Одинокий волк

- Товарищ капитан, сюда. - Произнесла Ксения, вставая со своего стула и головой указывая на кушетку. Виктор и Юрий довели юношу до места. Тот сел, скрестил руки в замок и выжидающе посмотрел на доктора. Она едва заметно кивнула ему и заговорила: - Вы можете идти, – брюнетка вежливо улыбнулась капитану, заправляя прядь волос за ухо, - я справлюсь. - Витя, мы не можем его тут оставить. – Сквозь зубы процедил Ракита, все еще крепко держа Макса за плечо. - Тут есть Герман. А у нас есть дела в грузовом. - Витя… - Начал было старпом, но Герман вдруг сделал шаг вперед, выпрямляясь. - Товарищ капитан, вы можете на меня положиться. – Произнес он, смотря то на старпома, то на Громова. – Я за ним прослежу.- Теперь его испепеляющий взгляд был направлен прямо на Ксению, которая как ни в чем не бывало доставала из аптечки вату и прочие необходимые для обработки раны предметы. Когда двое мужчин покинули кабинет, а Ракита сквозь жалюзи в последний раз заглянул в кабинет, Герман подошел к доктору. - Что ты тут делаешь? – Спросил мужчина тихо и грозно, наблюдая за тем, как она открывает какую-то баночку и невозмутимо ухмыляется. - Ты узнаешь об этом немного позже, – загадочно ответила девушка, слегка приподнимая свою изящную бровь. - Хватит загадок.- Рявкнул Герман, но это не произвело на нее никакого впечатления, ни один мускул на ее правильном, бледном и безумно красивом лице не дрогнула, только рука на мгновение замерла над затылком Максима. Она была единственной, кто не боялся его. Он подошел к ним и посмотрел на голову парня. Теперь до него дошло, что именно показалось странным в этой гематоме: она была обработана уже как минимум дважды. – Я слышал ваш разговор. - Серьезно? – Воскликнула Ксения саркастически, все так же, не поднимая головы. - Не смей трогать Алену. Не смей трогать ее семью. Я знаю, что ты способна на это, поэтому предупреждаю тебя сейчас. Не приближайся к ним. – Прорычал Герман, почти вплотную приблизившись к ней, но между ними появился Макс, всем своим видом показывающий, что ближе он никого не подпустит. - Ну и как же ты сможешь помешать мне? – Ксения жестом показала, что вполне справится сама, и подойдя к Герману еще ближе. Это привело его в ярость, в душе, казалось, еще секунда, и взорвется вулкан, а огненная лава накроет всех с головою, не дав ни единого шанса на спасения. - Ты можешь многое, но я способен на большее. Помни об этом. – Сказал он и развернулся к выходу. - Ничего твоей Алене не будет. Не будет до тех пор, пока мне это выгодно. – Ее угрожающе тихий голос долетел до его ушей, когда его ноги уже переступили порог этого маленького помещения, воздух в котором насквозь был пропитан медикаментами, какой-то свежестью, напоминающей стиральный порошок и едва уловимым ароматом духов этой женщины. Теперь Герман еще больше убедился в том, что то, что он сейчас собирается сделать – правильно, поэтому громко хлопнув дверью (на этот несчастный кусок железа обрушился весь его гнев), вышел из кабинета. *** - Алена! – Мужчина окликнул ее в коридоре, когда она направлялась в свою каюту. - Да? – Девушка развернулась и вложила руки в карманы. Голова наклонилась вбок и хвост из темных, каштановых волос упал на правое плечо, что вызвало улыбку на обычно хмуром лице Германа. - Ты очень красивая. – Его голос звучал настолько тихо, что эту фразу расслышала только она и, кажется, покраснела (хотя это сложно было разглядеть в полумраке, разбавленном только теплым, приглушенным светом, исходившим от лам на стенах). - Эм…спасибо. – Алена опустила голову, улыбнулась и заправила прядь волос за ухо. А Герман медленно сделал два шага вперед, мысленно досчитав до трех и пытаясь за это время унять бешеный стук сердца и волнение, обычно несвойственное ему. - Один. Два. Три. - Эхом раздавалось в его голове, в то время как расстояние между ними сокращалось. Три. Два. Один. И вот его руки уже на ее лице, а глаза жадно пытаются запомнить каждую родинку и веснушку, каждую маленькую морщинку и каждый миллиметр кожи, ее прекрасной, бархатной, уже успевшей слегка загореть под жарким солнцем кожи. – Я никогда и никому не дам тебя в обиду. – Прошептал Герман ей в губы, а она смотрела на него, с каждой секундой краснея все больше и как бы выжидая того момента, когда он все-таки осмелится. Впрочем, долго ждать ей не пришлось: когда его губы дотронулись до нее, она лишь выдохнула и закрыла глаза, положив руки ему на грудь и чувствуя, как ноги становятся ватными. Воздух вокруг них и в радиусе двух метров разогрелся до предела и наполнился колким электричеством, которого, кажется, могло бы хватить на весь корабль. Мужчина целовал ее и не мог поверить в то, что сейчас может наконец сделать то, о чем втайне мечтал не день, не неделю и даже не месяц. Прикасаться к ней и понимать, что она никуда не денется, что какая-то часть ее души и сердца принадлежит ему, что она сама принадлежит ему, по крайней мере, сейчас, - вот, что было важно для него. Это было не просто желанием, но еще и способом защитить ее: он должен был знать, что Алена в его власти.

Ты тонешь в моих руках, красивая, как невеста. Я тону в твоих глазах так по-детски, и, честно, в них весь мир, но в этом мире так тесно. В твоих руках одно сердце, и ему в этом мире нет места. Они не знают, каким я могу быть с тобой, не отпускай мои губы, постой.