Помоги мне снова это почувствовать.

LP-Lost-On-You Kingdom Come — What Love Can Be Florence + The Machine — Wish That You Were Here POV Мелисса       Снег хлопьями летит на светлую голову Криса, он стоит напротив меня, держит за руку Кити, они также ждут поезда, который унесет всю мою семью сначала в Шестой, а потом в Двенадцатый, где мы похороним мою маму.       Дети непривычно молчат, известие о смерти их бабушки разлетелось по всему Панему с такой же скоростью, как и смерть Аманды. Поэтому в Капитолии было тихо, сухо, бесчеловечно. Все сидели по своим уголкам, кто-то работал на восстановление города, но никто не говорил о том дне.       Кити поселилась у нас почти сразу после «Победы», если можно это так назвать. И я всячески пыталась, чтобы они оставались с Крисом наедине, зная, что им двоим нужно многое наверстать.       Джоанна с Гейлом еще не знают, что их дочь жива и здорова. Кити решила, что это не телефонный звонок и она поедет с нами в Шестой, чтобы увидеться с ними, а также увидеть нового братишку.       Дик… Я позвонила ему, хотела, чтобы он узнал все из близких ему уст, но трубку взяла Джоанна, вся в слезах, рассказав, что они узнали об этом несколько часов назад, и брат ушел, не сказав ни единого слова, а потом за ним пошел Гейл, оставив Джоанну одну с маленьким сыном.       Джессика замкнулась в себе, она совсем ребенок, но реакция у нее, как у взрослого, мы два дня сидели с ней в обнимку и молчали, ни она, ни я не проронили ни слезы. Папа пропадал где-то, возможно, был в больнице, где хранилось тело матери, и проводил там все время. Мы с ним не разговаривали после того дня. Один Райан был занят работой, объясняя это тем, что он так отвлекается. Возможно, ему было тяжелее всего. Он потерял еще и сестру, какой бы она не была, он провел много времени с ней. Муж уходил рано, приходил поздно, каждый раз возвращаясь домой и ложась в кровать, он прижимался ко мне, будто я придавала ему сил, находясь рядом. Один раз он пришел намного раньше обычного. Открывающаяся дверь отвлекла меня от сестры, она уснула, как обычно бывает после двух часов молчанья и "ничегонеделанья". Я аккуратно положила ее на диван и пошла в коридор, но там никого не оказалось, я не знала, что и думать. Кто мог это быть? Дети с Кити и Крисом пошли гулять.       Я зашла в наш сад, который сама же и сделала, там, где муж сделал мне предложение, там, где началась моя новая глава в жизни. Райан стоял в беседке, разглядывал маленький водопад. Он не пошевелил и ухом, когда я обхватила его талию и притянула к себе, прижимаясь к его спине. — Что такое? — спрашиваю я. Райан отпустил голову и развернулся ко мне. — Мне предложили выдвинуться в Президенты, — на одном дыхании выпалил он. Я от неожиданности открыла рот, но осознав, что стою и ничего не говорю, а тупо смотрю в его глаза, прикрываю медленно рот и пытаюсь найти в его взгляде хоть тень шутки, но безрезультатно. — И? Ты согласился? — спрашиваю я. — Нет, — не раздумывая, отвечает он. — Я даже не думал, сразу отказался. Этот пост займет Пейлор. Я киваю и снова прижимаюсь к его груди, не знаю, что было бы, если бы он согласился, я никогда бы не осталась в этом проклятом месте. Уехала без него и даже не задумывалась, я так думаю… — Ты правильно сделал, — спустя некоторое время произношу я. — Ты обещал мне, что мы уедем туда, куда захотим. — Куда ты захочешь, — поправляет он меня. — Куда ты хочешь, Мелисса? Я задумываюсь, куда бы я хотела? Туда, где пахнет домом, тем чувством безопасности и уюта, туда, где будет весёлый Хеймитч с Эффи приходить и желать нам доброго утра, устраивать вечера, куда будут приходить только самые близкие. — В Двенадцатый… Конечно, он согласился, даже не задумываясь, кивнул и поцеловал меня.       Наконец объявляют посадку, и поезд подъезжает к нам, сначала двое парней выходят и относят цинковый ящик с моей мамой в отдельный вагон. Я даже не смотрю в ту сторону, уткнувшись в плечо мужа, я вдыхаю его аромат, пахнет морозной свежестью с ноткой апельсина. Оставляю одинокие слезы на его кофте, как те снежинки, они впитываются в ткань, даже не оставляя следов. — Милая, пора, — слышу около уха. Я киваю и беру на руки сына, он обнимает меня за шею, так сильно, что будто пытается задушить, но я не убираю его рук, так я чувствую, что еще жива, что нужна кому-то, что должна жить ради своих детей. Она бы хотела этого…       Не оглядываясь захожу в вагон, прохожу в гостевую комнату, в ней расставлена вся мебель для удобства, четыре маленьких кресла, два на каждой стороне и два напротив, между ними стеклянный стол, чуть дальше барная стойка. Я сажу сына в кресло и сразу подхожу к стойке, наливаю янтарную жидкость в стакан и медлю, не знаю, что делать, пить или нет. Подношу ко рту стакан, и руки начинают дрожать. — Ты с ума сошла?! — слышу злобный голос Кити, разворачиваюсь и вижу, что она стоит с дочкой на руках, метает молнии из глаз в мою сторону. Кити проходит и садит Эллисон рядом с братом. — О ребенке подумаешь хоть раз?! Я киваю и без промедления отдаю ей стакан с жидкостью, она принимает его и осушает. Я внимательно смотрю на нее. — Не смотри так, мне можно, я не беременна, — усмехается она. Не понимаю, как она держится, что с ней только не делали, а она просто стоит и так улыбается. Мне было легче, я все забыла и мало что помню из тех дней мучения в стенах Капитолия, хотя иногда проскальзывают непонятные картины, особенно, во сне и неизвестно, правда это или просто плод моего воображения.       