Так не должно быть

      Новый день. С самого утра было понятно, что он будет многообещающим и насыщенным. Биатлонистам предстоял перелет за границу на новый седьмой этап Кубка мира по биатлону. Чехия. Зимы там тёплые, не то что в России, но когда дело касается снега, то на родине Шипулина его больше, но для проведения зимних видов спорта достаточно. Однако, чтобы попасть туда, нужно добраться до аэропорта, что в двух часах езды от стадиона. — Вот кто придумал строить лыжные трассы у чёрта на куличиках? — возмущался Дима Малышко, который сидел впереди Антона.       Заказной автобус с российской сборной выехал из Антерсельвы в Инсбрук, который находился в Австрии. Параллельно с русскими биатлонистами на своём транспорте отправились норвежцы, немцы и французы, последние, кстати, больше всего и волновали Антона. Адская смесь ревности, возмущения и обиды сжигали парня изнутри образовывая кратер боли и волнения о совместном перелете с Мартеном. Одно грело душу — француз находился в совершенно другом автобусе. — Да не волнуйся ты! Скоро увидишься с Катей, она ещё вчера приехала в Нове-Место, — «обрадовал» Гараничев задумчивого друга. — Ты опять за свое? Что за бред? — возмутился Антон, которому уже давно приписывали роман с российской биатлонисткой Екатериной Юрловой. — Да ладно тебе. Что в этом такого? Тем более, я вижу, как ты часто зависаешь в последнее время, смотря в одну точку. Наверняка, думаешь о ней… — предположил Гараничев, растянув последнее предложение. — Не смешно уже. У нас с Катей ничего нет. Тебе показалось, — начал злиться Шипулин, ведь не каждому приятно, когда к тебе приписывают романтические отношения с другим человеком — Ладно. Просто я подумал… — начал оправдываться Женя. — Хватит об этом думать! — отрезал приятеля Антон, начиная закипать. — Я же сказал, что мы с ней просто друзья.       Больше попыток поговорить от Гараничева не поступало, видя не самый позитивный лад Шипулина. Дорога и тишина — два фактора, помогающие разобраться в своих мыслях, но сейчас они не действовали. Мысли продолжали упорно путаться в голове, собираясь в один большой клубок эмоций в голове и комом чувств в горле. Все продолжали думать, что у Антона есть интрижка с Екатериной Юрловой, но никто даже не подозревал, что в голове у него отнюдь не Катя и даже не девушка, а парень, причем ещё и главный его соперник — Мартен Фуркад. Добавлял больше отчаянья тот факт, что он думал о биатлонисте далеко не профессионально и не как о главном противнике. Всё выстраивалось в одну четкую картинку, но Антон упорно списывал это нежное чувство на стресс от тренировок и тому подобное, но вывод ничего не менял, и мысли продолжали возвращаться в голову. — Мы приехали, — сказал Женя, встав с места, погрузившемуся в себя другу.       Почти вся сборная была на ногах и забирала свои чемоданы и сумки. Дождавшись пока все заберут свои вещи, Антон направился к выходу. Холод отрезвлял. Биатлет стоял около выхода из автобуса и, прикрыв глаза, вдыхал свежий воздух. Голова слабо гудела от спертого автобусного запаха выхлопного газа. Недалеко стояли норвежцы. — А где французы? —спросил Шипулин у Гараничева, оглядываясь. — Что? — переспросил Женя, так как беседовал с Димой. — Ничего, — сказал Антон, надеясь, что друзья не заметят его помешательства на французах в последнее время.       Пройдя до здания аэропорта, Антон сел в зале ожидания посадки и опять погрузился в свои мысли. Его не волновала французская сборная. Беспокойство приносил только один их представитель. — «Где же Мартен?» — промелькнуло в голове парня, хоть и Шипулин старался даже думать о Фуркаде, пытаясь отвлечься.       Искать развлечения в аэропорте не из тех дел, что стоят под грифом «легко». Многие из ребят пошли в Duty Free, как обычно, купить выпивку или что-нибудь съестное, и у Антона выпала возможность пойти с ними, но у него не было того желания, чтобы шляться по магазинам. Вздохнув, биатлонист стал оглядываться, в поисках нового развлечения. Долго искать не пришлось, так как они само приехало. В здание вошли немцы и парочка даже поздоровалась с Шипулиным — «Значит французская сборная тоже прибыла,» — не успел подумать биатлонист, как человек, что мучил его мысли последнее время, вошел со своими товарищами по команде.       Мартен входил в здание, общаясь со своими соотечественниками. Взгляд француза метко упал на русского биатлониста, но Фуркад тут же его перевёл в другую точку, будто ошпарясь кипятком. По спине Антона пробежался холодок. — «Он опять меня избегает?» — вдруг спросил Шипулин про себя.       