***
Шипулин отсчитывал дни до конца пребывания в Раубичах. Пожалуй, еще никогда сборы не тянулись так долго. Послушно исполняя указания тренерского штаба, Антон не переставал думать о Мартене. В какой-то момент он признал, что скучает по французу, его смеху, улыбке, внимательному взгляду. Тем желаннее выглядела поездка в Норвегию, но тем страшнее становилось от мысли, что, пригласив Шемппа, он все испортил. Звонки Мартену сводились к обсуждению планов — никаких иных тем. Француз был занят переездом и обустройством на новом месте. Но, как подозревал Антон, обустройство подразумевало частные встречи с веселыми норвежскими парнями, о чем свидетельствовали и соцсети, пестрившие совместными фотографиями с велосипедных прогулок. Всякий раз, заканчивая разговор с Мартеном, Антон звонил Симону, который всегда терпеливо выслушивал его жалобы и сомнения. Фуркад шутил, что стал семейным психологом, а это означало, что с подобными заморочками к нему обращался и Мартен. Мысли об этом успокаивали Антона, хотя Симон не подтверждал, но и не опровергал его догадки. И если с Мартеном все было сложно, то с Шемппом, к удивлению Антона, наоборот легко. Немец с энтузиазмом выслушивал все предложения и вносил свои пожелания. В итоге, Антон договорился с Шемппом, что прилетит к нему в Германию и оттуда они вместе отправятся в Норвегию. Своеобразное путешествие на машине по Северной Европе. Об этом плане Шипулин решил не сообщать Мартену, полагая, что француз с особым восторгом данную новость не встретит. — Лучше скажи ему, — послышался громкий зевок. — Прости. О чем мы там? Ах, да. Думаешь, Мартен не заметит, что вы приедете не только вместе, но еще и на машине? — Я как-то не подумал об этом, — признал Антон. — Голова совсем забита. Никогда бы не подумал, что подготовка к рыбалке может так измотать! — Не подумал он, — передразнил Фуркад. — Не затягивай с этим, хорошо? И, может, хватит названивать мне по любому пустяку? Сборы завершились, а Антон так и не смог сообщить Мартену о своих планах. Мысленно обозвав себя трусом, Шипулин решил пустить ситуацию на самотек. Не убьет же его Мартен за это путешествие?***
Шемпп распланировал поездку с поистине немецкой точностью, рассчитав заранее каждую остановку и время нахождения там. Антону было любопытно, как повел бы себя Симон, если бы машина, например, сломалась до запланированной передышки, однако шанса проверить так и не представилось. Несмотря на приятную компанию немца, Антон то и дело прокручивал в голове сценарии предстоящей встречи с Мартеном, который и прежде не слишком радовался, когда речь заходила о дружбе Шипулина с Шемппом. Как поведет себя француз, когда обнаружит сокрытый факт совместного путешествия? Обрадуется он вряд ли. Чем ближе была Норвегия с ее фьордами, тем мрачнее становился Антон. Предстоящая встреча и радовала его, и пугала, и россиянин так и не смог определиться с ощущениями. Когда до Осло оставались сутки пути, Шипулин решительно набрал номер Фуркада, выходя с телефоном на улицу. Преисполненный не самыми добрыми предчувствиями, Антон не хотел смущать Симона своим разговором с французом — мало ли, какие новые вещи немец сможет узнать о себе. Однако Мартен спокойно воспринял новость, елейным голоском поинтересовавшись о том, не слишком ли утомительно путешествие, и пообещал выслать сообщением адрес своего дома в Осло. Такая перемена в настроении Фуркада, который прежде недвусмысленно демонстрировал ревность, насторожила Антона и породила новый повод для раздумий. Своими мыслями Шипулин хотел поделиться с Фуркадом-старшим, но вспомнил, что Симон обещал игнорировать все его звонки до приезда в Норвегию, а после отвечать только в том случае, «если интуиция подскажет ему, что случилось действительно что-то ужасное». Как именно он будет