Она подходит к стене, рассматривает какую-то бумажку и уходит молча. Я, повторяя за ней, смотрю на стену. Оказалось, это список, кто где должен расположиться. Мы с мужем и дети в отсеке 821, папа с Джессикой в 721, а Крис с Кити в 621. Так приятно видеть их вместе, даже на бумаге, что в голове всплывает улыбка, но отобразить ее на лице не хватает сил. — Мама, — слышу тихий голос дочери, я моргаю, смахиваю такие ненужные слезы и разворачиваюсь к ним. — Что такое, солнышко? — интересуюсь я, походя к ним и присаживаясь на коленки. — А ты нас не бросишь? — спрашивает сын за сестру. — Нет, почему вы такое спрашиваете? — удивляюсь я. — Твоя же мама блосила тебя и нас, — неожиданно произносит Эллисон, а мне впервые в жизни захотелось на них накричать, так сильно, чтобы они больше никогда не спрашивали такое. Только я собираюсь сказать, как слышу голос за спиной: — Я обещаю вам, детки, что мама вас никогда не бросит, — Крис подходит ко мне и заглядывает в глаза, намекая, чтобы я подыграла. — Да, я вас не брошу, — неожиданно мягко отвечаю. — И давайте больше не будем задавать таких вопросов, хорошо? Они кивают, а я глажу их по голове. — Хорошо, давайте найдем папу, — говорю я им, они немного ждут, но потом, поняв, что слезть им не помогут, решили сами это сделать, я смотрела на них, и мне стало так радостно на душе только от одного их вида, что я отругала себя за те мысли, что посетили меня раньше. Финник, пытаясь слезть, немного подпрыгивал на месте, как на батуте, но у него мало что выходило. А вот Эллисон держалась молодцом. Она развернулась на живот и понемногу сползала. — Давай, поможем им? — спрашивает Крис, улыбаясь. — Нет, пусть сами.       Эллисон уже была на полпути, пока, не ощутив сладость приближающейся победы, не разогналась и не слетела на коленки, я уже собралась к ней подбежать, но она не издала ни звука, просто встала и побежала в другое купе. Спустя какое-то время и Финник справился с задачей, побежал за сестрой. Поезд медленно начинает трогаться, наконец увозит нас от прошлого, от ужасного прошлого. — Я слышал, что вы продали дом в Капитолии? — неожиданно спрашивает Крис, я поворачиваю голову и смотрю на него, его глаза направлены на окно, за которым уже сменяются пейзажи. — Да, не хочу, чтобы там была хоть какая-то частичка нашего. Чтобы не захотелось туда возвращаться, — он только кивнул, будто понимая меня, но не знаю, понял ли. Крис развернулся и решил уйти, я скрестила руки на груди и слова сами вылетели ему напоследок: — Я рада за вас с Кити, — он остановился, а я повернула голову через плечо и смотрела в его спину. — Это правильно. — Нет, — помотал головой он. — Правильно было бы, если это случилось раньше.       В его голосе звучало столько горечи и печали, что я сразу начала злиться на него, причина не нужна, просто я чувствую, что он винит меня во всех его проблемах. — Ты обвиняешь меня в этом? — возмутилась я. — Нет, — повторил он. — Только себя.       На этом наш бессмысленный диалог закончился, он оставил меня одну со своими мыслями. Но думать не хочется, поэтому я просто ухожу в свое купе.       Открыв дверь, я наблюдаю, как Райан играет с детьми. Теплый огонек былой радости начинает плясать в сердце, растапливая лед, обосновавшийся в душе из-за пережитых моментов. — Нашли место, — проговариваю я после того, как дети сбили вазу на столике. Они, заметив меня, подбежали и вцепились в ноги. — А мы с папой играли в карусельки, — говорит сын и искренне улыбается, что даже у меня появляется улыбка, грустная, но улыбка. Я поднимаю голову и встречаю с глазами мужа, которые так пристально смотрели на меня. Я снова улыбнулась ему, показывая, что со мной все в порядке. Относительно…       До самой темноты мы играли с детьми, учили Эллисон произносить букву «р». Райан показывал фокусы, уж не знаю, откуда он их знает. В это самое время мы прибудем в Шестой, а потом через два дня мы будем дома.       Я стою над детьми и наблюдаю, как они спят, так мирно, свернувшись калачиком, утыкаясь лбами друг в друга. Райан опускает на мои плечи свои руки, я прижимаюсь головой к его груди, откидывая ее назад. Он обхватывает мои плечи и целует меня в макушку. В такие моменты мне не хочется думать, хочется просто стоять и наслаждаться моментами со своей семьей. — Я не смогу, Райан, — начала я. В голове мозг предлагает варианты встречи с братом, и ни один мне не нравится. — Как я посмотрю ему в глаза? Что скажу? — Дик взрослый парень, он понимает, что ты тут не причем, — шепчет муж мне в макушку. От его голоса мурашки проходят по голове, а вот слова меня не впечатлили. — Ты не знаешь, что он думает. На его месте я бы ненавидела себя, — произношу я. — Да, я не знаю. Но я на это надеюсь и верю в это, — он делает несколько шагов назад, чтобы я развернулась к нему. Я смотрю в его глаза и замечаю, что нет того огонька, который я видела в начале, в самую первую встречу. Ту, которую стерли из моей памяти, но недавно я видела ее во сне, и почему-то мозг уверял меня, что это чистая правда. Через несколько минут я все же встаю и ухожу в номер. На пути я встретила много людей. Они как-то непонятно смотрели на меня. Я смотрю по сторонам и вдруг врезаюсь в кого-то. — Господи, извините, пожалуйста, — начинаю извиняться. Поднимаю голову и вижу, что я врезалась в распорядителя. Какого черта он тут делает? — Ничего. Мелисса, — приторно сладким голосом говорит он. — Я Райан Сноу, — Распорядитель подает мне свою руку, я