***
— Сдавайтесь! Вы окружены! Сбежать не удастся! — выкрикивал в рупор полицейский, стоявший у своей машины около оцепленной по всему периметру офисной многоэтажки. В здании находился один из опаснейших преступников галактики. — Если Вы сдадитесь сейчас, Ваша смерть будет быстрой и безболезненной, — внёс свою лепту командир отряда джудунов. — Это не Ваша территория. Не мешайте мне работать, — полушипением отозвался кот-полицейский, повернувшись к гуманоиду. Он был зол, прекрасно понимая, что теперь бандита выманить почти не удастся. — Все, кто будет препятствовать Протоколу Теней, будут устранены, — проинформировал его носорог. Пробормотав что-то сквозь зубы и распушив усы, кот повернулся обратно. — Сдавайтесь! Вы окружены! — Если вы меня не выпустите, они все умрут, — прозвучал истеричный голос из высотки. Вся планета, все, кто слышал эти слова, вздрогнули от ужаса. Около двухсот женщин, всего два часа назад спокойно работавших в парфюмерной кампании, были сейчас в заложниках у этого сумасшедшего. Полицейские оцепенели и молчали. Если они его отпустят, если отзовут машины, преступника убьют джудуны, но вместе с ним и заложников тоже, а перед этим они устранят стражей порядка. Если пойти на штурм, заложники всё равно погибнут. И если через пять минут не принять решение, Протокол Теней уничтожит опасный элемент, полицейских и ни в чём неповинных сотрудниц. Голова Альберта склонилась к груди, уши прижались к затылку. Он тяжело дышал сквозь стиснутые зубы и жмурил глаза. Он не знал, что делать. Как выбрать, если исход один? Что делать, когда нет правильного варианта ответа, а парламент отказал в принятии решения? Что ему сейчас делать? Он не знал. И никто не знал. И никто не смел спорить с джудунами, даже правительство Новой Земли. А они не пожалеют совсем ещё молодых девушек, работавших в этом здании, и никого, кто здесь живёт, не пожалеют. Но нужно сделать выбор, и он сделан. Сухие от волнения губы разомкнуты и готовы произнести приказ — отступить. В этот, самый критический, решающий момент, от которого зависели жизни сотен людей произошло чудо. На головы всех тех, кто стоял рядом со злополучной высоткой: джудунов, Альберта, других полицейских, самых обычных людей, толпящихся рядом, вездесущих репортёров газет и телевидения — упала тень. Лица почти шестисот существ взметнулись вверх, чтобы увидеть самое удивительное в их жизни зрелище. В небе над ними парила невероятно огромных размеров скала-метеорит, по краям которой горделиво возвышались леса, выше стелились долины и ютились небольшие деревеньки, упирались в небосклон часовни. А в центре всего это великолепия, на возвышении, тянулся к небу одной единственной готической башней замок. Несмотря ни на что он выглядел уютным: тёмно-бардовые крыши, светло-серые каменные стены, а на чёрном шпиле развевался невиданной длинны синий флаг с серебряной надписью «Простить». Скала медленно и величественно проплывала над головами, закрывая собой полнеба, вызывая удивленное восхищение, и застыла недалеко от здания у самых верхних его этажей. Из дворца в окна офиса блеснул голубой луч телепортации…***
Он сгорбившись сидел на стуле в центре зала для совещаний и держался руками за голову. Величайший пират века, гроза всей галактики так глупо попался полиции и джудунам на Новой Земле, попытавшись украсть жалкую коллекцию бриллиантов, каких у него на корабле тысячи. И теперь его ждёт только один выход — смерть. Вопрос лишь в том, убьёт он себя сам, или его «быстро и безболезненно» прикончат носороги в форме?.. Из-за угла послышался жалобный всхлип. — Заткнись, тварь! — яростно крикнул преступник, бешено сверкая глазами. Он не любит женщин. И никогда не любил. Девушка забилась глубже в толпу других, таких же, как она сама, заложниц, и притихла. Им всем было страшно, страшно умирать… И ему тоже, так же, как и его пленницам, было дико страшно. И умирать… и убивать. Он никогда раньше не убивал людей, только грабил и ранил. Сможет ли он убить теперь? Он не знал, а