Верни мне мое настоящее

      «Не веришь? — я наблюдала за реакцией Арея. — Что ж, я понимаю твой скептицизм. Кто я, а кто он! Танатос слепил из меня идеального игрока, но забыл про директивы. Единственное условие — не допустить в мир Хаос». Но я не сказала это вслух.       Бессмертие — огромная власть. Мои клетки работают быстрее, энергия аккумулируется эффективней. Теоретически, мой организм сможет сам бороться с болезнями и проклятиями. Я чувствовала, как меняются мои мысли, осознавая все прелести моего положения. Опасное положение, а черный цвет крыльев становился плотнее.       Хотя нет. Это не Танатос дал мне бессмертие, а Эрос. Если бы это был Повелитель Смерти, то я бы даже поцарапаться не смогла бы.       Интриганы.       Оба втянулись в эту игру? Наверно, сидите на диване и, жуя поп-корн, наблюдаете за происходящим?       Хотите шоу?       Да пошли вы…       — И каким это образом? — рот Арея скривился в усмешке.       — Столкнулись, когда я убегала от Зверей.       Рассказать ему всю свою историю? А почему бы и нет? В конце концов, я никому ничего не должна.       — Скажи, — Арей прищурился, — ты играешь со мной? Или рассказывай все, или убирайся. Я два года тебя выхаживал не для того, чтобы ты тут строила из себя…       — Два года? — удивленно спросила я, перебивая мечника. Уже даже не обращала внимания на хриплый голос и боль в горле. — Почему так долго?       Барон Мрака коротко рассмеялся.       — А ты как думала? Это только кожная ткань быстро восстанавливается. А сосуды, а позвоночник, а спинной мозг? Голосовые связки так вообще окончательно не зажили. Какое-то неудобное бессмертие, — Арей усмехнулся, качнув головой, а затем нахмурился. — А теперь рассказывай все по порядку.       — А с чего начать? — я хитро прищурилась.       Ты не хочешь, чтобы я играла с тобой? Так я поиграю. Что ты мне сделаешь? Снова голову отрубишь? Ха!       — Назови свое имя, — мужчина сразу раскусил мою провокацию, но никак не отреагировал.       — Хильда.       — Рассказывай, Хильда.       У меня у одной возникло ощущение, что происходящее похоже на какую-то дешевую комедию? Вот, о чем мы сейчас говорим? Пустой диалог, который, казалось бы, я использовала, чтобы немного времени потянуть. Но зачем? У меня впереди веселая бессмертная вечность, а до основных событий примерно шестьдесят лет стабильного безделья.       Можно и помедлить.       Только зачем? Рассказать все Арею, а он пускай думает.       Хм… кажется, я повторяюсь в своих выводах. Определенно, надо немного поработать над собственной головой.       Танатос, неужели ты почтил меня своим присутствием в моих скромных мыслях? Уйди, пожалуйста, и прекращай хихикать.       «Нет, я не стала снова вежливой, просто ты мне надоел. Вообще, я обиделась».       Обида — это такое чувство, которое может сыграть на руку, если им правильно пользоваться. На самом деле, действительно обижаться на кого-то — глупо. А вот сыграть обиду, когда этого требуют собственные корыстные планы — неплохой ход против того, у кого слишком чувствительная совесть. Не правда ли?       Но я вновь думаю не о том. Кажется, Арей попросил меня что-то ему рассказать.       — Перед началом второго тысячелетия наивный светлый страж по имени Дафна беззаботно плавала в потоках Эдема. В это время на Земле случилось затмение, из-за которого предатель и убийца лишился своих сил, которые тут же нашли новых хозяев. Основной кусок достался мальчику Мефодию, которому, тут же было уготовлено судьбой стать повелителем Мрака. И вот, страж-горбун с отвратительной рожей, начинает плести интриги. Освобождает от заточения своего лучшего рубаку и делает его учителем мальчика. В это время в Эдеме Генеральному Стражу так же не терпится заполучить Буслаева в свои светлые руки, и он посылает наивную Дафну на Землю, чтобы та, под личиной предательницы, позаботилась о мальчишке. Но она влюбилась в него, он отвечал взаимностью. Через пару насыщенных на события лет, светлый страж все-таки одерживает маленькую победу, и Мефодий покидает резиденцию Мрака. Еще до конца неопределившийся, такой юный и неуверенный. Он покинул Мрак, но еще не дошел до Света, болтаясь где-то между ними. Многое произошло за это время. Практически под конец истории ученик и учитель сразились, и учитель дал себя убить, поддался, как бы прискорбно это ни звучало.       