Особенное стоит дороже-2

ТОГДА Грег рассматривал пол в кабинете психолога, терпеливо дожидаясь окончания сеанса. Его все время знобило, не спасал даже теплый свитер огромного размера. — Вы должны мне помочь и тогда я помогу вам. Новый доктор был ничем не лучше предыдущего, задавал все те же вопросы и давал бесполезные советы. Скорее, оказался даже хуже — из-за своего навязчивого желания установить зрительный контакт. Грег спрятал руки в широкие рукава и ссутулился, еще больше закрываясь от пытливого взгляда. — Я забыл, о чем вы меня спрашивали.  — Ваша рассеянность продолжает прогрессировать? Антидепрессанты уже отменили, что теперь? Заберут снотворное? Грег постарался изобразить заинтересованность в беседе. — Ах, да, вы хотели знать, встречаюсь ли я с кем-нибудь. — Это стало бы серьезным шагом к возвращению в нормальную жизнь.  — Друзья заходили на неделе.  — А девушки? Психолог заглянул в блокнот и быстро поправился: — Может, у вас появился бойфренд?  Грег еще плотнее закутался в свитер. За полгода раны зажили, но чуда не случилось: сетка шрамов и отметины ожогов никуда не делись с его груди и живота.  — Любого стошнит при виде меня. — Это то, что вы испытываете, глядя на шрамы? Грег промолчал. Он уже перестал объяснять врачам, что чувствует, случайно наткнувшись взглядом на свое отражение во время переодевания. Просто заклеил зеркало в ванной комнате бумагой, думая, что решает проблему. Оказалось, видеть вовсе не обязательно, достаточно просто знать, что они есть, эти ярко белеющие при свете ночника рубцы. Он их ощущал. Всегда.  Доктор что-то записал в блокноте.  — Я снова возвращаюсь в академию. — Поздравляю, отличная новость. Вы к этому готовы? — Более чем готов.  — Надеюсь, вы продолжите наши сеансы?  — Не знаю... возможно, загляну как-нибудь... – неопределенно ответил Грег и поднялся. Он знал, что ему придется вернуться. Когда нужен будет новый рецепт на снотворное. — Ему стало хуже, — констатировал Шерлок. Майкрофт вздрогнул и оторвал взгляд от монитора. Он так был поглощен изучением записи с последнего посещения психолога, что не заметил, как вошел брат. — Все из-за того, что этот доктор никуда не годится, — в раздражении бросил Майкрофт. — Скольких психологов ты ему сменил? — Они все были некомпетентны! — Помоги ему сам. — Мы это уже обсуждали. — Твое самоустранение из его жизни никак не способствует выздоровлению. — Если Грегори захочет встретиться, он знает, где меня найти.  — Конечно, знает и придет. А на Рождество к тебе в камин спустится Санта. Ты же читал отчеты врачей! Никогда не думал, что увижу момент, когда твои мозги откажутся работать. — Шерлок закатил глаза. Майкрофт дернул уголком рта, и его губы сложились в неприятную улыбку.  — А я — как ты сопереживаешь постороннему человеку. Они смерили друг друга презрительными взглядами.  — Что ж, раз Грег для тебя посторонний, значит, я зря приходил. Хотел лишь сказать, что видел сегодня, как он покупал кокс. — Не говори глупостей, Грег бы никогда...  Шерлок гадко осклабился:  — В следующий раз предложу ему ширнуться на пару.  Сказав это, он стремительно вышел, не дожидаясь реакции брата.  Майкрофт спрятал лицо в ладонях. Как же он устал от постоянного притворства! Когда-то давно он услышал японское изречение: если спас человеку жизнь — отвечаешь за него до конца своих дней. К несчастью, теперь ему приходилось отвечать за Грега.  К несчастью... Майкрофт сильнее зажмурился и потер виски. Очередное притворство. Он так привык к нему, что уже пытался обманывать самого себя. Самым легким шагом, естественным и желанным было бы заботиться о Греге, помочь ему собрать поломанную душу заново, вернуть веру в себя, обрести душевное спокойствие.  