Slow Burn

Аннотация: Вот и всё, котятки :3 Надеюсь я вам не надоедала и вы получали хоть немного удовольствия, как получала его с вами я. Спасибо всем, кто регулярно и не очень комментировал, иногда я была в восторге от ваших мыслей и спасибо, что были со мной, ибо это была моя первая и, надеюсь, не последняя работа. Аньён. ЧжиЁн принялся завоёвывать неприступную стену и начал он с посылки цветов. Роз. Красных роз, если быть точным. Когда на следующий день СынХён открыл дверь своих апартаментов (в этот день ЧжиЁн его старательно избегал), его встретили сотни... возможно, даже тысячи роз. Они засорили все доступные поверхности его гостиной и спальни. Вдохнуть он смог только после того, как закрыл дверь, привыкая к сильному обволакивающему запаху красивых цветов. Не то чтобы он был не приятный, просто невероятно мощный. СынХён предположил, что огромный красный ком в середине гостиной, был некогда его кофейным столиком. На нём, затерявшись между двух самых прекрасных из всех остальных цветов, он обнаружил записку. «СынХён, Я знаю, ты просил дождаться твоего решения, и я согласен ждать. У тебя будет достаточно времени, чтобы обдумать, хочешь ли ты всё ещё быть со мной. Но пока ты думаешь, я не буду сидеть, сложа руки. Я покажу тебе, как сильно я тебя люблю, и как много ты для меня значишь. Роз вышло многовато, правда? Знаешь сколько их здесь? Дай подумать... 1,725 Каждая роза – это один день с нашего дебюта. Я люблю тебя, Чхве СынХён, и я буду тебя ждать. ЧжиЁн». На следующий день после тренировки, ЧжиЁн протиснулся к нему бочком, держа в руках спортивную сумку. Он понял, что перегородил ему выход и немного отступил. – Эй, у меня кое-что для тебя есть, – улыбнулся он, копошась в своей чёрной адидасовской сумке. – Боже, только не говори, что ещё одна роза, ладно? – спросил СынХён полусерьезно. Ему пришлось воспользоваться услугами горничной, чтобы помочь собрать все чжиёновы цветы и найти им новое пристанище. Конечно, подобного жеста было достаточно для его сентиментальных слёз, но он лишь вздрогнул при мысли о том, что розы быстро завянут, умрут и пропитают запахом всю его виллу. – Больше никаких цветов. Вот... Я принёс тебе это, – объявил ЧжиЁн, протягивая ему что-то зажатое в руке. СынХён нерешительно протянул свою ладонь под руку юноши и ЧжиЁн что-то положил туда, зажимая его пальцы в кулак. Он хотел взглянуть, что там было, но его бывший накрыл его руку своей, смыкая его пальцы над чем-то маленьким и тяжёлым. ЧжиЁн снова улыбнулся ему, прежде чем припустился к выходу с красными щеками. Когда он открыл руку, СынХён не смог удержаться от смеха, подступающего к горлу. ЧжиЁн скрепил брелок для телефона с надписью GD с брелком с надписью TOP вместе, переплетая их между собой. Со следующей недели, ЧжиЁн делал какие-нибудь (несвойственные ему) милые и приятные вещи, чтобы привлечь внимание СынХёна. Однажды, ЧжиЁн приволок в тренажерный зал в обеденный перерыв сумку, забитую конфетками в виде сердечек. Они все были разноцветными, и на каждой было нацарапано «Будь моим». ТОП улыбнулся и, потянувшись к пластиковой коробке, выбрал розовую, затем кинул её за щёку и счастливо захрустел. На следующий день он проснулся от звонка, просящего разрешения войти к нему на этаж. Он медленно переместил неповоротливое с утра тело к домофону и прочистил горло. – Кто это? – Доставка из Guillaume. СынХён разинул рот, услышав название своей любимой