Младший: Записки Карвера

Я сидел в нашей с сестрой комнате, уткнувшись в романчик, одолженный у Изабелы. На кухне Гамлен опять за что-то выговаривал матери, она пока держалась, отвечая ему мягким и дружелюбным тоном. Голос нашего родственничка сорвался на патетически-высокие ноты, он грохнул по столу кулаком, звякнула посуда. Выйти и утихомирить? Но все стихло само. Скрипнула дверь — кто-то из этих двоих вышел на улицу. Невольно вспомнились слова Варрика о том, что мы с дядей похожи. Может быть, не так он и неправ… Я перевернул страницу, понял, что опять забыл предыдущую, захлопнул книгу и уставился в щербатую стену. Из щели выбежал паук, торопливо засеменил в сторону темного угла и скрылся из глаз. Обед давно прошел, а Мариан все еще не было. Сестра сдержала слово — отправилась навестить Мерриль. И почему-то задержалась. В то, что магессы когда-нибудь подружатся, верилось с трудом. Я надеялся, что они хотя бы поладят, потому что… Не знаю, почему. Наверное, потому что тогда я смогу заглядывать к Мерриль не только с Варриком и Изабеллой, но и в компании сестры. Ходить к ней в одиночестве я все еще не решался… Дверь снова заскрипела, и я выглянул из комнаты. Вид у Мариан был подавленный. Она поставила посох в угол, молча села за стол и накинулась на еду. Я подсел к ней, и в кухне сразу стало тесно. Гамлен, который с праздным видом стоял рядом и смотрел в окно, что-то пробурчал и убрался к себе. Сестра с тем же мрачным видом умяла обед, и только тогда подняла на меня глаза. — Карвер, у тебя есть мечта? — неожиданно спросила она. Я смутился. — Наверное, есть. Не знаю… А у тебя? — А высокая цель есть? — не ответив, продолжала допытываться Мариан, кроша остатки горбушки в пустую тарелку. — Да что с тобой? Что за вопросы? — Знаешь, мне начинает казаться, что чем выше у человека цель, тем ниже у него средства… Вот Варрик, например — никаких высоких целей, выживание и нажива. И я с радостью доверяю ему свою спину. Или Фенрис… Там все сложно, но высокими целями и не пахнет. Зато есть благородство, прямота и такая жажда жизни, что жаром обдает, — мне показалось, или при упоминании Фенриса ее голос подозрительно смягчился? — И я полагаюсь на него с легким сердцем. Если он решит на меня напасть — он об этом сначала скажет. Совсем другое дело Андерс и Мерриль. Оба верят в высокие идеалы и готовы оправдывать ими все подряд. Говорят красиво, но если я случайно перейду им дорогу… Нож в спину меня не удивит. Хотя, цели у них действительно возвышенные: один хочет облагодетельствовать магов, другая — свой народ… Но методы, Карвер! Как можно строить светлое будущее грязными руками? — Тебе надо Кун принять, — посоветовал я. Сестра нерадостно рассмеялась. — Точно. Отрастить рога и смотреть на всех несогласных, как на грязь. Как раз для меня. Уел, братец. Я встал и прошелся по кухне — три шага туда, три обратно. — Я не знаю, как там с Андерсом, я с ним не общаюсь, но мне кажется, что Мерриль не такая. У нее доброе сердце, и у нее есть совесть. И вообще, ты знаешь, сколько ей лет? — Юношеская безответственность? — Мариан посмотрела на меня задумчиво. — Ты прав. Может, она и изменится, когда повзрослеет… А пока буду присматривать и за ней тоже. Может, удастся ее переубедить когда-нибудь. Вот только с Андерсом у меня это паршиво выходит… Мы пошли в эльфинаж уже на следующий день. Но до Мерриль так и не добрались, потому что увидели храмовника. Сестру сразу же заинтересовал рисунок коры на вендале. А я встал так, чтобы заслонить ее от взгляда чужака, и прислушался к разговору, который храмовник вел с эльфийкой с татуированным лицом. Как я понял, ее звали Арианни, и она просила помочь ее сбежавшему сыну-магу. Перед ней стоял выбор — спасать сына, пусть ценой его свободы, или