Ловкость рук и никакого мошенничества

Мертвец смотрел на Драко широко раскрытыми замершими глазами. Сообщение об очередном убийстве пришло под утро, он как раз досматривал первый за долгое время интереснейший сон, в котором была крохотная, захламленная разнообразными девчоночьими вещами квартирка, и тёрпкое вино, и... Патронус Поттера вырвал его из прекрасного мира сновидений и никак не отреагировал на ругань. В маггловском Лондоне снова кого-то убили, и Драко немедленно следовало явиться на место преступления. Несмотря на опасения, любопытная соседка-старушка была жива-здорова, чувствовала себя превосходно и продолжала совать нос в дела соседей. За всё время наблюдения — почти две недели! — к ней не заглянула ни одна подозрительная личность. Старушка и сейчас вертелась вблизи места убийства, несмотря на поздний (или уже ранний?) час. А убитым нашли совсем другого человека, о котором в качестве возможной жертвы никто не подумал во время осмотра предыдущего трупа. О его смерти и узнали-то потому, что с полчаса назад некто, пожелавший остаться безымянным, позвонил в маггловскую полицию и сообщил, что местный констебль лежит на пороге своего дома и, похоже, у него перерезано горло. Поттер был в ярости. Он метался на месте преступления, размахивая волшебной палочкой, рявкал на авроров, заставляя их шарахаться в стороны, и негромко матерился себе под нос. Дом был оцеплен исключительно сотрудниками Аврората, прячущими палочки в рукавах. Маггловских полицейских к месту преступления вовсе не допустили. Драко понимал, почему Поттер бесится — он и сам был раздражен не меньше его. Они просчитались. Убийца обвёл их вокруг пальца, и для этого ему даже не потребовалось значительных усилий. Однако это убийство совсем не походило на остальные. Констебль, сорокапятилетний неженатый мужчина, по утверждению соседей — человек спокойный и вежливый, был найден прямо на крыльце собственного дома. Дверь широко распахнута, внутри горел свет, и даже с улицы можно было увидеть, что внутри всё перевернуто вверх дном. Кроме этого, в самом доме авроры нашли чьи-то отпечатки пальцев. В общем, по всем признакам, это убийство было делом рук не их маньяка… если бы не глубоко перерезанное горло констебля. Да, порез был не таким аккуратным, как у предыдущих жертв, края — неровные, но уже при поверхностном анализе не оставалось никаких сомнений — убийство совершено тем же орудием, что и предыдущие. Чёткий магический след не оставлял вариантов для иных интерпретаций. Очень болела голова. Хмурые и злые авроры рыскали вокруг, но почти никто и ни с кем не разговаривал — все слишком сосредоточены на работе. А Драко стоял и смотрел в глаза трупу. — Он не хотел умирать... — пробормотал негромко, скорее самому себе, нежели кому-то ещё. Но из-за спины тут же раздался в ответ хриплый и раздражённый голос Поттера: — Что ты сказал? — Он не хотел умирать, — повторил Драко свою мысль уже громче, и продолжил её: — Он сопротивлялся. Я не уверен, но кажется, из дому он вышел именно поэтому — хотел убежать и спастись. Констебль лежал на спине, широко раскинув руки в стороны. Кровь была везде — на его груди, руках, одежде и даже на лице. Жуткие мертвые глаза глядели на Драко и, казалось, видели его насквозь. Поттер подошёл и стал рядом. Он угрюмо хмурился, а лицо словно почернело от бессильной злости. — Мы снова облажались, Малфой, — сказал он после долгой паузы. — У меня отчётливое впечатление, что мы вновь вернулись к самому началу. Я приставил охрану не к тому человеку, наша «потенциальная жертва» жива и здорова. Бывшие авроры, которых мы ставили под подозрение, в эту ночь совершенно точно не выходили из своих домов. Мы нашли табакерку, но