Младший: Записки Карвера

Вчера сестрица удивила меня вопросом: — Пойдешь со мной в горы? — Ты спрашиваешь мое мнение? Ты точно здорова? — поинтересовался я. — Ты недоволен, что я пытаюсь быть с тобой милой? — между прочим, слово «милая» и этот ехидный тон сочетались слабо. — Чем вызван этот приступ заботливости? — Будешь фехтовать со мной дальше, или, гарлок подери, уже ответишь? Я сдался. — Ладно. И куда ты собралась? — Сделаем сразу несколько дел. Поможем Авелин в расследовании, убьем банду Кремней для принца Старкхевена и отдадим амулет Флемет эльфам. — А, все-таки решила сдержать слово? Мариан вздохнула. Я видел, как на языке у нее вертится очередная колкость, но она сдержалась. Может быть, потому что боялась, что я опять напомню ей о Бетани? Создатель, когда же я скажу, что простил ее?.. — А кто пойдет еще? — Авелин, Фенрис. И Грэй, конечно. Если ты откажешься, уговорю кого-нибудь еще. Я подумал и одобрил выбор сестры. Долийцы, по слухам, сильно не любили чужаков. Присутствие сородича, возможно, позволит хотя бы начать разговор, а не получить сходу стрелу промеж глаз. Ну а дальше Мариан их убедит… — Не надо. Я иду. Мы отправились еще затемно. Ориентироваться в окрестностях города мы уже более-менее научились, но в горы шли впервые. Авелин обещала вывести нас куда надо — ей уже довелось побегать по горам. Кремни и засада, ожидаемая Авелин, оказались нам на один зубок. Когда сестрица не стесняется применять магию, бой становится в разы легче. Это даже Фенрис признает. Не вслух, конечно, но на сестру он смотрит теперь без прежнего омерзения. Не зря она к нему бегала — вид у Фенриса стал немного менее издерганный. Держится он по-прежнему угрюмо, но хотя бы перестал шарахаться от каждой тени и научился поддерживать разговор. В своеобразной, конечно, манере… У нас с ним точно беседа не клеится, как я ни пытался. И почему я рядом с ним все время выгляжу дураком? Спросил сестру — она сказала со смешком: «Только с ним?» Я обиделся и больше не возвращался к этой теме. Стараюсь теперь помалкивать, чтобы не портить себе настроение, но получается не всегда. На досуге размышлял: как так выходит — взвешиваешь мысль, связно выстраиваешь ее в голове, шлифуешь. А открываешь рот — и с языка слетает какая-то ерунда, даже самому порой стыдно. А бывает — ляпаешь вовсе не то, что собирался. Насколько проще было в армии! Отрапортовал по уставу — и никаких проблем с общением: «Да, сер, нет, сер, так точно, сер!» А тут — пока фразу со всех сторон обдумал, собеседники уже на другую тему перескочили. Авелин как-то обозвала меня тугодумом. Очень солдафонская привычка — навешивать ярлыки. Ну, что с нее взять, для нее-то армия не закончилась. Просто теперь называется по-другому. Лагерь долийцев, кстати, она отыскала довольно быстро. Как я и предполагал, остроухие отнеслись к нам враждебно. Обзывали шемленами, пытались не пускать. Спасибо, не обстреляли. Мариан попробовала вступить с ними в шутливую перепалку, но чувство юмора у этих дикарей, видимо, отрезают еще в младенчестве. Тем забавнее было выяснить, что они ждут именно нас и довольно давно. По сути, они и лагерь здесь разбили из-за нас. Так что поворчали и все-таки пропустили. Но с гостеприимством у них там все равно туго. Положение не спасла даже Хранительница Маретари — маленькая и странноватая старушка, которая сообщила сестре, что видит свет в ее сердце и посоветовала не дать ему угаснуть. Потом выяснилось, что Маретари сама связана с нашей драконихой долгом. Кстати, именовала она ее Аша Белланнар. Хранительница велела отнести амулет на вершину горы, на кладбище, где ее ученица проведет ритуал прощания с умершими. А потом взяла с сестры обещание, что она уведет эту девушку с собой. Ученица мне понравилась: молоденькая, симпатичная. Разрисованная, как все долийцы, но ей даже шло. Потом она открыла рот, и я понял, что проблема с косноязычием не только у меня. А по выражению лица Мариан стало ясно, что у сестрицы теперь одной головной болью больше — этот очаровательный эльфийский ребенок один в Киркволле не выживет. И она намерена не дать ему пропасть. Послушав Мерриль еще немного, я сделал вывод: если говорить чушь приятным голосом и с таким безобидным видом, то это даже мило. Только хрена с два у меня так получится… Площадку для стоянки клан себе выбрал что надо. Мы шагали по скалистой тропе, и я от души наслаждался