после соревновательного дня. Много других иностранных команд тоже собрались здесь, поэтому то и дело можно было услышать выкрики на непонятном языке. Французский — это был единственный язык, который Антон так и не услышал. Видимо биатлонисты решили засесть в каком-нибудь другом местечке, чтобы отметить золото.       Не прошло и пары минут, как выше упомянутые французы толпой ввалились в ресторан. Публика тут же встретила их восхищёнными криками. Дружной кучкой сборная Франции заняла ближайший свободный столик и взяла меню в руки. Не надо было быть великим мудрецом, чтобы понять, что те уже явно где-то побывали и им можно не наливать. Но вскоре перед французами появилась различная закуска и огромный бочонок пива на всю команду. Не смотря ни на что, вечер продолжался.       Антон пытался не смотреть на иностранные сборные, а если быть честным, то на тёмную макушку Фуркада, но попытки не увенчались успехом, так как взгляд вечно падал именно туда, как будто надеясь, что свои серые глаза встретятся с его карими, не замечая, как сам это действие поставил под гриф ‚нарочно‘. В внутри горела свечка страха, что его могут увидеть и не правильно понять, но этого не случалось, ведь никто не следил за Шипулиным. Даже если бы и видел, то Антон выглядел как влюблённый по уши или убийца, который следит за своей жертвой. Но всё усугубилось, когда звезда этого вечера объявила конкурс ‚Караоке‘. Целая толпа из биатлонистов кинулась к девушке. — Антон, пошли! — потянул друга Гараничев, вставая из-за стола. — Что? Нет! — Шипулин хотел было отказаться, но его уже тянули к сцене за рукава, и сопротивляться было уже бессмысленно. — Ого! Да у нас набралось целых четыре команды по четыре человека в каждой, — улыбаясь всеми тридцать двумя зубами, проговорила певица на своём ломанном английском с чешским акцентом, — Ну же, мальчики, представьтесь.       На сцене оказались почти все, а именно норвежцы, французы, немцы и русские, готовые порвать этот зал своим пением, кроме одного человека. Один лишь Шипулин смущенно переступал с ноги на ногу и глазами оглядывал зрителей. Сцена не была его домом. Лыжная трасса и стрельбище были его фаворитами.       Первым решили выступить норвежцы, как самые смелые и самые пьяные. Им досталась всеми известная песня музыкальной группы ‚Queen‘ под названием ‚We Will Rock You‘. С горем по полам, но с огромной поддержкой всех сидящих, они всё-таки сумели допеть эту песню и не упасть со сцены, за что они были награждены аплодисментами. И всем было не важно, что половину нот съели вместе со словами или вовсе пропустили и жутко фальшивили, если крик можно было назвать пением.       Следующими певцами в этот вечер стали французы. Их выбор пал на единственную французскую песню на диске ди-джея Лары Фабиан ‚Je tʼaime‘, правда, из-за достаточно выпивших исполнителей, она звучало немного иначе. Солистом этой маленькой группы выступал Мартен, и не замечать его было невозможно. Опыт в пении у него явно имелся и слушать его было приятно, не смотря на своё нетрезвое состояние. Да, его периодически ‚уносило‘ в другую тональность и иногда чуть-чуть фальшивил, но это не мешало наслаждаться зрителям, дружно покачивающими руками в воздухе на припеве. Шипулин с другими русскими биатлонистами стояли у лестницы и ожидали своей очереди. В этот миг Антон мог спокойно, без страха, наблюдать за ним. Он был центром внимания. Голос Мартена отдавался в сердце Шипулина разливаясь по всем сосудам и заполняя каждый капилляр тела. Не зря французский язык называют языком любви. Возможно Антон не понимал всю песню, но суть главной фразы переводить было не нужно. Не прошло и секунды, как в голове мелькнула мысль о том, что эта песня посвящается кому-то особенному, но мужчина тут же отдёрнул себя, стараясь забыть то, о чём только что подумал.       Французов одарили очень громкими аплодисментами. Кто-то даже хлопал стоя, но это по большей части из-за перебора с алкоголем. Подошла очередь российской сборной. Шипулин предлагал поменяться местами с немцами, но никто не стал его слушать и все четверо поднялись на сцену. Лёша во всю кричал о том, что он профессионал в музыке, поэтому песню доверили выбрать ему. Видимо всех сегодня потянуло на песни о любви, которые были не очень кстати, так как Волков выбрал ‚Listen To Your Heart‘ от Roxette.       