жму ее. — Мелисса Ме… — осекаю себя, у меня теперь другая фамилия, тем более он уже знает. — Одейр. — Наслышан, наслышан, — улыбается он. И я впервые замечаю, что он симпатичнее своих родственников. Хотя Кориолана я видела только в записи. — Поздравляю! — Спасибо. Только я чувствую, что вы это сказали не от чистого сердца, — зачем я с ним разговариваю? Хотя лучше быть подружелюбней с ним. В большей мере, моя жизнь в его руках. — Ты права. Ничего что я на «ты»? — я киваю, что не против. — Я не очень этому рад. — И могу я узнать причину? — интересуюсь я. — Конечно, я бы хотел, чтобы на месте Криса был другой человек, — пожимает плечами Райан, я опускаю голову. — И кто же это? — осторожно спрашиваю я, потому что думаю, что ответ мне не понравится. — Кто-нибудь не из тех, кто участвует в Играх. Не хочу, чтобы ты страдала, — Райан подходит ближе ко мне и притрагивается своей ладонью к моей щеке. Я немного отшатываюсь, но разрешаю притронуться к себе. — Я видела ваше интервью. Мне очень приятны те слова, которые вы говорили про меня, — Райан улыбается и убирает руку с моей щеки, кладет ее мне на плечи. — Это меньшее, что я мог сказать. Думаю, я должен тебя отпустить, а то муж потеряет. Еще увидимся, — Сноу целует мою руку и уходит. Что это сейчас было? Я флиртовала с ним? Похоже на то… — Ты меня слышишь? — выводит голос мужа из воспоминаний. Я поднимаю на него взгляд и всматриваюсь в лицо, сколько же времени прошло, будто это в прошлой жизни на другой планете, но он остался таким же красивым, только что-то поменялось. То, что притягивает с каждой секундой. — Нет, — честно отвечаю. — Я вспомнила то, с чего все началось. — Что именно? — интересуется Райан. — Как мы встретились, — отвечаю, не раздумывая. — Ты был… другим. — Другим? — лукаво переспрашивает муж. — Да, но даже тогда я подумала, что ты очень красивый, — я от смущения опускаю голову и смотрю на свои ботинки, заметила пятно на носке левого ботинка. Слышу тихие смешок Райана, он поднимает мое лицо за подбородок и нежно прикасается к губам, оставляя совсем невесомый поцелуй. — Я помню совсем другое, — шепчет он, я немного опешила, и он напомнил мне другой момент, который для меня был совсем неожиданным и странным. Комната Райана совсем не такая, какой я себе представляла. Она мне нравится, стены сделаны под дерево, совсем небольшая, на всю стену телевизор, рядом маленький диванчик с журнальным столиком. Все так уютно, только хозяина я не вижу. Прохожу дальше и на балконе замечаю силуэт, медленно подхожу ближе, Райан облокотился об перила, голова опущена. На нем только борцовка и домашние штаны. Он не похож на обычных богачей, он другой. Так! Хватит! Он такой же, как и все, не ходить же ему во фраках дома. — Решил умереть? — подхожу с такими словами. Райан вздрагивает и поворачивает голову, он явно не ожидал меня увидеть, как и я его. — Не дадут, — вздыхает он, я не понимаю, о чем он говорит, подхожу ближе к краю и замечаю двоих миротворцев внизу, прям под балконом. — Даже умереть спокойно не дадут. Я толкаю его плечо, не нужно сейчас при мне говорить о смерти, он потирает место моего удара. — Зачем? — вновь спрашиваю я. Райан тяжело вздыхает и поворачивает голову на меня, я чувствую его взгляд, но не решаюсь посмотреть на него. — Ты знаешь ответ, — вот теперь я точно посмотрю на него, я поворачиваю голову и смотрю ему в глаза. — Знаю, — шепчу я. — Просто не понимаю, зачем рисковать собой ради девушки, которую совсем не знаешь? — А с чего ты взяла, что я тебя не знаю? Может, мы и мало общались, но я узнал тебя за тот малый наш диалог. — Прости, — я опускаю голову, слезы падают на перила, оставляя следы. Райан поднимает мою голову, а я не могу даже сопротивляться, я слишком благодарна ему, чтобы отвергнуть. Он приближается ко мне и целует те места, где были слезы. Я совсем не понимаю, что происходит, ЧТО Я ДЕЛАЮ? Я просто закрываю глаза и жду, пока мой разум откажет ему, но этого не происходит. — Теперь ты прости, — шепчет он в миллиметрах от моего лица, я не двигаюсь, а просто жду его дальнейших действий. Но он только отходит от меня, заходя в комнату. Я послушно иду за ним. — Что теперь будет с тобой? — спрашиваю я. — Я не знаю, что сестра придумает, то и будет, — пожимает он плечами. — Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — шепчу под нос, но понимаю, что он услышал, Райан подходит ближе и обнимает меня, я кладу голову на его плечо, но не обнимаю в ответ. — Все будет хорошо, уверен. А теперь иди, тебя, наверное, ждут, — он отпускает меня и провожает до двери. — Пообещай мне, — на выходе обращаюсь к нему, он одной рукой придерживает дверь, замечаю, как миротворцы обратили на нас внимание. — Что? — Что с тобой все будет хорошо. Пообещай, — я судорожно сжимаю его майку, он берет мою руку и нежно поглаживает ее. — Обещаю, а ты пообещай, что будешь жить счастливо. И будешь ждать меня в гости, — на последней фразе он уже улыбается, как и я. Киваю ему в ответ и выхожу из комнаты. На пути в свою палату у меня крутился один вопрос: «Что же со мной творится?». — Тогда я чувствовал, что лучшего момента в моей жизни уже не будет, — произносит он. — Как же я рад, что был не прав. Я киваю и прижимаюсь к его груди. Он гладит меня по голове. — Давай спать, — предложила я. — Завтра тяжелый день, да и сегодня не легкий был. — Конечно, — произносит он и я отстраняюсь от него. — Ложись, я только в душ схожу. Я без всякой подготовки легла на кровать и не заметила, как уснула.

