Через пару дней
Родителям пришлось сказать, что иду я на день рождения к своему парню, иначе так поздно меня бы никуда не отпустили. Хотя в этот день и в предыдущие папа был занят допросом наркоманов и изыманием у них заначек кокаина, а мама строчила про них статьи с «кричащими заголовками», приплетая сюда же абсолютно все проблемы молодёжи с законом. Плюс они собирались на дачу, потому как огород «требовал их внимания». У меня же всё было спокойно, что настораживало. Обычно это было затишье перед бурей. Я купила чехол для фотоаппарата Руслану, как и собиралась, нарисовала его портрет и положила всё в подарочный пакет. После того, как подарки собраны, встал самый сложный вопрос — вопрос гардероба. Мама приводила аргументы, почему я должна надеть именно платье (основной был «ну ты же девочка»), а я была против этой дискриминации и настаивала на новых белых брючках. Разногласие закончилось тем, что я поджала губы и выжидающе смотрела на маму, после чего она вскинула руки кверху, пробормотала «ну ладно» и вышла из комнаты. Самое комичное то, что вскоре я сама передумала насчёт новых белых брючек и надела комбинезон. Минимум макияжа — и я готова.***
По дороге к Руслану меня мучили мысли, как отнесутся ко мне его друзья, которые со мной не знакомы, заметят ли они, что между мной и Димой (непривычно его так называть) что-то проскочило и подобное. Хотя с последним я не общалась после той встречи в торговом центре; он со мной тоже не связывался и не искал встречи, отчего в глубине души зарождалась очередная обида. Пока я добралась до нужной мне улицы и дома, в квартире Руслана уже все собрались. Он представил мне свою жену Марину (признаться, я уже даже забыла, что она у него есть), сестру Свету и Андрея с Женей. Последнего мне представлять не пришлось: чтобы я не узнала мучителя, нужно очень хорошо постараться… — Алиса, — дружелюбно представилась, ловя на себе испытующие взгляды друзей Руслана и Димы, ну, и, конечно, оценивающие взгляды Светы и Марины, как будто я им уже перешла дорогу. Меня проводят в комнату. «Места по обе стороны от Димы заняты…» — отмечаю у себя в голове с ноткой грусти. Когда я увидела, что Света садится прямо по правую руку от него, метнула в неё ревностный взгляд. Она его не перехватила. Перехватил Руслан, после чего шепнул мне на ухо «Алиса, не в мой день рождения». Я кивнула, взяла себя в руки, но следить за этой чертовкой продолжила. Мне досталось место прямо напротив изверга, так что наблюдать было очень удобно. С ноткой зависти отмечаю про себя, что вот, он наклонился к ней и что-то сказал, она ему положила стейк, он налил ей вина. Стараюсь держаться хладнокровно, от всей души поздравляю своего псевдопарня, но, что уж тут скрывать, настроение подпорчено. Когда продолжать упиваться своей беспомощностью мне надоело, обращаюсь с разговором к Андрею, сидевшему по правую руку от меня и всячески ухаживающему за мной в этот вечер: — Руслан мне говорил, что ты психологом работаешь. Каково это? Выслушивать проблемы других людей, абстрагируясь от собственных чувств, эмоций и предвзятых мыслей? Андрей с улыбкой кивнул. Похоже, разглядел во мне родную душу, и разговор у нас полетел как по маслу. Краем глаза замечаю непонимающий взгляд мучителя. «Так-то», — ухмыляюсь про себя и возвращаюсь к своему собеседнику. — То, что тебя интересует, очень тонкая грань, на которой не каждый сможет балансировать. И я знаю тебя совсем немного, но ввиду своего имеющегося опыта могу с уверенностью сказать, что ты не сможешь… Вскидываю брови, уже собираясь спросить, почему и как же так, но он продолжает сам: — Ты, возможно, только выглядишь холодной и неприступной Эйфелевой башней, но на самом деле внутри тебя живёт впечатлительная и эмоциональная девушка. Сколько, кстати, тебе? Слегка