Алик
Когда Глеб начинает меня яростно целовать, я поверить не могу в реальность происходящего. Но его натиск, сила и сводящая с ума энергетика отправляют все мои сомнения и шок за пределы этой реальности. Отдаюсь страсти и желанию полностью и без остатка. То что я чувствую сейчас, заставляет вспомнить давно забытые ощущения. Такие упоительно сладкие, томительные, превращающие кровь в лаву, что плавит моё тело в предвкушении большего. Глеб, не стесняясь, ласкает мою кожу смело и дерзко, оставляя следы из засосов и укусов, прокладывая дорожки от шеи к ключицам, от горошин сосков к ушным раковинам. А я стону и выгибаюсь, зарываясь в густые, шелковистые волосы мужчины, неосознанно шепча всякий романтический бред. Ласки становятся более эротичными. Руки блуждают везде и сразу. Движение длинных пальцев по спине, ягодицам, и вот они уже касаются самого сокровенного... Чувство тревоги зарождается во мне слабой, еле тлеющей искоркой, с каждой новой лаской разгораясь всё сильнее и стремительнее. Усиленно гоню от себя это странное и непонятное ощущение страха и паники. Но оно продолжает неумолимо расти, заполняя собою всё мое сознание… Как только Глеб начинает вводить в меня пальцы, катастрофически перестает хватать воздуха. Изо всех сил пытаюсь взять себя в руки и обуздать панику и страх, которыми разрывает мое сознание на части, но ничего не выходит... Меня начинает сотрясать озноб, горло сдавливает спазмом, живот скручивает тупой болью, меня всего прошибает холодный пот. Я не понимаю, что происходит. Такого раньше никогда не было. Никогда прежде я не испытывал такого панического ужаса перед самим фактом проникновения в меня. А сейчас я лежу и понимаю, что просто умру, сойду с ума, если это произойдет, но как назло, не могу ни пошевелиться, ни сказать, ни оттолкнуть. Просто лежу и захлебываюсь своим собственным ужасом и страхом. Дальнейшие события развиваются, как в тумане. Вижу испуганное, непонимающее лицо Глеба, слышу его спокойный, тихий голос, который гипнотизирует и успокаивает. Затем теплая и расслабляющая вода. Его сильные руки на моем скованном в панцирь теле… Упускаю момент, когда весь мир для меня гаснет... Прихожу в себя, настороженно прислушиваясь к окружающей обстановке. Тишина. Приподнимаюсь в постели, осматриваюсь. Шторы на окнах задернуты, создавая этим полумрак. Сама спальня большая, аскетично обставленная, что неизменно говорит о характере своего хозяина. Тяжелая массивная мебель, бежево-коричневые тона отделки, полное отсутствие цветов, но присутствие экзотических ваз и кованых элементов декора. Всё это создает ощущение холодной сдержанности и функционала. Под стать самому Глебу. Встать на ноги получается не с первой попытки. Слабость во всем теле вынуждает меня вернуться в горизонтальное положение, а ноющие мышцы, наоборот, требуют разминки и движений. Ванную комнату нахожу по соседству с просторной гардеробной. Всё та же сдержанность, всё тот же минимализм, с изрядной долей вкуса и дороговизны. Смотрю в зеркало и присвистываю. Лицо бледное, под глазами темные круги, на голове беспорядок. Беру с полочки, что рядом с раковиной, расческу и пытаюсь привести волосы в порядок. Умываюсь холодной водой. Ну вот, уже получше. Не могу не заметить, что я в спортивном костюме Глнба. Хм, даже не помню, как меня одевали. Напоследок справляю нужду и выхожу из комнаты. Иду на звук приглушенных голосов. Нахожу Глеба в компании взрослого, практически полностью седого, мужчины. Они сидят на диване и о чем-то тихо беседуют. Перед ними, на журнальном столике, два коньячных бокала с янтарной жидкостью на дне. Первым меня замечает Глеб. Ловлю на себе тревожный взгляд его серебристых глаз, широко улыбаюсь. Приятно, блин. – Алик, проходи, – приглашает он, приподнимаясь с дивана, – познакомься, это Владислав Илларионович, психиатр, занимающийся исследованиями, природой и лечением фобий и различных