***

      Поезд останавливается, мы все затаили дыхание, сердце, чувствуя опасность, начинает отбивать ритм чечётки. Мы наконец приехали в Шестой, место, которые служило несколько лет домом. Возможно, я только сейчас поняла, что именно здесь я узнала, сколько стоит счастье и как его нужно беречь. Я поворачиваю голову на Кити, она места себе не находит, Крис, пытаясь её немного успокоить, обнимает за плечи. Она даже в его руках дрожит, как лист на ветру. Я отхожу к окну, прикладываю рук к перилам и подпираю голову. — Ты бы поговорила с отцом, — я не заметила, как Крис оставил Кити и подошёл ко мне. — Он ни слова не сказал с её смерти.       Я внимательно смотрю на него, Крис ведет себя, будто все так и нужно, настроение сразу ухудшается, я глубоко вздыхаю и пытаюсь найти что-нибудь в ответ. — Не сейчас, — только и выдала я. Крис не смотрел на меня, а просто опустил глаза, явно недоволен моим ответом. — Он потерял любимую женщину, подарившей ему самые лучшие моменты в жизни, троих детей, — начал он. — Если с тобой такое случилось, я бы не смог пережить это.       Усмехаюсь, сомневаюсь, что я осталась для него любимой женщиной, также сомневаюсь, что он бы не смог пережить мою смерть, та же Кити смогла вернуть его к жизни, показать, что жизнь продолжается. — Сомневаюсь, — говорю вслух свои мысли. — Ты смог бы жить дальше. — Я даже после смерти жены не смог отойти, а с Кити… Мы даже не целовались ни разу, — от такой откровенности мои брови вздымаются вверх. — Мы только поговорили и один раз она спала со мной в одной кровати, в первую ночь после её освобождения. Даже сейчас в купе я сплю на кресле. — Мне жаль, Крис, — искренне говорю я, глаза смотрят наверх, я тяжело вздыхаю. — Сколько дерьма было за эти годы. — Много, — усмехнулся он. — Но мы сможем. Сможем все пережить, тебе помогут. — А что насчёт тебя? — спрашиваю я. — Все будет хорошо, я вернусь в Четвёртый, к маме. Она все это время следила за новостями и звонила, спрашивала, — он затихает, а в голове всплывает лицо Энни, как её волосы развиваются, она всегда была такой солнечной, а когда грустила, будто солнце потухло, просто выключилось. — Приезжайте к нам? С детьми, с Райаном.       Я удивляюсь его предложению, это действительно было неожиданно. Мы с ним не обсуждали, как теперь быть с детьми. Сейчас не время говорить им, кто их отец, да и они не поймут, но я не хочу разлучать их. Даже ради Криса я не смогу так поступить. — Мы приедем летом, — начала я, он приподнял уголки губ, изображая почти незаметную улыбку. — И ты приезжай к нам. Дети будут рады. — А ты? — почти перебил он меня. — Ты будешь рада? — Да, — не задумываясь, отвечаю я. — Ты же мой друг.       Это объяснение даже меня не устроило, что уж говорить о нем. Он кивнул и опустил голову, собираясь уже уходить, я взяла его за место локоть, останавливая. — Прости, — произношу я. — Я не знаю, что тебе сказать. Я не хочу терять тебя снова, ты подарил мне очень много счастливых моментов в жизни. Не хочу, чтобы они просто исчезли, стёрлись с моей памяти, как это было раньше. — Так ты все вспомнила? — удивляется он. — Почти, я ещё вижу сны, которые не могу различить, но Райан помогает понять, что правда, а что ложь. — Но Райан не все знает о нас, так что можешь спрашивать все, что угодно. — Спасибо, — улыбаюсь я. Крис неожиданно подходит и обнимает меня, я не задумываясь, отвечаю на его объятия. Теперь я точно уверена, что у нас с ним все улажено, что теперь мы будем друзьями и родителями наших детей. — Я всегда буду тебя любить, — шепчет он. — Ты первая и последняя моя любовь, никто не заменит тебя. Но я смогу быть твоим другом, не надеясь на большее.       После этих слов он просто оставляет меня одну, обдумывать его слова, после того, что я уже подумала, что у нас ним только дружба, он выдаёт мне такое.       Поезд уже остановился, а я все смотрю в одну точку, пытаясь сообразить и предположить, что же будет сейчас. — Пора, — слышу сзади голос мужа. Я разворачиваюсь и киваю, он подходит ко мне и берет за руку, я, держась второй рукой за его локоть, начала продвигаться вперед. Райан спускается первый, чтобы потом помочь мне.       Я стою на перроне, разглядываю силуэты людей, но через туман тяжело разглядеть нужный. Но вдалеке я все же замечаю три силуэта с таким же количеством сумок. Я продвигаюсь немного вперед, но слышу голос, который прибивает меня к земле. — Мел, — зовет брат, подходя ближе, я делаю маленький шаг вперед, ожидая его действия, но он только подошел ближе и разглядывал меня, а я его. Дик изменился, будто прошло несколько десятков лет. — Братец, — произношу я и кидаюсь в его объятья, теперь моя голова спокойно располагается на его плече. — Прости меня, прости… — Мелисса, не надо… Я не виню тебя, — произносит он, а я ему не верю, как можно меня не винить, когда именно я виновата в ее смерти. — Успокойся, тебе нельзя волноваться.       Чувствую крепкие руки на моих плечах, Райан снова меня поддерживает. Я отрываюсь от брата и смотрю через его плечо, там стоят семейство Хоторн. Я подхожу к ним ближе и рассматриваю маленький сверток на руках Гейла. Прикасаюсь к маленькой головке малыша и аккуратно поглаживаю ее. — Нам надо поговорить, — произношу я, глядя на Джоанну, она немного сводит брови к переносице. — Только дайте мне сначала подержать вашего сынишку.       