она не имеет никакого отношения к убийствам. Память к Астории так и не вернулась… В этом грёбаном расследовании мы не продвинулись ни на шаг! Поттер выглядел жутко злым и одновременно каким-то потерянным. Драко с удивлением понял, что не испытывает по этому поводу никакого злорадства. За время работы с ним он уже привык к его то спокойно-уверенному, то раздражённому виду и чрезвычайной сосредоточенности, и сейчас почти с ужасом обнаружил вдруг, что ему всё это нравится. Нравится вот так, хоть и на положении непонятно кого, работать в Аврорате. Что ему интересно распутывать клубок этой трудноразрешимой загадки, и что ещё одна жертва неизвестного убийцы расстроила его точно так же, как и его «шефа»-зазнайку. — В этот раз убийца оставил следы, — осторожно проговорил Драко, наперёд зная, что ему ответят. — Неужели всерьёз думаешь, что весь этот бардак в доме оставил убийца? — горько усмехнулся Поттер, снимая очки и устало потирая переносицу. Под глазами его залегли глубокие тени. — Скорее всего, просто воришка-неудачник, увидевший мертвеца и распахнутую входную дверь, второпях обчистил дом, попутно наследил, словно стая носорогов, а потом ещё и в полицию позвонил, чтобы оставить анонимку. — Ты прав, — согласно кивнул Драко, не испытывая желания спорить. Взгляд трупа гипнотизировал его и не давал думать рационально. Не выдержав, он присел на корточки и осторожно закрыл убитому глаза. Поттер посмотрел удивлённо, но ничего не сказал. — Ты тут закончил? — спросил только, отходя в сторону колдомедиков. — Да. — Я сейчас приму отчёты и пойдём завтракать, да и кофе не помешает. У меня есть ещё несколько вопросов по тому ритуалу, о котором ты рассказывал. Заодно соображениями своими поделишься, может, что и натолкнёт меня на дельную мысль. Они покинули место преступления через полчаса. Уже заканчивался октябрь, и утро было серым и промозглым — хуже некуда. Несколько кварталов шли молча, думая каждый о чём-то своём. Наконец, Поттер нырнул в безлюдную подворотню, буркнув на ходу: — В «Дырявый котёл». Там отвратительный кофе, но хоть кормят хорошо. Уже через несколько мгновений они сидели в углу тёмного бара и заказывали старику Тому кофе, две яичницы с беконом и салаты. В гостевом зале, как всегда, кипела жизнь — посетителей было битком, и Драко невольно задумался, есть ли пора дня, когда в «Котле» только несколько человек… — К поискам вора привлекли маггловскую полицию, — поведал Поттер, отхлебнув кофе. — Нет смысла озадачивать этим наших, те и сами прекрасно справятся. Следов там полно. А нам нужно сосредоточиться на ритуале — мне совсем не хочется вновь просыпаться среди ночи и мчаться осматривать очередное место убийства, когда уже ничего нельзя сделать. Драко кивнул — ответить вслух он просто не имел возможности, так как прямо сейчас расправлялся с завтраком. Только когда Том поставил перед ними две большие тарелки с ароматной яичницей, приправленной зеленью, он понял, как же проголодался — в конце концов, они оба на ногах с самого раннего утра, и, скорее всего, Поттер тоже с самого вечера ничего не ел. — Итак, что мы имеем. Шесть жертв. Все магглы, пол и возраст для убийцы, похоже, не имеют значения. Все убийства действительно похожи на ритуальные. Согласно тем выпискам, что ты мне дал, для того, чтобы магический артефакт — в нашем случае, кинжал — набрал силы, он должен «выпить» как можно больше крови… кстати, как это происходит? Кинжал впитывает кровь? — Угу, — буркнул Драко, торопливо проглотив слишком горячую еду, чтобы ответить, отдышался и добавил: — Впитывает, я сам видел. — Отлично, — с энтузиазмом кивнул Поттер, и Малфой в очередной раз удивился циничному аврорскому взгляду на жизнь. С его