Я на секунду замолчала, но тут же продолжила, не дав, справляющемуся с удивление, Арею вставить реплику:       — А потом появились Огненные Врата. Нам удалось удержать духа, который рвался наружу, но у горбуна были свои планы. Он все-таки помог Кводнону выбраться в подлунный мир. Следом явилась та, о которой все забыли, та, которую победила сопливая светлая волшебница. Интересное трио, однако. И они открыли Жуткие Ворота, выпустили Хаос, и первые пали. Почему-то многие после этого считали, что сила Мефодия сможет помочь, надо только высвободить ее, отдать тому, кто сможет ее полностью использовать. Светлый страж Дафна не сдавалась, спасла юношу, которого продолжала любить и тянула за собой. Шесть долгих лет… А затем Мефодия убили Звери. Дафна бежала, как вдруг врезалась в самого Танатоса, — я горько усмехнулась. — И он предложил игру. Так Дафна, светлый страж, стала Хильдой — бессмертным игроком в руках Повелителя Смерти и Повелителя Жизни. И как тебе моя история, Арей? Я пала ради Мефодия, но так и не спасла его.       Мечник молчал, думая о чем-то. Он не смотрел на меня, повернув голову чуть в бок. Что он может сказать или сделать? Он или поверит в мою историю, или посчитает ее бредом. Его право — сделать свой выбор.       — Только ты мне можешь помочь, — нарушая затянувшееся молчание, сказала я.       — Но я всего лишь заточенный в маяке старый рубака. Что я могу сделать для Падшего Ангела? — Арей внимательно на меня посмотрел и усмехнулся.       — Смеешься? Но ведь твоя дочь тоже погибнет…       — Моя дочь? — мечник нахмурился. — У меня будет…       — Была, — перебила я. — Но стражи Света вернули ее эйдос и воссоздали тело. Вы жили некоторое время вместе, но ты так и не рассказал ей, кто ты. А когда ты умер, мы тоже не посмели рассказать, уважая твой глупый выбор. Когда началась война, она сражалась, как настоящий воин, — я хмыкнула. — И умерла, как воин, держа в руках нож, находясь в собственной крови и потрохах. Я видела ее. Она пыталась выбраться, но ноги не слушались, а из распоротого живота вываливались внутренности.       — Замолчи! — Арей вскочил на ноги.       Ох, сколько дикого и безумного удовольствия мне доставила его рожа, перекошенная от ужаса и гнева.       — Она погибла, потому что ее горе-папаша решил помочь мальчишке, который его предал, а на дочь наплевал, оставив ее одну, — зло выплюнула я, скривившись.       Варвара мне всегда нравилась. Она, несмотря на свой вздорный характер, на неумение жить в обществе, некую нелюдимость, была без двойных стандартов, не двуличной, чистой душой и сердцем.       — Но этот мальчишка — твой возлюбленный, — не остался в долгу Арей.       — Да, — спокойно ответила я. — Но тогда я бы тебя… нет, того Арея просто простила бы. Я же страж Света, черт возьми!       — А сейчас ты кто? — поинтересовался Арей, успокаиваясь.       — Я Хильда — безымянный, вечно живой, страж.       — И что ты хочешь?       — Не допустить Хаоса в этот мир и немного повеселить Танатоса, раз уж на то пошло.       Я вновь услышала хихиканье. Кто сказал, что Смерть не имеет чувства юмора? Жизнь и Смерть — это, вообще, веселые явления.       Почему я так стала думать?       Да просто, рассказав все Арею, я почувствовала свободу и облегчение. Теперь мечник тоже будет играть со мной. В конце концов, ему точно не понравилось, что его убьет собственный ученик, а дочь погибнет в бессмысленной войне.