французской пекарни. Даже не задумываясь, он открыл дверь, позволяя пройти к себе на этаж. Мужчина из доставки вероятно уже привык к тому, что его вызывают ночью, поэтому даже не моргнул на распахнутый пурпурный халат СынХёна и его растрёпанные волосы. Он просто передал ему белую коробку, вежливо поклонился и пошёл обратно по коридору к дверям лифта. У банта на вершине коробки даже не было шанса. СынХён был слишком нетерпелив, чтобы нормально распаковать вещи, поэтому он перерезал чёрную кружевную ленту кухонными ножницами, и разорвал картонную упаковку. Он знал, что лежало внутри, даже не утруждаясь понюхать или попробовать. Медово-лавандовые эклеры. Безусловно, это бы никогда не одобрил их тренер, но от этого они не перестали бы быть его любимым лакомством в мире. Когда он надкусил один, вздыхая от удовольствия, ему почему-то вспомнился ЧжиЁн. Впервые за всю неделю, эти мысли не сопровождались обидой и гневом. Наоборот, они отдавали теплом в груди, разливаясь по всему телу. Он снова начал впускать младшего в свои мысли, в своё сердце. Это пугало, но столько же, сколько и радовало. «Скоро, – думал он. – Скоро я поговорю с ним»*. В последний день мая, когда СынХён шёл с презентации Calvin Klein, зазвонил телефон, возвещая о новом сообщении из голосовой почты. Он вытащил телефон из сумки и набрал номер своего почтового ящика. Странно, но он не помнил, чтобы слышал сам звонок... «СынХён. СынХённи. Это ЧжиЁн». СынХён закатил глаза, но, несмотря на это, всё же улыбнулся. «Просто хотелось услышать твой голос, и я рад, что ты не сбросил трубку. Наверное, это делает меня ещё более жалким, да? Мне хотелось бы поговорить с тобой лично, но я дал обещание ждать до тех пор, пока ты не будешь готов. Так что я слушаю твой голос с автоответчика. Эм... Я так счастлив видеть, как ты улыбаешься. Если бы я только мог стать причиной хоть одной из твоих улыбок, я был бы самым счастливым парнем в мире. Чёрт, звучит как-то по-бабски. И всё равно. Я люблю тебя, СынХён, очень сильно люблю. Если ты, наконец, решишь со мной поговорить, это будет лучший день моей жизни. Я люблю тебя, – ЧжиЁн опустился до шёпота, и СынХён услышал звук поцелуя шедшего по проводам. Люблю, – снова шёпот, снова поцелуй. Люблю, – СынХён прикрыл глаза, от внезапно накативших волнительных эмоций, что теплились в груди. Прощай». – Подожди! – выдохнул он, забывая, что это была всего лишь запись, что это не ЧжиЁн на том конце линии. В ответ его обволакивала тишина. СынХён открыл глаза, обнаружив, что он остановился. Он стоял в какой-то своей космической прострации возле остановки с плакатами брэнда Bean Pole**. Взгляд ЧжиЁна был навязчив даже сквозь распечатку, и он почувствовал, как ноги становятся ватными. Он присел на пластиковую скамейку, в одной руке крепко держа телефон, другой пытаясь удержаться на неудобном сидении. И вот так, с одним единственным телефонным звонком, ЧжиЁн вклинился обратно в сердце СынХёна. Весьма успешно, стоит заметить. Он ждал, чтобы увидеть, что ЧжиЁн собирался для него сделать, чтобы компенсировать всю причинённую боль; ждал, чтобы узнать, что он будет делать дальше. Весь негатив, все те жестокие слова и поступки, которые он говорил ему в прошлом месяце, просто стёрлись из памяти СынХёна. Всё, что там осталось, были лишь светлые и приятные воспоминания, которые они пережили вместе. Как они держались за руки украдкой во время очередной