точки зрения, как раз ничего «отличного» в убийстве шести человек, пусть даже и магглов, не было. — Но последняя жертва выбивается из списка, — Драко начал рассуждать вслух: порой это помогало ему собрать разрозненные мысли и сосредоточиться. — Ритуальные убийства должны максимально походить друг на друга, в идеале — и вовсе быть одинаковыми, иначе есть вероятность, что придётся начинать всё с начала. В нашем случае, конечно, это не так, но основные черты сохраняются — все убийства совершены внутри неких помещений после заката солнца. А вот констебля убили на пороге, так что по технике совершения это ритуальное действие, наверняка, не имело такого сильного эффекта, как того должно хотеться убийце. — Нам от этого не легче — если ты прав, жертв станет только больше, — Поттер постоянно хмурился и вообще выглядел не лучшим образом. Казалось, он совсем не спал в эту ночь. И несколько предыдущих заодно. — Да как сказать… — задумчиво продолжил Драко свою мысль. — Порез неровный, дверь не закрыта... Мне кажется, убийца спешил и потому сделал свою работу слишком быстро и слишком топорно. Возможно, он даже был чем-то напуган. — Думаешь, кто-то его мог спугнуть? — Вполне возможно. А если кто-то спугнул убийцу, то этот кто-то его видел… — …сообщений о других убийствах в эту ночь в том районе не поступало, — подхватил мысль Гарри, — а значит, у нас, возможно, есть свидетель. И, вероятно, он ещё жив. Они переглянулись, одновременно кивнули и взялись за кружки с кофе. Драко даже усмехнулся про себя такой синхронности. — Он ошибается, — пробормотал Поттер после небольшой паузы. — Каждая его ошибка — наше преимущество. — Вообще, убийца не слишком умен. — Что ты имеешь в виду, Малфой? — Если он хочет создать мощнейший магический артефакт, то выбрал для этого не тот инструмент. Серебряный кинжал, безусловно, наделен огромной магической силой, однако нужного результата в таком ритуале могла добиться только его истинная владелица. А это оружие было связанно с Беллатрисой очень прочными узами, и после её смерти большая часть наполнявшей кинжал магии просто умерла. — А вот это уже очень странно. Предположительно, наш убийца — чистокровный. Разве мог маг, с пелёнок воспитывавшийся среди волшебства, не знать таких нюансов? — Чистокровные, знаешь ли, тоже разные бывают, — протянул Драко, допивая кофе. — Те же Уизли, к примеру. Вряд ли им в детстве хоть кто-то что-то рассказывал о наследных артефактах. Поттер закатил глаза: — Дурак ты, Малфой, ничего ведь не знаешь ни о Норе, ни о её жителях. Этот дом, он, конечно, не Малфой-мэнор, но магия в нем удивительно сильна. А ты — мыслишь стереотипами. Он вынул из кармана небольшие золотые часы, взглянул на циферблат и глубоко о чём-то задумался. Затем щёлкнул крышкой и твёрдо произнёс: — Мне нужно увидеть книги с описаниями ритуала. — Я же тебе все выписки сделал! — возмутился Драко и почувствовал, как в груди поднимается волна оскорблённого раздражения: проверяет его Поттер, что ли? — Сделал. Но я хочу и другие ритуалы просмотреть. Вдруг мы что-то ещё упускаем? Он достал волшебную палочку и вызвал Патронуса, чётко надиктовав ему указания о тщательном опросе всех жителей в районе четырех кварталов от места преступления. Мерцающий серебром олень внимательно выслушал инструкции, после чего легко выскочил сквозь окно. — Какие у тебя планы на сегодня? — В одиннадцать встречаюсь с Асторией. Поттер окинул Драко долгим и внимательным взглядом, от которого сразу стало не по себе. — Что у вас там происходит вообще? — ухмыльнулся он вдруг со странным выражением. Драко моментально напрягся: — Что ты имеешь в виду? — Ты знаешь, что я имею в виду, Малфой. Она хороший человек. И мне не