Тлеющие крылья

У каждого человека, как только он родился, на спине в районе лопаток появляются маленькие белоснежно-чистые крылья, которые на протяжении всей его жизни растут. Но, если человек выберет не правильный путь, перья начнут окрашиваться в чёрный цвет — значит, душа этого человека пала. Однако есть и те люди, чьи крылья начинают медленно тлеть. Они дорастают до определённого размера, а затем, принося своему хозяину адскую боль, начинают гнить, гореть невидимым огнём. В тот день выпало очень много снега, из-за чего небо было затянуто плотным полотном из светло-серых облаков. На улице стоял мороз, который будоражил всё твоё тело, как только ты выходишь из тёплого помещения. Земля укрыта белой меховой шапкой из белого, ещё не смешанного с грязью снега. Перевожу свой скучающий взгляд на твоё умиротворённое лицо. Ни один мускул на нем больше не будет задействован. Ты больше не сможешь мне улыбнуться. Ты больше не сможешь меня обнять. Ты больше не сможешь потрепать меня по волосам. Ты больше не сможешь мне помочь. Я до сих пор не могу поверить в то, что ты умерла. Ты бросила меня на растерзание собственному отцу. У меня больше нет опоры, я больше не смогу ему сопротивляться. Ведь ты придавала мне сил и надежду на то, что отец сможет исправиться. Но тот лучик солнца, который ты излучала, неожиданно погас, оставляя в моей душе кромешную тьму. Поднимаюсь с холодного молочного цвета кафеля и медленным шагом направляюсь к белоснежной труне. Замёрзшей рукой дотрагиваюсь до твоего лица, затем провожу подушечками пальцев по твоим длинным алым волосам. Сколько времени я нахожусь здесь с того самого момента, как меня заперли? Дня два, три? Чувствую урчание живота. Я голоден. Я хочу уйти отсюда, но не хочу покидать маму. Мама, ты меня слышишь? Вернись, я тебя прошу, вернись! Я не хочу гнить в этой золотой клетке, которую смастерил мой отец! Не могу побороть агонию своей души. На белую ткань твоего платья падают маленькие прозрачные капли — мои слёзы.

***

Тик-так. Больше не могу сидеть внутри тебя. Тик-так. Готовься забыться навсегда. Ноющая боль пронзает всё тело. Разум полностью закован в железные путы понимания, что я вот-вот проиграю. Едкий смех эхом разносится у меня в голове. Здравый смысл даёт трещину. Предо мной стоит мальчик моего возраста. Красные, как вечернее солнце, волосы ниспадали на прекрасные медовые глаза, в которых в безумном танце сплелись искры азарта и сумасшествия. На лице играла кривая улыбка, что была еле видна из-за тени. — Твоё время истекло, Сейджуро. Настал мой черёд, — короткий смешок разрубает гнетущую тишину. — Я… Не могу проиграть! — пытаюсь дотронуться до него, но моя рука тонет в чём-то вязком. — Слишком поздно, Сейджуро… — смех вновь противными отголосками раздался в голове.

***

Ты ужасный эгоист! Постоянно думаешь только о себе! Но я ведь стараюсь помочь… Лжец! Простите, но… Как такой, как ты, мог родиться на свет! Если у тебя много денег, то ты имеешь право нами командовать? Не дождёшься! Я не хотел, извините. Лучше бы ты не рождался. За что? Слёзы катятся по щекам. За что мне такое наказание? Почему меня винят в том, что я сошёл с ума? Мама, прошу, вернись… Я не могу больше терпеть это. Разве я не имею права на жизнь?

***

Мои крылья, некогда имевшие прекрасный белоснежный цвет, покрылись сажей и почти полностью исчезли. Но ничто не проходит бесследно. Я навсегда запомню ту адскую боль, что мне причинили. Как те люди, что насмехались. Что пытались вырвать мои крылья. Я вас никогда не забуду. Вы говорили, что я — монстр. Пусть будет по вашему. Мне плевать. Но почему же так больно? Что это за боль? Откуда эта боль? Почему так мучительно больно? Ах, хочу, чтоб про боль знала ты. О боли этой всё известно лишь тебе одной. Прости.