Только кто соберет самого Майкрофта, после того, как починенный им Грег уйдет? Что именно так и будет, Майкрофт, искусный шахматист, умеющий просчитывать партию на много шагов вперед, не сомневался. Слишком велика разница в возрасте, опыте, положении, интересах, характерах. Более непохожих людей трудно себе представить. Он сам, сколько ни анализировал, так и не понял, почему его тянет именно к этому юноше, что в нем особенного. Молодость? Он никогда не заводил себе юных любовников. Невинность? Он ценил опыт. Может, ему льстит восторженность, с которой Грег относится к нему? Но Майкрофта постоянно окружали люди, смотрящие на него с подобострастием и трепетом, он к этому привык и не видел в этом ничего сверхъестественного. А что привлекает Грега? Иллюзия неповторимости секса? Очень скоро ему захочется попробовать что-то новое, и он поймет, что в Майкрофте, как в любовнике, нет ничего уникального. Чувство благодарности за спасение жизни? Благодарность не длится вечность, в конце концов, мы все начинаем сначала раздражаться, а потом и ненавидеть того, перед кем чувствуем себя вечным должником. Внутренний голос принялся нашептывать, как можно будет удержать Грега, сделать своим навсегда. Любое сознание и поведение поддаются влиянию и манипулированию. Особенно легко подмять под себя такого молодого и неопытного, сломленного человека. Бери и лепи из него все, что душа пожелает. Немного усилий и Грег не сможет без него обходиться. Только и в этом не было смысла, душа жаждала живого и настоящего Грега, а не послушную марионетку.  Майкрофт застонал от собственного бессилия. Вот уже полгода он держался на расстоянии от Грега, наблюдал, руководил, контролировал и постоянно искал верное решение. И не находил. Стоя в дальнем углу сквера у академии, Грег докуривал вторую сигарету и рассматривал курсантов и преподавателей, спешащих к главному входу. Со многими он был знаком лишь шапочно, но некоторые были его добрыми приятелями из той, прежней, беспечной жизни. Той, что по ощущениям закончилась сотню или даже тысячу лет назад. Теперь он никак не мог сделать над собой усилие и влиться в проносящийся мимо него поток, даже просто приблизиться к нему  «Мне здесь больше не место», — признавал Грег и отворачивался от однокурсников. Одно лишь упрямство не давало ему сдаться окончательно, заставляло вот уже третий день подряд приходить сюда. Приходить ради того, чтобы потоптаться в скверике до полудня, выкурить пачку сигарет и затем уйти домой.  — Грег! Это же Грег! Все сюда, здесь Грег! Грег вздрогнул, и сигарета выпала из его трясущихся пальцев.  Перепрыгивая скамейки и обегая фонтаны, с радостными воплями к нему спешили парни в форме курсантов. Отчаянно захотелось пуститься наутек, но Грег не позволил себе даже опустить голову, уж если он чему и научился за последние пол года, так это контролировать себя. Он облизал пересохшие губы и постарался улыбнуться. Он справится. Высокий парень с темно-русыми волосами добежал первым и хлопнул его по плечу. Его звали Дэн. Когда-то они играли в одной группе. — Приятель, как же я рад тебя видеть! Еще один старый друг по футбольной команде, Стив, крепко стиснул Грега в огромных ручищах, оторвал от земли и громко засмеялся, словно все происходящее походило на забавную шутку. Следом посыпались другие знаки внимания: кто-то толкал в плечо, кто-то хватал за руки, кто-то лез обниматься. Затем все возбужденно принялись говорить. Их голоса слились для Грега в один сплошной гул, из которого он выхватывал лишь некоторые фразы. — Ну, ты красавчик! — Где пропадал столько времени? — Где тебя носило? — Ты стал местным героем, о тебе только и говорили! — Поймать маньяка – это так круто! — Мы переименовали группу, теперь зовемся «Арлекин-убийца»! — В честь тебя! — Новый басист ни к черту не годится!  — Ты видел последний матч «Арсенала»? Вот это была игра!  Грег пытался отвечать, однако говорил невпопад: не то, что спросили или не тем, кто задал вопрос. Его растерянности не замечали, перебивали новыми репликами, смехом, дружескими тычками. Он старался выглядеть расковано, расслабленно, но с поднимающейся внутри паникой справляться становилось все труднее. Дружелюбное кольцо приятелей постепенно сжималось вокруг него. — Покажи шрамы!  — Да! Да! Покажи, это должно быть охренительно круто, чувак!  