окончательно потерять. — Не хотелось бы, чтобы наша мать была на ее месте, — тихо сказал я. Сестра напряглась, глаза у нее потемнели. — Если выбирать между Кругом и одержимостью, наши родители выбрали бы Круг… И мы с Бетани тоже. Храмовник сказал эльфийке, что ничем не может помочь и ушел. А мы догнали женщину, и сестра напрямик спросила ее о сыне. Мальчика звали Фейнриэль. Сестра пообещала Арианни его отыскать и если не помочь ему, то хотя бы не позволить причинить вред другим. Попутно мы узнали имя храмовника — сер Траск. Оказывается, в Ордене еще остались те, чьи симпатии бывают на стороне магов. Хорошенько расспросив женщину, мы отправились по следам юного отступника. Сначала на рынок Нижнего города, к его отцу. Потом к бывшему храмовнику Самсону, который не раз помогал детишкам-магам. На поиски мы отправились, прихватив с собой Варрика и Фенриса. — Так значит, это ты помогаешь магам-отступникам? — без предисловий спросила сестра помятого жизнью забулдыгу, в котором Варрик опознал искомую личность. Несмотря на легкомысленный тон, вид у нее был суровый. Самсон попытался юлить, но Мариан будничным тоном пообещала, что убьет его на месте, если он нам все не расскажет. Самсон не осмелился ей возразить, но попытался надавить на жалость. — Вы понятия не имеете, каково это! Это же дети, просто дети, у которых прорезался дар, а их отрывают от родителей и пугают демонами… — Где уж мне такое понять… — криво усмехнулась сестра. А мне захотелось разбить этому Самсону морду. …Я запомнил тот день навсегда. Мне было одиннадцать, сестре — тринадцать. Она только что вернулась из их первого совместного с отцом задания. Вид Мариан имела взъерошенный и несчастный, хотя отец говорил, что все было хорошо, и постоянно ее хвалил. Мама приготовила праздничный ужин, и почему-то весь вечер не отходила от старшей. Как будто она болела, или у нее был день рождения. Мне стало завидно, я даже немного рассердился и ушел спать пораньше, громко хлопнув дверью. А ночью услышал, как отец разбудил Мариан и велел ей идти во двор. Из любопытства я прокрался за ними следом. На утрамбованной нашими занятиями площадке стоял треножник с дымящимся варевом. Пахло непривычно и остро. Отец зачерпнул ковшом слабо светящуюся жижу и дал его моей сестре. Мариан поморщилась, но осторожно выпила несколько глотков. Глаза ее закатились, и она упала на землю, как подкошенная. Черпак выпал из ее рук, но отец успел его перехватить. Меня неприятно поразило, что отец поймал ковш, а не Мариан. Я выбежал к ним, но отец меня остановил. — Теперь мы можем только ждать, Карвер, — голос его звучал глухо и нерадостно. — Что с ней?! Что происходит? — спросил я, напуганный его тоном. Я заметил, что отец опоясан мечом, на земле рядом с ним лежал его посох. И испугался еще больше. Он никогда не носил оружие дома, если только мы не были на тренировке. Но было не похоже, что это — тренировка. — В Круге это называют Истязанием. Это испытание для мага — проверка на крепость. Знаешь, несколько дней назад твоя сестра убила человека, разбойника. Убила, прикрывая мне спину. Я увидел, что ей это очень не понравилось, но она не сломалась и хорошо держала себя в руках. И понял, что она готова. — К чему? — спросил я почему-то шепотом, как будто боялся ее разбудить. — К встрече со своими страхами и своими искушениями, мой мальчик. Она впервые столкнулась с сомнениями. И в эту брешь может поникнуть демон. Сейчас ее душа ушла в Тень, чтобы сразиться с ним. Если она даст слабину и позволит демону одержать над собой верх — станет одержимой. И я буду вынужден ее убить… — Но… Это же неправильно! — закричал я. — Это нечестно! Так нельзя! Отец опустил голову. — Это бремя магов, сын. Но не бойся, до этого не дойдет. Мариан сильная, она