Утешительный приз

      Вечер прошел относительно спокойно, к большой радости Антона. Мартен являл собой образчик радушного хозяина: и накормил, и постели подготовил гостям. Антон стойко перенес тот факт, что ему уготовано было спать в комнате Фуркада, в то время как Симону — в гостиной. Шемпп даже не удивился такому раскладу.       Несмотря на усталость, заснуть у россиянина получилось лишь под утро, поэтому жизнерадостный голос Мартена над ухом вызвал лишь стон отчаяния в подушку. Отказавшись от завтрака, Антон предпочел укладывать вещи в машину Фуркада — впереди предстояли еще покупки по пути. Выведать, куда они поедут, не получилось — Мартен хранил загадочное молчание.       Первым суровым испытанием для психики Шипулина стало распределение мест в машине. Фуркад вел и настаивал на том, чтобы Антон исполнял роль «штурмана». Симон не возражал — лицо Мартена в принципе не располагало к спорам — однако Шипулин воспротивился: он-то надеялся, что сможет пару часов поспать, развалившись на заднем сидении. Доводы не казались французу убедительными, но Антон разрешил конфликт по-своему. И вот теперь, искоса поглядывая на напряженные плечи Фуркада, Шипулин не был уверен в правильности своего решения.       Притворяться спящим оказалось просто, а вот заснуть на самом деле никак не получалось. Молчание казалось почти осязаемым. Ни Симон, ни Мартен не стремились завязать разговор друг с другом, лишь изредка обмениваясь короткими фразами.       Заезд в супермаркет стал настоящим спасением для Антона. По-прежнему изображая спящего, он остался в машине. Небольшая передышка не повредит. Чтобы как-то убить время, он решил позвонить старшему Фуркаду, сообщения от которого целый вечер поднимали настроение.       — Антон!       — Не спишь? — осторожно поинтересовался Шипулин. По его подсчетам, было неприлично рано, особенно для выходного летнего дня.       — Не-а. Вот, с пробежки вернулся.       — Господи, да ты просто монстр, — Антон зябко поежился.       — Бери пример, сопляк! — Фуркад добродушно засмеялся. — Ладно, как там мой любимый брат? Шемпп еще жив?       — О, да, — Шипулин непроизвольно хмыкнул. — Шопятся.       — Ого! А ты, значит, как настоящий мужчина, предпочел спрятаться?       — В точку. Вряд ли моя помощь там необходима, а так, вдруг, смогут найти общий язык?       — Антон, — тяжелый вздох, — ты непроходимый идиот. Ну кто же оставляет наедине соперниц? Они ведь могут и подружиться против тебя!       — Да нет, нет. Симон не такой, — не слишком уверенно ответил Антон.       — А ты, однако, хорошего мнения о моем брате, — Фуркад засмеялся. — В общем, друг мой, берегись. Буду болеть за тебя, ага.       — Очень мило с твоей стороны. Прям настоящий друг.       — Цени меня. И присматривай за Марти, хорошо? Природа — не его конек. Вне биатлонной трассы он, скорее, человек-катастрофа: если будет неподалеку осиное гнездо, он его найдет…       — Ты шутишь, да?       — Если бы, — грустно отозвался Симон. — Бывали у нас подобные прецеденты в детстве. И взбешенные осы — самый безобидный случай.       — Ты умеешь успокоить и придать уверенности. И как бороться с его «удачливостью»?       – Завернуть в плед и любить!       — О, ха-ха, — мрачным смехом ответил Антон.       Передняя дверь с водительской стороны открылась слишком внезапно для россиянина. Пока он лихорадочно решал, что делать, Мартен успел сесть и развернуться к нему.       — Куда пропал? — Фуркад-старший нетерпеливо цокал языком. – А, погоди, ты спалился!       Утвердительно промычав в ответ, Шипулин отнял телефон от уха под мрачным взглядом Мартена. Шемпп, закончив укладывать вещи в багажник, сел на свое место.       — Антон, я люблю тебя! До скорого! — бодро раздалось в тишине, выводя россиянина из оцепенения.       — И я тебя, — хмыкнув, Антон, наконец, прервал вызов.       — Как мило, — вполне добродушно произнес Шемпп. Судя по взгляду, которым его наградил Мартен, он так не считал.       — Все купили? — Антон обращался к двоим, но смотрел при этом на немца. Так, на всякий пожарный.       — Да, конечно, — мягко произнес Симон. — А ты выспался?       — Не совсем.       Симон смотрел на него с сочувствием, и Антон улыбнулся ему, игнорируя тяжелый взгляд Мартена на себе.       — Что ж, в путь, — процедил Фуркад.       Антону оставалось лишь вздохнуть. Возвращение ревнивого и деспотичного Мартена стало слишком неожиданным. Если вчера он еще держал себя в руках, то сегодня и не пытался скрыть эмоции. Теперь же в срочном порядке необходимо придумать, как разрядить обстановку и вернуть благодушное настроение француза. Но вместо идей в голову лезли лишь слова Фуркада-старшего о «пледе» и «любить», которые перестали казаться абсурдным советом.       За не самыми радужными размышлениями Антон задремал. Сны — яркие, бессмысленные — не поспособствовали отдыху организма, так что под конец дороги спортсмен чувствовал себя еще более разбитым.       — Добро пожаловать на самое большое озеро Норвегии! — торжественно произнес Мартен. — Я еще долго бы выбирал, если бы не Тарьей. Можно сказать, он все для нас организовал.       У Антона язык чесался узнать, почему же тогда Бё не присоединился к их замечательной компании, раз он приложил свою руку, но он передумал. Вместо пустых разговоров Шипулин предпочел размяться и оглядеться. Фуркад убежал забирать ключи от домика, оставляя мужчин наедине.       — Он всегда такой нервный? — осторожно поинтересовался Симон, разминая затекшую руку.       — Только в межсезонье, — хмыкнул Антон.       Шемпп явно собирался задать еще один вопрос, но осекся, заметив приближение француза. Поглядывая на обоих мужчин, Шипулин пришел к заключению, что, как бы ни завершилась рыбалка, теперь немец станет относиться совсем иначе к французу. Что-то похожее на страх пару раз мелькало во взгляде Шемппа, не оставляя сомнений в том, что во время грядущих гонок Симон будет объезжать Мартена стороной. А ведь это только начало их совместного уикенда! Ну, а пока, с довольным видом помахав связкой ключей, француз вел их к серому неприметному домику, стоящему особняком.       — Тарьей рассказывал, что они семьей часто отдыхали здесь, — Фуркад отворил дверь, пропуская мужчин вперед.       — Как насчет лицензии? Я слышал, в Норвегии с этим строго, — с любопытством поинтересовался Шемпп.       — Да, это так, но…       — Но Бё уже все уладил. Я угадал? — закончил за французом Антон.       Мартен странно посмотрел на него, но промолчал. Дом оказался вполне комфортабельным: с отдельной кухней, тремя маленькими спальнями (Антон мысленно поблагодарил Бё за это), душевой. В общем, европейский размах со всеми удобствами. Шипулина, привыкшего к более суровым российским реалиям, такой комфорт разочаровывал. В детстве, на летних каникулах, они с отцом часто ходили в походы с палатками, котелками с ухой, вечерними кострами. Вряд ли тут он может надеяться на подобную романтику. С другой стороны, было предупреждение Фуркада-старшего, так что впору порадоваться и поискать аптечку.       Комната с видом на озеро по итогам самого демократичного выбора досталась Шемппу (нет ничего честнее подкидывания монетки), Антон уступил более просторную комнату из оставшихся Фуркаду, взяв себе ту, что потемнее и похолоднее. В конечном счете, всегда можно будет завалиться спать к Мартену — вряд ли француз после его джентельменского порыва воспротивится.       