Нужно ли говорить о том, как Антон имитировал пение, молча открывая рот в такт? Да, несколько раз друзья всё же уломали его спеть пару слов, но пение никогда не было достоинством Шипулина, особенно без предварительной выпивки. Заметив, как Тарьей Бё снимает их на телефон, Антону захотелось провалиться сквозь землю, а вот остальные, наоборот, обнялись и стали позировать на камеру. Русских тоже не обделили поддержкой. Многие команды выкрикивали что-то из зала. ни странно, но даже Фуркад что-то крикнул, хотя и не было понятно, что он там пытался сказать, сидя с французской сборной и парочкой итальянцев, что присоединились к их столику. В какой-то момент карий взгляд Мартена столкнулся со взглядом Антона, и второй впал в резкое оцепенение. — ‚Зачем ты смотришь?‘ — мысленно задал себе вопрос русский, пытаясь понять, что француз от него хотел, но в этом взгляде ничего невозможно было прочитать, ведь он просто смотрел на него, не выдавая эмоций. — ‚Как он это делает?‘ — к первому вопросу добавился второй неизвестно откуда.       Именно в этот момент казалось, что только эти карие глаза способны остановить время на этой планете, заставить не замечать всё вокруг, оцепенеть, оглохнуть и потерять дар речи. Именно и случилось с Антоном. Застыв столбом, мужчина опустил микрофон и, кажущиеся простым действие, с большим трудом сглотнул слюну. Шипулин смотрел в глаза, в которые хотелось смотреть вечно, а сам момент переживать снова и снова. Жаль, что реальность сильнее фантазий. Фуркад плавно встал со стула, исчезая в разнообразии столиков, и оставил Шипулина смотреть в пустоту.       Простояв пару минут, только тогда до биатлониста дошло, что песня кончилась, а парни демонстративно кланялись публике. Захватив с собой друга, они освободили сцену немцам и направились обратно к своему столику. — Пожалуй я отойду на минутку, — неожиданно сказал Шипулин, только-только подойдя к столику. — Проветрюсь.       Зима в этом году была особенно красива. Впервые за последние несколько часов снег прекратил идти, хоть и не на долго. При свете фонарей маленького городка молодые сугробы искрились серебром. Мужчину окружил студёный воздух. Снежное одеяло тихо потрескивал от мороза. Антону просто хотелось вдохнуть свежего воздуха и расслабиться, в чем природа отлично помогала. Слишком много всего случилось в последнее время у биатлониста, не считая многочисленных тренировок, важных соревнований и постоянной смены локации. Порой хотелось просто остановиться по среди своего пути, встать где-нибудь посреди трассы и, закричав во весь голос до хрипа, упасть на землю, чтобы горячие от переполненных эмоций остудились о холодный асфальт, и потом тебя никто не трогал в течение нескольких дней, пока ты сам не соизволишь подняться и продолжить свой путь по жизни. Хотелось стать простым человеком, а не быть знаменитым на весь мир спортсменом. Сидеть в маленьком домике небольшого городка, а лучше деревни, и с удовольствием наблюдать за соревнованиями других биатлонистов, но у Антона не было такой возможности, да и вряд ли когда-нибудь появиться. Даже сейчас, стоя в одиночестве у выхода из ресторана, он не мог по-настоящему расслабиться. Тело было полностью напряжённым, а голова трещала по швам от обилия разнообразных мыслей. Если бы сейчас парень содрогнулся, то это произошло не по вине холода.       Шли минуты. Шипулин смотрел куда-то в даль и только спустя какой-то время заметил, что он здесь не один. За углом здания стоял мужчина, очень тихо беседующий по телефону. По мере приближения, голос всё лучше можно было разобрать и разглядеть его хозяина. Конечно это был он. Мартен всегда был рядом Антоном, куда бы тот не шёл.       