Slow Burn

Аннотации: Ну вот теперь точно всё. Спасибо всем анонимам и не только, благодаря которым моя первая работа набрала столько лайков. Это, чёрт возьми, приятно! Но больше всего, я благодарна тем, кто всегда оставлял свои отзывы, я вас всех люблю! (´∀｀)♡ Они были повсюду. Новости (хотя он справедливо окрестил их мусором и клеветой) о его судебном деле с правительственной прокуратурой красовались на каждой печатной поверхности Сеула. Чего уж сразу не всего мира. В интернете разразилась настоящая война. Множество пользователей в разделе «комментарии» буквально разрывали его на куски. И так было на каждом сайте, который он перелистал за последние полчаса. От всего этого негатива его желудок болезненно скручивало. Ну да, негатива... и ещё пару бутылок вина, которые он выглушил вчера ночью. СынХён пытался вправить его мозги на место, от подбирающейся всё ближе волны скандала, укутывая его в одеяло и устраиваясь с ним рядом с бокалом красного вина, привезённого из Штатов. Стакан они поделили на двоих, затем ЧжиЁн открыл очередную бутылку и выпил всё содержимое буквально за минуту, в то время как СынХён принялся рыться в своей коллекции DVD в поисках «Эквилибриума». Он понимал, как это глупо, да и СынХён так злился, что обратно сел уже у подножья кровати. Однако от мысли, что произойдёт утром, он, не переставая беспокоиться, почти сходил с ума. Реальность была ничуть не лучше гнетущих мыслей – «а что если», о которых он думал всю прошлую ночь. Да ещё и на помощь пришло похмелье. Его голова разрывалась (и блики на экране компьютера не делали его положение хоть сколько-нибудь лучше), всё это закреплялось теми вещами, которые про него говорили люди... Это было даже хуже, чем тот скандал с плагиатом. Здесь определённо прослеживались совпадения. Хотя благодаря первому, он, в конце концов, познакомился с Flo Rida и другими гигантами музыкальной индустрии. Но на этот раз он не видел положительных сторон. Он курил – его поймали. То, как всё это преподнесли, после стольких месяцев вынюхивания и исследования о его злосчастном курении, заставляло его думать, что, по меньшей мере, это не их ума дело. Такими уж были корейские законы и корейская политика, он обещал себе не связываться с ними, поэтому он старался держать своё обещание. Он кое-как состряпал для прокуратуры жалкое оправдание своей истории, но Хён Сок велел ему притворяться дурачком. Он не был уверен как это – «притворяться дурачком», но СынХён сказал, что он для этого просто должен оставаться собой. Пожалуй, эта была единственная вещь, над которой он смеялся, хоть и сквозь слёзы. Однако совет возымел эффект, и его отпустили, сославшись на недостаточность доказательств, всего с парой предупреждений. Да, и, конечно, с этим грёбанным скандалом в придачу. Это было не лучше, чем если бы его действительно обвинили. – Мне бы хотелось, чтобы ты прекратил читать эту отвратительную херню, – сказал СынХён, сидя за кухонным столом. В последнее время у него был очень напряжённый график: обязанности модели занимали сейчас всё свободное время, от чего страдала его диета. ЧжиЁн заметил его стремительную потерю веса после того, как на его теле еле заметно стали выступать рёбра. За последние две недели, он буквально на ходу впихивал своему парню в рот как можно больше еды. Поэтому сейчас он с жадностью пожирал яичницу и тосты с чёрной смородиной. Он сделал паузу только для того, чтобы протолкнуть еду, запивая её стаканом апельсинового сока. ЧжиЁн поморщил нос. Было видно, что он очень долго пробыл в Северной Америке и привёз с собой ряд устоявшихся привычек. – Мне бы хотелось, чтобы люди прекратили говорить