Когда мир сошел с ума

Нервное постукивание... Этот ритм, который четко барабанили пальцы, а точнее, ногти посетителя, не просто выдавали его волнение. Они начали раздражать и самого врача. Психотерапевт вздохнул и на миг отвлекся, чтобы записать что-то в свой блокнот. Его голубые глаза внимательно изучали сидящего напротив гостя, который пришел, чтобы пожаловаться на свою проблему. — Может быть, Вы всё-таки снимете маску? Так я смогу узнать наверняка, есть ли у Вас основания для того, чтобы волноваться по поводу своей внешности. Хатаке, а именно он сидел по ту сторону стола, перестал тарабанить по нему пальцами и, отъехав в своем кресле на полметра назад, резко мотнул головой. Наруто удивился. И как этот вечно спокойный человек, казалось бы, со стальными... кхм... нервами, конечно... мог в миг превратиться в зажатого и стеснительного? — Исключено, — ответил тот из-под маски, по-прежнему скрывающей пол лица. Наруто нахмурился. Рука его, сжимавшая карандаш, сжалась, и тот в следующий же миг издал характерный треск. Узумаки глубоко вдохнул, мгновенно успокаиваясь. Будучи мастером в своем деле, он мог прекрасно контролировать свои эмоции. Однако целая череда посетителей, каждый из которых жаловался на свою проблему, но на определенном этапе отказывался сотрудничать для ее устранения, успела заметно его утомить, поэтому идеальный контроль над собой давал слабину. Вчера его посетило несколько десятков клиентов. Самыми запоминающимися стали несколько. Например, Инузука Киба, пришедший вместе со своим питомцем, признался, что ему начал нравиться запах собачьей мочи. Наруто успокоил его тем, что могло быть и хуже и рассказал о пользе уринотерапии. А Абураме Шино, который вдобавок ко своей мании к жуководству, на которую жаловались все окружающие, имел обыкновение путать порядок слов в предложении, вдохновленный образом Йоды из "Звездных Войн". Но Абураме отказывался соглашаться с тем, что с ним не всё в порядке. Вместо этого он попросил Наруто помирить его жуков с муравьями из соседского двора. Ямато из особого подразделения внутренних войск Конохи пожаловался на то, что он — "бревно" в постели. Чего стоила семейка Сарутоби, явившаяся в целых трех поколениях. Хирузен и его сын Асума были заядлыми курильщиками и искали пути решения своей проблемы, а Конохамару хотел, чтобы двое других его заметили. Узумаки предложил первым двум искать альтернативные пути расслабления. А третьему посоветовал хоть раз помыть посуду в доме, ведь тогда внимание родственников ему будет обеспечено. Впрочем, они все казались просто чудаками на фоне реальных психов, приезжих клиентов. Гаара из Сунагакуре жаловался на периодическую бессонницу. Всё было хорошо до тех пор, пока Наруто не посоветовал ему снотворное. Тогда Гаара сообщил ему о своем лунатизме и синдроме "агрессивного сна". Засыпая, он начинал ходить по деревне и пытаться убить всех, кто встретится на пути. Заметив, что лунатик выглядит сонным, Наруто поспешил спровадить его, пообещав встретиться с ним в следующий раз. Перед Наруто на миг вновь возник призрачный образ предыдущего пациента, Шикамару Нара, который жаловался на свою лень. — Что ж, расскажи мне поподробнее, что тебя волнует. Как это началось, когда? Как плохи дела? — спросил тогда он. — Мне лень, — ответил тогда пациент и, томно зевнув и откинувшись на спинку кресла, уснул. Узумаки вздохнул и бросил быстрый взгляд на Какаши. "Какого же черта ты припёрся ко мне?" — подумал Наруто, но озвучивать не стал. Это звучало бы не слишком деликатно. — Хорошо. Не так сразу, да? Расскажите еще раз подробнее о своей проблеме, пожалуйста, — ответил он, отложив сломанный карандаш и взяв вместо него ручку. — Мое лицо. Я очень боюсь, что люди его увидят, — повторил Какаши. — И Вы отказываетесь показывать его даже мне? Что ж, неудивительно. Ладно, может, проблема не в самом лице, а в некоторых дефектах? — поинтересовался Наруто. — Может, страшные шрамы? — Шрамы? — переспросил Какаши, показав большим пальцем на свой шрам, пересекающий левый глаз. — Нет, он меня не очень беспокоит. — Что тогда? Большой нос? — продолжил психотерапевт. — Нет, с носом у меня всё в порядке, — отозвался Какаши, пощупав свой нос. — Мне кажется, можно догадаться о том, большой он или нет, даже через маску. Наруто вновь совершил усилие над собой, чтобы не показать ни единого признака раздражения. — Зубы? Наверное, у Вас кривые зубы? — он сделал новую попытку и даже позволил себе немного пошутить. — У Вас вообще есть зубы? Какаши ухмыльнулся. — Очень смешно. Разумеется, да. Наруто черканул что-то в блокноте и поднял взгляд на своего пациента. — Проблема наверняка не в лице, — повторил он. — Если оно, как Вы утверждаете, не имеет никаких дефектов, дело в другом. Возможно, какое-то событие в прошлом заставило Вас задуматься о собственной неполноценности. Скажите, это возможно? Какаши задумался. — Нет, не думаю. Я всегда во всем преуспевал лучше других, — отрицательно мотнув головой, ответствовал Хатаке. — Подумайте хорошенько. Может, это случилось в глубоком детстве? — Вообще-то, да... Что-то припоминаю... — согласился Хатаке. Наруто облегченно вздохнул и кивком попросил пациента продолжить, а сам тем временем сделал несколько пометок в блокноте. "Вот оно. Детская психическая травма!" — Мой отец покончил с собой, — сообщил Какаши. Наруто вскочил. — Что?! И вы вспомнили об этом только сейчас? — воскликнул он. Какаши усмехнулся, надвинув маску еще выше, чтобы вставший Наруто не поддался соблазну взглянуть на него сверху и попробовать что-то разглядеть. — Э... Еще одна моя проблема. Да, я очень забывчивый. В основном, это касается вопросов с встречами и назначенным временем. Я часто могу всё перепутать и сильно опоздать, — признался Хатаке. — Приходится вести ежедневник. Узумаки наградил его негодующим взглядом и, взяв себя в руки, сел обратно. — Ладно, пожалуй, пока с этим стоит закончить. Последний вопрос на сегодня. Вас когда-нибудь били тяжелыми предметами по голове? — поинтересовался он, хотя Какаши никак не мог знать наверняка, что этот вопрос не касается темы их обсуждения. — Нет, не припоминаю. "Ну и катись, пока это не случилось в первый и последний раз!" — подумал Узумаки. — Хорошо. На сегодня всё. Думаю, мы медленно идем в правильном направлении. Еще несколько встреч и, думаю, вы будете вполне в состоянии без стеснения снять свою маску, — улыбнулся психотерапевт. Какаши встал, поблагодарил Наруто, обратившись к нему еще раз в довольно уважительной форме, хотя тот был заметно моложе своего пациента. Когда Хатаке собирался покинуть кабинет, Наруто заметил, что тот оставил на столе свою книжку. — Э... Какаши-сан, Вы забыли свой ежедневник, — пробормотал он, взяв книжку и развернув ее к себе обложкой. Книжка чуть не полетела в своего хозяина, поскольку Узумаки увидел название. "Попа и игрушки. Все, что вы хотели знать о дырке в заднице", — значилось на обложке, на которой была изображена обнаженная девушка сзади. — Спасибо. Всё моя забывчивость, — поблагодарил его пациент и, вырвав из рук психотерапевта книгу, спешно покинул кабинет.