Гейл усмехается и протягивает мне на руки малыша, его глаза так напоминают мне маму, такие же серые, как туман в холодную погоду, я поднимаю взгляд на Хоторна и грустно улыбаюсь, на мое плечо ложится голова мужа, он заглядывает в сверток и мило улыбается. Как же им сказать? Как же не травмировать их психику? — Пойдемте, я не знаю, как вам это сказать, — я медленно прохожу в вагон и поднимаюсь с ребенком на руках в поезд. За мной идет Дик, а за ним Райан с сумкой. Я прохожу в столовую, там на кресле в обнимку сидят Крис с Кити, рядом в соседнем кресле расположилась Джессика, при виде их Дик резко останавливается рядом и с грохотом бросает сумку. — Что это, Мелисса? — кричит он, указывая на Кити. — Кто это? — Дик, тише, отойди, — говорю я ему и прохожу немного вбок, чтобы Гейл с Джоанной могли пройти вперед. Кит, резко поднялась с места, ожидая реакцию родителей. — Мама, — шепчет она. Я перевожу взгляд на Джоанну, она прижала ладонь ко рту и тихо крикнула, услышав крик матери, ребенок на моих руках зашевелился и хотел заплакать, но я его успела успокоить. — Кити? — первый пришел в чувства глава их семейства. — Это правда ты?       Она кивнула и впервые за то время, которые мы с ней знакомы, я увидела слезы на ее глазах. Она медленно подходит к Гейлу и не сомневаясь, обнимает его, прижимаясь, как можно ближе. Джоанна стояла как можно дальше от всего, она дергано мотала головой, явно не веря во все это. — Но как? — спрашивает Гейл. — Мы ведь…мы… — Знаю, я все вам объясню, — она отрывается от него и переводит взгляд на Джоанну. — Мама, это я. — Кити, — она прошептала ее имя, также стоя на месте. — Не может быть, не может. — Может, это правда я, — Кит отходит от отца и проходит к ней, хватает ее за плечи и немного трясет. — Мы с тобой часто ругались, особенно последнее время, я не хотела ехать на тот ужин, помнишь? Мы с тобой даже тогда умудрились поругаться. Ты не одобряла мои отношения с Крисом, ты помнишь? И я тогда сказала, что поступлю так, как захочу. Ну, давай! — Это правда ты? — переспрашивает Джоанна. Кити кивает, и Джоанна крепко сжимает ее в своих объятиях, плача и тяжело вздыхая. — Доченька, как же я рада.       Мне настолько тяжело находиться здесь, что я передаю ребенка обратно Гейлу и ухожу из столовой. Слышу быстрые шаги, идущие за мной, быстро разворачиваюсь. Брат также резко останавливается. — Я не могу там находиться, Дик. Вся эта встреча… Все… — я замолкаю, не зная, как подобрать слова. — Я понимаю, — договаривает он, я притягиваю его к себе, он, как никто, понимает меня. — Где папа?       Я отрываюсь от него и пожимаю плечами, он даже не вышел поздороваться, ему настолько плохо. Мы беремся за руки и идет по купе, ища нашего папу. Открыв одну дверь, я чувствую резкий запах перегара и понимаю, что мы попали в нужное купе. Дик проходит вперед и пропускает меня. Я разглядываю купе, в воздухе витает сток пыли и настолько тяжело дышать, что я начинала медленно задыхаться, Дик, видя это, открыл дверь и припер ее стулом, чтобы не закрывалась. Я кивнула ему в знак благодарности. Прохожу вперед и задеваю огромное количество пустых бутылок, когда это он успел?       В дальнем углу сидел папа, то есть то, что от него осталось. Волосы растрепаны, под глазами черные следы, руки были все в крови, в одной руке была бутылка, наполовину выпита. Слезы навернулись от такой картины. Дик тяжело вздохнул и и подошел к нему, папа даже ухом не повел. — Давай, папа, помоги мне, — шепчет Дик и берет его за руку, пытаясь поднять. — Что ты хочешь? — спрашиваю я. — Нужно его поднять и отвести в душ, — отвечает он. Я задумываюсь на секунду, подхожу и убираю из рук папы бутылку. — Может, попросить кого-то? — Нет, это должны сделать мы. Мы единственные, кто у него остались, — он поднимает его, я помогаю, перекладываю его руку через свою шею и хватаю его за талию, он кажется легче, чем есть на самом деле. Мы относим его в душ и садим на пол, он не подает признаков жизни. Брат показывает, что мне нужно отойти, я делаю шаг назад и упираюсь спиной в раковину.       Дик поворачивает ручку крана, и вода начинает литься, папа резко открывает глаза, но с места не двигается. Брат выключает воду и присаживается рядом с папой. — Папа, ты слышишь меня? — спрашивает он. — Дик? — спрашивает он. — Да, это я. — Она умерла… Твоя мама умерла… — шепчет он, держа его за предплечье. — Я знаю, знаю, — кивает он. — Что нам делать? — он наконец переводит взгляд на меня, меня немного передергивает от этого. Я подхожу ближе и сажусь на коленки. — Жить, — произношу я. — Мы есть друг у друга. Мама бы хотела, чтобы мы жили и не отчаивались. Папа, внимательно смотрит на нас, переводит взгляд то на меня, то на брата. — Мы не справимся без тебя, — поддерживает меня брат. — Мне бы еще школу бы закончить.       Я коротко улыбаюсь, я даже об этом забыла, что он у нас школьник. В глазах папы стоят слезы, он притягивает к себе брата и крепко обнимает. — Я скучал по тебе, сын. — И я, папа.       