***
Десятки платьев, отделанных нежным бархатом, украшения, блестящие изумрудами, рубинами и хрусталем, мягкие перины и воздушные подушки, слуги, готовые выполнить любую твою прихоть… Мечта каждой француженки. Но в сочетании с печалью, горем и злостью, бушующими в душе, бессонными ночами и сомнениями, терзающими сердце, мечта сразу превращается в худший ночной кошмар. Прошла неделя с тех пор, как Кристина и Марго нашли дневник госпожи ДеʼШаньи. На самом дело, Кристина ожидала прочитать жуткие описания убийств или пыток, но дневник лишь поведал о размеренной богатой жизни графини, разных приемах и балах. Ничего интересного, но Даае со скорбью понимала, что и её ждёт подобная жизнь. Ничего интересного, пока в конце дневника девушки не обнаружили дюжину листов, исписанных мелким быстрым почерком, будто их сочинитель куда-то торопился. Тексты были написаны на французском языке, но буквы словно стояли не на своём месте, из-за чего повествование превращалось в непонятную кашу. Было ясно, что таким замысловатым образом Госпожа ДеʼШаньи зашифровала важнейшие моменты своей жизни. И возможно, самые пугающие. Свою находку девушки тщательно прятали от другим слуг, а особенно от Рауля. Каждый день они поздно вечером закрывались в спальне будущей виконтессы доставали дневник и безуспешно пытались разгадать его загадку. — Мадемуазель Даае, виконт ожидает Вас за столом в гостиной, — сообщила одна из служанок и поспешила скрыться. Кристина отложила книгу и, поправив складки на платье, вышла из покоев. Рауль мерил шагами гостиную в ожидании невесты, и как только та спустилась, тут же кинулся к ней, поцеловал руку и пригласил к столу. Кристина, натянув на лицо улыбку, любезно согласилась. Сев в противоположные концы стола, они приступили к обеду. — Дорогая Кристин, — начал разговор Рауль, — надеюсь, Вы помните, что сегодня вечером мы собирались в Оперу? Кристина вздрогнула. А она совсем забыла! Вечером, в Оперу Гранье на оперу Il Muto! — Конечно, я помню, — ответила Кристина, пытаясь скрыть нотки волнения в голосе. В Оперу, где обитает убийца ее отца, но где её дом, её приемная мать и сестра Мег. Мадемуазель Даае всем сердцем надеялась, что Призрак не испортит ей вечер.***
В дни премьер у Опера Популер всегда много экипажей, запряженных двойкой или четвёркой лошадей. Экипаж с гербом ДеʼШаньи въехал на площадь, когда на часах Оперы пробило шесть вечера. Впереди был целый час до оперы, поэтому Рауль и Кристина разделились. Виконт пошёл к каким-то своим знакомым, Кристина даже не пыталась запомнить их имена и фамилии. Сама же девушка ускользнула в сторону гримерок. Ей не терпелось поведать подругу и мадам Жири. Антуанетта Жири стояла в общей гримерке и прикрикивала на девушек, чтобы они собирались быстрее. Мег Жири, уже готовая, стояла рядом с матерью и грустно смотрела на суматоху. Кристина вошла в комнату, и на ее губах мелькнула улыбка. Такие знакомые и родные стены, беспорядок, пудра, тушь, запахи духов сливались в единый аромат. — Мег! Мадам Жири! — воскликнула Даае, увидев их. Мег, услышав голос подруги, с радостным криком кинулась к ней и крепко обняла. Мадам Жири улыбнулась и подошла к девушкам. — Здравствуй, Кристин, — сказала она, — почему ты не со своим женихом? Кристина не ожидала такого вопроса. Нет, вполне понятно, почему мадам спросила её об этом, но Кристина думала, что будут вопросы о здоровье, о жизни, о свадьбе в конце концов. — Здравствуйте, мадам, — растерянно ответила Кристина, — Рауль сейчас беседует со знакомыми, и вскоре мне нужно присоединиться к нему. — Что ж, — сказала мадам, и Кристина заметила, что голос её похолодел, — не смеем Вас задерживать, мадам ДеʼШаньи. Мег слегка вздрогнула. Видимо, она тоже не понимала, чтоб происходит с мадам Жири, и когда та окликнула её, лишь посмотрела на Кристину, и в её взгляде читались извинения и непонимание. Знакомство с друзьями Рауля прошло до невозможности скучно. Кристина старалась улыбаться, но в душе всё ещё бушевали обида и разочарование от холодного приёма мадам Жири. Кристина надеялась, что после спектакля ей удастся поговорить с ней. Мадемуазель Даае впервые смотрела оперу не как танцовщица из-за кулис, а как богатая женщина из ложи. И несмотря на всю роскошь, которая её окружала, Кристина всем сердцем желала вновь надеть пуанты и танцевать на сцене. Что теперь было невозможно. В антракт Рауль и Кристина навестили посетителей соседних лож, поговорили и приняли несколько предложений поужинать. После оперы, окончание которой мадемуазель Даае ждала с еле сдерживаемым нетерпением, Кристине не удалось найти ни Мег, ни Антуанетту. Никто не знал, где они и куда пошли. Бросив поиски, взволнованная и печальная, Кристина покинула здание Оперы. Вслед ей из самого тёмного угла смотрела пара серо-голубых глаз. Рауль не пытался выяснить, что происходит с его невестой. Ему было или все равно, или он просто не хотел её тревожить, но за это Кристина была ему благодарна. Всю дорогу от Оперы до поместья они провели в полном молчании, нарушаемое стуком копыт и колёс. Зато в поместье Кристину ждали с интересными новостями. Как только Рауль и Кристина вошли в дом, к девушке кинулась Марго, помогла снять плащик и шепнула на ухо то, от чего сердце будущей виконтессы забилось быстрее, а любопытство разгоралось все сильнее, как огонь, в который подкинули дров. Рауль сделал вид, что ничего не заметил, но как только девушки скрылись в комнате Кристины, последовал за ними. В спешке Марго забыла запереть дверь, и виконт, немного приоткрыв её, услышал разговор девушек. — Что же случилось, Марго? — спросила Кристина. — Я разгадала тайну мадам ДеʼШаньи!