Душа, заблудшая в песках

Я не хочу выкупать чьи-то жизни ценой других жизней. Я готов заплатить только своей. Мэтью Стовер. Уязвимая точка. Белые нескончаемые лабиринты. Топот ног, гулко отдававшийся от стен пугающим эхом. Липкий страх, доползавший до сердца и сжимавший его ледяной лапой. Они бежали в надежде успеть спастись. Нужно было всего лишь выбраться из злосчастного дворца, но вот сделать это было не так уж и просто. Ичиго крепко держал Орихимэ за руку. Он был почти доволен собой, ведь вроде как сдержал обещание вытащить ее отсюда. И в доказательство Ичиго ощущал тепло ее маленькой ладони с нежными теплыми пальчиками. Надо было всего лишь успеть выбраться. Впереди несся Ренджи, красный хвост воинственно развевался, напоминая языки пламени. — Ренджи! — позвал Ичиго. — А? Чего тебе? — не оборачиваясь, хрипло бросил Ренджи. — Где Рукия и Чад? — Они ранены, но уже вне опасности. Исида и тот Пустой, похожий на козла, тоже с ними, в песках. Сейчас главное выбраться отсюда, снаружи нас ждет Нелл и Дондочакка со своей гусеницей. Они помогут нам добраться до гарганты. Переходы… коридоры … проходы… ну когда же они закончатся? И вот, наконец, они добежали до большой бело-перламутровой залы. На гладких стенах были окна, сквозь которые лился мертвенный лунный свет Уэко Мундо — еще чуть-чуть и свобода, они окажутся в пустыне. У беглецов вырвался вздох облегчения, осталось лишь разбить шлифованный камень стены и… — Йо, Куросаки, — услышав знакомый голос, Ичиго похолодел. — Куда это ты намылился? Ичиго стремительно обернулся. В противоположном конце залы, на ступенях небольшой лестницы, стояли две зловещие фигуры. Взгляд остановился на знакомом: волосы ненормально синего цвета, голубые глаза, презрительная ухмылка, наполовину скрытая за зубастой костяной маской. — Гриммджо, — собственный голос предательски сорвался. Ичиго почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Черт! Как же ему хотелось, чтобы они выбрались все вместе. За спиной Гриммджо высился пугающего вида детина с костяной маской на подбородке. Маленькие глазки, подведенные красными стрелками, алчно поблескивали. — Эй, сопля, — басом пророкотал здоровяк. — Помнишь меня? Мелкий говнюк, это ты мне руку тогда отхватил, а теперь, — он сжал кулаки, похрустывая костяшками пальцев, — я из твоей задницы ромштексов наделаю. Усек?! В голове Ичиго всплыло имя — Ямми. Он пришел в Каракуру вместе с Улькиоррой по заданию Айзена. Ох, и крепко же ему тогда досталось от этого арранкара! — Реви, Дзаби… — Ренджи, — Ичиго успел перехватить руку друга, не давая тому завершить шикай. — Хватай Иноуэ и бегите отсюда. Я разберусь. — Ты сдурел?! — Живо, придурок! Они из Эспады. Ренджи свирепо сверкнул глазами, подхватил Орихимэ на плечо и с силой размахнулся мечом. — Банкай! — Куросаки-кун, ты что… — крик Орихимэ потонул в реве костяной змеи. Мелькнули ее испуганные глаза, полные слез и страха за своего друга. — Хикоцу Тайхо! Красный заряд саданул в стену, пробив немалую дыру, а костяные звенья защелкали, унося Ренджи и Орихимэ навстречу спасению. Ичиго проводил их взглядом и крепко сжал черный меч. Его лихорадило, и к горлу подкатил противный комок, но он тряхнул головой, отгоняя секундную слабость. Колебаниям нет места! Сейчас его задача задержать этих двоих как можно дольше, пусть даже ценой своей жизни. — Эй! Они удирают, — рявкнул Ямми, нелепо дернувшись и взмахнув руками. — Пускай, — Гриммджо медленно пошел вперед, заворожено глядя на напряженного, как натянутая струна, Ичиго. — Их перехватит кто-нибудь другой. Эти двое только мешались бы. Ямми, ты же хочешь повеселиться? Ямми плотоядно облизнулся, бросив взгляд на Куросаки. На лице у него читалось какое-то сомнение. — Гриммджо, ты хоть помнишь приказ господина Айзена? — напомнил он, покачав головой. Гриммджо остановился в опасной близости от Ичиго, и его лицо приняло какое-то мечтательное выражение. Он привычно взялся за рукоять катаны. Клинок, тихо лязгнув, покинул ножны. — Помню, Ямми, помню, — Гриммджо