Недалеко присев от российского биатлета, француз достал из рюкзака и устроил у себя на коленях ноутбук. Наблюдать за сосредоточеным выражением лица Фуркада было приятно, но это действие было довольно странным со стороны Антона, поэтому он наслаждался, открывшейся возможности спокойно посмотреть на мужчину, недолго и отвел взгляд, пытаясь разобраться в себе. Мурашки пробежались по спине, когда русский почувствовал на себе до боли осязаемый взгляд Мартена, но стоило ему его заметить, как мужчина резко уткнулся в монитор гаджета, словно чем-то увлеченно занят. Недоумение и непонимание проскальзывало под кожу неприятным ощущением. Фуркад не стал бы так себя вести. Не в его стиле. Но если подумать, то и сам Антон не шибко рвался заговорить с французом и почти никогда не отрывал взгляд от него. — Начинается посадка на рейс OS 2625, — металлический голос девушки раскатился по всему аэропорту, от чего многие люди повставали со своих мест и потянулись в очередь на посадку. — Привет, — робко произнес Шипулин, стоящий за спиной Мартена в образовавшейся очереди, из-за отсутствия остальных представителей сборной. — Привет, — тихо ответил француз через спину и не стал дальше продолжать разговор.       И ничего. Опять открытое игнорирование. Поведение Фуркада возвращалось в прежнюю колею, хоть раньше это выражалось агрессивно и немного злобно, а не молча, как сейчас. Началась посадка в самолёт. Люди по одному входили в воздушное судно. Неожиданно очередь остановилась. Большая часть толпы успела вовремя остановиться, чтобы не врезаться впередистоящего человека, кроме снова погрузившегося в себя Шипулина. Не обратив внимания на то, что мужчина спереди остановился, Антон врезался ему в спину. Приятный запах французского биатлониста и какого-то дорогого одеколона сразу ударил в голову, отключая разум. Хотелось вдыхать эту смесь двух ароматов бесконечно и, чтобы Мартен хоть раз обернулся и посмотрел на него, но француз соблюдал холодную сдержанность, которая, казалось, даже немного ранила запутанные чувства русского парня. Отпрянув, Шипулин поспешил сосредоточится на полёте, понимая, что это будет делом не из лёгких, если вообще реальным. Тот поспешил поскорей сосредоточиться на полете, но удасться ему это могло, только если он дойдёт до своего места. Если, конечно, удастся вообще.       Соседом Антону стал Женя Гараничев, с которым мужчине сейчас не горел желанием общаться, но это было лучше, чем кто-то другой. Лучше, чем Мартен, что сейчас сидел в середине самолета. Устроившись в кресле, Шипулин достал книгу, давая понять другу, что все еще не намерен вести с ним беседу, только вот читать не выходило. Парень уже битый час пытался понять смысл одного предложения. Разум не хотел сосредотачиваться на книге и возвращал мысли, словно искусный дрессировщик послушных псов, к клубку чувств, а взгляд к поиску спины Фуркада, от этого парня постоянно передёргивало. Эмоции накрывали ледяной волной, не давая и вдохнуть и капли драгоценного воздуха, сбивая дыхание. Голова болела, и казалось, что сейчас взорвется. Неизведанные чувства наполнили парня с головой, и он уже не знал, что с ними делать, ведь влечение было направленно к Мартену. Он не хотел осознавать причину, боялся сказать себе прямо в лицо и перестать заблуждаться, а не пытаться убрать в коробку все свои мысли и засунуть её в какой-нибудь дальний пыльный угол. Ведь именно сейчас, в самолете, на высоте примерно десять тысяч метров, когда совсем не время разбираться в себе, сердцу почему-то захотелось выдать всю правду. Реальность шокировала. Парень резко встал и, пролезая через друга, быстро отправился в туалет. Женя посмотрел на биатлониста взглядом полным недоумением, но дал пройти. Пытаясь как можно скорее дойти, Шипулин совершенно неожиданно для себя столкнулся с каким-то пассажиром авиалайнера в проходе. — Смотри, куда прёшь! — прозвучал до боли знакомый голос француза — «Только этого не хватало…» — сокрушенно подумал Антон, настолько увлекшийся мыслями о Фуркаде, что перестал за ним наблюдать и не заметил, как тот встал со своего места. — Эээ… Прости… — только и смог выдавить из себя российский биатлонист, а внутри опять закружилась буря эмоций. — «Он терпеть тебя не может. Смирись,» — пронеслось в голове, когда Шипулин заходил в туалет.       Состояние парня ухудшалось, как физически, так и морально. Живот крутило, вызывая рвотные позывы, голова болела, а сердце ныло, будто миллионы созданий семейства кошачьих, рвали его своими когтями и рвали зубами. Парень отчаянно отгонял все мысли о его чувствах, явно не ожидая такого от себя. Все эмоции оседали по всему телу и вызывали тошноту. - «Нет, со мной что-то не так. Этого не может быть,» — убеждал сам себя Антон, но рвоту уже невозможно было сдерживать.       Шли минуты. Живот уже не так сильно крутило, а в душе образовалась небольшая пустота с неприяным осадком. Просидев в туалете достаточно приличное время, послышался стук в дверь и обеспокоенный голос Евгения. — Эй, друг, с тобой все в порядке? Ты здесь уже почти 20 минут, если не больше — Сейчас выйду, — тихо ответил Шипулин и, ждя, когда приятель уйдет, вышел из туалета.       Огромное количество храбрости и самообладания потребовалось, чтобы спокойно пройти мимо Фуркада. Антон даже почувствовал, что тот посмотрел, но силы были на исходе, чтобы делать выводы. Шипулин обратно сел на свое место и посмотрел в окно. Объявили, что самолет пошел на посадку. Примерно столько же потребовалось мужества потребовалось, чтобы признаться себе в простой истине: он влюблен, влюблен в Мартена Фуркада. Больше не о чем было размышлять.