определять степень важности звонков, Симон не уточнил. Шемпп ожидал его в кафе, выбирая блюда для завтрака. Глядя на сосредоточенного немца, Антон против воли улыбнулся. За тот короткий период, который они провели бок о бок, Шипулин смог узнать Симона с другой стороны. Несмотря на многолетнее знакомство, по-настоящему удалось поговорить только сейчас, вдали от биатлонной трассы, когда никакие спортивные обязательства не оказывали эмоционального давления. Антон и прежде знал, что Симон довольно-таки приятный парень, но удостовериться окончательно смог только во время путешествия. На обсуждение тем, связанных с биатлоном, было наложено негласное вето, но поговорить было, о чем. Симон тепло улыбнулся, заметив приближение Антона. Никаких лишних вопросов, хотя Шемппу определенно было любопытно. И, вероятно, интересовал его вовсе не этот звонок, а природа отношений между Шипулиным и Фуркадом. Невысказанный вопрос витал в воздухе, но Антон молчал, а Симон был слишком хорошо воспитан.* * *
Немец, в отличие от россиянина, неплохо ориентировался в Осло, так что поиски местожительства француза не заняли много времени. В ответ на вопрос, откуда такие познания, Симон рассмеялся, и поведал историю бурного норвежского уикенда многолетней давности. Район, в котором Фуркад снимал небольшой дом, был довольно тихим и живописным. По дороге, несмотря на еще не самое позднее время, встретилось всего двое прохожих, чему Антон был рад. Это ведь Норвегия: здесь биатлонист, даже если он из России, незамеченным не останется. Напряженную фигуру француза Антон заприметил еще издали. Вся та нервозность, которую Антон в себе усиленно подавлял, сейчас возросла вдвойне. Мартен словно нехотя пожал руки обоим мужчинам, не переставая хмуриться и подозрительно переводя взгляд с Антона на Симона и обратно, будто выискивая следы преступления. — Как добрались? — взяв себя в руки, проговорил Фуркад, приглашая мужчин. — Устали? — Немного. А ты неплохо устроился, — заходя в дом, произнес Антон. — Здесь чудесно, Мартен. Симон согласно кивнул, и Фуркад, казалось, расслабился, становясь радушным хозяином. Антон огляделся. В доме было всего две спальни и кухня с небольшим садом — большего и не надо. Несмотря на почти спартанскую обстановку, повсюду ощущалось незримое тепло, присущее и самому хозяину. — Я забронировал нам домик на все выходные, — голос француза вывел Шипулина из задумчивости. — Выезжать придется рано. Я просто не знал, что вы приедете на машине, уставшие. Как по команде, и Симон, и Мартен уставились на Антона: немец — удивленно, француз —обиженно. Шипулину оставалось только пожать плечами, лихорадочно придумывая более безопасную тему для дискуссий. — Тут ты прав: мы устали. А еще лично я очень голоден. Чем будешь кормить нас? — Антон постарался изобразить самую очаровательную из своих улыбок. — Закажем пиццу? — навскидку предложил француз, отрывая взгляд от Шипулина и переводя его на Шемппа. Симон согласился с французом, и пока они бурно обсуждали, что заказать, Антон решил проверить телефон. Десятки возмущенных сообщений от Ильи не шли ни в какое сравнение с одним сообщением от старшего Фуркада. Лаконичное пожелание приятного отдыха вызвало истеричный хохот у россиянина. — Простите, — заметив, что мужчины прервались и в упор смотрят на него, пробормотал Антон. — Хм, Антон? Какую пиццу хочешь? — Без разницы. Выбор оставляю за вами. Пойду, вещи из машины принесу. Оказавшись на улице, Антон почувствовал себя значительно лучше. Конечно, его желание принести вещи подозрительно смахивало на бегство, но россиянин наплевал на это. Спешить с возвращением не хотелось, поэтому Шипулин решил ответить на сообщение Фуркаду, мысленно подготавливаясь ко второму раунду. Вечер определенно будет не самым простым в его жизни.