улыбаюсь. С французской достопримечательностью меня ещё никто не сравнивал. Это что-то новенькое. — Шестнадцать. Он пожимает плечами и разводит руками, мол, «из этого всё и следует». Внезапно на моё плечо опускается рука, и я резко оборачиваюсь. Облегчённо выдыхаю, когда обнаруживаю там именинника (а после того случая с наркоманами замечаю за собой частенько, что стала какой-то дёрганной). Слегка подвыпивший, но связно шепчет мне на ухо: — Мне кажется, ты переборщила. Он скучает. Руслан кивает куда-то в сторону. Замечаю, что изверг пропал из-за стола, а после нахожу его на балконе, куда указывает мой друг. Я улыбаюсь Руслану, извиняюсь перед Андреем за прерванный (а прерванный ли?) разговор и направляюсь на балкон. Ещё не дойдя окончательно до мучителя, отмечаю про себя полупустую бутылку коньяка и негодующе качаю головой. К сожалению (а, может, счастью), я тоже пригубила немного вина, поэтому чувствовала себя более смелой в разговоре с мучителем. — Снова топишь горе? И когда это я успела перейти с ним на «ты»? Ох, плевать. — Поговорила о психологии? В его голосе я слышу ревность, и на лице у меня появляется победная ухмылка. Облизнув пересохшие губы, бросаюсь в бой: — Расспросил все интересы у Светы? Буравим друг друга взглядом. Спустя несколько секунд он отводит взгляд, чтобы пригубить очередную порцию алкоголя. Я скептически наблюдаю за этим, после чего мои нервы не выдерживают и я забираю у него бутылку, пряча её у себя за спиной. — Алиса, отдай. Ох уж этот приказной тон. Когда я его слышу, хочется сделать всё с точностью да наоборот, что я, собственно, и делаю. Прячу бутылку под майку и отхожу подальше. Правда, это ничего не даёт, поскольку мучитель подвигается ближе пусть и не совсем ровной походкой. — Можно задать тебе один вопрос? — спрашивает он, пробегаясь взглядом по мне. — Очень личный. Правда, это не моё дело… Можешь не отвечать, если решишь, что это чересчур. Не успеваю сообразить, как так резко он сменил тему, поэтому машинально киваю. Учитель отвернулся, похоже, собираясь с мыслями. После снова повернулся и буквально нос к носу поинтересовался: — Ты девственница? Сердце отбивало чечётку, а к щекам прилила кровь, будто я пробежала несколько километров. Стало настолько жарко, что единственным моим желанием было, прижать резко оледеневшие руки к щекам, чтобы хоть как-то перестать так гореть. — Да, — тихонько признаюсь в этом вслух и только после этого задаюсь вопросом «а что в этом постыдного?». Невинность, как ни крути, самое драгоценное, что есть у девушки. И если большинство современных представительниц женского пола в подростковом возрасте её не ценят, то какие претензии могут быть к мужчинам, которые их её лишили? — А с какой целью Вы спрашиваете? Снова сбиваюсь на этот чёртов формализм, чтоб его. Его реакция мне непонятна. Он молчит и стоит так, что я не вижу его лица — его взгляд устремлён куда-то вдаль, в противоположную сторону от меня. Только спустя пару минут он поворачивается и смотрит на меня. Смотрит так, что внутри всё переворачивается, а бабочки застыли в ожидании, заледенев от неизвестности. Вместо каких-либо слов он прижимает меня к себе, забирает у меня бутылку из рук (на секунду я подумала, что это было сыграно для того, чтобы у меня её забрать) и целует меня, приподнимая мой подбородок указательным пальцем. Рефлекторно подняла лицо ему навстречу, и случилось непоправимое — я застряла в его глазах и уже не смогла выбраться. А мучитель скользит губами по ребру моего носика, потом обхватывает верхнюю губу, после чего нижнюю… Я не отвечала ему, ошарашенная от происходящего, просто подставляла ему то одну губу, то другую. Он показал мне взглядом закрыть глаза — и я послушалась его без колебаний в кои-то веки. Ощущение было такое, что я нахожусь на седьмом небе от счастья (если не выше) и вот-вот грохнусь об землю. Мучитель словно понимал это, поэтому держал меня в моём небе крепкими объятиями.***