они не знали, что он не убийца. Но все они знали, что другого выхода нет и не будет. Убьёт их либо этот ненормальный, либо Протокол Теней. Не особо молодой парень, шатен с удивительными золотыми глазами вернулся к раздумьям о своей жалкой жизни. Он был умён, красив (даже очень) и мог бы стать актёром или журналистом, но стал преступником. Слишком занятый своими мыслями, мужчина не заметил ни темноты, мягким покрывалом укрывшей комнату, ни появившегося за окном замка на летающей скале, ни синей вспышки, озарившей конференц-зал. Очнулся он лишь когда услышал звонкие шаги, эхом отразившиеся от стен. Вскинул голову, но лишь открыл рот — слова застряли у него в горле. Перед пиратом стояла довольно высокая, статная девушка лет двадцати. Фигуру её из-за одежды понять было невозможно. По телу до пола струилась водопадом ткань атласного бесформенного платья с высоким облегающим воротником и длинными, широкими, как у мантии, рукавами. Белоснежное с золотистой оторочкой одеяние, казалось, сверкало даже в темноте. По плечам девушки раскинулись волны волос цвета кофе с молоком. Но удивляло совсем не это, а её серые глаза. В них плескалась такая невероятная мудрость и сила, что дух захватывало. Да и выглядели они гораздо старше своей хозяйки. — Отпусти их, — голос её был тихим, но властным. Сложно перечить такому серьёзному тону, такому умудрённому опытом взору, но не зря он был одним из величайших преступников галактики. — С чего бы это мне их отпускать? И вообще, ты кто такая? Ты как сюда попала? — слова его сочились откровенным презрением. Слишком откровенным. За такими преувеличенно сильными эмоциями обычно скрывается страх. Девушка свела вместе тонкие чёрные брови и, поймав взглядом его глаза, наконец ответила на вопрос. — Я — Мать Настоятельница Монастыря Покаяния, — голос оставался тихим, но стал как будто строже, и только взгляд её был прежним. А вот в золотых глазах что-то дрогнуло, надломилось. Он знал об этом месте, где каждый может найти прощение, но… — Уже слишком поздно, — голос его стал бесцветным, отчаявшимся. — У меня уже нет шанса, нет выхода, — голова безвольно склонилась на грудь, пальцы сжались в кулаки. — Никогда не поздно меняться, Айерс. Выход есть всегда, — ласковый, убедительный голос заставил его поднять лицо. Удивлённое. Откуда она знает его имя? То, что он сам почти уже позабыл, знает какая-то незнакомка… — Ты не убьёшь их, — продолжила настоятельница — не потому, что я так сказала, а потому, что не сможешь. Не сможешь лишить их детей радости жить в полноценной семье. Не отберёшь этого счастья — звать кого-то «мамой». Не дашь им повода совершить те ошибки, которые совершил сам. Ты не позволишь им расти так, как рос ты — без матери. Айерс вздрогнул всем телом и зажмурил глаза; она как будто знала, как проникнуть в уголки его души и пробиралась всё глубже. — Разве ты хочешь, чтобы кто-то испытал такую же боль, как и ты? Но боль умноженную в двести раз. Ты жалеешь о том, кем ты стал, о том, кем ты не был. Ты не убивал, и не убьёшь. — Он приподнял голову, тяжело дыша, и она смогла посмотреть ему в глаза, ища в них что-то, известное только ей. — То, что твоя мама бросила тебя, ещё не повод ненавидеть всех женщин. Мы, как и вы, разные. Ты поймёшь это со временем, если разрешишь мне помочь тебе… Золотистые глаза, наполненные надеждой, посмотрели в серые. Девушка кивнула и чуть улыбнулась — она нашла то, что искала.***
Летающий на скале замок исчез так же быстро, как и появился. Исчез без следа. Несколько минут провисев над зданием, он взмыл вверх и просто растворился в воздухе. С ним пропал и преступник. Спасённые девушки рассказывали, что его забрала с собой Мать Настоятельница, дала ему шанс. Джудуны над ней не властны. Монастырь сам творит правосудие. Странный мужчина с длинным цветным шарфом на шее, подробно расспросил бывших заложниц о разговоре девушки с пиратом и о самом монастыре. А потом он исчез вместе со странной синей будкой, которую, конечно, никто даже и не заметил…