В его апартаментах не было ничего примечательного, кроме кровати, которая будто манила в свои объятия. Не в силах устоять, Антон прилег, буквально на минуточку, которая, по-видимому, растянулась, так как проснулся россиянин от того, что Мартен поглаживает его волосы.       — Просыпайся, соня.       Антон зевнул, отстраняясь от мягких ладоней француза. Мартен немного подвинулся, давая ему пространство. Некоторое время россиянин просто рассматривал рядом сидящего мужчину, который успел переодеться и выглядел прямо-таки по-домашнему.       — Сколько я проспал? — голос после сна был еще хриплым, непослушным.       — Часа полтора.       Шипулин кивнул. Что ж, неплохое начало: он почти не чувствовал себя разбитым, а Симон с Мартеном не убили друг друга за время его отсутствия.       — Давай, вставай. Симон активно готовится к рыбалке, — Антон почувствовал укол совести после этого известия, — а я нашел нам лодку. Все могло бы быть иначе, будь мы вдвоем.       — Например?       Мартен выразительно поиграл бровями, но промолчал. Сославшись на сборы, Фуркад ушел, оставляя Антона строить предположения.

***

      Энтузиазм Фукада быстро угас. Рыбалка оказалась не такой увлекательной, какой ее рисовал себе француз: закинул удочку — и тишина, только птица пискнет где-нибудь неподалеку. А ведь начиналось все так бодро! Антон с улыбкой рассказывал о том, как обращаться с инвентарем, иллюстрируя собственным примером. Правда, Мартен перестарался, изображая недоумение, и Шипулину пришлось привлечь Шемппа, который не слишком хотел присоединяться к их миленькой беседе. Наконец разобравшись с теорией, Мартен в полной мере был готов окунуться в практику, которая обернулась настоящей тоской. Он-то, наслушавшись восторженно-предвкушающих речей россиянина и немца, надеялся, что рыба мгновенно начнет клевать. Его надежды не оправдались: целых пять минут он простоял с удочкой, которая так и не дернулась. В голове Фуркада совершенно не укладывалась мысль о том, что можно вот так однообразно провести несколько часов! Но, в отличие от него, Шипулин и Шемпп, выглядели умиротворенно, негромко переговариваясь. Тоска француза их совершенно не волновала. Так, по крайней мере, казалось Фуркаду, который, отчаявшись, свесился с лодки, рассматривая водную гладь.       — Аккуратней там, — Мартену не было нужды поворачиваться, чтобы опознать говорившего. Улыбнувшись про себя, француз отодвинулся от края на некоторое расстояние.       — Кажется, клюет, — акцент немца от напряжения проявлялся сильней.       Мартен развернулся всем корпусом, чтобы воочию лицезреть момент гибели несчастной рыбы. Антон, к досаде Мартена, стоял слишком близко к немцу, подбадривая. В общем-то, французу претила сама мысль о таком варварском добывании еды, особенно, если нужды в этом не было, но Шипулин думал иначе, называя это «незамысловатым хобби».       — Поздравляю, Симон! О, да это щука, надо же.       Шемпп что-то пробормотал, краснея, словно девица на выданье, и Мартен заскрежетал зубами. Эту сладкую парочку просто необходимо разбить, да так, чтобы у немца не осталось сомнений, кто кому принадлежит. Приняв решение, Фуркад встал, решительно направляясь к мужчинам, которые, позабыв о локальном успехе, уже вернулись к своему скучному занятию.       — А давай-ка я попробую еще раз, — вкрадчиво произнес француз на ухо Антону, опуская свою ладонь на изгиб руки россиянина.       Шипулин скептически окинул взглядом Фуркада, более чем уверенный, что желание попробовать себя в ловле рыбы вновь появилось у француза только потому, что удача улыбнулась Симону. О, это прекрасное чувство соперничества, которое Шипулин вполне мог понять. Главное, что Мартен не скинул немца с лодки, хотя мысленно, очевидно, успел проделать это не раз.       — Если ты так хочешь, — пожал плечами Антон, — можешь взять мою удочку. Конечно, если не можешь закинуть свою самостоятельно.       Потом Шипулин не раз ругал себя за то, что своими подначками распалил и без того разозленного француза. Недобро прищурившись, Мартен отыскал свою удочку, кипя праведным негодованием. Антон долго распинался о том, как закидывать, как насаживать приманку, но сейчас, после насмешливого взгляда немца, вся эта информация напрочь вылетела из головы француза, оставив только безудержное желание стереть с лица Шемппа эту высокомерную улыбочку.       — Осторожней!       Размах получился знатный: Мартен едва не вонзил крючок в голову немца, увернувшегося в самый последний момент. Злорадно хмыкнув и отказавшись от помощи Антона, Фуркад решил попытаться еще раз, да и что он терял? Вдруг он все-таки сможет угодить в немца?       Запоздало до Антона стало доходить, что целью Мартена является, скорее всего, не рыба, но вмешаться он не успел. Фуркад превзошел все ожидания. Крючок вонзился в палец француза, который не сумел сдержать удивленного крика. Пока Шипулин думал, как безболезненно исправить это недоразумение, а Симон взирал на это действо со стороны, не предпринимая попыток вмешаться, Фуркад решил разобраться сам. Взрослый ведь мальчик, не стоит показывать слабость перед будущими соперниками — сезон не за горами. Стиснув зубы, Мартен резко дернул окаянный кусок металла, так прочно въевшегося в кожу. Резкая боль, последовавшая далее, буквально сбила Фуркада с ног. Или не боль, а корзина для ланча, но так ли это важно, если в итоге Мартен все равно оказался за бортом лодки?       Типичная летняя жара не затронула водные глубины. Вода в озере только ближе к поверхности была относительно теплой, так что французу не повезло и в этом. Дав себе обещание поржать потом, Антон при помощи Симона сумел затащить ледяного Фуркада обратно. Ситуация была более чем комичной с одной стороны, но с другой вызывала серьезные опасения: ничего теплого мужчины с собой не брали, и Мартен мог подхватить простуду. Переглянувшись, мужчины приняли единственно верное решение — вернуться на берег.       — Надо снять все с тебя.       Антон, не откладывая свое предложение, стремительно стягивал с француза футболку. Сколько раз Мартен робко мечтал о подобном? Вот только его фантазии не подразумевали наличие Шемппа, который не мог ничего видеть, да и слышать из-за звука мотора, но все же находился поблизости, мешая в полной мере получить извращенное удовольствие от сложившейся ситуации.       — Хорошо, что я взял с собой полотенце, — Антон ободряюще улыбнулся, заворачивая француза поплотней.       — Хотел поплавать? — стуча зубами, поинтересовался Мартен.       — Мечтал просто, но ты, как обычно, опередил меня. И вот не стыдно тебе?       – Ага, аж не знаю, куда себя деть!       — Сиди смирно, неумеха. Я придумаю, как тебе искупить вину за испорченную рыбалку. А пока давай обработаем твой палец. Аптечку я тоже захватил. Но за это надо сказать спасибо твоему брату, — последнюю фразу Антон уже еле слышно пробормотал, склоняясь над небольшой раной Фуркада.       Улыбка мгновенно слетела с лица Мартена. Упоминание о брате вернуло с небес на землю, портя ощущения от заботы Антона и его аккуратных прикосновений.       — Есть ли какой-нибудь шанс на то, что ты не расскажешь ему об этом… происшествии?       — Прости, такого обещать я не могу, — Шипулин покаянно покачал головой, старательно закусывая губу в попытке сдержать рвущийся наружу хохот. Фуркад, барахтающийся в воде с выпученными глазами, был слишком комичен. Историю об этом инциденте просто грешно оставлять между ними тремя.       — И когда вы так успели сдружиться, хотел бы я знать, — вздохнул Мартен, смиряясь с будущими шутками любимого старшего брата.