Закончив разговор по телефону, француз засунул его обратно в задний карман джинс, решив было отправиться обратно ко входу, как вдруг заметил, что в паре метров от него стоит русский биатлонист. Шипулин пытался отвести взгляд, но карие глаза Мартена будто притягивали. Кивнув головой, будто приглашая собеседника на разговор, Фуркад плавно развернулся спиной к биатлонисту и ушёл за угол здания. — ‚Он зовёт меня?‘ — удивился Шипулин, отправляясь за французом неуверенными шагами, который в свою очередь стоял, облокотившись на стену. — Знаешь, прости, я, наверное, не о том подумал, — стал оправдываться русский спортсмен, направляясь обратно, но его остановил Мартен, взял его за руку. — Нет. Постой, пожалуйста — попросил Фуркад и сразу же отпустил руку биатлониста.       Такие странные, но очень приятные ощущения. Вроде бы, обычный жест, когда пытаются кого-то остановить. Да, его просто взяли за руку, но Он никогда раньше так не трогал его. Антону не хотело приходить понимание данной ситуации или сам Антон не хотел его принимать?.. Ответ мужчина знал, но всё равно пытался игнорировать его и взгляд Фуркада, в которых сейчас плескался страх. — Я не хотел накричать на тебя вчера, — Мартен пытаясь прочесть его взгляд, но парень с серьёзным выражением лица явно ждал продолжения и не собирался отвечать, — Я не должен был этого делать. — ‚Он извиняется?‘ — задался этим вопросом русский, отмечая про себя, что от этого голоса у него мурашки по коже. — А я не должен был приходить, — наконец ответил Антон, тихо вздохнув, и осознал, что это было совсем не то, о чём постоянно думает и должен был рассказать — Не говори так, — жалобным голосом произнёс француз и сделал достаточно смелый, уверенный шаг навстречу собеседнику. — Как? — спросил парень, немного напрягшись от неожиданной близости.       Близко, слишком близко. Мартен раньше никогда не подходил к нему на столько вплотную. Шипулин даже смог услышать его запах дорогого европейского парфюма и чего-то тёплого, человеческого. — Я… — начал было Мартен, но не успел.       Антон потянулся к лицу Фуркада и мягко поцеловал. Его руки легли на плечи, а губы настолько были горячими, что этот поцелуй мог по-настоящему согреть в этот мороз. Шипулин сразу почувствовал привкус алкоголя, который завёл его ещё сильней. Мартен ответил на поцелуй грубее, не сумев сдержать свою раньше скрытую страсть. Глаза обоих биатлонистов были закрыты от удовольствия. Мир вокруг перестал существовать, сужаясь и оставляя только натянутые словно струны чувства. Сколько бы ощущений сна у них не было, это всё равно останется реальностью. Француз неуверенно протянул свою руку к щеке русского биатлониста и легко, почти невесомо, дотронулся до неё, на что тот вздрогнул и невольно отстранился. Мартен же решил не настаивать и тоже отступил немного назад. — Мне пора. Увидимся, — тихо, почти шёпотом, будто боясь обидеть, проговорил Фуркад и, посмотрев на Шипулина влюблёнными карими глазами с неловкой улыбкой на устах, прошёл мимо русского, прямо ко входу в ресторан.       Антон же продолжал стоять на месте. Он не хотел оборачиваться в след, пребывая в состоянии легкого, но приятного шока. Пробежавшись пальцами по губам, будто удостоверяясь, действительно ли их сейчас кто-то целовал, мужчина по-детски улыбнулся. Этот поцелуй был слишком впечатляющим, чтобы быть реальностью, но так же он был слишком желаннен, чтобы не надеяться на будущее.       Вдруг на ресницы упали снежинки. Пошёл снег, и мужчина задрал голову к небу, подставляя лицо под белые хлопья снега. Над городом парила почти полная луна, освещающая своим светом целые улицы, невзирая на фонари. В душе было тепло, словно кто-то маленький пушистый поселился в сердце. Постояв так где-то минуту, Антон пошёл обратно в ресторан. У столика его сборной почти ничего не изменилось, разве что пустых бутылок добавилось. — Чем занимался? — поинтересовался у сияющего счастьем друга Гараничев. — Да так. Воздухом подышал, — скорее отмахнулся от вопроса Антон, присаживаясь на свой стул. — Созрел на что-нибудь? — спросил Женя. — Думаю, что да. Бокал красного вина не помешает, — ответил невероятно довольный Шипулин и тепло улыбнулся своему товарищу.       Этот вечер был первым за последние несколько дней, когда все проблемы биатлониста на миг исчезли.