не поддастся демону. Она сможет его убить. Я верю, что хорошо обучил мою девочку… — Тогда зачем все это?! Отец посмотрел мне в глаза и сказал: — Потому что когда имеешь дело с магией, вера не имеет значения. У нас нет права на ошибку. Если у нее на сердце гниль, мы узнаем это сейчас. Мариан очнулась через час. Выглядела она не лучшим образом — измученной и смертельно напуганной. — Папа… Карвер? Мне снился страшный сон! — Что тебе снилось? — спросил я. Но отец строго посмотрел на меня и отправил спать. А я видел в окно, как они до утра сидели, обнявшись, и Мариан что-то рассказывала ему, то и дело вскакивала, размахивала руками, смеялась и плакала. А отец снова обнимал ее, и в его взгляде была гордость. Позже она в самых общих словах описала — попала в Тень, встретила там демона, сначала он пудрил ей мозги, а потом они подрались. Она победила. Все. Но я так и не узнал — какого именно демона она там встретила. Судя по страстям, которые ее время от времени обуревают, они должны были подраться между собой за право подойти к сестре. А через три года я сам держал в руках меч, ожидая из Тени Бетани. И она тоже успешно прошла Истязание. Встретилась с Унынием и победила… При воспоминании о ней привычно заныло в груди. Тут меня толкнули в бок. — Эй, Младший, не спи! Все приключение проспишь! — иронично прикрикнул Варрик. Пока я совершал мысленное путешествие в прошлое, сестренка уже вытянула из бывшего храмовника все, что можно, и мы пошли в порт. Как оказалось, у Фейнриэля не было денег, и Самсон направил его к одному из своих приятелей — Рейнеру, который время от времени промышлял помощью людям. Хотя, судя по слухам, он их просто продавал. Все-таки, скрытность — не наш конек. В пиратском убежище нам снова пришлось перебить кучу народа. А под занавес мы стали свидетелями отвратительной сцены. Несколько пиратов азартно пытались загнать в угол молоденькую магессу. Они настолько увлеклись, что не слышали шума боя за стеной. Девчонка лишь жалобно скулила и просила ее не обижать. Когда мы ворвались в помещение этого склада, им почти удалось ее поймать. Не заметив нас, девушка вдруг упала на колени, осветилась нестерпимо-ярким сиянием и восстала одержимой — огромной тушей с заплывшим неопрятными буграми лицом и ненавистью ко всему живому… Рядом громко и отчетливо выругалась Мариан. Мы не успели… Я сглотнул ком в горле и побежал — ей?… ему? — в общем, этой штуке наперерез. Бой был недолгим, но очень ожесточенным. Пираты совсем обезумели от страха. А тут еще одержимый поднял мертвецов — где демоны, там и ходячие трупы, чтоб им! Но, в конце концов, мы победили. Когда Мариан обыскивала этого Рейнера, у нее заметно тряслись руки. Не знаю — от сожаления, от страха или от ярости. Она вытащила из нагрудного кармана пирата записку, прочитала ее и помрачнела еще больше. — Это дочь Траска, — отрывисто сказала она. — Ее звали Оливия. И, судя по всему, она никогда не была в Круге. — Наверное, отец ее очень любил и не хотел отдавать… — начал было я. — Это наш отец нас любил! — гневно оборвала меня сестра. — Любящий человек никогда не будет таким безответственным. Сделать своего ребенка необученным магом — уязвимым, инфантильным… Он же ее просто подставил, сам толкнул в лапы демону! О чем он вообще думал?! — она сузила глаза и закончила, — Я поговорю с Траском. Я понял — ничего хорошего Траск не услышит. Тем временем Варрик нашел в сундуке записку, в которой говорилось, что мальчишку действительно продали некоему магу Данзику. Поскрипев мозгами, он вспомнил это имя, мы кинулись в Клоаку, в логово тевинтерских работорговцев, и устроили там вторую бойню за этот долгий день. Незадачливого мальчишки там не было. На трупе Данзика мы нашли карту еще одного убежища. Уставшие, измазанные