Я встаю и не хочу им мешать, поэтому выхожу из душевой и начинаю прибирать в купе. Через несколько минут Дик выходит один, говоря мне, что папа решил принять душ, раз он уже весь промок. Через несколько минут, пришла Джессика с моими детьми, они уговаривали, чтобы Джессика ночевала у нас в купе, на что я согласилась, не сразу, но согласилась. — Нам нужно поговорить, не думаешь? — произносит папа, выходя из ванной. В купе мы остались с ним вдвоем, Дик ушел к своему крестнику, сказав, что уже соскучился, но, думаю, он решил просто нас оставить наедине. — Если ты хочешь, — пожимаю плечами я. — Мелисса, прости меня, что я не говорил с тобой эти дни, но ты должна понять меня. — Я понимаю, — говорю я и присаживаюсь на кровать, папа, немного медля, но тоже садится рядом. — Но ты тоже должен понять, что мне нелегко. И это мягко сказано… — Да, я понимаю… Он молчит, и эта тишина разрушает меня, давит на мозг. — Вот и поговорили, — произнесла я и направилась к выходу, этот разговор представлялся мне совсем ни таким, хотя я даже не знаю, что я представляла. — А что ты хотела? — вдруг говорит папа. — Не знаю, хоть каких — то эмоций, чтобы я поняла, как себя чувствовать, как ты себя чувствуешь! — Хорошо, я скажу тебя, что я чувствую, — отец остановился, явно набираясь храбрости. — Мне тяжело, мне настолько плохо, что я хотел убить себя. Да, и не надо так смотреть на меня! Я не могу без Китнисс, я просто не справлюсь. Но я настолько трус, что не смог этого сделать, я разбил об стену все руки, ругая себя, что я слабак. И еще меня сдерживало двое людей, которые мне так же дороги, как и моя жена. Это вы с братом, я понимал и сейчас понимаю, что вам тяжело, плюс еще и я прибавился. Вы держите меня на плаву, но я так зол на тебя, Мелисса, не потому, что ты думаешь. Я не виню тебя в смерти твоей мамы. Я виню в том, что ты такая же, как и я, ты легко замкнулась в себе и не видишь ничего вокруг. Если бы не Финник и Эллисон, ты тоже бы наложила на себя руки. Так ведь?       От всей его речи у меня пропал дар речи. Я даже не знаю, что ему ответить. Возможно, он прав. Наверное, даже прав. Я киваю в знак согласия. — Я так и думал. — Но мы все равно живы, мы делаем правильный выбор, оставаясь в живых, — произношу я. — Да, я согласен, но мне так пусто внутри, меня почти нет, — шепчет папа, я подхожу к нему и обнимаю, впервые за эти дни. — Прости меня, папа… — Давно простил, — произносит он, мы так стоим, не отрываясь друг от друга, и будто невидимая рука солнца обняла нас обоих, настолько стало тепло и уютно, что не хочется уходить, а хочется просто так стоять. Я знаю, что все произошедшее будет сидеть у нас в голове до самых последних дней жизни, но я также знаю, что есть люди, которые подарят тебе столько радости и счастья, что невольно будешь реже вспоминать о плохом.

Пять лет спустя…

— Эллисон, хватит крутиться! — прикрикиваю я. — Скоро церемония, а мы даже не собраны, а мне еще твою сестру надо собрать, а она еще не может самостоятельно это сделать, в отличие от тебя. — Ей пять лет, справится, — отвечает дочь. — Да ну? — я иронично приподняла бровь. — Тогда ты тем более. — Ну, мам! — хнычет моя восьмилетняя дочь. — Если мы опоздаем, нам Кити этого не простит, а ты знаешь, ей нервничать нельзя! — напоминаю я ей. — Да, помню я, — отмахивается она. Для своих лет Эллисон очень смышлёный ребенок. — Вы вот с Крисом до нас поженились.       Несколько лет назад, мы рассказали детям, кто их настоящий отец, на мое удивление, они отреагировали спокойно, немного гневного взгляда сына и осуждающего дочери, но через день они спокойно ответили, что им нравится иметь два отца. Но Криса так пока не решаются называть папой. — В жизни бывают разные обстоятельства, — поясняю я. Она замолчала и разглядывала свое отражение в зеркале. — Тетя Мелисса, — ко мне подбежал брат нашей виновницы торжества, он дергает меня за платье, привлекая внимание. — Вас сестра зовет. — Спасибо, Том, посидишь с Эллисон? — он кивает и подходит к дочери, я выхожу из комнаты и направляюсь к Кит. — Не трогайте меня, — слышу из-за двери крики Кити. Я спокойно вхожу и смотрю на Кити в фиолетовом платье, подол спадает на пол и волочется за невестой, когда она подходит ко мне. — Наконец ты пришла! Я так отвлеклась, рассматривая ее, что не заметила, как она обращается ко мне. — Что случилось? — спокойно спрашиваю я. — Меня все тут бесят, просто все. Трогают меня, втыкают в меня иголки, будто я кукла Вуду какая-то! — весь свой монолог она сопровождает взмахами руками. — А ты почему не одета? Я разглядываю себя, на мне надето платье бирюзового цвета, не понимаю, что ей не нравится? — Что не так? — спрашиваю я. — Ты должна быть в платье подружки невесты! — возмущается она, я впервые слышу об этом, поэтому ожидаю от нее объяснения. — Я забыла тебе сказать, да? — Как бы да! — вскрикиваю я. — Вот память моя! Это все из-за беременности, я забываю сказать самые простые вещи. — Ты не говорила эту вещь три месяца?! — возмущаюсь я. — Я думала, ты знала, ты же все обязанности подружки выполняла, — пожимает плечами Кит. — Потому что, я твоя подруга, должна была же я помочь. Я вообще удивлена, что у тебя будут подружки невесты, ты мне об этом не говорила. — Их немного, всего четверо. Ты, Энн и еще две наших с Крисом соседки, хорошие девчонки, — Кити разворачивается и проходит к огромному шкафу, открывает дверцу и достает единственную вешалку, которая находилась в нем. — Это тебе, — протягивает она мне чехол, как я понимаю, с платьем. — Спасибо, — я принимаю платье, перекидываю его через руку. — Я удивлена еще тем, что ты делаешь бывшую жену твоего будущего мужа подружкой невесты, ты уверена в своем выборе? — Конечно, — немного удивленным тоном произносит она. — Если тебя не будет в этих рядах, тогда я не понимаю, кто должен в нем стоять? — Спасибо еще раз, — я подхожу и обнимаю ее. — Для меня это многое значит. — Я знаю, — она отрывается от меня и подходит к зеркалу. — А теперь скажи, как я выгляжу?       