ухмыльнулся. То, что происходило дальше, боем назвать было сложно, скорее нещадным избиением. Самое обидное, что арранкары не использовали серо или катаны. Было непонятно зачем Гриммджо вообще доставал меч, наверное, для пущего эффекта. Ичиго просто расчетливо и методично били: в морду, в горло, под дых, но аккуратненько так, чтобы остался жив, и в тоже время, с оттяжкой, продлевая удовольствие. Уследить за движениями врагов не получалось, сколько бы Ичиго не старался, а все его попытки блокировать удары не приносили должного эффекта. Он уже с трудом мог держаться на ногах, когда очередной удар Гриммджо впечатал его в стену. Мышцы отозвались сильной болью, каждый вдох и выдох давался с трудом. Ичиго сполз на пол и теперь смотрел на своих противников снизу вверх, судорожно хватая ртом воздух. Сквозь красную пелену крови, текущей из рассеченного лба, фигуры врагов были нечеткими, а звуки слышались как будто из глубокого колодца. Ичиго поднял руку к лицу и сконцентрировал реацу, пытаясь призвать маску. Ну, пожалуйста, ну хоть на чуть-чуть! Но все было тщетно, слишком много сил он потратил в предыдущем бою и еще не успел восстановиться. С легким хлопком жалкие части маски исчезли. — Смотри, — раздался издевательский голос Гриммджо,— этот придурок хочет превратиться в Пустого, чтобы нам навалять. Когда он только угомонится! — Вот падла! — сарказм Ямми, видимо, принял за чистую монету. — Да я ему сейчас лапы узлом завяжу. — Эй, стой! Погоди… Ямми одним махом подлетел к Ичиго, и изо всех сил пнул его левое запястье. Зангецу со звоном крутанулся на полу и отлетел куда-то в сторону. Ичиго услышал, как хрустнули кости, увидел, как конечность изогнулась под неестественным углом. Боль слепящей волной ринулась вверх по руке и охватила все тело, вытесняя из сознания любые разумные мысли. Перед глазами все смешалось. Наверное, он заорал или взвыл, хватаясь за сломанную руку и прижимая ее к себе. Ичиго инстинктивно сжался в комок, пытаясь восстановить дыхание и успокоиться. Почему-то ему дали передышку. Надо было воспользоваться этим Черт, необходимо было срочно что-то придумать, иначе эти двое садистов просто забьют его до смерти! Внезапно над головой прозвучал до жути знакомый голос: — Что здесь происходит? — О, явился, – голос Гриммджо, наполненный желчью, неприятно резанул по нервам. — Улькиорра, — Ларго говорил непривычно тихо, словно оправдываясь, — а мы вот приказ исполняем. — Я не помню, чтобы в приказе были слова «превратить в фарш», — холодный тон Улькиорры не предвещал ничего хорошего. — Ну, вырубить то его как-то надо, а то брыкаться будет. Вот мы и стараемся изо всех сил, — отрезал Гриммджо. Ичиго лежал на земле, прижимая изувеченную руку к животу и, казалось, все происходящее его не касалось. Сейчас он обязательно откроет глаза и проснется в своей постели, в Каракуре. Соберется и пойдет в школу. Но вместо этого нахлынула темнота, вместе с таким родным и ненавистным остро-надтреснутым тембром: — Мой бедный, бедный Король. Опять кого-то спасаешь. Друзей? Ты неисправим. Ичиго оставили силы. Он стремительно погружался во тьму. *** Пробуждение было отвратительным. Ичиго очнулся от ощущения холода и звука громких стонов. Сразу вспомнилось сломанное запястье, но вот что интересно — боли не было. Ичиго резко распахнул глаза и сел рывком. Так и есть — он сейчас был в пустыне, вдалеке обрисовывались очертания дворца, напоминая картинку из детской сказки про Али-Бабу. Ичиго опустил взгляд вниз, осматривая себя. За исключением того, что он был почти нагим (жалкие обрывки хакама на бедрах не в счет), все было как обычно: ни кровоподтеков, ни ушибов, ни гематом не наблюдалось. Он сжал руку — кисть вполне здорова, между пальцами почувствовались колючие песчинки. Единственным напоминанием о недавнем бое была грязь на коже, состоявшая из крови, песка и пота. И запах раскаленного металла. И ярости, витавшей в холодном воздухе. И чужие басовитые стенания. — Оп-па! Вот мы как значит, — Гриммджо охрип и говорил очень