эту отвратительную херню обо мне. Как я могу не читать, хён? Это как будто... я чувствую себя ужасно, но я не могу оторваться. Ну вот как они могут говорить мне такие вещи? Просить меня «убиться» только из-за того, что я курил травку? Да они меня даже не знают! Я её даже не набивал ничем! И это было в долбаном Мае, мудаки хреновы! Оставьте меня в покое уже! – крикнул он в монитор, съёживаясь от боли в голове, которая только усилилась под действием его крика. – Любимый, перекуси чего-нибудь. Нам же завтра ещё выступать. ЧжиЁн взглянул на тарелку СынХёна и вздохнул. – Я не понимаю, как ты это ешь, выглядит отвратительно. – Зато вкусно. Поди сюда. Он с неохотой закрыл ноутбук и, подойдя ближе к парню, сел на стол. СынХён поднял на него бровь, пока накладывал себе на тарелку очередную порцию яиц. – Значит, есть не будешь? – Ты же знаешь, что у меня сейчас сильное похмелье. Зачем вообще спрашивать? Старший взял кусок яичницы и, задумчиво пожевав мгновение, схватил ЧжиЁна и посадил к себе на колени. Младший слабо пискнул в знак протеста, но СынХён заключил его в свои медвежьи объятия без возможности бежать, и Джи оставалось только возмущаться. Он подождал, пока ЧжиЁн не уймётся, и поцеловал его в шею, спускаясь к плечам. – Что мне сделать, чтобы ты, наконец, поел, мм? – он прерывал каждое слово покусыванием в плечо. ЧжиЁн заёрзал в его руках, злостные разжигатели сплетней в интернете стали благополучно забыты под действием губ СынХёна, касающихся его ключиц. Он рвано выдохнул, когда почувствовал, как его возлюбленный, с каштановыми волосами, проделал языком дорожку вдоль его шеи к уху, посасывая и покусывая мочку. – Ох, так нечестно. Ты грязно играешь. – Ммм, но тебе ведь нравится, когда я грязно играю, – проурчал он ему на ухо. – Не отвлекай меня. Так что же мне сделать, чтобы заставить тебя есть? ЧжиЁн опустил голову и посмотрел на него расширенными зрачками из-под полуприкрытых глаз. – Неплохая попытка. СынХён отпустил руку юноши, и ЧжиЁн воспользовался этим, чтобы запустить пальцы в его мягкие, тёмно-золотистые волосы. – Я знаю, что ты делаешь это только для того, чтобы отвлечь меня от скандала, но всё равно спасибо, – мягко прошептал он СынХёну в губы. Старший улыбнулся ему. Его рука опустилась на бёдра ЧжиЁна и скользнула под ткань боксёров. – И ты думаешь, что это единственная причина? – Ты же хочешь, чтобы я съел что-нибудь? – подразнил он, прикусывая губу, когда пальцы его парня прошлись чуть выше бедра. – Именно. Почему бы тебе не попробовать тост? – сказал СынХён, беря другой рукой бутерброд покрытый джемом. – А потом я попробую тебя. Он последовал своему обещанию, прикусив ушко ЧжиЁна. Юноша был словно пластилин в его руках. Он даже не удосужился согласно кивнуть, просто откусил кусочек сладкого тоста и принялся жевать. Он слабо хныкнул, когда СынХён прикусил чувствительную кожу у него за ухом. ЧжиЁн сглотнул и засунул в рот оставшийся кусок. Тем временем СынХён слизнул остатки джема с его губ, пока тот продолжал жевать. – Детка, на вкус ты в сто раз лучше джема, – промурлыкал он, пододвигая парня ещё ближе. СынХён зачерпнул вилкой кусок яичницы. ЧжиЁн недовольно поморщился. – Ну уж нет. Не буду я это есть, – фыркнул он, опустив руки СынХёну на плечи. Старший только улыбнулся. – А если я сделаю тебе минет? – Вот как сделаешь, тогда и поговорим. – Я могу делать это, пока ты ешь. Как насчёт такого? Если бы ЧжиЁн не успел проглотить тост, он уверен, что тот вышел бы у него через нос. После их примирения прошёл месяц, и СынХён становился всё более извращённым, да ещё понахватался знаний о кинке. Он даже позволял ЧжиЁну засовывать в него