фан-встречи, как медленно целовались по утрам, когда дыхание ещё не успело стать мятным от зубной пасты, но им было плевать, потому что, как ни странно, это была лучшая часть в том, чтобы быть влюблённым в человека, которого знаешь уже очень давно. СынХён помнил, как ЧжиЁн шептал ему на ухо нежные слова, сразу после занятий любовью. Приятное чувство снова прокралось во всё его тело, от чего на секунду онемели ноги. Сегодня. Он, наконец, позвонит ему сегодня вечером. Скажет, что простил его. Скажет, что хочет быть с ним, потому что любит. Он посмотрел на телефон в своей руке. Он выключил звук, пока был на презентации, и дребезжание аппарата так его напугало, что он чуть не выронил его из рук. Однако улыбка озарила его лицо, как только он прочитал имя звонившего. – А-алло? – произнёс он, усмехаясь над тем, как дрожит его голос. Он давно уже не менял свой телефон. Наверно потому, что в нём были все те дурацкие фотографии с ЧжиЁном. – Хён? – ЧжиЁн? Ты же сказал, что не будешь мне звонить. Слушай, я только что получил твоё сообщ... – Хён. ДэСон... Он попал в аварию. Он... к-кто умер, хён. На секунду наступила абсолютная тишина. СынХён несколько раз моргнул, пытаясь обработать информацию. ДэСон попал в аварию, и кто-то пострадал... умер? – Подожди, подожди... что значит «кто-то умер»? Дэ в порядке? Он что... где он, ЧжиЁн? Когда это случилось? Я должен позвонить ему, я должен... – СынХён, – тон ЧжиЁна был строгий, но он не злился. – С ним всё хорошо. Ну... я имею в виду, что он не ранен. Сейчас он с родителями, так что он вряд ли захочет поднять трубку, когда ты позвонишь. Поверь мне, я сам пытался. – Как ты об это уз... а-а-а, Ян? – Именно. Твой менеджер должен позвонить тебе с минуты на минуту, но я подумал... Не знаю. Может, лучше, что ты услышишь это от меня. СынХён глубоко вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. Но они отказывались оставаться в одном положении, закрутившись вихрем в его голове. – Ладно, ладно, так я... могу я позвонить тебе позже? – спросил он, прижимая пальцы к глазам. Он чувствовал, что вот-вот и у него разовьётся мигрень, он даже не был уверен, что вообще происходит... не до конца. ЧжиЁн ничего не объяснял, но СынХён не винил его в этом. Если это было хоть наполовину так пугающе, как это звучало, то ЧжиЁн, вероятно, пытался разобраться с этим сам, как разбирался со всем остальным: первым делом, погружаясь с головой в собственные мысли. – Да, конечно, безусловно. Звони в любое время. Спустя десять минут, как ЧжиЁн и сказал, позвонил менеджер. Детали всё ещё были расплывчаты. Всё, что они знали, это только, что ДэСон кого-то задел своим Ауди, возможно, сбил человека и, возможно, что он умер. Так что ДэСон физически был в порядке, а вот психически... СынХён даже представить не мог, что делал бы, окажись он на месте Дэ, и он был невероятно рад, что у него были такие родители, на которых можно положиться. Сейчас всё о чём он мог думать, был ЧжиЁн и что он делал бы, если бы ему позвонили и сказали, что его больше нет. С этими мыслями он оказался на пороге общежития в 23:30. ЁнБэ открыл ему дверь. Его глаза широко раскрылись, когда он увидел, кто стучал. – ЧжиЁн здесь? – Да... СынХён вошёл, не дожидаясь приглашения. Он протиснулся мимо ЁнБэ, кивнул СынРи, сидевшему на диване и постучал в комнату ЧжиЁна. СынРи прокашлялся. – Эм, хён, ты что здесь делаешь? Старший просто улыбнулся ему. В это время