***

Следующий посетитель просто поразил психотерапевта. Он жаловался на то, что не мог спокойно покончить с собой. И всё это сопровождалось отборным трехэтажным матом, который демонстрировал, насколько сильно беспокоит пациента эта проблема. — Вы утверждаете, что не можете умереть? — бровь Наруто изогнулась от изумления. — Пытался х*еву тучу раз! Ничего не помогает, — кивнул пепельноволосый мужчина в черном плаще с узорами в виде красных облаков. Свою окровавленную косу с тремя лезвиями он невозмутимо положил на колени, чтобы не смущать ее видом психотерапевта. — Может быть, плохо старались? — предположил Узумаки, но потом мотнул головой. — Давайте поговорим о другом. Почему Вы пытались покончить с собой? Хидан ухмыльнулся. — Это обязательный ритуал, который требует исполнять моя религия. Узумаки сглотнул смешок. Кажется, перед ним был тот еще шутник. Наруто не поверил ни единому его слову. — Вот как? Хидан понял, что психотерапевт начинает сомневаться в правдивости его слов и уже готов послать его ко всем чертям, и внимательно посмотрел на него. — Это долго объяснять. Наруто-сан, у вас не будет минутки поговорить о господе нашем Джашине? — спросил Акацуки. — Боюсь, что нет. У меня еще много посетителей, — ответствовал Узумаки, понявший, что выслушивать чью-то тираду о каком-то боге ему очень не хочется. Хидан опустил взгляд на колени. По его щеке скатилась скупая мужская слеза. — Но я... Так далеко ехал, чтобы рассказать Вам о своей проблеме. А Вы отказываете мне в помощи? Наруто сглотнул. Хидан резко встал и одним прыжком вскочил на стол, нависнув над Наруто с косой в руке. — Сядьте, пожалуйста, — попросил Узумаки так спокойно, как только мог. — Нет, это ты сядь, специалист х*ев! — воскликнул Акацуки истерично, угрожающе направив косу на своего собеседника. Тому ничего не оставалось, кроме как покорно остаться в кресле и наблюдать, что произойдет дальше. — Прощай, гребанная жизнь! Прощайте, сраные ублюдки! — вскрикнул Хидан и резким ударом вогнал косу себе в грудь так, что все три лезвия пронзили его насквозь. Наруто встал с кресла и с ужасом уставился на своего пациента, который упал со стола и, приземлившись на пол, остался там лежать в луже собственной крови. В кабинет ворвалась секретарша, которая, застыв на пороге, издала испуганный визг. — О Боже! Он умер? — прокричала девушка. — Судя по этой штуке, торчащей у него из груди, да, — пробормотал Наруто, опускаясь обратно в кресло. — Как Вы это допустили?! Узумаки вздохнул. — Не я. Бог, — произнес он и попросил вынести тело и убраться в кабинете.