пальцы, пока тот стоял на коленях и работал ртом. Но игры с едой они никогда не обсуждали, даже вскользь. Старший не оставил ему время на возражения. Он просто схватил с тарелки кусочек яйца и впихнул ЧжиЁну в открытый рот, затем отдал ему вилку и сполз на пол. – Продолжай есть, – проинструктировал он, спуская с ЧжиЁна вниз фиолетовые боксёры. Младший повиновался, прожевывая и глотая желток. Он попытался откусить ещё кусочек, поднося его к губам, но тут его член почувствовал чужое горячее дыхание, и юноша издал громкий стон, прежде чем снова положить в рот кусок пищи. Парень удерживал его на стуле своими сильными руками, продолжая мучить. ЧжиЁн извивался, пытаясь двинуться ещё ближе к объекту своего нервного срыва и невероятного удовольствия. СынХён сжалился, только когда тот снова ткнул вилкой, прожевав первую половину яйца. Он предпринял ещё одну попытку, поднося пищу к губам, но желток просочился через зубья вилки и капнул на тазобедренную кость. СынХён взглянул на него из под длинных чёрных ресниц, и ЧжиЁн попытался игнорировать то, как его быстро поднимающаяся эрекция дёрнулась под этим страстным взглядом. Когда СынХён слизнул с его бедра упавшие капли и резко взял в рот его член, ЧжиЁн просто выпал. Он наклонился вперёд, облокачиваясь на стол, пока старший целиком заглатывал его в себя. В течении нескольких минут, всё, что существовало для ЧжиЁна, были поверхность столешницы и грешный сынхёнов язык. – О... о, Боже, – спустя некоторое время выдохнул он. – Я никогда больше не смогу есть яйца на виду у других людей. СынХён на это только облизнул губы и вытер подбородок отброшенными боксёрами ЧжиЁна. Он сел на стул, меняя их с ЧжиЁном местами и сажая того себе на колени. Он цыкнул, глядя на последний недоеденный кусочек. – Ты не закончил, – проворчал он, насаживая оставшееся на вилку и поднося тому к носу. ЧжиЁн сонно поднял голову и засмеялся. – Нет уж, закончил. Час спустя, ЧжиЁн, разморившись, свернулся на диване у СынХёна на коленях. Его возлюбленный снова врубил «Эквилибриум», и на этот раз они смотрели его вместе, изредка отвлекаясь друг на друга. Уже в то время, когда на экране шли титры, ЧжиЁн и думать позабыл о жутких вещах, написанных в интернете. Почти. Иногда его глаза беспокойно метались по МакБуку на кофейном столике, и он недовольно хмурился, отчего на лбу залегла маленькая складка. СынХён поцеловал её, разглаживая. – Перестал бы ты из-за этого так мучиться, Джи, – мягко сказал он, в очередной раз касаясь губами лба. – Сейчас ты ничем не сможешь помочь. Ян скоро сам выдаст официальное объявление и всё снова вернётся на свои места. Ладно? ЧжиЁн поджал губы и уставился в потолок. СынХён делал всё, что в его силах, лишь бы выбить из его головы мерзкие мысли, но его мозг упрямо продолжал поставлять информацию о вероятных последствиях. Может, он скоро устанет об этом думать. Может, скоро всё будет хорошо. Что он не мог понять, так это почему люди так разочаровались в нём. Словно они так хорошо его знали, но продолжали судить и обвинять его абсолютно несправедливо. – А что, если ничего так и не наладится? – спросил он, по большей части, риторически. – Что если это конец всей моей... нашей карьере? Ты меня возненавидишь? СынХён вздохнул и усадил ЧжиЁна сверху. – О чём ты? Я ни в коем случае не стану тебя ненавидеть. Кроме того, я актёр и модель, ты же знаешь. Я больше не ограничиваюсь одним только рэпом. То ли его самодовольный тон, то ли его ухмылка краем рта, заставили ЧжиЁна разозлиться. Он попытался выбраться из его рук, но руки держали его крепко. – Придурок, я же серьёзно! – прошипел он, не оставляя попыток выбраться. – Кому нужен