ЧжиЁн открыл дверь. СынХён повернулся обратно к двери и столкнулся с ним лицом к лицу. Его улыбка погасла. Он мгновенно стал серьёзен, понимая, что уже не сможет сказать ему что-нибудь утешающе-легкомысленное, как бы искренен он не был. Вместо слов, он просто обнял ЧжиЁна за талию и крепко прижал к себе. Блондин охнул от неожиданности, в то время как остальные наблюдали сию картину в полном молчании. СынХён уткнулся лицом в изгиб шеи юноши. – Я люблю тебя, – прошептал он, чувствуя, что ЧжиЁн расслабляется в его руках. – Я люблю тебя. И пришёл, чтобы сказать тебе это, потому что... после того, как позвонил менеджер, я испугался, а вдруг тебя не станет. Жизнь так коротка, и если завтра я умру, я хочу успеть сказать, как сильно я люблю тебя. Я не мог перестать думать об этом. И он не смог. Сорвался. Пробежав весь путь от центра до общежития с одной только навязчивой мыслей – «а что если?». Что если кто-то из них умрёт? Что если это будет ЧжиЁн? Как бы он жил дальше зная, что ЧжиЁн даже перед смертью думал, что он так его и не простил? А что если бы он сам умер? И ЧжиЁн прожил бы всю жизнь, так и не узнав, что был прощён. Страх того, что в любой момент может случиться что-нибудь не поправимое, трагичное, заставлял гнать себя быстрее, пока он не оказался перед дверью ЧжиЁна. ЧжиЁн отстранился от СынХёна и заглянул ему в глаза. – Прости, я был таким дураком. Я поступил с тобой ужасно и я... я даже не знаю, смогу ли я когда-нибудь заслужить твоё прощение. Но СынХён просто покачал головой и улыбнулся. Он поднял руки с талии ЧжиЁна и взял аккуратно его за лицо, не обращая внимания на молчаливую публику. Он поглаживал его скулы большим пальцем, и ЧжиЁн, наклонив голову, поцеловал СынХёна в ладонь. – Я уже простил тебя, детка. Благодарю за розы и за эклеры, они и правда были очень вкусными, но необязательно было делать таких жестов, достаточно, если ты просто будешь любить меня. На глаза ЧжиЁна навернулись слезы, видимость стала размытой. – Это я могу сделать. Я всегда буду это делать, хённи. Их первый поцелуй, спустя столько месяцев, был очень похож на тот самый, когда СынХён примчался к ЧжиЁну дождливым январским вечером. Он был медленным и сладким, но чувственным и таким необходимым, что у ЧжиЁна подгибались ноги, а у СынХёна кружилась голова. Они прервались, услышав какой-то сдавленный звук издаваемый ЁнБэ. ЧжиЁн упёрся головой куда-то СынХёну выше груди, улыбаясь как дурак. СынХён глянул через плечо на двух невольных зрителей, которые не могли оторвать от них глаз. – Кстати, вы двое можете остаться где-нибудь на ночь. Когда никто из них не подал виду, что они что-нибудь услышали, а тем более поняли, что сказал их хён, ЧжиЁн выглянул из-за плеча мужчины и озорно улыбнулся. – Я думаю, вам лучше бы его послушаться. Здесь будет очень... шумно. СынРи моргнул, а ЁнБэ недоумённо склонил голову. ЧжиЁн покачал своей и вздохнул. Похоже, они были в каком-то виде транса: загипнотизированные видом того, как два их лучших друга... целуются. Ну что же, пора привести их в чувство. – Если вы не хотите слушать, как я буду выкрикивать имя хёна, то я предполагаю, что будет лучше вам убраться от сюда. Ах да, пожалуйста, – добавил он с заметным опозданием. Щёлк. Это вывело их из ступора, и они сразу кинулись собираться. ЁнБэ схватил куртку и впрыгнул в ботинки, а СынРи убежал в свою комнату, вернувшись через секунду с уже готовой, собранной