хочется, чтобы с ней случилось что-то плохое. Драко словно жаром окатило с головы до ног. Что у них происходит?.. Да просто Астория колдует, и колдует так, как даже Грейнджер в своё время не снилось. Она хватается за заклинания любой сложности, и у неё получается — если не сразу, так после нескольких попыток. Они проводят вместе почти каждый день, встречаются около полудня и отправляются по домам почти в полночь. Он учит её, она его слушает… и магия повинуется ей. Она удивительно сильная волшебница, у неё огонь во взгляде, у неё тёплые руки и ослепительная улыбка. И глаза у неё такие, что в них хочется смотреть и смотреть, и Драко носил её на руках и пил с ней вино, с ней рядом он… отогревался и забывал обо всём на свете, вот только что Поттер-то может в этом понимать?! — Ничего с ней не случится плохого, — процедил он сквозь зубы, пытаясь успокоиться — слова Гарри отчего-то задели его удивительно глубоко. — Пришлю тебе книги совой. Он бладжером вылетел из «Дырявого котла», едва сдерживаясь, чтобы не хлопнуть дверью. До одиннадцати оставалось ещё больше часа, и Драко решил пройтись до маггловской Академии искусств пешком, чтобы проветрить голову. Назойливые мысли, разбуженные метким вопросом Поттера, не давали покоя. Астория была замечательной. Она была весёлой и лёгкой, умной и талантливой, она прожила всю свою жизнь среди магглов, но в ней было столько настоящего, неподдельного волшебства! Астория была удивительной. И она была грязнокровкой. Эта мысль жгла похуже Жалящего проклятия, и он ещё ускорил шаг, раздражаясь всё сильнее. Помнится, когда ему было двенадцать, Драко нравилась Грейнджер. Не то, чтобы сильно, но немножечко — немножечко… да. В те года она была похожа на растрепанного воробья, тянула руку на всех занятиях, совсем не умела летать и таскалась повсюду со звездой-Поттером и нищебродом Уизли. Она попадала в поле зрения постоянно — крутилась в Большом зале и словно преследовала его в коридорах, оказывалась впереди него на Чарах и регулярно приходила болеть на квиддичные трибуны. Она была занудной, упёртой и абсолютно недосягаемой — о разнице между магглорождёнными и чистокровными двенадцатилетний Драко знал слишком хорошо. Мальчишки не умеют выражать своих чувств. Он выражал, как мог — дергал её за растрёпанные волосы, выбивал книги из рук, пытался всячески задеть словами. Грейнджер только хмурилась и отворачивалась, вздергивала свой любопытный нос, всем видом показывая, что она выше всего этого. А потом, уже совсем отчаявшись вырвать ее из безразличия, он ее обозвал. Выплюнул в лицо безжалостное «грязнокровка», и за его спиной загоготала одобрительно слизеринская команда по квиддичу, и Уизли тут же полез её защищать, да только Драко всего этого почти не замечал. Он видел лишь, как расширились от удивления и обиды и без того огромные карие глаза, как жгучий румянец залил её щеки, как задрожали предательски губы. Грейнджер заревела — но совсем не так, как плачут девчонки. Она рыдала тихо — без всхлипов и стенаний, она плакала так горько, как не должны плакать люди в тринадцать лет. Почему это сейчас вспомнилось ему? Детская влюбленность прошла много лет тому назад, да и теперь Драко с трудом верилось, что ему могла нравиться Грейнджер: она же была такой… угловатой, и волосы у неё вечно торчали в разные стороны, и разговаривала она так, словно читала лекции... Но воспоминания властно всплыли в памяти — и вместо Грейнджер в тот момент вдруг перед глазами встала Астория. И он почувствовал чудовищную, ошеломляющую волну стыда. Драко брёл оживлёнными улицами столицы, почти не разбирая дороги. Ноги сами вели его к Академии искусств, где должна уже ждать Астория. Он представил её — хрупкая и изящная, со светлыми волосами на ветру и сияющими глазами. «Не хочется, чтобы с ней случилось что-то плохое»... Жжение в груди усиливалось, и когда он подошел, наконец, к Академии, и увидел её на ступеньках, оно стало таким сильным, что, казалось, невозможно сделать вдох. Она улыбнулась, помахала рукой и побежала ему навстречу. Тук-тук-тук... Стучали негромко её каблуки. Тук-тук-тук... Стучало тяжело его сердце. «Не хочется, чтобы с ней случилось что-то плохое»... Астория сбежала вниз и остановилась возле него, переводя дыхание. Её щеки слегка раскраснелись от бега. — Привет, — улыбнулась она, и Драко понял, что полностью потерял контроль над мыслями и чувствами, что внутри всё горит огнем и просто смотреть на нее — невыносимо. Только тонуть. — Привет, — ответил негромко, сделав шаг навстречу. И поцеловал. Её губы были на вкус, словно мятный чай. Она обнимала его легко и невесомо, и Драко понял, что пропал. «С ней не случится ничего плохого, — решил он. — Я не позволю». Просигналил громко чей-то автомобиль, зашумела крыльями стайка сизых голубей, поднимаясь в небо, разразился проклятием какой-то прохожий, оступившись, но всё это было неважно, всё это происходило где-то неуловимо далеко. Они целовались, и Драко вдруг отчетливо понял, что это — правильно. И что так должно быть всегда. — Как твои Алохомора и Репаро? — прошептал ей почти неслышно, когда они, наконец, оторвались друг от друга. Астория поглядела на него немного удивленно: — Репаро без проблем, Алохомора — с переменным успехом. — Пойдём тренироваться? — Пошли. Он крепко взял её за руку и повел по улице, ловко лавируя между толпами суетливых прохожих. Её горячая ладошка удобно лежала в его руке, и это тоже было правильно. Астория не спрашивала о том, что значил поцелуй и что их ждет дальше, она выглядела спокойной, умиротворенной и какой-то... сияющей. Она тоже всё понимала — лишних слов не требовалось. Зайдя в одну из подворотен, Драко крепко прижал её к себе и аппарировал прямо в маленькую квартиру в Шордиче. Он и сам не мог понять, почему, но — ему нравилось это жильё. Здесь вечно царил бардак («Творческий беспорядок!» — исправляла его Астория, смеясь), здесь пахло красками и холстами, здесь было много книг и непонятный, пугающий светящийся и шелестящий сам по себе ящик («Ком-пью-тер», — повторял он медленно по слогам: звучало, словно замысловатое проклятие). Астория варила на двоих вкусный кофе, у неё всегда были какие-то сладости, и ему нравилось сидеть с большой дымящейся кружкой в руке прямо на полу, на пушистом мягком ковре, позабыв о приличиях и манерах. Ему нравилось объяснять ей основы чар, учить правильно взмахивать палочкой и выговаривать формулы заклинаний. Она слушала внимательно и сосредоточенно, исполняла всё аккуратно и не терпела халтуры. Она… — Чай или кофе? — вырвал его из размышлений голос Астории. Драко осознал, что они вот уже минуты три, как стоят недвижно среди комнаты, не разрывая объятий. — Кофе, только кофе. Сегодня был ранний подъем. Они просидели над усовершенствованием Алохоморы и разучиванием Агуаменти до самого вечера. Сделали лишь небольшой перерыв на обед — Драко в который раз удивился, как ей удается приготовить что-то столь неплохое, когда продуктов дома почти и нет. Уже когда мир снаружи поглотила плотная темнота, а в окна начали заглядывать любопытные фонари, когда дверь в комнату стала открываться беспрекословно, повинуясь одному взмаху волшебной палочки, а ходить на кухню для того, чтобы выпить стакан воды — перестало быть обязательным, Астория поднялась с пола, потягиваясь всем телом, и отложила палочку в сторону. Потом развернулась к нему и просто протянула руку. Драко принял её