***

      Сидя на веранде с кружкой горячего чая, Мартен отчетливо слышал смех Антона, раздающийся из домика. Очевидно, Шипулин дозвонился наконец до Симона и веселил того рассказом их первого дня пребывания за городом. Очередная история в копилке Фуркада-старшего, коих немалое количество. Мартен честно хотел обидеться на Антона за такое предательство, но не смог. Подумаешь, грохнулся в воду, но забота Шипулина, который предпочел остаться с ним, а не вернуться рыбачить с Шемппом, окупала конфуз. По правде говоря, честь у француза пострадала больше, чем тело, но зачем об этом рассказывать Антону, который так преданно крутился вокруг него? Вот и немец не выдержал этого фарса с несчастным выражением лица француза, выбрав прогулку в одиночестве. Мстительно пожелав Шемппу всего наилучшего, Мартен задумчиво рассматривал озеро. Время неукротимо клонилось к закату: значит, недолго им осталось пробыть вдвоем. Фуркад целую речь подготовил, чтобы раз и навсегда выяснить отношения с Антоном, поведать о своих симпатиях, вот только решимости не хватало. А вдруг все-таки Шипулин отвергнет все его притязания? Кто ж разберет этих русских и что у них на уме! Мартен боялся, что Антон относится к нему только как к приятелю, ведь при таком раскладе шанса на что-то большее не было совершенно.       — Симон передает привет, — Антон плюхнулся на плетеный стул рядом с Фуркадом. — Судя по его словам, он ожидал чего-то подобного.       — Да неужели?       – Ага, левая пятка у него чесалась. Он сказал, что ты поймешь.       Мартен помрачнел. Симон умудрялся напоминать ему о его провалах даже на расстоянии. Поразительный талант, присущий многим старшим братьям. Шипулин казался счастливым, как часто бывало после разговора с Фуркадом-старшим, и Мартен невольно испытал зависть к брату, которая почти сразу обернулась ревностью: вдруг он опасался не того Симона все это время?       — Я давно хотел сказать тебе… — эмоции придали сил для разговора, да и момент был благоприятным.       — Не стоит, — мягко прервал Антон. — Я догадываюсь, о чем ты хочешь поговорить.       – Ммм, и это разговор неприятен тебе? — печально поинтересовался Мартен, готовясь к самому худшему раскладу. Похоже, он не зря опасался, оттягивая момент с объяснением, купаясь в призрачных надеждах. Теперь, видимо, у него и таких не останется.       — Не делай поспешных выводов, — Антон засмеялся, узрев выражение лица француза. — Я просто считаю, что свои чувства надо подтверждать поступками, а не трепаться о них часами.       Пока Мартен пытался переварить услышанную информацию, Антон решил продемонстрировать наглядно то, о чем только что поведал. Фуркад сидел близко, так что наклониться к нему особого труда не составило.       – О, а вон и Симон пришвартовался, — с преувеличенной радостью поведал Антон.       Мартен едва слышно застонал. Шипулин почти поцеловал его, но так и замер в нескольких миллиметрах от его лица, увидев краем глаза немца. И опять чертов Шемпп все испортил, пусть и не нарочно. Момент был упущен.       — Как раз вовремя, — с этим бы Мартен поспорил, — и я даже отсюда вижу, что Симон без улова не остался. Вот и славненько, я приготовлю нам уху по рецепту моего отца.       Антон, явно сконфуженный недопоцелуем, умчался встречать друга. Взяв кружку с остывшим чаем, Фуркад улыбнулся: пусть Шемпп и прекрасный рыбак, но он-то сегодня без улова тоже не остался. И этот улов доставит ему куда больше радости.