сумкой. – Я к этому был готов, – объяснил он, улыбаясь от уха до уха. – Я знал, что вы, ребятки, будете вместе. – Говорил же, он вернёт тебя, – похвастался он ЧжиЁну. – И тебе сказал, что он всё ещё любит, – выпалил он, тыкая СынХёну под рёбра. – Твою мать, да что бы вы вообще без меня делали? Двое старших уставились на него. – А, ну ладно, можете не отвечать. Я так за вас рад, ребят, серьёзно. Мои поздравления и... развлекайтесь, – он подмигнул им и выскочил за дверь, хлопнув ЁнБэ, который, покраснев, стоял не шелохнувшись. – Я... ну, – он прочистил горло, бегая взглядом то на одного, то на другого, сглатывая. – Я рад, что вы больше не в ссоре. Я тоже счастлив за вас. Парни, вы действительно любите друг друга. – Любим, – не мог не согласиться СынХён. – Очень, – подхватил ЧжиЁн, глядя на старшего с улыбкой. ЁнБэ надел куртку и кивнул им. – Тогда... увидимся завтра. Все трое обменялись улыбками, затем ЁнБэ тоже вышел за дверь. ЧжиЁн снова повернул голову к СынХёну, улыбка не покидала его лицо. – Итак, – медленно произнёс он, проведя пальцем вверх по руке СынХёна. – Это значит, что ты теперь снова мой парень? Он прильнул к нему, целуя в щёку, затем проследовал слегка вниз, пока не встретил губы СынХёна. Когда они остановились, старший запустил руку в волосы ЧжиЁна и кивнул. – Но теперь нам необязательно встречаться тайно и быть супер-секретными-любовниками. – Тогда... могу ли я попросить своего парня отвести меня в спальню и заняться со мной любовью? СынХён наклонился и снова поцеловал его. Сейчас, когда ЧжиЁн снова был в его объятиях, он никак не мог им насытиться. Он даже не мог выпустить его из рук. – Тебе даже не нужно спрашивать, детка. Одной рукой он открыл дверь в чжиёнову комнату, другой рукой он прижал юношу к себе, затем приподнял его обеими руками и вошёл внутрь, пока не врезался ногами об кровать. Они вместе упали на одеяло, сплетаясь пальцами, и ЧжиЁн, воспользовавшись моментом, перевернул их в обратное положение. Он широко улыбнулся удивлённому лицу СынХёна. – Как сильно ты меня хочешь? – спросил он, разводя руки темноволосого репера в стороны и удерживая их над головой. – Эм, чего? – Я сказал, – рыкнул он, наклоняясь к мочке уха, посасывая и прикусывая её. – Как сильно ты меня хочешь? СынХён не столько смутился, сколько удивился, поддаваясь наглому очарованию ЧжиЁна. – Достаточно сильно, чтобы позволять тебе делать то, что ты делаешь сейчас. Фраза с хлопком выстрелила ЧжиЁну в голову. Он усмехнулся старшему в ухо и сел чуть повыше бёдер своего парня. – Не двигайся, пока я тебе не скажу. – А как я тогда... ЧжиЁн шлёпнул ему по губам, прикладывая указательный палец к своим, показывая, чтобы он молчал. – И не разговаривай тоже. СынХён хотел было закатить глаза на его выходки, но мозг отказывался соображать, кровь сбегала от тела, сосредотачиваясь в области паха. Вместо этого он только простонал, когда ЧжиЁн потёрся об него бёдрами. От этого движения он почувствовал, как сильно ему это необходимо. Юноша снова повторил движение, на этот раз присоединяясь к стону СынХёна. Он двигал бёдрами вверх и вниз, пока у обоих не встал так сильно, что ткань джинсов стала неприятно мала. СынХён держал руки в прежнем положении, в каком их закрепил ЧжиЁн, однако он вцепился пальцами в простыню так, что побелели костяшки пальцев. Да, это было мучение, но невероятно сладкое. Если бы ЧжиЁн мог этим его убить, он бы с охотностью отправился