Женя уронил голову на стол, едва не задев тарелку с салатом: — Нет, мои нервы этого зрелища не выдержат! — протянул он. Руслан пожал плечами и встал на защиту друга: — А мне кажется, что они весьма неплохая пара. Очень гармонично смотрятся вместе. Мы вернулись с балкона вместе. При друзьях он держался со мной холоднее, нежели на балконе, но к Свете не пошёл. Наоборот, услышав недовольство одного из своих товарищей в виде «у самого жена сидит, а он себе малолетку нашёл», огрызнулся: — Я не обязан перед тобой отчитываться! — Я не прошу тебя отчитываться. Я хочу понять тебя. Зачем? Зачем ты её целуешь и даёшь девчонке шанс?.. Я прерываю тираду Жени, напоминая, что я всё ещё здесь. — Мне нужно было понять, что я чувствую, — отвечает Дмитрий Витальевич, и интуиция мне подсказывает, что он не врёт. — Ну, и к какому же выводу ты пришёл? — продолжает наседать Женя. — Не знаю, — отвечает Дима, пожимая плечами. — Но мне понравилось. «Моя» девушка. Легко меня понимает. — Дима-а-ас, — взвыл Женя, — оставь девчонку в покое! Ей же всего шестнадцать лет! В таком возрасте у неё абсолютно другие представления об отношениях мужчины и женщины. Я задохнулась от возмущения и уже намеревалась вставить своё словечко, но Дима меня остановил, отчего я решила отдать ему бразды правления. — Ты это кому объясняешь? Педагогу? Я в течение пяти лет изучал психологию подростков в университете. — Чё-ё-ёрт, Димас, — снова взвыл и схватился за голову Женя, — педагог бы не стал целоваться со своей ученицей! Мучитель сдерживал меня от того, чтобы я ввязалась в спор, но мне казалось, что сдерживать его должна я. Как обычно я не знала, то ли он действительно чувствует ко мне что-то, то ли это действие алкоголя. От этой неизвестности становится грустно, и я оставляю заметку у себя в голове обязательно спросить его об этом. Не знаю, сколько бы ещё продлился этот спектакль, который вполне мог плавно перейти в мордобой, но вмешался Руслан: — Эй, ребят, давайте не будем ссориться. — Мы с Алисой уже уходим, — отрезал Дима, направляясь к выходу и таща меня за руку за собой. Пока Руслан ухаживал за мной и я обувалась, Дима бросил лучшему другу «ещё раз с днём рождения, брат, до встречи» и вышел из квартиры. Я пожала плечами на безмолвный вопрос Руслана, прошептала ему искреннее «извини» за смазанный день рождения, поздравила напоследок и выскользнула вслед за мучителем.***
Кутаясь в джинсовку, я изредка бросала взгляды на изверга. Только слепой не заметит, что он чертовски зол, поэтому даже я боялась с ним заговаривать. Так, в молчании мы дошли до моего дома. Мне абсолютно не хотелось с ним сейчас прощаться, особенно, когда он в таком настроении, и я, собравшись с духом, выдаю: — Может останешься у меня на ночь? Родители уехали на дачу, так что вернутся только через два дня. Я, видимо, вытянула его из мыслей, поскольку он, не поверив своим ушам, возмутился: — Ты с ума сошла? Нет, конечно! Расстроенно опускаю голову. Прав был Андрей, я очень впечатлительная. Обида застревает где-то в горле, поэтому я через силу проговариваю: — Да я ничего ТАКОГО не имела в виду. Просто не хочу, чтобы ты уходил в таком настроении и состоянии… Мне так хорошо с тобой. Злое выражение лица сменилось на заботливое, и он устало улыбнулся. Понял, что нужно уйти сейчас, пока не наговорили чего-нибудь друг другу, а то этот юношеский максимализм, когда нужно всё и сразу, до добра не доведёт. Дойдя со мной до квартиры, чмокает меня в губы и шепчет: — Спокойной ночи, зайчонок. Он исчезает во тьме пролётов, а я закрываю за ним входную дверь, спускаясь с её обратной стороны на пол. Боже, что происходит?