Vёjes

Прожив всю жизнь в Винтерфелле, Бен искренне верил, что повидал настоящий мороз. Тем большим было его удивление, когда еще в паре десятков миль от Кротового Городка, когда только самая сияющая льдами верхушка Стены лишь едва-едва высунулась из-за горизонта, он вдруг понял, что не чувствует носа. Сопровождающие всполошились, сир Родерик даже велел устроить привал, и бледного и растерянного сына лорда долго отогревали у костра, а после кутали в меха — если Рикард Старк узнает, что его младшего сына доставили в Черный Замок безносым, как грамкин, чудищем, он едва ли обрадуется. Всё это было, конечно, унизительно для почти взрослого мужчины, но Бенджен терпел подобное обращение со странным отчуждением обреченного. Еще пара часов, и уже никто и никогда не будет звать его лордом или даже на южный манер сиром. Еще совсем чуть-чуть, и до самой смерти он будет не сыном Рикарда Старка, не братом Брандона, Эддарда и Лианны, но лишь черным братом Ночного Дозора, стражем на великой Стене и Вороной, летающей к северу от неё. Впрочем, он сам выбрал это — а такая честь выпадала едва ли половине братьев Дозора. Да только был ли у Бена выбор — вопрос спорный. Там, в таверне близ Родников всего одно мгновение решило судьбы обоих детей Хранителя Севера — старшего и младшего. Лишняя кружка эля, оскорбленная, распаленная хмелём гордыня и неловкое движение. Глупость — как добавлял отец, и Бенджен едва ли стал бы с ним спорить, но все равно предложил выход, который мог спасти положение и оставить в выигрыше всех. Всех, кроме Виллама Дастина и самого Бена, которым пришлось расплачиваться за чужие ошибки. Наверное, в какой-то мере он винил брата. Даже ненавидел, если честно. Бен не помнил руку, нанесшую смертельный удар молодому лорду, но Бран божился, клялся Старыми и Новыми Богами, что не желал Дастину зла. Будь он моложе, отец непременно велел бы отстегать его плетьми и отослать из Винтерфелла подальше, но Брандон Старк — старший сын и его наследник, скандал стоил бы им слишком дорого, а после выходки Лианны и разорванной помолвки с Кейтилин Талли владыка Севера и без того понес немалый урон. Слыханное ли дело, чтоб дети грандлорда вытворяли то, что и дворовым парням и девкам постыдно? Бен никогда не винил ни брата, ни сестру в том, что они решили связать свою жизнь с любимыми, но сейчас ощущал себя таким одиноким, как никогда прежде. Он стоял на коленях, на добрых пять дюймов утопая в снегу, ёжился от пронизывающего до костей холода, синюшными губами повторяя заученную клятву, но думал не о том, на что себя обрекает. Бенджен думал о доме, и мальчишке хотелось с позором разреветься, а останавливало только то, что рядом стоящий Тимми Проныра — воришка из Курганов, единственный северянин, дававший клятву вместе с Беном в богороще, — не плакал, а ведь он на три года моложе. — …он не окончится до самой моей смерти. Я не возьму себе ни жены, ни земель, не буду отцом детям. Я не надену корону и не буду добиваться славы. Язык едва слушался юношу, но тот упрямо талдычил ничего не значащие в данный момент слова, а в голове упрямо вертелись воспоминания о событиях, что привели его сюда. Прогулка по ночному Кастерли, вечер в трактире, драка, ночной переезд до Винтерфелла, когда они вчетвером, будто воры, под покровом темноты пробирались в отчий дом. Сейчас Лианна уже должна быть в Речных Землях на свадьбе Неда вместе с отцом, Брандон — дома, прощается с холостяцкой жизнью в компании Теда и Элларда, а он здесь, за Стеной. Впрочем, он сам выбрал жертву ради блага семьи, так в праве ли Бен злиться? Так или иначе Бенджен был зол. Но едва ли теперь это имело значение. — Я отдаю свою жизнь и честь Ночному Дозору среди этой ночи и всех, которые грядут после неё. Если начинали мальчишки хором, то закончили вразнобой, стуча зубами и содрогаясь всем телом. Изо рта вырывались облачка белого пара, и когда Бен поднялся на ноги, едва разогнув одеревеневшие колени, понял, что ресницы покрылись изморозью, а мех капюшона намертво примерз к топорщившимся из-под него волосам. — Да ты теперь совсем как белый ходок, Старк, — хохотнул Тимми, но в смешке его было куда больше нервов, чем веселья. — Смотри, как бы Старые Боги тебя с ним не спутали! Бен отмахнулся, но невольно покосился на Чардрево, чей резной лик сурово взирал на них в течение всей церемонии. Похожий на тот, что был знаком ему еще с Винтерфелльской богорощи, будто бы они были братьями, но этот более суровый. Но здесь, за Стеной, как иначе-то? — Давайте, шевелитесь, нам еще назад идти, лорд Кворгил велел не задерживаться, — поторопил их Джослин Рейман, приставленный лордом-командующим отвести юнцов в Богорощу. — А разве нам не нужно будет тут до утра сидеть? — недоверчиво приподнял брови Тимми. — Жбан говорил… — Слушай его больше, — фыркнул дозорный и качнул головой в сторону леса: — Если бы мы весь молодняк тут на ночь оставляли, на стене стало бы вдвое меньше людей. — Иные? Грамкины? Снарки? Король Ночи?.. — глаза Проныры вспыхнули любопытством, но Рейман только