навстречу своей гибели. Затем ЧжиЁн принялся двигаться, вытаскивая майку СынХёна, заправленную в штаны, и стаскивая её через голову. Он стянул свою собственную, практически разрывая её по швам. Ткань некрасиво полетела на пол. Он прижался обнажённой грудью к его, царапая короткими ногтями сосок своего возлюбленного. СынХён зашипел, чуть не прикусив губу, сдерживаясь и пытаясь не двигаться. Он старался контролировать отпадающие клетки мозга, представляя себе, как он сорвёт с него оставшуюся одежду и вклинится в податливое тело. Блондин скользнул рукой вниз к молнии серых штанов СынХёна и расстегнул её. Той же рукой он нырнул в его боксёры, и на этот раз СынХён всё же прикусил губу. Он не чувствовал боли и солоноватый привкус, потому что ЧжиЁн прекрасно работал рукой, от чего все мысли и чувства превращались в кашу. Всё, что он мог, это только жалобно скулить, пока младший двигал рукой под боксёрами и... о, Боже, почему они оба ещё одеты? Уже скоро это досадное упущение было исправлено, ЧжиЁн сжалился над ним, освобождая их обоих от оставшейся одежды. – Ты был хорошим мальчиком, детка. Ты хорошо себя вёл. СынХён «угукнул», кивнув, мечтая о том, чтобы ЧжиЁн снова прикоснулся к нему, потому что он был уже твёрд как камень, а его яйца болели от неудовлетворённого желания. Наконец, его парень снова забрался сверху и вернул руку на прежнее место, проследовав плавно вниз, поглаживая кожу. Второй рукой он принялся поглаживать его бёдра. СынХён чуть не перевернул их с кровати, когда пальцы ЧжиЁна добрались до его яичек. – Айщ, Боже, прекращай дразнить, – злился он, зажмуриваясь, чтобы сохранить хоть толику контроля над своим телом. – Я же сказал – не разговаривай, – шикнул ЧжиЁн, укусив в наказание СынХёна за сосок. Мускулы другого мужчины напряглись как струна, и несколько раз он рефлекторно стукнул об матрац пяткой. – Ты же будешь послушным? Если да – я отсосу тебе, а если... – Блять, конечно, да! Я не скажу ни одно грёбанное слово, только прошу... прошу, не останавливайся. Я уже не могу... я... это... Слова потонули в буре ощущений, когда ЧжиЁн накрыл его член своим ртом, его мозг не давал никаких сигналов, показывая лишь статическую белую картину перед глазами в течении тридцати секунд. Когда к нему вернулось осознание, самые невероятные чувства в мире окатили его с ног до головы, сосредотачиваясь на месте его пульсирующей эрекции. Она была охвачена горячим, влажным ощущением чжиёнова горла. Боже, он забыл... он почти забыл о том чувстве, когда его парень так глубоко заглатывал, водя языком по мошонке, подводя его к краю неземного блаженства каждым движением его языка и горячего рта. Когда сил сдерживаться больше не осталось, он кончил ему в рот, и ЧжиЁн проглотил каждую каплю, слизывая то, что осталось, водя по члену своими опухшими красными губами. – Господи Иисусе, – выдохнул он, не заботясь о том, можно ему уже говорить или нет. – Ты чертовски сексуален. ЧжиЁн ухмыльнулся и, наклонившись, снова зажал любимому рот. – Я уже дважды предупредил тебя: не болта... а-а-а-ай! СынХён схватил его за запястье, и, подтянув его за бёдра со своих колен, перевернул их, возвращая себе господство быть сверху, глядя в испуганные глаза парня. – Ну уж нет. Хватит этих игр. Пока я снова не буду готов, я трахну тебя так, что ты и сам будешь не в состоянии говорить. У тебя есть пять минут, так что тащи сюда смазку, ляг и заткнись, иначе