PlayOn/PlayOFF

Приходил Рон в себя постепенно. Голова все еще гудела, как с похмелья, когда он открыл глаза и тут же быстро заморгал, привыкая к свету и цветам комнаты. Белые стены, странные картины на них с изображением моря, одинокий шкаф в углу и кресло с низким столиком перед кроватью, на которой лежал сам Рон, укрытый по пояс одеялом в белом пододеяльнике. Одна рука была полностью забинтована, и, что важнее, он плохо чувствовал свои ноги. Сначала Рон пошевелил пальцами непострадавшей руки, в предплечье которой была воткнута длинная игла с уходящей куда-то вправо и наверх трубкой, потом попытался проверить деревянные пальцы ног — чувствительность была, хоть и возвращалась к нему слишком медленно. — Привет. Это временное явление из-за помещения тебя в состояние лечебного сна, — рядом с его кроватью, делая пометки ручкой на планшете, стояла Гермиона. Сделав пару шагов к нему, она посмотрела куда-то в сторону, вот только Рон не мог понять куда — голова отказывалась поворачиваться, а из его положения было не видно. — Пройдет через полчаса, когда подействует зелье. Она присела на кровать, осторожно сжав в своих пальцах слабо шевелящуюся ладонь Рона. — Ты в Святом Мунго, Рон. Моргни, если понимаешь меня, — тот моргнул даже несколько раз, и Гермиона облегченно улыбнулась. — Хорошо. А теперь отдыхай — я зайду через час, когда ты полностью придешь в себя. Показатели у тебя стабильные — ты поправишься. Рон приоткрыл рот, чтобы спросить, как он тут оказался, но из горла донеслись одни лишь хрипы, заставив Гермиону покачать головой. — Постарайся не разговаривать. И еще… у тебя тут один посетитель, желающий как можно скорее тебя увидеть. Моргни два раза, и я впущу ее. Ее? Рон удивленно посмотрел на Гермиону и все-таки моргнул, сколько следовало. Она кивнула, что поняла, и поднялась с его постели. — Всего на пять минут, не больше, — произнесла она, открывая дверь, ведущую в его палату, и к нему осторожно, как бы сомневаясь в своем праве прийти, зашла Энн-Стюарт Забини. — Он не сможет разговаривать с вами сейчас, но сможет выслушать. Рон видел, как снисходительно улыбалась Гермиона Энни, и, если бы мог, то усмехнулся бы и объяснил ей, что Энн не являлась его девушкой. Ни в коем разе. Энн сложила на стул красную мантию и осталась в аврорской официальной форме — сером костюме с их символикой на груди и рукавах. — Я здесь с официальным визитом от руководства Аврората… — начала она, садясь на перетащенный собственноручно от стены стул, и только затем посмотрела на Рона. Ее темные волосы были забраны в хвост на затылке, и выправка была явно аврорская. До этого Энн успешно притворялась обычной. — Ну и хреново же ты выглядишь, Рон, скажу я тебе. Если бы мог, он бы засмеялся, но скованные мышцы помогли лишь приподнять уголки губ. — У тебя наверняка назревает вопрос, почему здесь я? — она сделала трагическую паузу и продолжила. — Ну, это вполне объяснимо — твой дружочек, Гарри Поттер, наложил на моего брата — который, между прочим, не специально вовлек тебя во все это — запрет на приближение к тебе на расстояние меньше трех ярдов, официально добившись его у главы Аврората. Рон медленно переваривал полученную информацию. Голос Гарри тогда ему не показался, и тот действительно пришел его спасти. — Но тебя ведь интересует совсем другое? — загадочно произнесла Энни. — Раз дело было сдано в архив, я могу посвятить тебя в то, куда ты умудрился нечаянно угодить. Из отчета Блейка я знаю, что в первый раз ты увидел, как Рози покупает информацию у некоего маггла, назовем его Информатор, который уже на пути в Азкабан и чье имя тебе ничего не даст. Вы с ним незнакомы — это было проверено несколько раз. Рон напрягся, а Энни сделав вид, что не заметила этого, продолжила говорить. — Итак, ты видишь, как аврор шестого порядка покупает за деньги уменьшенную папку с информацией у Информатора. Красные и синие — это данные, которые он предлагает. Красные — информация на людей