в крови и грязи, голодные, мы снова отправились в путь, ведомые собственным гневом и моей дрожащей от бешенства сестрой. Хорошо, что Варрик прихватил с собой солидную стопку бутербродов и бурдючок с элем. Перекусили по дороге. Побегав по побережью, мы нашли пещеру, о которой говорилось в карте покойного Данзика. А в пещере кучу работорговцев и — наконец-то! — Фейнриэля. После ожесточенного боя сестра попыталась втолковать, что ему нужно в Круг. Несмотря на сутки, проведенные на ногах, она старалась говорить убедительно и мягко, но слова были потрачены зря. Фейнриэль упирался и смирился только тогда, когда понял, что выбора ему не оставили. Честно говоря, не ожидал такого от сестры. — Почему ты не отпустила его к долийцам? — тихо поинтересовался я у нее на обратной дороге. — Ты с ума сошел? — округлила она глаза. — Эта Маретари — чокнутая! Хочешь, чтобы из парня не только одержимого, но и мага крови сделали? Ну, сам подумай, какой из нее наставник? Снова вечерело. Все разошлись по домам, лишь Мариан вызвалась проводить Фейнриэля в Казематы. Я проснулся после обеда, когда она ввалилась в нашу тесную комнату — злая и, кажется, пьяная. Хлопнула на стол небольшой кошелек и спросила: — Вот скажи мне, Карвер, почему магов считают угрозой всему живому, а безответственных придурков нет? По-моему, Истязания надо проводить для всех. Как выяснилось, что придурок — сразу запирать от греха подальше… — Тебе кто-то больную мозоль оттоптал? — сонно спросил я. От сестры действительно ощутимо несло дешевым Корфовым пойлом. — Да Траск этот! «Я, конечно, за магов, но и не против храмовников!» — передразнила она. — Ну, разве можно так человеку при исполнении? Шел бы тогда из Ордена, фиалка нежная! Решила его наказать — взяла деньги за молчание. Теперь самой противно… Может, меня тоже надо было запереть, а? Потому что таким придурком, как сейчас, я себя давно не чувствовала… — Ты до или после надралась? — После, конечно. Кто же делами на пьяную голову занимается? Но посмотрела на этого храмовника, и так погано на душе стало! Ненавижу ханжей! Сходила к Андерсу, он один у нас ранняя пташка. Думала, выпьем, полегчает. А он, зараза, не пьет, ему, видите ли, Справедливость не позволяет! Попробовала с ним поговорить, только еще больше разозлилась! Все та же песенка: «Свободу магам!» Всем. Ага. И бесхребетным слабакам, и властолюбивым уродам, и магам крови, и бандитам… — Ложись спать, — решительно перебил я ее. — Я не понимаю, Карвер, — бурчала она, стягивая сапоги, — почему люди такие дураки? — Ага, ты у нас одна умная, — проворчал я. — Я тоже дура, — покладисто согласилась сестра, падая в постель прямо в одежде. — Но я дура, потому что не понимаю и признаюсь в этом. А они дураки, потому что уверены, что самые умные… Пойдем сегодня ночью в Верхний город? — без перехода предложила она. — Там, говорят, окопалась какая-то банда, под стражников рядится. Авелин поможем… А на обратном пути к Фенрису зайдем… Вино у него… хорошее… — уже засыпая пробормотала она. Я попытался снова уснуть, потом встал, укрыл сестру одеялом и снова засел за записки. Втянулся, видимо. Я вот о чем подумал: все, что вокруг нас постоянно происходит, происходит вроде как помимо нашей воли. Само по себе. Но из памяти не шли слова Фенриса: «Подобное притягивает подобное». Значит ли это, что на самом деле все мы оказались именно там, где и должны? И именно вот такой компанией? Упертая стражница, болтливый представитель преступного мира, революционер-одержимый, беглый раб с паранойей, очаровательный маг крови, пиратка-нимфоманка… Отступница с неуместно большой ответственностью. Дезертир, ныне снова наемник, опять потерявший смысл и цель… Страшно представить, в какие приключения способен втянуть такой набор…