Я рассматриваю ее с ног до головы, ее волосы заметно выросли с первой нашей встречи, теперь они доходят до груди крупными волнами, украшенные множеством маленьких цветов. Минимум макияжа, что придает ей некую невинность и нежность. От платья взгляда нельзя отвести, все выглядит настолько продуманно, настолько прекрасно. — Ты выглядишь прекрасно! — произношу я. — Хорошо, что платье не белое. — С меня хватило белого цвета, спасибо. Так теперь все, иди переодевайся, через двадцать минут мой выход. Ты должна будешь идти передо мной со своей дочуркой.       Я хочу ее уже спросить, нужно ли Джен другое платье, но решаю, что лучше не надо и ухожу в номер, предоставленный нашей семье. Приходится снять старое платье и надеть новое. Я кладу чехол на кровать и расстегиваю замок. Передо мной лежало серой платье, с большим вырезом на ноге, верх платья будто украшен маленькими веточками. Это платье явно лучше моего прошлого. Быстро снимаю бирюзовое платье и надеваю это, искривляюсь, чтобы застегнуть его, получилось не сразу. — Дорогая, ты тут? — в комнату заходит муж, на его руках сидит маленький ангелочек, который принес в мою жизнь еще больше смысла. Глаза мужа забегали по мне, а я дарю ему улыбку. — Мама! — увидев меня, дочка начинает вырываться из рук папы. Райан поставил ее, и она подбежала ко мне. — Мелисса, нельзя так выглядеть! Ты же затмишь невесту, — произносит Райан, я хватаю Джен на руки и целую ее в щечку. — Спасибо, родной, — произношу я. — Ну, что Дженнифер, займемся тем, что ты любишь больше всего? — Чем? — дочь явно сильно взволнована и уже хлопает в ладоши. — Будешь разбрасывать вещи, а именно лепестки цветков. — Роз? — спрашивает дочь. — Нет, не роз, — я ставлю ее на место и беру за руку. — Ты будешь в зале? — Да, в первом ряду, получается, Кит сделала тебя подружкой? — спрашивает он. — Точно, и сказала об этом только сейчас, представляешь? — возмутилась я. — Значит, место рядом со мной будет свободным? — интересуется он. — Да, но не надейся на симпатичную соседку, я посажу туда Джен, а то она устанет стоять всю церемонию. — Пора, — смеется он, я целую коротко его в губы.       Мы идем по коридору, тут в Четвертом стоит прекрасная погода, все здание украшено цветами, лучи солнца освещают проход. Вдалеке я уже вижу, как Кит расставляет всех, кто за кем идет. Мы с мужем подходим ближе, заметив нас, Кити хлопает в ладоши, я немного пугаюсь ее, она все делает так внезапно, что не знаешь, что она выкинет нам. — Так, все, Райан, иди в зал, только не через эту дверь, — приказывает невеста, я еще раз целую мужа и остаюсь с дочкой. — Так, Сноу, иди сюда. Я понимаю, что она обращается ко мне, подхожу сразу, чтобы не волновать Кити. — Стойте здесь, где папа? — немного засуетилась она, ища своего отца, я немного наклоняюсь вбок и замечаю своих двойняшек, стоящих через ряд. Они у меня так выросли, что не верится, что это мои детки. — Неужели, папа! Где еще корзина с цветами?! Через мгновенье мне вручают корзину, я показываю малышке цветы, которые ей нужно будет разбрасывать. — Ну, вроде все, — слышу сзади голос Кити. Я разворачиваюсь и еще раз крепко обнимаю ее. — Все-таки ты стала для него последней, — шепчу ей на ухо. — Ты помнишь? — удивляется Кит, отрываясь от меня. — Я помню все, — заключаю я.       Тихое вступление, и я вижу, как открываются двери перед незнакомыми мне детьми. Музыка становится все громче, и мы движемся вперед, шаг, приставили, шаг, приставили. Теперь наступает очередь моих детей, они идут в умеренном темпе и кидают лепестки ромашек и полевых цветов. Они закончили путь и подошли к Крису, поцеловали его в щеку и встали рядом с ним. Пока я смотрела на них, не заметила, как наступила наша очередь, мы с Джен шли ровно, я держала корзину, дочка кидала лепестки, явно радуясь этому факту. На меня смотрели множество людей, но главные сидели в первых рядах, я перевела взгляд на отца, он сидел рядом с сестрой и братом, в черном фраке с красным галстуком, который мы выбирали с Диком ему, уговаривая взять его.       За все эти пять лет мы учились жить заново, после того, как приехали в Двенадцатый, мы похоронили маму, даже не кинув сумки в дом. Мы сразу пришли на наше семейное кладбище, где нас ждали Хеймитч с Эффи и их дочкой, которой на вид было года четыре, бабушка, явно постаревшей за это время, даже не время такое сотворила с ней, а известие о смерти еще одной дочери.       Мы простояли с братом и папой около могилы нашей мамы несколько часов, вглядывались в надпись, думали, что там ошибка, что надгробье возьмет и исчезнет, но чуда не произошло.       В Дистрикте и правда были неполадки, несколько домов были сожжены, на улицах стояла гробовая тишина. Люди боялись просто выйти на улицу, хотя миротворцев мы не видели. Чего люди боялись, не ясно. Прошел месяц. Джоанна с Гейлом уехали снова во Второй, а Кити с Крисом в Четвертый. Но дома наши не опустели, они с каждым днем наполнялись уютом и светом. Каждый день нас навещали семейство Эбернети. Их дочка подружилась с Финником, мой крестный однажды пошутил, что скоро мы и вправду станем родственниками, на что я отмахивалась, но спустя пять лет их дружба все крепла, что я начала верить в его слова.       Дистрикт начал обретать краски, строились новые дома, даже школы. Люди перестали думать, что они живут в самом далеком и бедном Дистрикте. Мы всячески помогали расцвести нашему Дистрикту, и нам это удалось.       Дик закончил школу и решил остаться в Двенадцатом, он открыл свое кафе и ресторан, в свои двадцать его называют "Молодой красивый кошелек".       