и поднялся на ноги. Они целовались долго и сладко, и не нужно было никуда спешить. Когда впереди — целая вечность, совсем не обязательно убегать в нее сломя голову. Ведь можно легко и ласково касаться её лица, груди и рук, глубоко вдыхать запах волос, целовать её губы, щёки, шею... Чувствовать её — нежную, хрупкую, дрожащую от возбуждения и предвкушения. Осторожно снимать одежду: бережно стягивать с красивых плеч рубашку, расстегивать джинсы и стаскивать их вместе с нижним бельем. Прижимать её к себе — ещё ближе, ещё крепче, ещё сильнее, и забывать обо всём, и думать только, как хорошо она его понимает, как выгибается навстречу его движениям и как сдавленно и хрипло стонет. Ослепнуть от желания, найти кровать почти на ощупь, упасть на белые простыни — и любить друг друга, любить медленно и долго. Горячая и податливая, она зарывалась руками в его волосы, она тянулась к нему, тяжело и влажно дыша и отзываясь стоном на каждое движение. Она изучала его — губами и пальцами, прижималась к нему всем телом, чтобы почувствовать его ещё полнее, ещё глубже, чтобы он заполнил её всю, чтобы, наконец, изогнуться в его руках и громко блаженно вскрикнуть. И от этого ему снесло крышу окончательно, и сдерживаться уже не было — ни сил, ни желания, и мир в один миг обрушился, скатился в бездну, оставляя взамен лишь тёмную, беззвёздную пучину восторга. Уставшие и счастливые, из последних сил они заползли под одеяло и прижались друг к другу, переплетясь пальцами и смешавшимся дыханием. — Мне снятся кошмары, имей в виду, — сонно пробормотала Астория, поудобнее устраиваясь у него на плече. — Если начну брыкаться во сне — просто разбуди меня… — Я теперь с тобой, так что с этой ночи — никаких кошмаров, — ответил Драко, обнимая её. Он не видел улыбки, но знал точно, что она улыбается. Сон сморил его, стоило Драко закрыть глаза. Его разбудил её стон. Астория резко мотнула головой в сторону, выставила руку вперед, словно от кого-то защищаясь, и вновь испуганно застонала. Спросонья он не сразу понял, что происходит и почему находится в какой-то чужой и непривычной комнате. Однако уже через мгновенье реальность догнала его, и Драко осознал: выходит, одного его присутствия в постели Астории оказалось мало. Её снова мучил кошмар. Тонкая рука взметнулась вверх, а после бессильно упала на одеяло. Астория тяжело и как-то загнанно дышала, ресницы дрожали, на лбу выступил пот. — Эй... — Драко легонько потрепал её по плечу. — Пора просыпаться и успокаиваться, это всего лишь сон... Она не реагировала, лишь сильнее заметалась, дрожа уже всем телом. Ему вдруг стало жутко. А вдруг он не сможет её разбудить? Вдруг она навсегда останется в жутком призрачном мире своих сновидений? Он сел в постели, взял её за плечи и тряхнул сильнее — голова безвольно дернулась, словно у марионетки, но глаза не открылись. — Не надо... — прошептала Астория, вяло отбиваясь от него слабыми руками. — Ещё как надо! — сердито гаркнул он уже во весь голос. — Просыпайся же! Она вновь застонала, и Драко с ужасом увидел, как по щекам её ручьями текут слезы. Да что же это такое?! Ощупью нашарив занемевшими руками волшебную палочку, он направил её на Асторию и почти выкрикнул: — Агуаменти! Мощная струя холодной воды ударила ей в лицо, и Астория распахнула глаза, возмущённо вскрикнув: — С ума сошел?! — Ты меня напугала до смерти! — выпалил он, чувствуя, как от волнения сердце колотится где-то в горле. — Я не мог тебя разбудить! Она протянула руку, стянула с рядом стоящего кресла какую-то футболку и вытерла ею лицо. — У меня иногда бывают кошмары, — ответила после небольшой паузы. — Высуши подушку, пожалуйста, мокрая ведь совсем. Он послушно взмахнул палочкой и вся