тихо. — Мгновенная регенерация, — Улькиорра был как всегда бесстрастен, только вот почему в его тоне слышалась такая усталость? Ичиго поднял глаза на своих врагов и застыл от удивления. Арранкары выглядели не многим лучше него. То, что когда-то было белыми одеждами, превратилось в негодные лохмотья. Остатки формы Улькиорры были щедро раскрашены кровавыми пятнами. Левого рукава не было, зато каким-то чудом уцелели спинка и полы плаща, хакама были разодраны, а еще в некоторых местах ткань как будто обгорела. Сам же Шиффер выглядел вполне неплохо. У Гриммджо все было гораздо плачевней: он тяжело дышал, весь какой-то немыслимо грязный, без куртки, босой, с оборванной штаниной. Вдобавок на левом плече красовалась огромная темная рана, вся правая сторона лица была в запекшейся крови, а раскрашенный бордовыми разводами осколок маски придавал своему владельцу схожесть с героями фильмов ужасов. Гриммджо смотрел на Куросаки исподлобья, сильно сжимая рукоятку катаны, и словно прикидывал что-то в уме. Видимо, приняв какое-то решение, он развернулся и тихо обратился к Улькиорре, так, что слов было не разобрать. Тот молчаливо кивнул в ответ и принялся стаскивать с себя остатки плаща. — Куросаки, — Гриммджо двинулся в его сторону, прихрамывая и горбясь. – Иди-ка сюда. Ичиго вытаращился на врага: окровавленный Гриммджо и спокойный тон как-то не увязывались вместе. Улькиорра между тем деловито рвал свой плащ на широкие полоски. Ичиго охватил странный озноб. «Что происходит? Они рехнулись что ли? Или это я…» — Гриммджо, — выдохнул он едва слышно, стремясь унять предательскую дрожь, — что случилось? — Я тебе все расскажу. Иди ко мне, — Гриммджо подбирался ближе и сейчас он был воплощенной угрозой. Нутром Ичиго понимал, что надо держаться от этих психов подальше. Он вскочил на ноги и инстинктивно попятился, озираясь в поисках Зангецу. Обернувшись, он увидел свой меч … вонзенный в живот Ямми Ларго. Раненный арранкар лежал на спине и глухо стонал, изредка срываясь на бессвязные ругательства. Песок под ним был обильно пропитан кровью. На его теле вообще не было живого места: левое бедро представляло собой одну большую рану, а правый бок – кровавое месиво с обугленными краями. Ичиго остолбенел — эти ужасные раны нанес он сам, точнее его Пустой. Он схватился за голову, а секунду спустя к горлу подкатил комок, и его вырвало, то ли от тошнотворности увиденного, то ли от омерзения к самому себе. Гриммджо, воспользовавшись моментом, беззвучно подскочил к нему, жестко заломив руки назад, и поставил на колени. Потом он и Улькиорра торопливо связали Ичиго импровизированными веревками. Ичиго дергался, пытаясь освободиться, но все было тщетно. Зачем они вообще сохранили ему жизнь? Подобное милосердие было не свойственно арранкарам. Значит, такой приказ был отдан Айзеном, но почему? Выходило, что ценой спасения Иноуэ был его плен. Что ж, это было справедливо, баш на баш. Но то, что произошло здесь во время боя — Ичиго передернуло. Хорошо хоть друзья не видели, какая тварь гнездится в его душе, иначе бы они точно возненавидели его. При мысли об этом Ичиго затрясло. Осознание своей разрушительной силы всегда пугало его. В нормальном состоянии он бы никогда не нанес своим врагам подобные раны. Плохо соображая, что делает, Ичиго вскинул голову. — Что произошло? Это я сделал с вами… с ним? – голос предательски дрожал и срывался. — Отвечайте, ублюдки! Улькиорра вздрогнул, но промолчал. Гриммджо же не сдержался и залепил Ичиго увесистую пощечину, так что тот свалился на песок. — Прекрати, — Улькиорра перехватил руку Гриммджо, занесенную для повторного удара. — Что прекратить? Разве от хорошей оплеухи кто-нибудь умирал? — Гриммджо с раздражением выдернул кисть из чужого захвата. Присел на корточки, ухватил Ичиго за волосы и развернул лицо к свету. — Куросаки, твою мать! Он провел тыльной стороной ладони по щеке Ичиго. Прикосновение было неприятным — Ичиго вздрогнул и стиснул зубы. Пальцы Гриммджо скользнули по левой скуле вниз, цепко ухватили беззащитную