Лимонные леденцы

Катрин просто лежит и курит в потолок, дым свивается в колечки, проникает в осыпающийся слой штукатурки, прячется по углам. Ее волосы, выкрашенные в безумный радужный цвет, рассыпались по подушке, ее руки безвольно раскинуты по простыням, Катрин рассматривает узор из трещин, желтоватое пятно на белой краске, сизый дым, и все выглядит так, словно у девушки сегодня обычное ленивое воскресенье. Такое светлое и очень простое, тянущееся мимо карамельными нитями. Впрочем, это воскресенье вообще необычное, потому что Катрин выкурила уже полпачки, потому что горло саднит и потому что в дверь бьет кулаками Клэр. Они дружны с Клэр еще с тех желторотых времен, когда обе носили цветастые платья, а матери вплетали им в косички пышные банты. Сейчас им обеим по двадцать, Клэр коротко подстрижена, а Катрин носит исключительно рваные джинсы, но они все еще дружны. И именно поэтому Клэр уже битый час стоит на лестничной клетке и молотит в дверь ладонями, стучит кулаками, не переставая выкрикивать изрядно охрипшим голосом ругательства и просьбы вперемешку. Клэр - лучшая подруга Катрин, а Тайлер - ее лучший друг, но Тайлер уже полчаса как курит, стряхивая пепел в приоткрытое окно и время от времени поглядывает в сторону Клэр. Катрин пришла домой и свалилась на пол бесформенным комком из одежды и тела два дня назад. Все эти два дня она пролежала на диване, на груде книг и конспектов, все эти два дня она курила пачку за пачкой, и ее комната украсилась горами окурков, эти два дня Катрин не выходит из комнаты и не открывает никому, ни Клэр, ни Тайлеру, ни матери, если бы та, конечно, приехала. Никому. Катрин не боится, что кто-то может обидеться на такое явное игнорирование, потому что все, что было, она уже потеряла. Катрин просто лежит, глядя в потолок, слезы катятся по ее щекам, прочерчивая влажные дорожки, и свивается в колечки сигаретный дым.