Расскажи мне, что такое любовь?

- Значит, это вы, Вин де Сент, - сзади послышался прохладный бархатный голос. Когда писатель повернулся, перед ним предстал странный мужчина. Высокий, подкаченный. Гордая осанка, подбородок вздернут. Во всех его движениях прослеживалась какая-то кошачья грация, но и в то же время пренебрежение. - Рот закрой. Должен признать, по телефону ты производил куда более сильное впечатление, - темно-аметистовые глаза, сквозь очки, оценивали Винсента. - Мое имя… - Винсент, я знаю. Глупый псевдоним, - я опустился на стул и перекинул одну ногу на другую, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку. - Вы альбинос, да? Вдруг мальчишка резко переключился на меня и, видимо, абсолютно забыл про цель встречи. Я удивился столь странному вопросу. - Да. Писатель зажегся, как спичка. Он рассматривал меня во все два глаза. Ему не хватило бы и четырех. Хотя глаза у него были словно кошачьи. Глубокие и завораживающие. Волосы, чуть не достигающие плеч, цвета молочного шоколада. На удивление внешность юноши была настолько по-женски очаровательной, что не могла не привлекать. - Первый раз вижу альбиносов, я думал, что вы лишь вымысел. А радужки правда, красные? Вы носите линзы? А волосы белые-белые? Не подкрашиваете? Говорят, альбиносы слабы здоровьем… Он перегнулся через стол, пытаясь, наверно, во мне дыру просверлить. Вопросы сыпались без остановки, мое раздражение росло в геометрической прогрессии. Хотелось стукнуть его чем-то. Большим. Посильнее. - Умолкни. Ты меня раздражаешь. У множества писателей есть слабое место: они очень быстро переключают внимание с одного на другое. Легко увлекаемы простейшими мелочами. - Не-не, ну, правда что ли? – он вел себя словно маленький ребенок, увидев новую необычную игрушку. Я без лишних слов встал и пошел. - Да, ладно тебе. Уж и пошутить нельзя, - сказал он мне вслед, я остановился. Его голос стал другим. Настойчивым, грубым, насмешливым, - я готовился к разговору с профессиональным критиком, а не обидчивым подростком. Я был приятно удивлен, что он не такой, каким показался с первого раза, но так же крайне раздражен, что он такой… - Обидчивым подростком? - переспросил я, - Такой талант нужен в жизни, но в нашем разговоре бесполезен. - Ты так считаешь? - Насколько я успел заметить, мое мнение вы не признаете. - А с чего мне его признавать? - поинтересовался Винсент. - И вправду, незачем. Разговор окончен, - я развернулся и продолжил прерванный ранее путь. - Нет. Не окончен! Почему ты все решаешь за меня?! Ох... какое самомнение. - Почему вы, критики, считаете ваше мнение выше других? Зачем издеваетесь над писателями? Что я тебе такого сделал?! - юноша никак не унимался, в нем похоже взыграло детство, - Я больше чем уверен, что у тебя не хватило бы таланта написать что-то подобное моему роману, - он замолчал, я подумал выдохся кричать. Зря понадеялся, он еще не закончил, - Да что там роману,даже школьное сочинение тебе не под силу! Я взялся за дверную ручку и оглянулся в пол оборота: - Знаешь, до этого момента я еще сомневался в твоих писательских способностях. Но теперь я уверен. Они отсутствуют напрочь. - Я говорил размерено, не повышая тона ни на йоту. Мне доставляло это особое удовольствие. Сравнивать его с грязью. Закончив, критик вышел из кафе. За ним мягко закрылась дверь. Винсент остался в одиночестве. Его не заботили косые взгляды остальных посетителей. Через пару секунд юноша сорвался с места. В машине на обочине хлопнула дверь, в которой скрылась наглая морда критика. Только я успел завести двигатель, как услышал глухой удар по моему капоту. Где-то сбоку. Я перевел взгляд на тротуар и увидел писаку. - О, новый друг? - не вовремя влез Вильгельм, что сидел на пассажирском месте все это время. - Вильгельм. Помолчи, - сказал я. - А ну стоять! - крикнул писатель и встал прямо перед машиной. Самоубийца. Моя бровь вопросительно взлетела вверх. И я решил немного повеселиться и начал беззвучно произносить всякие непотребности в адрес руки лежащей на МОЁМ капоте. Что самое забавное автор даже пытался мне отвечать. Музыкант на соседнем сидении смотрел на меня, как на рыбку в аквариуме. С неподдельным интересом. - Тебе совсем парня не жалко? - Представляешь, нисколько. Я надавил на педаль газа, и мотор взревел так, что было слышно на весь квартал, но машина не шелохнулась с места. Автор отпрыгнул на другой конец тротуара, после чего, удовлетворенный произведенным впечатлением, я вышел-таки из автомобиля и направился к Винсенту. Тот быстро опомнился и, прежде чем успел открыть рот, я сильно сжал его локоть и отвел подальше от машины. - Рецензию я менять не намерен. Ты бездарный писатель