Будешь со мной встречаться?

Только оказавшись за кулисами, Кёнсу понимает, как сильно он поторопился со своими обещаниями. Когда он смотрит из-за плотной шторы в зрительный зал, полный людей, его начинает колотить крупная дрожь. Ему кажется, что его снова догнала температура, и что рта он раскрыть просто не сможет. Друзья куда-то пропали, оставив его одного, и Кёнсу очень хочется сбежать. Но он не может так подвести своего парня. - Ты в порядке? - тихий голос Чонина внезапно раздавшийся у самого уха пугает вокалиста. Он отскакивает в сторону, зацепившись ногой за провода, и летит на пол. От падения его спасает только крепкая рука младшего. – Эй, ты чего? Переживаешь? - Да, - сдавленно выдыхает Кёнсу, прижимаясь к груди танцора. Тот тихо млеет от неожиданной близости, поглаживая старшего по спине. - Вот смелый же, а как до пения доходит – трусишь, - шепчет он вокалисту на ухо, чувствуя, как тот вздрагивает. – Все будет хорошо, правда. Не переживай, просто пой и смотри на меня. Как будто здесь кроме нас никого нет. Только ты и я, вместе. Уверенный голос и мягкие прикосновения расслабляют Кёнсу, он рассеянно кивает, перебирая блестящие нити на костюме танцора. Он прижимается щекой к его плечу, поэтому слышит отголосок сердцебиения. Сердце Чонина бьется размеренно, словно метроном. Вокалист впитывает этот звук, мысленно вплетая в свою мелодию. Струна внутри медленно натягивается, заполняя голову звенящей пустотой. - Посмотри на меня, - шепчет младший, и Кёнсу тут же подчиняется. Теплые губы невесомо касаются его губ, снова и снова дотрагиваясь и исчезая. Он тихо смеется, чувствуя себя невероятно счастливым. Натянутая струна дребезжит внутри, посылая вибрации по всему телу. Он справится, он сможет. Лишь бы Чонин поцеловал его также в награду за смелость. - Эм, не хочу мешать, но начало через 15 минут. Вам нужно убраться со сцены, - насмешливо произносит кто-то рядом. Младший дергается и резко поворачивает голову. - Ооооо, малыш-замена. Как удачно, – продолжает парень удивленно. – Я хотел перехватить тебя после выступления, но раз уж ты мне встретился, давай поговорим. - Кёнсу-я, иди в гримерку, я скоро приду, - Чонин улыбается и уходит вместе с незнакомцем. Старший еще какое-то время смотрит им вслед, гадая, все ли будет в порядке, а потом идет к гримерке. За танцора он не переживает по той простой причине, что в голове от страха не задерживается ни одной мысли. Чонин стоит, смотря в пол, и нервно теребит свою концертную одежду. Он никогда не думал, что встретит Джонгхена в университете, ведь тот редко здесь появлялся последний год. - Хён, - начинает он, вскидывая взгляд, - Тэмин, он… - Я знаю. Я видел его вчера. Поэтому я хотел тебя найти. Он здесь? – резко прерывает его старший. Он смотрит мимо Чонина, задумчиво вертя в руках телефон. Этот жест напоминает младшему о событиях позапрошлого вечера. - Он писал тебе. Хотел встретиться. Почему ты не ответил? – в его голове звучит вызов, что удивляет даже его самого. Джонгхен переводит на него взгляд и внезапно улыбается. - Писал? Куда? Я номер сменил, как только он меня бросил. Вот дурак, - тянет он, усмехаясь. – И он устроил из этого трагедию, как я догадываюсь. Утешил его, мелкий? Последнюю фразу он выплевывает резко и зло. Чонин ежится от его пронзительного взгляда, но продолжает смотреть ему прямо в глаза. - Хён, - тихо произносит он то, что хотел сказать очень давно, - прости меня. Джонгхен смотрит на него долгим тяжелым взглядом, а потом коротко бьет по лицу наотмашь. Голова младшего дергается, он отступает на пару шагов, дотрагиваясь до разбитой губы и стирая проступившую кровь. - Думал, словами отделаешься? Или думал, раз я с ним больше не встречаюсь, то уже не злюсь? – Джонг в секунду оказывается рядом, хватая Чонина за грудки. Его глаза опасно сужаются, когда он задает следующий вопрос. – Спал с ним после его возвращения? - Нет, - твердо отвечает танцор. Джонгхен еще полминуты прожигает его взглядом, сжимая в кулаке майку, а потом резко отпускает. Его брови все также нахмурены, но где-то в уголке глаз уже начинает играть улыбка. - Где он? – уже спокойнее спрашивает старший, нервно поправляя свои волосы и одежду. К ним подбегает девочка с бейджиком организатора, протягивая Джонгу микрофон и прося занять свое место. Чонин вспоминает о Кёнсу и, быстро достав из кармана ключи, вталкивает их в руку старшего. - Он дома. У меня дорогая мебель, аккуратно там, - он позволяет себе неуверенную усмешку, а потом быстро разворачивается и убегает к гримерке. Кёнсу сидит в углу, неотрывно смотря на дверь. Если Чонин не придет через 5 минут, то он просто умрет от ужаса. И словно по волшебству, стоит старшему додумать эту мысль, как дверь распахивает, и он видит желанное лицо. - Ну как, готов? – преувеличенно радостно спрашивает Чонин, присаживаясь на колени перед Кёнсу. - Что у тебя с лицом? – взволнованно спрашивает он, дотрагиваясь до губы танцора. Кровь еще не успела запечься, поэтому старший невольно отдергивает пальцы, когда чувствует липкую