вегетативных расстройств. От удивления и серьезности профессии этого седовласого мужчины слегка офтигиваю. Ничего себе. Крутой дядя. – Владислав Илларионович, позвольте представить, ваш будущий пациент, Альберт, – закончив свою речь, Глеб снова садится и берет в руки бокал, круговыми движениями разбалтывая и согревая жидкость. – Что ж, приятно познакомиться, молодой человек, – улыбается Владислав, протягивая мне руку. – Да. Здравствуйте. И мне приятно, – выхожу из ступора я, неуверенно пожимая протянутую ладонь. – Я вас оставлю ненадолго, – тихо говорит Глеб и уходит в сторону своего кабинета. – Итак, – поставленным голосом начинает мужчина, жестом приглашая меня сесть рядом с собою, – Глеб рассказал мне, что у вас был приступ «панической атаки»... – Какой атаки? – бесцеремонно перебиваю я эскулапа, действительно не понимая о чем идёт речь. – Что вы помните из случившегося? – не обращая внимания на мой вопрос, спрашивает врач. – Я помню сильный страх, панику, озноб, боль в животе и холодный пот, – перечисляю я, усиленно пряча пылающее лицо от проницательных глаз Владислава Илларионовича. Ведь и ежу понятно, что он знает, ЧЕМ мы с Глебом занимались, перед тем, как у меня случился этот приступ. – О, не стоит так смущаться, молодой человек. Я прекрасно осведомлен об ориентации дорогого мне Глеба Марковича, и конечно же, я знаю, что между вами произошло в момент самого расстройства. Но я здесь не для того, чтобы осуждать кого-то из вас. Меня пригласили разобраться в сути проблемы и помочь вам максимально быстро избавиться от неприятного недуга. – Эти атаки, как вы их назвали, они опасны для жизни? – слова этого странного, я бы даже сказал, флегматичного мужчины, немного шокируют меня. Особенно та их часть, в которой говорится про ориентацию Глеба. – Нет, умереть вы не можете, – авторитетно заявляет врач, отпивая небольшой глоток коньяка из пузатого бокала, – дело в том, что физически вам ничего не угрожает. Удушье, страх, паника — всё это всего лишь в вашей голове, – Владислав замолкает, что-то обдумывая, – Альберт... – Можно просто Алик, – поправляю я, но тут же смущаюсь и извиняюсь, – простите. – Алик, – тон становится более профессиональным и деловым, – давайте построим нашу беседу таким образом. Я рассказываю вам максимально доступным языком, что с вами было, задаю интересующие меня вопросы, а уже потом вы зададите мне свои, если что-то будет непонятно. Согласны? – Да, конечно, – вот интересно, у Глеба все знакомые такие властные личности? От этого Влада у меня мурашки бегут по коже, а от его темно зеленых глаз вообще хочется спрятаться. – Прекрасно, – сдержанно улыбается мне эскулап и продолжает, – судя по рассказу Глеба и вашей реакции, делаю вывод, что приступ случился с вами впервые. Для начала разберем, что такое «паническая атака»... Последующие сорок минут он рассказывает, задает вопросы и выявляет шкалу тяжести моего расстройства. За это время я узнаю об этом недуге всё. Ну, или почти всё. Для того, чтобы выявить причину появления болезни, я вынужден был рассказать о тяжелом расставании с Олегом и о том, как попал в больницу с диагнозом нервного истощения и малой депрессии. А также о том страшном дне, ставшим для меня и моих чувств роковым. Чтобы раскрутить меня на столь откровенный разговор, Владиславу Илларионовичу пришлось изрядно потрудиться. И только заверения о врачебной этике и не разглошении тайны развязали мне язык. В общем, спустя час Владислав вынес вердикт, определив мое расстройство как не тяжелое, лечащееся за несколько сеансов терапии. – Вот, возьми, – протягивает мне свою визитку мужчина в то время, пока мы стоим и курим на балконе, – на обороте есть мой мобильный телефон, но по нему звонишь только в крайнем случае. Понятно? – спрашивает Владислав, незаметно для меня перешедший на «ты». – Да, конечно, – бойко откликаюсь я, кивнув для большей убедительности. – Завтра