G-Dragon, если он всего лишь Квон ЧжиЁн, м? Никому не нужен я. Им нужен только мой идеализированный образ... – ЧжиЁн, перестань, – командный тон сынхёнова голоса заставил его замереть, и ЧжиЁн, наконец, сдался. Он уронил голову на грудь старшего, пытаясь сдерживать колючие слёзы, собирающиеся в уголках глаз. – Просто перестань. Возможно, для тебя это не имеет никакого значения, – начал он, и ЧжиЁн открыл было рот, чтобы возразить. – Но мне нужен Квон ЧжиЁн. Весь, целиком: и как рэпер, и как композитор, и как курильщик. Именно Квон ЧжиЁн. Не G-Dragon, не твоя картинка, не тот, кого ты изображаешь на сцене... только ты. Слова ЧжиЁна застряли у него в горле. Вот, что он хотел услышать, он нуждался в этом! Напряжение последних двух дней так накатило на него, что он чувствовал, как сам хоронит себя, и СынХён вытащил его из обломков своего отвращения к самому себе. – Давай оставим эти мысли на будущее, а сейчас будь, что будет. Вспомни, что случилось с Дэ. Это было поистине ужасно. И ты не станешь спорить с тем, что твой скандал с курением даже близко не стоит с его аварией, они даже не на одном уровне, согласен? – Конечно, я и не спорю, – согласился ЧжиЁн. – Вот и правильно. Дэ всегда говорил: «Всё пройдёт». И знаешь что? Всё пройдёт. И даже если на этот идиотский скандал будет положено всё, если всё, над чем мы так упорно трудились все эти годы, разрушится у наших ног, и мы пойдём ко дну, я пойду туда вместе с тобой. Джи, я не буду убегать от этого, и ты тоже не сможешь. Ты и я – мы вместе во всём этом. Если тебе страшно – возьми меня за руку. Ты пройдёшь через всё и станешь лучше и сильнее, чем прежде. Ты так и поступишь, Квон ЧжиЁн, и я всегда восхищался этим твоим качеством. Парень, прижавшийся к нему лбом, прикусил губу, что-то сосредоточено обдумывая. Он покраснел, пытаясь побороть желание улыбнуться, как влюблённая девочка-подросток. Старший мог превратить его в идиота всего лишь с помощью пары успокаивающих слов, своим удивительно прекрасным глубоким голосом. Впервые за весь день ЧжиЁн подумал о том, что всё, в какой-то степени, может наладиться. До тех пор, пока СынХён будет рядом. – Вот что же я сделал такого, чтобы тебя заслужить, м? – спросил он, целуя парня в грудь, под которой билось дорогое ему сердце. – Что я сделал, чтобы заслужить твою любовь? – Думаю, – ответил СынХён, осыпая его лицо мелкими небрежными поцелуями. – Тебе просто очень, очень повезло. Он целовал его снова и снова, пока ЧжиЁн не высвободился, беря руки хёна в свои. Их пальцы переплелись, и это сейчас было самым искренним и прекрасным в их мире, и даже их массивные кольца, сталкиваясь друг с другом, смотрелись органично и не портили картину. – И если ты сможешь избавить себя от этих глупых мыслей, то тебе повезёт ещё больше. ЧжиЁн фыркнул. – Ты и твои дурацкие каламбуры. – Так-то да, но ведь тебе они нравятся. Двое парней на кровати улыбнулись друг другу. Было хорошо, было правильно. Никакого драматизма. Они не притворялись. Это были они, на диване, смеясь и целуясь, отпуская тупые пошлые шуточки, которые часто можно услышать от парней лет двадцати... с хвостиком. Всё, через что им пришлось пройти в прошлом году, свелось к этому моменту. К нормальной жизни, уюту и любви. – Я люблю тебя. СынХён чмокнул его в нос. – И я тебя. А теперь... снимай штаны. Никто из них не проронил ни слова о скандале на протяжении всей ночи. Ничего больше просто не имело значения. Всё, что осталось – только они вдвоём и нежный шёпот друг другу на ухо, пока оба не закрыли глаза и не провалились в сон. Что бы ни ждало их завтра – вместе, улыбаясь и держась за руки, они выдержат всё. The END.