без магических способностей, синие — на магов, Рон. Представляешь? Маггл торгует информацией о нашем мире заинтересованным сторонам. Рон мог себе это представить. — Но хуже всего изначальные события, предшествующие тому, что в них оказался замешан ты. В нашем клубе «Кристалл» стали пропадать люди. Уходили с вечеринки и не возвращались. А потом оказывались найдены мертвыми. Со сломанной волшебной палочкой в груди. Можешь такое себе представить? Она вновь сделала паузу и глубоко вздохнула. — У Информатора многие покупали информацию, и пусть местами она была безобидной, но некто, назовем его Исполнитель, использовал ее, чтобы отлавливать и, дословно, «Изгонять недостойную ересь из людской массы». Жертв он выбирал из посетителей нашего клуба, находил Информатора и получал на них данные. Если они оказывались из красной папки, он их не трогал. Если из синей… ты понимаешь. Рон понимал. Прекрасно ее понимал, потому что теперь все вставало на свои места. — Ты привлек внимание Исполнителя. И на тебя началась охота, ведь ты из синей папки. Вот здесь не очень было понятно лично мне, но я предположу, что Информатор сам заметил тебя сначала. Ты что-то узнал и одновременно стал для него угрозой, и он навел на тебя Исполнителя. Записка, подложенная под твою дверь, — это игра. Он тебя напугал и завлек в сеть, но неожиданное появление Блейза спугнуло его. Рон бы поправил ее — появление ее тела в его доме. Блейз же был под обороткой. — А потом стало как-то не до тебя, потому что Рози докопалась до Информатора и заставила сдать всех его «языков», которые сливали ему данные. Исполнитель отступил, но про тебя не забыл, как и Блейк не забыл про него. Тем более теперь Исполнитель знал, что ты под охраной, тем интересней был ты для него, как трофей. Энни вновь вздохнула и опустила взгляд в пол, продолжая говорить: — Когда тебя похитили, это я следила за тобой. Прости, тогда мне казалось это какой-то глупостью. Ну, серьезно, разве можно было поверить в существование Исполнителя? Она ненадолго замолчала, словно собираясь с мыслями или давая передышку Рону, чтобы тот все осознал. Рону же было просто плевать, лишь бы она рассказала все до конца и ушла. — Блейк решил сразу тебя искать. Поверь, я ведь тогда не знала, что… я… — ее голос практически стих, и Рону пришлось напрячь слух. — Исполнитель запирал своих жертв в старых многоэтажных домах на краю Лондона, в которых жили по старой памяти от силы человек пять. Он привязывал их к стулу, отбирал волшебную палочку и заставлял существовать несколько дней без еды и воды в одиночестве. Рон невольно вспомнил бутылку воды, издевательски открытую перед ним. — Потом приходил Исполнитель и спрашивал у них одну и ту же фразу — откажутся ли они от магии? И если ответ его не удовлетворял, он вновь оставлял жертву наедине с собой. Вновь и вновь, пока… они не сдавались. И их не находили мертвыми где-нибудь в другой части города. — Но тебе повезло, мы нашли тебя раньше благодаря Блейку, — улыбнулась она, вот только Рону было не до улыбок. Он смотрел на нее так, что Энн поднялась со своего места и поспешила уйти. — Я не могу сказать тебе имен, Рон, — посерьезнев, она показала ему предплечье, не утруждая себя задирать рукав, и от нее действительно повеяло аурой аврора. Тяжелой, вымученной и сильной. — Но думаю, тебя обрадует тот факт, что они наказаны. Поправляйся. Она вышла из палаты, а Рон закрыл глаза. Теперь он даже жалел о том, что узнал — лучше бы и дальше ломал голову в неведении, не представляя вообще, что происходит. Не зная, что могло стать с ним, если бы Блейз не подоспел. Если бы не стал его искать, потому что ничем не был обязан. Если бы их ничего не связывало, Рон закончил бы так же, как другие маги — с волшебной палочкой, вбитой в грудь. Ведь Энни намеренно не стала уточнять количество жертв, но, судя по ее лицу, их было много. И вряд ли на Роне они бы закончились. Повезло. Просто дерьмово повезло. Как же. В голове все