отмахнулся от них, глянув на мальчишку как на дурачка. — Холод собачий и одичалые, олух. Он двинулся было в сторону замка по протоптанной ими же пару часов назад тропинке, но тут голос подал Бенджен, прищурившись: — Одичалые правда подходят так близко к Стене? И Ночной Дозор ничего не предпринимает по этому поводу? Черный брат явно хотел и Старка обозвать дурнем, но, видать, передумал, вспомнив, чей перед ним сын, и что он сам в недалеком прошлом служил в доме Хранителя Севера, и сердито проворчал через плечо: — Хочешь проверить — оставайся. Быть может, Старку они кишки выпустят не сразу, а сперва позволят высказать свое негодование по поводу нарушения границ их территории. Больше Джослин не слушал мальчишек, и молча двинулся в сторону замка, кряхтя и утопая в снегу. А Тимми, обернувшись к своему новоиспеченному брату, заговорщически прошептал: — Как думаешь, они и правда есть? Бен, погруженный в свои невеселые мысли, не сразу понял, о чем он, и качнул головой: — Конечно. Я однажды видел, как мой отец отрубил голову одичалому. Я совсем мелкий был, — и разревелся, мысленно с неохотой признал Бенджен, — но сразу понял, что это не просто бродяга, у него была такая… — Да я не о том! Одичалых я сто раз видел, они к нам из Восточного Дозора перли как крысы, — безо всякого почтения прервал Старка Проныра, и в ночном полумраке юноша заметил, каким воодушевлением светится чумазое розовощекое лицо его приятеля. — Я про этих, ну… чудищ. Грамкины и снарки это, конечно, сказки для малявок, но вот Иные… Была у нас одна бабка в деревне, так она рассказывала, будто бы когда она молодой девкой была, и сиськи у неё еще до пола не отвисли, — на этом моменте Тимми похабно хихикнул, а Бен порадовался тому, что от ледяного ветра лицо у него и так красное, — так тогда, мол, они за Стеной, что собаки, часто встречались. А иногда и южнее забредали, да баб портили, ну и рождались у них потом это… ну, мертвые детки, холо-о-одные, точно изо льда вырезанные! Тимми всплеснул руками, придавая своему рассказу живости, и продолжил, видя, что пока его не останавливают и можно дальше чесать языком. — Так вот, бывало, выйдет девка в метель на двор, чтоб свиней накормить, кутается-кутается в шаль, мёрзнет, зимы тогда подлиннее нашего были, а потом раз — и на сносях! Представляешь, вот это вышла погулять, да?! Проныра радовался как ребенок, и Бенджен ему не мешал: за беседой время летело быстрее, идти по темноте было не так страшно и, кажется, даже мерз он чуть-чуть поменьше. Но такие бессовестные небылицы возмутили даже его: — Да врёшь ты всё! Они никогда из-за Стены не выходили, даже при Короле Ночи! — А тебе почем знать? — обиделся Тимми. Бен насупился и пожал плечами: — Моя няня так говорила… — У тебя была няня?.. Видно было, что Проныра едва сдерживается, чтобы не рассмеяться, и оба затихли, оставив опасную тему, и всю дорогу до Стены провели в молчании, размышляя каждый о своём. Бен вспоминал о Старой Нэн и её сказках. В отличие от братьев и сестры, он всегда верил, что всё это (или большая часть) — правда. Ведь не может же быть, что его предок Брандон Строитель потратил свою жизнь на то, чтобы возвести «забор» от одичалых? Бену не верилось, что основатель дома Старков не сумел справиться с горсткой отребья в лохмотьях, а потому создал величайшее из строений Семи Королевств. Не может быть всё так просто… Впереди уже начала ползти наверх решетка, загораживающая вход в тоннель, и Бенджен задрал голову, взирая на отвесную стену льда, заканчивающую, казалось бы, у самого неба. Он уже бывал наверху, и земля оттуда казалась такой далекой и холодной, что не верилось, что там еще и живут люди. Неужели человек вообще способен создать такое? Без помощи магии или Детей Леса? А если способен, то насколько сильно он должен бояться того, что по ту сторону? — Знаешь, — снова заговорил Тимми, но на этот раз тише и без былого веселья. — А я бы хотел, чтобы однажды мы встретили белых ходоков или Иных. Представляешь, сколько бы о нас песен сложили… На это Бен кивнул, соглашаясь. Он никогда не питал иллюзий относительно службы в Ночном Дозоре, и перспектива всю оставшуюся жизнь провести на глыбе льда, сражаясь с дикарями и храня чужие мрачные секреты, казалась ему такой же безрадостной, как в тот день, когда он предложил отцу свалить всю вину на него вместо Брандона и сослать его на Стену. Тогда он думал лишь о семье, о себе же теперь жалеть было поздно. Обеты произнесены, на черный плащ хлопьями ложится снег, так неужели за все это Бенджен Старк не заслужил своей доли славы и приключений?.. «Я не надену короны и не стану добиваться славы…» Тьфу! Старк поморщился, понимая, что думает о нарушении клятвы, едва-едва успев её дать перед ликом Старых Богов. Тряхнул головой, стаскивая с неё капюшон, а Джослин Рейман, идущий чуть впереди, умудренный опытом, совсем еще не старый, но наполовину седой, шагнул в тоннель и проворчал так, что воодушевленные юные братья Дозора его не услышали: — А я надеюсь, что вы никогда их не встретите.