и точка. - Но почему?! – выкрикнул он. Опять теряя самообладание. - Я не вижу ничего талантливого в твоей работе. - Объясни. Почему? - Да у тебя не герои, а куклы деревянные. Ты вообще знаешь, что такое любовь? Или только трахаться с проститутками умеешь? Судя по роману - это жалкая правда о твоей жизни. Ты даже не увидел единственного вопроса во всей рецензии? - Вопроса? - был бы у него хвост давно бы встал дыбом. - Так, значит, не дочитал, - я закурил, выпуская плотный дым прямо ему в лицо. - Продолжайте, - процедил сквозь зубы писатель. Я вздохнул, успокаивая себя. - Знает ли автор, смысл слова «страсть»? - процитировал свои слова из написанной статьи. - Что за глупый вопрос, конечно знаю! - вздернул нос Винсент и скрестил руки на груди. - Однако, ты описал все словно восьмилетний ребенок. - Что ты себе позволяешь? Я - талантливый писатель, и у меня есть невеста. Я знаю о чувствах куда больше твоего. - Это ничего не значит! – отмахнулся я. - Ты не можешь писать, займись чем-нибудь другим. - Могу! Я талантливый писатель. - Никудышный писака ты. С манией величия. - Ты можете только вгонять писателей в грязь, а сам не можешь создать ничего прекрасного. Умея лишь находить изъяны в искусстве, - он перешел к бурной жестикуляции руками. - Находить изъяны - тоже искусство само по себе. Так же как и искусство - чистить мир от таких как ты, - смело заметил я. - Тебе не понять. Ты не можешь ничего создать. Я усмехнулся: - Тогда, давай заключим пари, - выдал я. Мелкий воробей кинул вызов ястребу. Посмотрим, что из этого получится. Игра, возможно, будет интересной. Нет, не так. Мне не хотелось играть. Мне хотелось просто отомстить ему. Растоптать возомнившего о себе щенка. - Чья книга произведет больший фурор, тот и выиграет. Писатель опешил от такого предложения, но не растерялся и как согласился. Вот тут удивился уже я. - Что ты поставишь на кон? - Винсент заулыбался, как чеширский кот. - Мое признание тебя, как талантливого писателя. Если выиграю я – ты больше никогда не возьмешь в руки перо. - Хмммм, - протянул он, постукивая указательным пальцем по подбородку, - твое признание. Хорошо, но этого мало. Ты публично унизил меня. Я требую еще кое-что. - Ты наглый, неимоверно наглый, - я бросил сигарету, ото всей души вминая ее ботинком в асфальт. - Ты отзовешь свою рецензию и напишешь такую, что меня устроит. - Тогда и я вношу свое условие, - последнее слово останется за мной. - Нет. Я тебе не разрешаю! – этот протест был проигнорирован одним лишь взглядом. - Тебе позволено спать только со мной. - Согласен, - без тени сомнения и страха ответил Винсент. - Я серьезно. - Да-да, - глумливо ответил писатель. Я поймал его за галстук и притянул к себе. - Напугал, - продолжал упрямиться Винсент, - И затяни галстук потуже, а то, боюсь, развяжется. Юноша принял вызов взглядом. Я был… просто в нетерпении. - Наглец. - Всего лишь плачу вам той же монетой. * * * - Ты всю дорогу молчишь, - Вильгельм не отрывал взгляда от окна, в котором мелькали проезжающие машины. - Я всегда молчу, когда за рулем, - лицо мое было каменным, но внутри я очень злился. И желал одновременно. - Я видел вашу перепалку из машины, - музыкант скучающие наматывал прядь волос на пальцы, но в самый последний момент прекратил, - Тебя заинтересовал тот мальчишка? - Нисколько. - Надо же настолько нагло врать мне… - голос Вильгельма понизился, веки припущены. Он подался всем телом вперед. - Я за рулем, - холодно ответил я, проследив намек музыканта. - Не сомневаюсь. Ты давай, не отвлекайся, - он озорно заулыбался. - Нет, Вильгельм! - Руки на руль! - Вильгельм! - Машина! - Боже… - я сжал руль настолько, что побелели костяшки, - У тебя.. совсем… крышу снесло? В ответ мне донеслось только невразумительное мыканье. Я попытался дернуться, но дернулся вместе с машиной на пару. С колен опять что-то мыркнуло. Телефон. Только не телефон. Я бросил взгляд на жужжащий, вечно надоедающий предмет. Важный звонок. Черт, ну почему всегда все и сразу? Я съехал на обочину и дрожащими руками дотянулся до мобильника, открыл крышку и выдавил: - Слушаю. Стоны пришлось прикрывать кашлем, что вызвало еще больше вопросов. Отвечать пришлось сразу и на всё. - Нет, не болею, интересно, выполню, рассмотрю, буду присутствовать, но последним я больше не занимаюсь. Обращайтесь позже, Эльза рассмотрит ваше предложение. Бросив трубку, я положил ладонь на затылок, приподнял бедра и кончил. - Ты жестокий Руру, зачем надавил? – по-детски возмущался Вильгельм, вытирая капельки слез, что выступили из глаз. - Ты сам начал! Не мог дождаться до дома? - Неа. И мне надо сегодня сделать еще много дел, поэтому не знаю, когда вернусь.