прекрасной погодой и не менее дивными видами. На душе царило умиротворение. Или это меня так умиротворял журчащий голос нашей спутницы? Жаль, что вскоре выяснилось: и живописное место, и эта милая девушка таят подвох. Эльфийское кладбище явно чем-то не устраивало мертвых. Они не желали спать спокойно и поприветствовали нас свистом стрел и лязгом мечей. А такая безвредная на вид Мерриль оказалась магичкой. Я расстроился. Везет мне на отступников! Фенрис, разумеется, не оставил этот факт без язвительных комментариев. Девушка погрустнела, но агрессии не удивилась. И вскоре я понял — почему. Мерриль в клане не любили. Встреченный нами долиец ни с того, ни с сего на нее наорал и сказал, что будет счастлив, когда она уберется. Атмосфера сгустилась — разговоры смолкли, а нервы натянулись до предела. И не зря. Мы вышли к магическому барьеру, закрывающему проход к эльфийской святыне, и тут произошла ужасная вещь: Мерриль приблизилась к мерцающей преграде, а потом резанула по запястью и плеснула на нее кровью. Я подавил возглас. А может быть, голос пропал сам? Барьер растаял, а я глядел на эльфийку и не верил своим глазам. Произошедшее тяжело ворочалось в голове, не желая в ней укладываться. — Магия крови? Глупо, очень глупо, — Фенрис посмотрел на Мерриль так жестко, словно уже прикидывал — как ее посподручнее убить. — Да, магия крови! Но я ее контролирую. Ведь этот дух нам помог? Создатель! Как можно говорить такие вещи, сохраняя настолько невинный вид? — Демон, ты хотела сказать? — глаза сестры были холодны. Я понял, что она внезапно передумала спасать эльфийку. И в тот момент не мог ее винить. — Это просто дух! Просто обитатель Тени! Они бывают разными — не только Гнев или Голод, но и Радость, и… — Справедливость, — голос Фенриса сочился ядом. — Да-да, не обращайте внимания на тигра. Это же просто обитатель леса… Авелин молча, но очень выразительно поправила перевязь меча. Мерриль окончательно упала духом и решила не спорить. Правильно, я бы на ее месте тоже не стал вступать в полемику под прицелом трех столь угрожающих взглядов. И одного расстроенного и обескураженного. Почему-то мне было обидно, словно она меня обманула. Посверлив Мерриль взглядами, мы все-таки пошли дальше. Приподнятое настроение улетучилось без остатка. По дороге нас снова встретили ожившие мертвецы и духи, и разделаться с ними оказалось гораздо сложнее, чем я ожидал. Может, из-за усталости? Мы довольно долго поднимались в гору. А, может, из-за того, что у всех из-за инцидента у барьера пропал боевой кураж. Тут еще выяснилось, что у Мерриль проблемы с прицеливанием: лупит по площадям и задевает союзников. Отступница, маг крови, да еще и косорукая! Неудивительно, что в клане ее не любили! Мы отдохнули и подлечились, и мой гнев потихоньку схлынул. Диссонанс между тем, что я видел, и тем, что узнал о Мерриль, никак не желал исчезать. Это беспокоило, но и интриговало. А потом произошла самая удивительная вещь из всех, что я когда-нибудь видел. Когда амулет лег на алтарь, а Мерриль очень торжественно произнесла несколько фраз на эльфийском, из подвески ударил яркий свет, лучи которого сплелись в знакомую нам фигуру. На алтаре стояла Флемет — дракониха из Диких земель. Сперва они с сестрой обменялись милыми колкостями в нашем семейном духе, а потом на прямые вопросы ведьма начала говорить загадками, от которых меня про всей шкуре продрал мороз. — У каждого из нас своя судьба, — бритвенно-острый золотой взгляд полоснул сестру. — И так многое нужно сделать… — Флемет отвернулась и в задумчивости прошлась по пятачку скалы перед алтарем. — Позволь совет напоследок, — сказала она и, не дожидаясь ответа, продолжила. От ее шепота у меня стыла в жилах кровь. — Мы стоим над пропастью грядущего. Мир ждет своего часа, чтобы рухнуть в бездну. Дождись момента. И тогда без колебаний — прыгай! Только падая, узнаешь, умеешь ли ты летать… — Легко говорить дракону, — пробормотала сестра и, не удержавшись, поежилась. — У всех нас свои испытания, — тихо произнесла ведьма. Неужели в ее глазах в этот момент мелькнуло сочувствие? От всех этих слов и предсказаний мне стало вдруг очень и очень нехорошо. Прямо скажем — хреново мне стало. Кто она такая? Чего от нас хочет?! — Не пожалеем ли мы, что принесли ее сюда? — шепнул я сестре. Но Флемет услышала, и ее взгляд, тяжелый, как каменная плита, упал на меня. Сердце