жду тебя на второй сеанс. Да, именно на второй, сегодняшний тоже считается. В общем так, будешь хорошим мальчиком, управимся быстро. И еще, – лицо мужчины становится серьезным, призывая к вниманию, – раз уж приступы у тебя непосредственно связаны с половым актом, – от этих слов краснею, бледнею, но виду не подаю, – то мы не будем его исключать. Наоборот, совместим приятное с полезным! – всё, я в ауте! Сказать, что мне стремно, ничего не сказать. Одно дело говорить о сексе и любовниках с таким же геем, как и ты сам, а другое дело со взрослым мужчиной, и не просто мужчиной, а психиатром. Да, я его пациент по всем статьям. Вот только от своей гейской натуры как-то не спешу избавляться. Мне и так живется неплохо. – Так, всё, пошли, мне еще с Глебом переговорить нужно, а я уже опаздываю на встречу, – говорит мой лечащий врач и уходит с балкона. Плетусь за ним. Пока Владислав и Глеб разговаривают, гоняю чаи на кухне. У меня есть над чем подумать.Глеб
Когда в кабинет заходит Влад, я сижу за компьютером и сосредоточенно читаю договор поставки строительных материалов. – Ну что, док, всё плохо или жить будет? – спрашиваю я, потягиваясь всем телом. – Да будет, конечно, – усмехается мужчина, с удобством располагаясь в кресле напротив. – Что с ним? – спрашиваю в лоб. – Да, собственно, ничего серьезного, – разводит руками он, – как ты правильно определил, это была паническая атака, вызванная страхом перед половым актом. – Не понимаю, – искренне удивляюсь я, сажусь прямо и спрашиваю, – он что, жертва насилия, что ли? – Все намного прозаичней, мой друг, – с пафосом отвечает Влад, – расстройство вызвано эмоциональным потрясением, произошедшим больше полутора лет назад, каким, сказать не могу, уж извини. Добавлю лишь, что всё легко поправимо. Несколько сеансов терапии, и он будет как новенький, а с твоей помощью, так и того раньше, – тепло улыбается мужчина. – Что ж, это хорошо, – задумчиво говорю я, – а от меня-то что нужно? – Да ничего сложного, тебе понравится, – загадочно улыбается Владислав, – начну пока с обычной терапии, потом посмотрю, как парнишка отреагирует на гипноз, ну а дальше и тебя подключу, вот только, – док делает паузу, внимательно на меня поглядывая, – ты уверен, что готов взять на себя такую ответственность? Слова Влада заставляют задуматься. Нет, быть кому-то нянькой я не готов, но и пасовать перед трудностями не в моём стиле. Желание обладать Аликом как было, так и осталось, и случившееся ничуть его не изменило. Да и вообще, тянет меня к нему, как магнитом. – Да, я готов, – мой твердый ответ и прямой взгляд в глаза служат ярким тому подтверждением. – Отлично, тогда я спокоен, – кивает мужчина и встает, – всё, мне пора, я и так уже опаздываю. Провожаю Влада и иду искать потерявшегося парня в недрах моей немаленькой квартиры. Нахожу его, как уже повелось, на кухне. Он сидит за столом, обхватив руками большую керамическую кружку, и о чем-то усиленно думает. Об активном мыслительном процессе говорит его взгляд, направленный вглубь себя и залегшая складка между бровями. – Алик, о чем ты думаешь? – от неожиданности парень вздрагивает всем телом и смотрит на меня невероятно синими глазами, – прости, не хотел тебя напугать. – Зачем тебе все это нужно, Глеб? – проигнорировав мой вопрос, идет в наступление Алик. – Всё просто, я тебя хочу! – пожимаю плечами и подхожу ближе к объекту своей симпатии, но не дохожу, замираю. По лицу парня пробегает судорога разочарования и обиды. Хм, странная реакция на мои слова. Я далеко не каждому парню даю ключи от своей спальни, так что можно сказать, это привилегия. – Для тебя это просто секс, да? – с грустью в голосе спрашивает он. – Алик, послушай, – присаживаюсь перед ним на корточки и заглядываю в глаза, – я сложный человек и я непросто впускаю людей в свою жизнь, непросто с ними схожусь и уж тем более непросто подпускаю к себе. В моем доме редко бывают