Несколько рук потянулось к свитеру.  Грега бросило в жар. Спина моментально стала мокрой, даже на лбу выступили капли пота, показалось, что не хватает воздуха, и он задышал часто-часто. Парни продолжали наступать, и вырваться из ловушки было невозможно. «Боже, пусть это прекратится!», — мысленно взмолился Грег. И вдруг его желание исполнилось. Кто-то негромко, но настойчиво кашлянул, и этот звук услышали все, не смотря на шум и гомон. В наступившей тишине раздался спокойный голос: — Молодые люди, мне необходимо поговорить с курсантом Лестрейдом.  Три дня Майкрофт сидел в машине и наблюдал за Грегом, впервые за полгода видя его не на экране монитора или через сухие факты, изложенные в отчетах. Тот изменился: начал курить, сутулился, прятался в безразмерные свитера и все время смотрел вниз, не желая видеть мир, причинивший ему столько боли, и не стремясь к тому, чтобы мир замечал его.  Майкрофт и сам изменился, он был до предела вымотан своей внутренней борьбой, а количество выкуриваемых сигарет достигло рекордной цифры. Сколько раз за эти дни он брался за ручку двери, но оставался в салоне и продолжал следить за Грегом. Надежда, что тот вот-вот отбросит окурок и пойдет в академию, потихоньку угасала. Когда Грега обступили со всех сторон незнакомые ребята, Майкрофт напрягся. Однако пригляделся и понял, что угрозы нет, это всего лишь однокурсники, которые рады снова повстречать своего приятеля. Судя по досье, Грег пользовался среди сверстников заслуженным авторитетом, его любили и уважали. Кто знает, возможно, именно поддержка старых друзей необходима Грегу. Все наладится, он вернется к «своим», в нормальную жизнь, в которой Майкрофту нет места.  Все-таки хорошо, что он выдержал и не стал открыто вмешиваться. Теперь Майкрофт Холмс не станет объектом для шуток про немолодого покровителя юных курсантов, Грег не начнет его стесняться, избегать, и никогда не наступит день, когда бросит.  Достаточно! Пора прекращать это безумие. Сейчас он уедет и никогда не вернется вновь, вычеркнет из памяти даже имя.  Майкрофт бросил прощальный взгляд на Грега и поразился выражению беспросветного отчаяния застывшему на его лице.  — Да что же они творят!  О зароках и сомнениях было вмиг позабыто.  Когда «молодые люди» расступились, Майкрофт вплотную приблизился к Грегу. — Я здесь.  Тот растерянно моргнул и повторил: — Ты здесь...  Друзья стали расходиться. Грег даже не кивнул им на прощанье. Он смотрел на Майкрофта. Дернулся было навстречу, но сразу отпрянул, замер. Покачал головой каким-то своим мыслям. И только, когда Майкрофт сам приглашающе развел руки в стороны, обнял его. Осторожно, словно все еще не веря, что ему разрешили. Майкрофт погладил юношу по спине, по его острым лопаткам и выступающим ребрам. За безразмерными свитерами не было заметно, насколько сильно Грег потерял в весе. Внезапно они превратились в очень подходящую парочку: оба бледные, как покойники, с синими кругами вокруг глаз, в одинаковой стадии одиночества и отчаяния.  — Он все отнял у меня, — тихо проговорил Грег. – Все, о чем я когда-либо мечтал, чего хотел. Даже в академию не могу больше вернуться. — Ты справишься, просто должно пройти чуть больше времени. — Я потерял тебя.  — Как видишь, я нашелся. — Ты пришел. Но этого мало. Если бы я был таким, как прежде, я бы мог завоевать тебя.  Стало немного смешно, ведь Майкрофт давно уже чувствовал себя пленником этого, совершенно безобидного на вид юноши.  — Я готов объявить о собственной капитуляции прямо сейчас. — Не ври, — Грег отступил назад, высвобождаясь из объятий, и посмотрел с обидой. — Мне и так все врут из жалости.  Прежде, чем Майкрофт успел возразить, он продолжил: — Теперь я отвратительный. Сам себе противен. Ты видел меня обмочившимся в собственные штаны, что может быть хуже? Разве что мои шрамы.  Каждое слово отзывалось в груди Майкрофта резкой болью. Только сейчас он до конца осознал, каким ничтожеством все это время был. Упивался жалостью к себе и выстраивал многоходовые оправдания собственному бездействию, пока Грег в одиночку сражался со своими страхами.  — Поверь, ты сейчас не можешь судить объективно. Твое восприятие искажено… Грег на мгновение приподнял свитер и сразу же опустил. — Не говори со мной как долбанный мозгоправ! — в раздражении бросил он, — Это не искажение, это реальность. Я жалкий урод, Майкрофт! И не только внешне. Я не могу уснуть без таблеток и с трудом заставляю выйти себя на улицу. Я не переношу больниц, особенно ее запахов, и вздрагиваю, если рядом притормаживает машина, я… Грег все больше распалялся. Чувствуя, что одних слов будет недостаточно, Майкрофт просунул ладонь под его свитер и провел ею по неровной, бугристой коже. Не отпустил, когда Грег снова захотел отстраниться. — Мне больно от того, что он с тобой сделал. Ты говоришь, что отвратителен, но я вижу перед собой сильного человека, который прошел через ад и выжил. — Ты можешь пообещать мне, что шрамы исчезнут? Или что однажды я забуду обо всем, что произошло? — Нет. — Тогда к чему это все? Зачем ты пришел, я не просил, не искал с тобой встреч! Как и тебе было наплевать, что происходит со мной. — Тебя выписали из больницы 28 ноября, ты провел в ней два месяца, больше, чем ожидалось — из-за перенесенной инфекции. Тебе назначили консультации у психолога, ты наблюдался у четырех специалистов. Тебе пересаживали кожу с бедра, закрывая ожог на левом боку. Ты переезжал жить обратно к матери, но вернулся в Лондон через три недели. Мне продолжать? — Откуда ты все это знаешь? — Потому что мне не было все равно. Майкрофт видел, как слабый огонек надежды вспыхивает в глазах Грега.  Этого лучика хватило, чтобы наполнить теплом душу Майкрофта. У него все получалось.  — Шрамы не определяют то, кто ты есть, а память всего лишь резервуар информации о прошлом. Как ею распоряжаться, решаешь ты сам. Я не пускаю никого в свой дом и в свое сердце. Я никому не верю и не люблю людей, в ответ никто не любит меня. Я некрасив. И никогда не был красивым. У меня длинный нос и я лысею, в конце концов! Грег фыркнул, а Майкрофт продолжил, воодушевленный успехом: — Люди боятся меня за то, что я могу с ними сделать, и меня это устраивает, но в твоем возрасте казалось недостаточным. Тогда хотелось и внешне походить на опасного и грациозного хищника, меня убивала мысль, что вместо этого я смахиваю на сову. Он слегка наклонил голову и округлил глаза, добиваясь еще большего сходства с птицей. В этот момент у Грега тоже округлились глаза. — Ты несешь бред. Майкрофт удерживал гримасу до тех пор, пока Грег не рассмеялся. Рассмеялся и замер, удивленно прислушиваясь к себе и не веря, что еще способен на веселье. Майкрофт тоже улыбнулся. Ради того, чтобы ободрить Грега, он готов был нести любую чушь, даже пройтись на руках или начать жонглировать зонтиком. — Это совсем другое дело... — Нет, Грег, это моя реальность. Как твоя — шрамы. Но ты дал мне понять, что возможно построить совершенно новую, где все это не будет иметь никакого значения. Реальность для нас двоих. Я готов остаться в ней, только помоги ее создать. Без тебя я не справлюсь. Все еще не убирая руку из-под свитера, другой ладонью он потянулся к лицу Грега, провел кончиками пальцев по щеке до уголка губ. Откуда-то сзади донесся издевательский свист и улюлюканье, должно быть курсанты все это время исподтишка наблюдали за ними. Майкрофт все-таки стал объектом насмешек для чужих, глупых людей, но сейчас ему это казалось совершенно неважным. Грег больше не вырывался, наоборот, льнул к нему, ища утешения и комфорта. Майкрофт знал, что сможет их дать, отдаст и всего себя. Из самых глухих и потаенных глубин души поднималась нежность и захватывала, заполняла все его существо, как неотвратимо захватывает свою территорию мощный морской прилив. Впервые позволив себе открыться, теперь задыхался от переполненности эмоциями.  