шею. — Какого черта ты делаешь, дебил? — рыкнул Гриммджо. — Сначала устроил тут побоище, а теперь корчишь из себя невинную овечку? Орешь как мудак. Смотреть противно, хуже бабы. Улькиорра, ты возился с той девчонкой, скажи, она закатывала истерики? Улькиорра пожал плечами и отвернулся. — Вот, Куросаки, — назидательно протянул Гриммджо, явно издеваясь, — Шиффер такого безобразия не припомнит. Так что твоя подружка молодец, а ты слабак! И еще… — внезапно он смолк и напрягся. — Вот черт! Секунда — и рядом с ними появилась высокая худощавая фигура в белом хаори без рукавов. Оранжевый декоративный шарф, черные перчатки и странные очки, скрывающие незрячие глаза — это был Канаме Тоусен собственной персоной. Ичиго почувствовал, как сжалась рука Гриммджо на его затылке, похоже, этот зверюга тоже иногда нервничал. — Что происходит? Вам всего лишь надо было взять в плен временного шинигами, а вы вместо этого устроили какой-то балаган, — в спокойном тоне Тоусена чувствовалась злость. — «Всего лишь», значит?! — прошипел Гриммджо, вытягивая шею. — Да ты… — Стой, — Улькиорра шагнул вперед. — Господин, позвольте мне объяснить. Тоусен сдержано кивнул. Ичиго, как завороженный, слушал лаконичный доклад Улькиорры. В голове между тем крутился один вопрос: зачем он так нужен Айзену? Может, чертов предатель задумал использовать силу его Холлоу и направить ее против Общества Душ? Одно это предположение вселяло в душу ужас. Нет, надо было надеяться на лучшее. Он закрыл глаза, отгоняя мрачные мысли, и прислушался к разговору, но ощущение тревоги лишь усиливалось. — Значит, после обморока он преобразовался? — уточнил Канаме. Ичиго непроизвольно забился в руках Гриммджо, когда почувствовал чужую реацу. Тоусен был слеп, и поэтому духовная сила заменяла ему зрение в оценке возможностей врагов. Ощущение было неприятным: как будто десятки мелких щупалец настойчиво лезли к чему-то очень личному, тому, что хотелось бы скрыть от посторонних взоров. Тоусен обратил на него невидящий взгляд. — Не нужно сопротивляться. Я не причиню тебе вреда, — от его бесстрастного тона по спине побежали мурашки. Ичиго судорожно сглотнул, мысленно проклиная Тоусена. То, что с ним сейчас проделывали, было чертовски унизительным. И еще этот Гриммджо, который так и не убрал свои грязные лапы: небось, скалился поганой ухмылкой, наблюдая за всем этим. Неожиданно Ичиго почувствовал, что рука, до этого мертвой хваткой сжимавшая его шею, переместилась ниже. Теплые пальцы почти нежно прошлись по коже, вызывая странные непривычные ощущения. Ичиго удивленно распахнул глаза: никакой ухмылки, Гриммджо был очень серьезен, а во взгляде мелькнули отголоски сочувствия. Тонкие губы Гриммджо вздрогнули в неслышном шипении: «Молчи». Этот необычный жест настолько отвлек Ичиго, что про Тоусена с его «щупальцами» он вспомнил, лишь заслышав его голос. — Ямми доставьте в лазарет, а Куросаки Ичиго в подземный каземат номер три. В кандалы его. За сохранность пленного отвечаете головой, — Тоусен резко развернулся, под сапогами противно хрустнул песок. — Через полчаса на доклад к господину Айзену, так что потрудитесь привести себя в порядок. Он ушел так же быстро, как и появился. Гриммджо поднялся на ноги и вложил катану в ножны. Перехватив Ичиго в поясе, он одним махом закинул его себе на правое плечо и зашипел от боли. Ичиго страстно выругался, уткнувшись носом в зловещую татуировку с цифрой шесть — висеть на жестком плече было жутко неудобно. От Гриммджо остро пахло кровью, потом и еще чем-то таким неуловимым, странным, что до боли напоминало о далеком теперь Мире живых. Это смущало и бесило одновременно. Чужая ладонь, словно невзначай попала под обрывки хакама и сжала ягодицу. — Сука! — буркнул Ичиго. — Цыц, придурок. Гриммджо обернулся и посмотрел на Улькиорру: — Этого жука я возьму на себя. Ты не против? — Как пожелаешь, — Улькиорра пожал плечами. — Только постарайся не убить его ненароком. — Посмотрим, — Гриммджо насмешливо отсалютовал свободной рукой и сорвался в сонидо.