еще звучал тихий шепот, прежде чем Рон вздрогнул и осознал, что его прямо сейчас не трогали, не били наотмашь по лицу, и он не падал несколько раз на пол, больно ударяясь плечом об каменные плиты. Потом его снова поднимали и садили на стул, и снова звучал один и тот же вопрос, когда его собственная волшебная палочка была уткнута прямо ему в грудь. Нет. Он не ждал ответа. Он даже не вынимал кляп изо рта. Он просто спрашивал. Спрашивал. Спрашивал. Из раза в раз. Одно и то же. Спрашивал. Дверь скрипнула и в палату зашла улыбающаяся Гермиона, значит Энни, вполне возможно, разубедила ее в их отношениях. — Ну как ты? Где еще появилась чувствительность? * * * Наплевав на реабилитационный период, Рон прошел мимо удивленной его появлением миссис Пафсток в свой кабинет в Министерстве. Дошел до стола и опустился в кресло, с удовольствием проводя пальцами по подлокотникам, разворачиваясь лицом к окну, потому что не мог сидеть к нему спиной. На пребывание в больнице у него ушла целая неделя. Правая рука все еще была забинтована и работать он в принципе бы не смог, но сама атмосфера привычной обстановки вселяла в него спокойствие и умиротворение. Его навещали. Приходила Джинни, Джорджа с собой она не взяла, потому что тот не любил больницы. Они много разговаривали обо всем и ни о чем. Она ни разу не спросила, как он тут оказался, и Рон был ей за это благодарен. После ее ухода дышать стало легче. Особенно когда она сказала, что про него спрашивал Джордж. Не про «Фреда», уточнила она, а про него — Рона. Потом заглянул Гарри, буквально втолкнув замешкавшегося на пороге Драко, державшего в руках подарочный пакет, в котором оказались вкусные сдобные булочки из их кафе. Он спросил про самочувствие Рона, оставил пакет на тумбочке и предложил им с Гарри поговорить наедине. Уважение к нему увеличилось на несколько пунктов, полностью перекрыв жалость. С Поттером Рон общался меньше и только о том, как он в действительности встретился с Блейзом. Гарри, не отвечая, ушел после вопроса, сожалел бы он, если бы Рона живым все-таки не нашли. Дав другу смачный подзатыльник. Зашла Рози Кэмптон, вернула его волшебную палочку, на которую Рон даже смотреть не мог. Он пообещал себе, что, как только покинет Мунго, обязательно купит новую. Для них разговор был очень неловок, и Рон перед ней извинился. Она была удивлена, но извинилась в ответ за то, что ее команда «Ястребов» за ним не уследила. Уточнила то, о чем не сказала Энни, и оставила скромную награду — сто галлеонов и грамоту за участие в успешной аврорской операции. Ну и извинилась за случай в кафе. Они друг друга поняли и расстались мирно. С работы Аманда прислала поздравительный букет с пожеланием скорейшего выздоровления. А еще с новостью, что подает на развод, потому что влюблена в Кеннета и дальше жить так не может. Второй букет от Кэмерона доставил маленький домовик-курьер. Рон даже записку не открывал, примерно представляя, что в ней будет. Последними в череде навещающих появились его родители, и за это Рон был обязан Гермионе. Особенно за то, что они пришли, когда половина гематом и ушибов с Рона сошли, а затылок почти зажил. Мама обняла его и тихо заплакала, очень долго сжимая в объятьях. Ни она, ни отец ничего не говорили. Артур сидел с другой стороны и сдавливал в пальцах почти до боли ладонь Рона. А когда мама его отпустила, заговорил Рон. О том, как ему было страшно. О кошмарах, что ему постоянно снились, и о многом еще. О шепоте и ужасе, испытанном в той комнате, о которых он никому больше не собирался говорить. Никогда. И о том, что, похоже, влюбился в парня, который его спас. Мама сквозь слезы невольно рассмеялась, а отец взъерошил рыжие вихры на его голове. Рон немного рассказал о Блейзе. Почти все, что о нем знал и мог сказать. А потом и они ушли, взяв с него обещание, что как только у них с Забини все наладится, они вместе придут в гости. Рон сидел в своем уютном кресле, смотрел на солнечную погоду за