это будет больнее, чем мне хотелось бы. Угроза, которая, понял ЧжиЁн, была более чем полусерьезной, заставила все внутренности сжаться в дрожащий узел. Он потянулся к тумбочке, вытащил из верхнего ящика какой-то гель и положил его в открытую ладонь СынХёна. Его член всё ещё стоял после минета, от одних мыслей об этом у него начиналось слюнотечение. Сейчас он бессмысленно дёрнулся под тёмным выражением на лице старшего. Он обожал эту серьёзную, доминирующую сторону СынХёна. Она проявлялась только в пределах спальной, но этого было достаточно. Если бы он хоть раз попробовал так поговорить с ЧжиЁном на публике, лидер мгновенно бы завёлся, а ему не нужны эксгибиционистсткие наклонности. СынХён толкнул его обратно на кровать, выливая на пальцы прозрачную жидкость. ЧжиЁн раздвинул ноги пошире, ожидая холодных прикосновений, и он почти выскочил из собственной кожи, когда первый палец скользнул внутрь него, встречая небольшое сопротивление. – Итак, детка, ты готов ко мне? – мурлыкнул СынХён ему в ухо. ЧжиЁн ничего не ответил, к тому же ему велено было заткнуться. – Значит, моя маленькая шлюшка развлекалась без меня с игрушками? Ты так скучал по моему члену, что заменял его чем-то другим? – вопрос последовал вместе со вторым пальцем. Когда оба принялись двигаться внутри него, ЧжиЁн открыл рот и издал звук, похожий на нечто между всхлипыванием и стоном. – Отвечай, – потребовал он, раздвигая пальцы внутри, вытаскивая их и снова погружая, совершая круговые движения в поисках маленькой выпуклости внутри, которая заставит его совсем потерять разум. – Д-да, – выдохнул он, выгибая спину, когда СынХён нашёл то, что искал. Он добавил третий палец, и ЧжиЁн обнял его ногами, прося, нуждаясь в том, чтобы быть ещё ближе с мужчиной, который вытворял мучительно прекрасные вещи с его телом. – Расскажи мне, что ты делал. Что ты делал с собой, когда меня не было рядом, чтобы трогать тебя так, как сейчас? СынХён убрал пальцы от простаты, чтобы ЧжиЁн смог вернуть себе дар речи. Когда голос и способность говорить начали постепенно возвращаться, старший взял в рот его пульсирующий член, от чего тот снова потерял способность мыслить. – Я... О, Боже, я... я купил чёртов вибратор. – И что ты с ним делал? – спросил СынХён. Член ЧжиЁна издавал невероятно непристойные звуки, выскальзывая из его рта. – В зад засовывал, а что ты, блять, думал я ещё мог делать с вибра... ай! Парень ущипнул его за ногу свободной рукой. – Не умничай. Ты думал обо мне, когда занимался этим? ЧжиЁн посмотрел на него и кивнул, ему так не терпелось вернуть чертовски волшебный рот СынХёна обратно к своему члену. – Говори со мной, детка. Я хочу услышать какие грязные мысли тебя посещали, когда ты заменял меня этим куском пластика. Он вернулся к ЧжиЁну ртом, двигая и крутя пальцами, снова надавливая на простату, от чего молодой человек вскрикнул. – Я... блять... я представлял, как твой твёрдый член вбивается в меня. Я... представлял, как ты берёшь меня со спины, заставляешь меня крича-а-а... а-а-а! Как сейчас, твою мать! – прошипел он, когда СынХён принялся тереть ту самую точку внутри него снова и снова. Он сглотнул после одного особенно сильного нажатия на неё и ЧжиЁн кончил, выкрикивая имя СынХёна. Он мечтал об этом целый месяц. Он едва успел моргнуть после оргазма, когда СынХён принялся осуществлять его недавно сказанные фантазии, довольно грубо скользнув в него почти до самого