Возврата к себе прежнему уже не было. Он пропал. И пусть судьба смилостивится над ним или пойдет к черту. СЕЙЧАС Биржевые сводки, очередной конфликт на Балканах, предполагаемая отставка правительства... Майкрофт читал все подряд, зная, что его слушателю эти новости одинаково неинтересны. Не замолчал и когда Грег проснулся. Тот никак не выдал своего пробуждения, а значит, не было причины прекращать чтение. Грег знал: Майкрофт в курсе того, что он больше не спит. Тот всегда угадывал это каким-то неведомым чутьем, впрочем, и сам Грег такое тоже улавливал. Только что во сне он заново пережил встречу у академии. В тот раз он не до конца понимал, что пытается донести до него Майкрофт. Просто поверил ему. Лишь годы спустя осознал важность данного тогда обещания. Им действительно удалось выстроить новую реальность для них двоих, вот только она менее всего походила на сказочный дворец — непрочные воздушные замки Майкрофт создавать не умел. Вместо дворца получился надежный бункер: многофункциональное, четко работающее и оберегаемое всеми спецслужбами Британии убежище от остального мира. Грегу в нем было хорошо. Он вообще оказался везунчиком по жизни. Если Майкрофт делал так много для Британии и для людей, которые были ему безразличны, то масштаб его заботы о близких не поддавался постижению. Грег и не пробовал постичь, принимал, как факт, и отвечал единственным, что мог дать взамен — своей любовью. За эти пятнадцать лет она изменилась, как изменился и он сам. Он повзрослел, и любовь повзрослела вместе с ним. Стала крепче, как и сам он стал сильнее и опытнее, уже мало походя на наивного курсанта. И пусть время от времени его продолжали мучить кошмары прошлого, им его уже было не сломать. Да и Майкрофт не позволил бы. В дверь постучали и вошли, не дожидаясь разрешения. Майкрофт оторвался от чтения всего на мгновение, а потом продолжил, как ни в чем не бывало декламировать. Стоило посмотреть, кто вошел, но так не хотелось открывать глаза. — Э-э-э, добрый день. Значит, Джон. — Я же говорил, что нам тут нечего делать. А что тут забыл Шерлок? Должно быть, Джон силой притащил. — Грегори спит и его лучше не беспокоить, — все-таки снизошел до объяснений Майкрофт. В подтверждение слов, Грег всхрапнул. — Дорогой, это тебя особенно заинтересует: "Инвесторы, управляющие событиями на фондовых биржах, своей реакцией показали, что они думают об американской конъюнктуре...", — преувеличенно занудливым тоном, под которым угадывалось дурачество, возобновил чтение Майкрофт. Грег удержался, чтобы не рассмеяться, лишь уткнулся в подушку носом и издал нечто похожее на хрюканье. Чтобы не быть разоблаченным, пришлось выдать несколько протяжных рулад. — Надо заметить, что я с инвесторами полностью согласен, — поддразнил Майкрофт. Грег представил как Шерлок, догадавшись об их игре, закатывает глаза, а Джон непонимающе таращится. Стало совсем смешно. — Ну, мы тогда пойдем, — неловко произнес Джон. Совесть Грега почти не мучила. — Всего доброго, мистер Уотсон. Шерлок... Секунду спустя из больничного коридора донеслось: — Твой брат разговаривает с Грегом, пока тот спит? — Разницы почти никакой. — Вот ведь зараза! — проворчал Грег, но не особо расстроился. Он давно не реагировал на обидные замечания Шерлока. — Он имел в виду другое, — пояснил Майкрофт. — Пару раз стал свидетелем, как я разговаривал с тобой, когда тебя не было рядом. — Серьезно? – Грег от удивления даже приподнял голову от подушки. — Я хорошо тебя знаю, и могу представить все твои реплики. — Ты в курсе, что так говорят о предсказуемых людях и скучных отношениях? Майкрофт пожал плечами. — В мысленных диалогах с тобой не бывает ничего предсказуемого или скучного. Так я расслабляюсь во время напряженной работы или коротаю время в течение длительных перелетов. Позвать врачей? Они должны тебя осмотреть. — Хм-м-м, — произнес Грег. — Главное, не перестань видеть разницу между сексом со мной живым и со мной воображаемым. Не зови. Давай еще немного просто полежим. Ты мне про инвесторов не дочитал. Майкрофт перевернул несколько страниц, пробежал глазами спортивную колонку, нашел заметку о футболе и начал читать уже то, что Грегу наверняка будет интересно. КОНЕЦ