Джессика росла и растет очень развитым и умным ребенком, папа говорит, что она очень похожа на меня. Возможно, так и есть, спорить я с ним не стала. Папа все так же держал пекарню, дела шли, пекарня развивалась.       Перевожу взгляд на мужа, он сидит, в его глазах столько любви и нежности, что я удивляюсь ему иногда.       Моему мужу сразу по приезду предложили стать мэром нашего Дистрикта, на что он ответил согласием. Этому я была рада, я знала, что он сделает все, только чтобы Дистрикт развивался. Именно он предложил построить детские сады, чтобы и жены смогли работать, а их деток отдавать в такие заведения. Директором такого заведения стала Эффи, она была рада услышать такую идею и с радостью нас поддержала. Также его идеей было построить институт, чтобы молодые ребята не уезжали из Дистрикта далеко учиться, главным института вызвалась я. И ни разу не пожалела об этом.       Райану явно понравилось жить в Двенадцатом, он приходил домой всегда вовремя, каждый день покупает у отца вкусные эклеры с булочками. Единственное, что не дает мне располнеть - это частые прогулки в лес. Я также охочусь, так мне кажется, что мама рядом, так оно и есть, она всегда будет и была в моем сердце.       На четвертом месяце беременности я начала выкидывать закидоны. Хотелось одного, то через минуту другого, поэтому муж приносил корзину всего, что было в холодильнике, кроме одного и, посмотрев на корзину, я понимала, что всего этого мне не хочется и просила именно то, что он не положил в корзину. Поэтому сильно я не нервничала по поводу еды.       Мы каждый год всей семьей ездили в Четвертый, наслаждались теплыми днями. В первый же наш отпуск у меня отошли воды раньше срока, и я родила прям на пляже, хвала Богам, рядом был доктор, который мне очень помог. Дочка родилась чуть больше трех килограммов, с белыми волосами и ярко-синими глазами. Жаль, что с возрастом ее глаза меняются и становятся просто нежно-голубыми, напоминающие папины.       Папа же очень много проводил времени с Дженнифер, она приносила ему столько радости, он не раз это признавал. Именно он научил ее читать и считать, даже немного писать.       Кит решила заняться серфингом и преподавала это другим, а Крис вырвался в круг мэра, своим положением он был доволен. Хоть нам до сих пор выплачивали деньги за Игры, но каждый из нас хотел найти себе место, чтобы реализовать себя, ни как убийца, а как личности, добившееся чего-то.       В четвертый наш отпуск Кити сообщила, что беременна и просила, чтобы все остались на три месяца в Четвертом и помогли со свадьбой. Мы конечно, согласились, только пришлось Райану съездить в Двенадцатый, чтобы раздать всем поручения и назначить главного, а также решить проблемы со школой, садиком и институтом.       И вот спустя эти три месяца я стою рядом с Кити и Крисом и слушаю, как они говорят друг другу клятвы и клянутся в вечной любви, я на этих словах смотрела на мужа, который в свою очередь не отводил взгляда от меня. Я прошептала ему три заветных слова, он ответил мне тем же. Крис и Кити поцеловали друг, тем самым закрепив свою союз, и начался пир. Все танцевали, поздравляли молодоженов, я же в свою очередь подошла и пригласила своего бывшего мужа на танец. — Поздравляю, Крис, — произношу я, пока мы кружимся в танце. — Кити и есть та самая. — Да, думаю, да, — произносит он. — Только не надо такого настроения, вы так подходите друг для друга, — убеждаю его. — Ты так говоришь будто уговариваешь себя, — говорит он. — Не начинай, — я отворачиваю голову от него и вижу, как Райан танцует с Кити. — Ты же знаешь, что я рада за вас. — Знаю. Я хотел тебе сказать спасибо. — За что? — удивляюсь я. — За детей, за то, что не стала долго тянуть, чтобы сказать им правду. — Я почему — то думала, что они поймут, и оказалась права, — я глазами нахожу детей, они все втроем играют вместе с Хлоей (дочка Эффи и Хеймитча. Прим. Автора) Крис, проследив мой взгляд, смотрит в ту же сторону. — Они все такие милые. — Скоро у тебя такой же будет, — напоминаю я. Он улыбается, явно обдумывая и представляя это. — А ты не хочешь еще? — спрашивает он. Я немного пугаюсь вопроса, хочется спросить откуда он знает, но понимаю, что это только вопрос. Несколько дней назад, я узнала, что жду еще одного ребенка, но мужу я пока не сказала. — Скоро появится, — неопределенно отвечаю я, но Крис все понял. Он расширил глаза и крепко обнял меня. — Поздравляю, — шепчет он. — Будешь крестным? — спрашиваю я, все еще находясь в его объятиях. — Конечно, — отстраняясь от меня, он озаряется счастливой улыбкой. — Хорошо, верну тебя мужу, а то он уже направляется сюда. Я целую его в щеку, и он уходит от меня к своей уже жене. — Миледи, не хотите потанцевать? — слышу сзади нежный голос Райана. — Как же вы официально, дорогой, — я принимаю руку мужа, и мы начинаем кружить в танце. — Ты сегодня вся светишься, милая, — говорит он. — Я просто счастлива, спустя столько лет, может, мы сможем зажить нормально, — пожимаю плечами. — Сможем, — подтверждает он. — Только работать нам придется усердней, — издалека подхожу к вопросу. — Почему? — интересуется он. — Ну, понимаешь, когда в семье появляется четвертый ребенок, то волей неволей потребуется больше денег, — на слове "ребенок" его лицо изменилось, сначала на шок, а потом на искреннюю и безграничную радость. Он поднимает меня и начинает кружить по всему залу. — Я так счастлив, — после того, как я приземлилась на землю, произносит он. — Я так тебя люблю. — И я тебя, — нежно касаюсь губами его губ, оставляя нежный поцелуй. — Спасибо, что помог мне снова это почувствовать…