конца. ЧжиЁн снова вскрикнул, когда СынХён плотно вклинился в простату, снова. Он сразу почувствовал удовольствие, но теперь оно было почти болезненным. – Кричи, детка. Мне чертовски нравится, когда ты кричишь для меня. Крики, который он издавал, становились хриплыми. Слёзы текли по его лицу, потому что он никогда не чувствовал ничего подобного, ничего столь же ослепительного. Это была почти пугающая интенсивная страсть. СынХён поцеловал его, когда они кончили вместе, и Джи позволил своим слезам выйти наружу. Его парень протянул мягкую руку к его щекам и стал вытирать слезинки, успокаивая. Старший медленно, осторожно вышел из ЧжиЁна, целуя его в лоб, не совсем уверенный, почему тот плачет. Однако он был уверен, что это не было связано с его не совсем ласковым обращением, по крайней мере, он так не думал. – ЧжиЁн, я... сделал тебе больно? – спросил он в недоумении. Он надеялся обнять его после всего, падая на грязные простыни и шепча «я-люблю-тебя» на ушко. Вместо этого, его «вновь приобретённый» парень плакал и беспорядочно всхлипывал в его руках. Когда ЧжиЕн, наконец, открыл крепко зажмуренные глаза, они были красными, но всё такими же красивыми, что его сердце больно сжалось. – Нет, детка, ты не сделал мне больно. Я просто осознал, что вряд ли смогу теперь когда-нибудь жить без тебя. Ты намертво засел в моей душе, и я представляю, как глупо это звучит, но... я люблю тебя. Так сильно люблю, СынХён. Ты завершаешь все мои недостающие части и исправляешь все те, что сломаны. Я никогда и ни к кому не чувствовал ничего подобного, никогда, и это страшно, но это самое лучшее чувство в мире. – Я тоже тебя люблю, ЧжиЁн. Теперь я понял, что это за чувство у меня в груди. Как будто порой я не могу дышать, а мир слишком мал, чтобы вместить все мои эмоции и чувства. Это больно. Боже, иногда мне казалось, что я сломаюсь и заплачу, но, тем не менее, я рад, что чувствую. И ты сделал это со мной. Ты. Мой прекрасный ЧжиЁн. Словно искусная картина в моих руках. ЧжиЁн улыбнулся сквозь слёзы и хихикнул. – А я думал это только у меня такой сопливый метод пик-апа, – засмеялся он. СынХён усмехнулся, но, наклонившись, поцеловал его, пока тот не перестал хихикать. Слёзы перестали капать, и, когда они отстранились друг от друга, он улыбался. – Останешься со мной? – спросил он, поглаживая лицо СынХёна своими тонкими пальцами, поблескивая кольцами в свете одинокой лампы. – На ночь? Он покачал головой, целуя любимые губы. Ему вспомнился первый раз, когда он без спросу гладил его тогда, в квартире хёна, сделав вывод, что у него был определённо самый сексуальный разрез губ в мире. Он вспомнил, как боялся, что СынХён проснётся, обругает его за то, что он извращенец, и ему просто станет противно с ним общаться. Как иронична и забавна жизнь, но сейчас он лежит в руках этого самого мужчины, целует его, может касаться его где захочет и сколько захочет. Он снова провёл пальцем по красивым губам СынХёна, как в старые добрые времена, и улыбнулся. – Навсегда. Когда СынХён улыбнулся ему в ответ, ЧжиЁн понял, что, без сомнений, он был самым счастливым человеком на Земле. ___________ * Удивительно, но правду говорят: путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Молниеносно простил (ಠܫಠ) ** В 2011 G-Dragon стал новым лицом Bean Pole. Соответственно это его лицом были увешены все плакаты на улице. P.S. Я с вами не прощаюсь, ибо остался ещё небольшой эпилог.