влага моментально испарилась. — Что тебе снилось? — То же, что и всегда, — недовольно буркнула Астория, снова укладывая голову ему на плечо и крепко обнимая. — Тёмные залы, странные люди в чёрных одеждах, какие-то вспышки, крики... Ты... — Я?! — Ты, — вздохнула она. — Только какой-то другой. Младше, что ли. У тебя во всех этих снах такое выражение лица, словно через минуту задохнешься. Ещё и женщина эта... — Какая женщина?! — Чёрная. Жестокая. Сумасшедшая… Я не хочу об этом говорить. Давай лучше спать, а? Обещаю, больше такого не повторится. Она заснула уже через несколько минут, тихонько засопев ему в шею. Драко лежал неподвижно и пялился в потолок — ни о каком «спать» для него уже не могло быть и речи. Астории снились злые люди в тёмных одеждах, и он, молодой и испуганный, и сумасшедшая «чёрная» женщина. И это, конечно же, могло быть совпадением, и, возможно, она видела что-то совсем другое, нежели представлял себе он. Но в то же время — бывают ли такие совпадения? Что-то не так с этими кошмарами. Один неглубокий порез магическим кинжалом не мог призвать Беллатрису в её сны. Лишь под утро, когда небо за окном начало едва заметно сереть, Драко провалился в беспамятство, забылся тревожным, беспокойным сном. Только вот нормально выспаться ему так и не удалось. В восемь утра где-то под подушкой истошно заорал будильник, Астория недовольно заворочалась под боком, сонно пробормотала несколько неизвестных ему проклятий, но всё же поднялась и начала собираться в университет. Теперь, утром, она выглядела совершенно спокойной и счастливой, так же ласково тёрлась щекой о его плечо, так же легко целовала в уголок губ, так же лучезарно улыбалась. Разве что в уголках глаз залегли тени усталости, но это ведь со всеми бывает, правда? Они расстались на тех же ступеньках Академии искусств. Стояли долго, не решаясь уйти, и ветер трепал её волосы, щёки розовели от холода, а прощаться совсем не хотелось. Но время есть время — и Астория всё-таки вывернулась из объятий, поцеловала в последний раз и побежала на занятия. Драко проводил её взглядом, вздохнул — и почти нехотя отправился домой. Поместье встретило его величавым молчанием. На часах было всего девять утра, мама в такое время ещё, наверняка, спала — последнее время она вообще много спала, словно отдыхая за все прошедшие тревожные месяцы сейчас, когда постоянные тревоги постепенно покидали её. Драко поднялся витой лестницей на второй этаж, попросил Дипси принести ему кофе и завтрак в кабинет — нужно было ещё отправить книги Поттеру, чего он так и не сделал вчера. Да и вообще, следовало разобраться с неизбежными письмами, ведь вчера вечером его дома не было... И вправду, на столике для корреспонденции в кабинете обнаружилась приличная стопка писем. Среди конвертов выделялись три послания от Поттера: отчёт с места последнего убийства, напоминание о книгах и короткая записка с просьбой-приказом явиться в Аврорат для анализа показаний возможных свидетелей. Драко мысленно тяжело вздохнул — рассказы магглов, которые живут в радиусе четырех кварталов от места убийства, могут занять весь день и всю ночь, а значит, повидаться с Асторией сегодня не удастся... Он прикрыл устало глаза, когда вдруг за спиной раздалось тихое и страшно знакомое покашливание, от которого по спине побежали мурашки. Драко застыл. Этого не может быть, этого не может быть, этого... Он медленно развернулся к столу и от потрясения едва не выпустил письма из рук. — Здравствуй, сын. До меня дошли очень некрасивые слухи... Люциус Малфой, строгий и немного злой, с непроницаемым лицом и холодными пронизывающими глазами, пристально глядел на него с ожившего портрета, висящего над кабинетным столом.