посторонние люди, – внимательно слежу за тем, как мои слова проникают в подсознание парня, приживаются там и пускают корни. Да, я малодушная сволочь, которая сама никому не доверяет, но обожает, когда доверяют ей, – и то, что ты здесь — для меня уже показатель. Ведь согласись, я же мог отвести тебя в гостиницу, или же разбудить и вытрясти из тебя твой адрес, на худой конец запереть в машине на какой–нибудь парковке, но я же этого не сделал? Алик зачарованно на меня смотрит и словно под гипнозом кивает. Глаза его загораются блеском, а губы приоткрываются, приглашая к действию. Обхватываю его голову руками и притягиваю к себе. Внимательно наблюдая за его реакцией, обвожу кончиком языка сначала верхнюю губу, потом нижнюю, прикусываю ее и тут же зализываю. Легкий, едва уловимый стон с его стороны вызывает у меня улыбку. Углубляю поцелуй, прохожусь языком по зубам и небу, посасываю и прикусываю его сладкий язычок, вовлекая нас в эротическое танго. Никогда раньше не любил поцелуи в губы, считая их неприятной и слюнявой прелюдией к сексу. И вот, посмотрите на меня сейчас. Стою перед парнем на коленях, яростно сжимая его в своих объятьях, и не могу оторваться от этих умопомрачительно пьянящих губ. Всё пью и пью их нектар, не в силах насытиться ими. Разрываю наваждение, отстраняюсь от Алика и встречаюсь взглядом с глазами полными страсти и желания. «Понимаю тебя, мой хороший, очень хорошо понимаю». Встаю на подрагивающие ноги и замираю, почувствовав руки на своем паху. Опускаю взгляд и вижу, как Алик медленно расстегивает мои джинсы. Жадно ловлю каждое его движение: выражение лица, пробегающий по губам язычок в предвкушении лакомства, нетерпеливое дрожание рук. Когда его пальцы обхватывают мою восставшую плоть, не могу сдержать приглушенного стона. Они мягкие и прохладные, а в контрасте с горячим и пульсирующим членом это особенно остро ощущается. Еще мгновение, и его теплый, влажный язык обводит головку, играет с уздечкой, спускаясь по всей длине вниз. М-м-м... Как же приятно... Возвращается обратно к головке и немного заглатывает ее, посасывая. С силой втягиваю в себя воздух. Смотрю парню в лицо и вижу в его темно синих глазах озорные искорки. Резкое движение головы, и мой немаленьких размеров член полностью оказывается у него во рту. От острого, яркого, бьющего по нервам ощущения прогибаюсь в пояснице и хватаюсь рукой за спинку высокого кухонного стула, что стоит рядом со мной. Стон, похожий на рычание, вырывается из моего горла протяжным, низким звуком. Боже, что творит этот паршивец? – Алик, что ты... – договорить не получается, потому что парнишка начинает быстро и ритмично скользить руками и губами по члену, вышибая из моей головы все мысли. Лишая способности говорить, слышать, видеть. Могу лишь только хрипеть, рычать и стонать. Кончаю в горло с его именем на устах. Оргазм такой силы, что еле удерживаюсь на ногах. Делаю шаг в сторону и мешком падаю на стул. Только сейчас замечаю, что тесемки спортивных штанов Алика распущены, а из-под них выглядывает полуэрегированный член со следами спермы на головке. Сам же Алик, откинувшись на спинку стула, часто и глубоко дышит. На губах блуждает довольная улыбка. – Ты. Маленький. Дьяволенок, – хриплым, севшим от страсти и стонов голосом заключаю я, – пожалуй, это самый охуительный минет в моей жизни. — Говорю это и нисколько не кривлю душой. Я сложный человек, и мне сложно угодить практически во всём. Будь то еда, секс или отдых. Безусловно, оральных ласк в моей жизни было предостаточно, с яркими и красочными оргазмами, но этот оказался исключительным, фееричным, «крышесносным». – Если это такой комплимент, то спасибо, – расслабленно отзывается Алик, не открывая глаз. – Нет, малыш, это не комплимент, это факт, – говорю я в его приоткрытые губы, раздвигая их языком и увлекая нас в терпкий, со вкусом моего семени, поцелуй, – пойдем, нам обоим нужен душ.