влагу. - Аа, да ничего страшного. Джонг мне врезал за дело, - смеется младший, и в его голосе столько облегчения, что Кёнсу решает не спрашивать больше. Он берет со стола чьи-то ватные диски и аккуратно вытирает кровь с губ Чонина. А потом, чуть помедлив, аккуратно целует ранку. - Тебе понравилось играть в доктора? – усмехается младший, пошло облизывая губы. - Дурак, - шепчет вокалист, чувствуя, как начинают гореть уши. Чонин задорно смеется, а потом поднимается и протягивает руки старшему. - Пойдем, нам пора. Я хочу, чтобы ты послушал одного исполнителя. Стоя за кулисами и слушая глубокий голос того незнакомца, Кёнсу находится на седьмом небе. Этот голос гипнотизирует, отдается трепетом в животе. Он смотрит во все глаза на невысокого юношу, который с такой легкостью берет высокие ноты вновь и вновь. От него веет силой и уверенностью, он общается с залом глазами, вскидывает свободную руку, обозначая драматичность момента. Но это не смотрится глупо, ничуть, весь зал замирает, следит за каждым движением исполнителя. А потом песня заканчивается. Несколько секунд слышится звенящая тишина, а затем ее разрывает оглушительный взрыв аплодисментов. Кёнсу и сам хлопает, забыв про свой страх. - Потрясающий, правда? – довольно спрашивает Чонин, смотря за реакцией старшего. - Да, - выдыхает вокалист, переводя светящийся взгляд на младшего. - Это парень Тэмина, - Кёнсу моргает пару раз, а потом вновь переводит взгляд на входящего в кулису вокалиста. Тот широко улыбается, возвращая микрофон стаффу, и подходит к парням. - Вы следующие, мелкота? – добродушно спрашивает он. Кёнсу переводит взгляд на разбитую губу своего парня, а потом снова на улыбающееся лицо старшего юноши. Тот перехватывает взгляд и, хитро прищуриваясь, спрашивает: - Парень мелкого? – Кёнсу кивает, неуверенно улыбаясь. - По закону жанра я должен тебя соблазнить, чтобы отомстить. Но я ему уже врезал. Он смеется и, хлопая Чонина по плечу, идет к выходу. На полпути он оборачивается и смотрит на удивленного последней тирадой вокалиста. - Удачи с выступлением, - и уходит, насвистывая. Кёнсу делает вывод, что бывший Тэмина – очень странный, но добрый парень. За этими мыслями он пропускает момент, когда Чонин начинает тянуть его к выходу на сцену. - Что? Уже? – в ужасе он округляет глаза, и кажется, что они сейчас выпадут. Младший поспешно обнимает его, вкладывая в руки микрофон, и шепчет на ухо: - Я с тобой, смотри на меня. Все будет хорошо, - потом быстрый поцелуй в губы, и Кёнсу забывает, как дышать. Потому что он стоит посреди сцены, а на него смотрят сотни любопытных глаз. Он вспоминает это чувство унижения, навеки связанное в его голове с понятием “выступление”. А потом теплые пальцы Чонина сжимают его ладонь. Вокалист поднимает глаза и видит мягкую улыбку младшего. Тот тянет его к высокому барному стулу, одними губами шепча слова успокоения. Кёнсу опускается на стул, закрывая глаза, и слышит первые аккорды песни. Он вспоминает все счастливые моменты прошедшей недели, настраиваясь на песню о любви. Начиная петь, он резко распахивает глаза, ловя ободряющий взгляд Чонина перед первым танцевальным движением. У Кёнсу пусто в голове, его глаза следят за каждым движением младшего. Есть только он, Чонин и музыка. Он наслаждается танцем, несмотря на то что видел его много раз и знает каждое движение. Вот сейчас Чонин повернет голову в зал и блеснет улыбкой, после этого под резкий бит он выбросит руку вверх. Кёнсу смотрит, как младший точь-в-точь повторяет все движения. Только вот на последнем все идет не по плану: кольцо на руке зацепляется за край майки, и она взлетает вместе с рукой, обнажая пресс. Слышится резкий визг девчонок у самой сцены. Кёнсу вздрагивает, пелена уединения опадает. Он теряет Чонина из поля зрения, его взгляд мечется по лицам зрителей, голос начинает дрожать. Панический страх поднимается из живота, сжимая горло, не давая петь, как бы вокалист не хотел. Он не слышит свой голос, в уши как будто натолкали ваты. Его взгляд прыгает с лица на лицо, пока не останавливается на одном знакомом. Бекхен смотрит серьезно, его губы шевелятся, повторяя движения губ Кёнсу. Внезапно перепуганного вокалиста это успокаивает. Он смотрит другу в глаза, боясь увидеть злость или разочарование, но видит только сосредоточенность. Каким-то неведомым образом, она передается и Кёнсу, вытесняя страх, заполняя голову звенящей пустотой. В финале песни он берет высокую ноту, видя, как Бекхен зеркально повторяет его движения. На шее друга вздуваются венки от напряжения, как будто он действительно поет. Кёнсу видит, как вокалист застывает, чуть наклонившись в бок, а потом резко вскидывает голову, завершая песню. Он уверен, что у Бекхена все вышло бы идеально. У самого Кёнсу конец выходит смазанным, он перетягивает ноту, неуклюже хрипит простуженным горлом. Его немного ведет, голова кружится от переживаний и от вернувшейся температуры. Как будто вдалеке он слышит гром аплодисментов, а потом пустота в голове взрывается звуками, и вокруг становится темно.