окном и вспоминал те дни, когда в его жизни все было спокойно, никаких передряг, и теперь он это ценил. Когда дверь в его кабинет вдруг открылась, Рон осознал, что перестал вздрагивать от ее скрипа. — Ты всегда знаешь, когда я появляюсь на работе, Аманда, чтобы прийти и подкинуть мне свои дела? — Не всегда. От знакомого низкого и явно мужского голоса у Рона безудержно застучало сердце. Он медленно, боясь поверить в реальность, развернулся в кресле к выходу. Блейз Забини прикрыл за собой дверь, отделяя мелькнувшее любопытное лицо Пафсток, и повернулся к Рону. На нем все так же было расстегнутое пальто, под которым угадывалась любимая черная водолазка, и темные брюки. Все те же хмурые брови, сережка в ухе, уложенные волосы и ухоженная небритость. — Нравлюсь? — спросил он, преодолевая расстояние между ними, и Рон невольно вспомнил те обстоятельства, при которых Блейз говорил это раньше. — Как же запрет Поттера? — сглотнув, произнес Рон. — Он оказался слишком прозрачен и действовал лишь на приближение к тебе, пока ты в Мунго. Да и мне надо было кое-что закончить, — на последних словах его голос ужесточился. — Закончил? Рона окутал узнаваемый запах сигарет, дорогого алкоголя и чего-то уловимо знакомого, принадлежащего только Блейзу, когда тот переместил несопротивляющегося Рона из кресла на край стола. — Да, — кивнул Блейз, с улыбкой глядя на Рона. Теперь они были почти на одном уровне. — Рука болит? — спросил он, проводя ладонью по бинтам и от неудобства движения скидывая пальто на пол, оставаясь в одной водолазке. — Почти нет, — ответил Рон, ощущая, как начали гореть уши, когда Блейз провел по его плечу вверх и дотронулся до чувствительной шеи. Сегодня Рон был в одной рубашке, пиджак не лез на тугую перевязку, да и на работе он ведь был неофициально. — И что ты делаешь? — Пожалуй, собираюсь взять тебя на этом столе, — тут же ответил Блейз, усмехнувшись. Он всматривался в лицо Рона и то ли что-то искал, то ли чего-то ждал. — Важные документы разбросал? — Сейчас, подожди, — Рон сделал вид, что наклоняется назад, чтобы выполнить просьбу, но этого ему не позволили. Блейз притянул Рона к себе, крепко обняв. Рон не знал, как реагировать на это, и просто положил ладони на спину Забини, чуть поглаживая напряженные мышцы. — Почему ты ничего не спрашиваешь? — шепот Блейза Рон едва расслышал. И понял, что именно тот имел в виду. — Не хочу знать, — так же тихо ответил Рон, прижимаясь к Блейзу и закрывая глаза. * * * Уже позже в однокомнатной квартире на Велс-стрит, недалеко от клуба «Кристалл», Рон проснулся от того, что ему было слишком тесно и жарко. Он оказался прижатым к стене и погребенным под телом Блейза, который и создавал эти неудобства, от которых Рон не мог спокойно продолжить спать. Во сне ему приснилось, что его придавила огромная коробка, которая то приподнималась, то вновь опускалась на него. И это сложно было назвать кошмаром. Рон впервые спал без тревожащих голову мыслей, складывающихся в неприятные сны. Осторожно передвинувшись и повернувшись на бок, Рон провел ладонью по лицу спящего Блейза, ощущая себя слишком странно, чтобы описать это словами. Они попробовали на столе, прямо на важных документах. Во время процесса Блейзу, склонившемуся между раскинутых в стороны ног Рона, пришлось прерваться и запереть дверь, когда она хлопнула за шокированной секретаршей. После того, как Рон, запрокинув голову назад, чтобы видеть миссис Пафсток со своего положения, посоветовал ей впредь стучать. И она постучала. Потом. Часа через два. Вспоминая это, Рон невольно улыбнулся, проводя пальцами по взъерошенным темным волосам. Когда Блейз полусонно приоткрыл глаза, Рон почти отдернул руку, застигнутый врасплох. — Ты продолжай-продолжай, я не против, — зевнув, разрешил Блейз, улыбнувшись и вновь закрывая глаза, в свою очередь проводя ладонью по спине Рона. И тот продолжил. Пододвинулся на подушке и поцеловал теплые сухие губы. Love On. Play OFF The End.