***

Наруто ходил по кабинету туда-сюда, пытаясь привести свои мысли в порядок. К слову, кабинет был небольшим. Светлым и уютным, с большим окном, из которого открывался дивный вид на Коноху. В маленьком шкафу, который стоял в углу и не занимал много места, Наруто хранил все документы и записи о своих клиентах. В центре комнаты находился стол с двумя креслами друг напротив друга. И, конечно, мягкий черный диван, стоявший у стены, был привычным атрибутом подобного кабинета. "Я люблю свою работу! Мне она очень нравится!" — повторял Наруто мысленно. Он перестал мерить кабинет шагами и остановился напротив окна. Пожалуй, это действительно было так до недавнего времени, когда необычно большое количество посетителей не только их Конохи, но и из других деревень хлынуло к нему потоком. И у всех были свои причуды. Конечно, последний своим самоубийством переплюнул всех вместе взятых. У Узумаки случился такой передоз разнообразными проблемами его клиентов, что он впервые усомнился в правильности выбора своей профессии. В его мысленном диалоге с самим собой, где всегда царили спокойствие и гармония, начали проскальзывать ругательства, проклятия и не очень хорошие мысли в отношении пациентов. Порой Наруто даже казалось, что внутри него появилось что-то злобное и раздражительное, наделенное собственным сознанием. Может, это и есть "второе Я"? Наруто мотнул головой. Нет, у него никогда раньше не было никаких признаков раздвоения личности. Это всё усталость. За последние несколько дней он слишком сильно утомился, работая с клиентами, и почти не спал. Ну ничего, близились выходные. Тогда-то он и восстановит свои силы. — Вы еще принимаете? — поинтересовался чей-то голос из-за двери после того, как раздался троекратный стук. Узумаки вздохнул и, сев обратно в кресло, приготовился принимать нового посетителя. — Да, конечно! Проходите! Дверь открылась, и в кабинет вошел не кто иной, как Орочимару. Змеиный саннин был не один. Компанию ему составляла бутылка водки. — Добрый вечер, Орочимару-сама, — поздоровался психотерапевт, когда новый гость опустился в кресло напротив. — Как продвигаются дела? Змеиный саннин облизнулся, продемонстрировав свой длинный тонкий язык, а потом достал откуда-то две стопки, поставил их на стол и, открыв бутылку, наполнил их спиртным. Наруто молча наблюдал за его действиями, решив не препятствовать своему клиенту, а посмотреть, что произойдет дальше. — Я полностью отказался от галлюциногенных грибов. Ваша методика отлично работает! — прошипел Орочимару. — Отлично! И как ощущения? Ломки нет? — поинтересовался Наруто, обрадованный этой вестью. — Прекрасно, — ответствовал пациент, пододвигая одну стопку к психотерапевту. — Да Вы что, друг мой? Я на работе, мне не положено, — отказался Наруто. — Да и рановато мне, наверное, водку хлестать. Саннин наградил его разочарованным взглядом, кивнул, приняв это к сведению, и поставил положенную Наруто стопку возле себя. — Так как, говорите, Ваше самочувствие? — вспомнил Наруто, приготовившись делать пометки об успехах пациента в своем блокноте. — Нет ли побочных эффектов? Зрение не ухудшилось? Орочимару хихикнул. — Нет, зрение у меня стопятидесятипроцентное, — сообщил он, поднимая стопку и чокаясь с чем-то невидимым подле себя. — Это как? — Узумаки поднял встревоженный взгляд на своего пациента. — Кажется, я вижу вещи, которых не видят другие...

***

Кладбище Конохи под черным звездным небом казалось еще тише и спокойнее, чем днем. Кузнечики, вовсю стрекочущие в ночное время суток, обходили это место стороной. Птицы, жизнерадостно щебечущие весь день, сейчас попрятались по своим гнездам. Ни малейшего звука и шороха! Даже ветер стихал, проносясь над этой местностью, чтобы не тревожить покой усопших. Вдруг глухой удар откуда-то снизу нарушил эту тишину. Вслед за первым ударом последовало еще несколько. Создавалось такое впечатление, будто кто-то стучится прямо из-под земли. — Что и следовало доказать, скотина! Я бессмертный. Черт возьми, где это я? Ты что, меня закопал, тупой психотерапевт? — донесся из-под земли едва слышный голос. Хидан, а это был именно он, разразился проклятиями, надеясь, что его услышит вся Коноха. Но этому не суждено было случиться. — Где моя коса, ворюга? Ты не просто закопал меня, но и сп*здил мою косу?! — новая порция негодования, еще один удар в крышку гроба. — Молись, чтобы я никогда не выбрался из этого гроба! Целую ночь погребенный заживо пинал и колотил крышку своего гроба, однако никто его так и не услышал.