Драбблы

- Эй, я не твоя сучка! - орет Сквало, сжав кулаки: волосы растрепаны, взгляд такой, что впору останавливать им пули. Сквало во время течки это привычный Сквало, умноженный на три. Все, чего вы не хотели знать и о чем боялись спросить. Но Занзасу на это плевать, пусть боятся все, кроме него. - Конечно, моя, - хохочет он, ухватив Сквало за затылок и развернув лицом к себе. - Будешь еще чья-то - убью. И тебя и его. Сквало - и это хорошо заметно - едва удерживается от того, чтобы от тяжелой, злой, бессильной похоти щелкнуть зубами перед носом Занзаса. Только сдавленно рычит, пытаясь уклониться от жадного поцелуя, в то время как руки сами собой расстегивают ремень на брюках Занзаса. Держать себя в руках дальше - все равно, что пытаться слюной скрепить рушащуюся дамбу, и Занзас просто молча опрокидывает Сквало животом на стол, стаскивает с него уже расстегнутые брюки, и несколько минут просто стоит, завороженно обводя взглядом раздраженное, окруженное будто валиком раскрасневшейся влажной кожи отверстие. Чуть дотрагивается пальцем до центра, надавливает и с удовлетворением отмечает как распухшая дырка мгновенно впускает, словно всасывает в себя палец. Сквало все это время молча сопит, уткнувшись лбом в стол - терпит. Занзас возьмет свое только тогда, когда захочет - не раньше и не позже, а до этого он может смотреть, трогать, да хоть в пинг-понг играть его яйцами, лучше его не торопить. И Сквало ждет. Ждать ему остается недолго. Едва Занзас приставляет головку ко входу, Сквало понимает, что если помедлит еще хоть мгновение - сдохнет прямо здесь и сейчас. И, уже наплевав на все, одним махом насаживается, благо, это почти не больно, только все время кажется мало и Сквало из всех сил ерзает, пока не начинает ощущать промежностью горячие, налившиеся яйца Занзаса. Тот прилаживается еще какое-то время, а потом начинает двигаться. Именно так, как Сквало любит - размашисто, но аккуратно, чуть-чуть не выходя до конца, но зато загоняя внутрь до предела. И все это - в такт сердцу, так, что Сквало начинает казаться, будто у него два сердца, бьющихся в одном бешеной, захлебывающемся ритме. Не выдерживает Занзас быстро. То ли от вида потной спины Сквало, на которой каждая мышца сокращается как от удара током, то ли от звука - влажного, жирного, будто от желе, падающего в воду - с которым каждый раз его член входит и выходит из Сквало, то ли от удушающего, обволакивающего запаха смазки - такой бывает только во время течки, он проверял. Он едва успевает наклониться и вцепиться зубами в кожу на плече Сквало, чтобы не заорать, прежде чем его будто накрывает волной кипятка. Волна сходит медленно, оставляя за собой только бесконечную, густую, как ночь за окном, усталость и единственное желание. Он стаскивает Сквало на пол, обвивается вокруг него, запускает руки в волосы. Плевать на то, что Сквало опять начнет орать что-то про телячьи нежности, про то, что не желает быть его, Занзасовой подушкой. Плевать на все, он хочет спать именно так и именно с тем. Сквало не сопротивляется.