остановилось. Время тоже. Вокруг не было ничего, кроме этого пугающего и завораживающего взгляда цвета расплавленной лавы. Меня окунуло в вулкан, обожгло до кости, протащило по Глубинным тропам и снова выбросило на вершину Расколотой горы. «Неужели прошел всего миг?» — подумал я, неосознанно хватая ртом воздух. …И почему ее глаза кажутся мне такими знакомыми? — О, сожаления, мне об этом ведомо… — протянула она, словно ее мысли были где-то далеко. — Не увязай в них. Не подпускай их близко к сердцу, иначе они отравят твою душу. Когда придет твое время сожалеть — вспомни обо мне… «Вспомни обо мне… Вспомни обо мне…» — колоколом ударило в сознании. Но мне нечего было вспоминать! Потом она снова превратилась в дракона и улетела… Мы четверо постояли, потихоньку приходя в себя, и, не сговариваясь, решили сделать вид, что ничего особенного не произошло. Но я уверен, все они, так же как и я, еще долго вспоминали эту встречу… Мы подождали, пока Мерриль соберет свои пожитки, и вернулись в Киркволл. По дороге посоветовались и решили, что проще всего спрятать эльфийку в эльфинаже. Кто их там считает? И все бы ничего, но эти трое обращались с ней просто по-свински! Фенрис полностью игнорировал, несмотря на то, что она несколько раз попыталась с ним заговорить. Авелин цедила слова, как будто у нее болели все зубы разом. А Мариан напоследок заявила, что не хочет иметь ничего общего с магом крови… Мерриль чуть не расплакалась. Я немного задержался, чтобы хоть как-то ее успокоить. Пусть она и маг крови, но все же гадко было ее вот так бросать. Она оживилась и тут же взяла меня в оборот — попросила помочь доставить ей в город какую-то громоздкую штуку. Я сбегал за Варриком и попросил помощи у него. Тот сказал, что сначала он хочет посмотреть на новую забаву моей сестры. За нами увязалась Изабела. Когда они ее увидели, то удивились и умилились разом. А потом, подумав, согласились ей помочь. Варрик прозвал Мерриль Маргариткой и, кажется, взял под свою личную опеку. Хм, по-моему, ее настоящее имя звучит лучше. Хотя, что взять с писаки? Изабела немедленно оттащила ее в сторонку и начала с ней шушукаться. Ох, научит она ее плохому… Но лучше такие знакомые, чем те, что бросили ее одну в чужом городе. Громоздкой штукой, кстати, оказалось огромное и тяжеленное зеркало старинного вида, которое мы даже с помощью подручных Варрика еле притащили в эльфинаж поздно ночью. Странно. Мерриль не похожа на кокетку, которая не отходит от зеркала. Что-то тут не так… Вернувшись домой, я утроил сестре разнос: корил за черствость и равнодушие. Она покраснела и пообещала, что обязательно навестит нашу новую знакомую. — Одержимый, маг крови, — покачала Мариан головой, прихлебывая жидкий чаек, который она заварила к моему приходу. — У Создателя своеобразное чувство юмора, а, братец? А я совершенно не умею разбираться в людях… — Мерриль — эльфийка, — подсказал я, макая в чашку сухарь. Сестра грустно на меня посмотрела. — Скорее бы насобирать денег, сходить на Глубинные тропы и разбогатеть по-настоящему! А потом забаррикадировать двери в новом прекрасном доме и не выходить из него лет десять! — Ты же там с тоски сдохнешь! — засмеялся я. — У тебя же шило в заднице! Готов поспорить, ты и недели не вытерпишь, чтоб не учудить что-нибудь. Мариан вздохнула: — Я всегда знала, чего хочу — выжить и не попасться ни демонам, ни храмовникам. И вот мы здесь. В городе, набитом злыми-презлыми храмовниками и злыми-презлыми магами. А значит, и демоны неподалеку. И я совершенно не представляю, что мне со всем этим делать. Я присвистнул. — Да у тебя мания величия, сестра! С чего ты взяла, что сможешь что-то со всем этим сделать? Она недоуменно хмыкнула. — Ты же сам только что сказал, что я не умею сидеть сложа руки. А тут такое поле для деятельности! — Ну, беги тогда к Андерсу. Будете вместе лечить неудачников, бороться за права магов, писать дурацкие листовки… И носить странные халаты с перьями. Сестрица рассмеялась. — Нет уж, спасибо! Это не мой фасон! Я лучше в храмовники пойду. Лиловая юбка и горшок на голове — то, что надо. Мы разбрелись спать, но я так долго не мог уснуть, что зажег свечу и достал свои записки. Я вот что подумал — а может, это мысль? Может, в храмовники стоит пойти мне? Порядок, устав, дисциплина и смысл в жизни. Я снова смогу защищать людей. И прикрыть сестру, если она вдруг все же попадется…