Премьеры ранней осени

Андрею казалось, что до понедельника он не доживет. Безумно длинные дни сменялись ночами без сна. Ни полная отдача на сцене даже в маленьких ролях, ни изнуряющие репетиции не могли выдернуть его из размышлений о Егоре и предстоящем свидании с ним. Возвращаясь по вечерам с работы, он специально обходил дом с другой стороны, чтобы не было соблазна забраться к парню на балкон — тогда он точно до утра не уйдет оттуда. Суббота оказалась для Андрея самым тоскливым днем: репетиций нет — выходной, а в спектакле он занят только в вечернем, да и то лишь во втором акте. Поэтому он безумно обрадовался, когда его телефон брякнул смс-кой: «Андрюха, выходи и мяч захвати». Это мальчишки предлагали ему поиграть в футбол на хоккейной коробке. Не раздумывая ни секунду, Андрей быстро переоделся в дворовую спортивную форму, длинные шорты до колен и безразмерную футболку, и завязал обычной резинкой свои длинные волосы в высокий хвост. Как раз два часа они погоняют мяч, а потом у него будет с полчаса, чтобы отдохнуть и привести себя в порядок, эмоции от матча утихнут, пока он будет добираться до театра на маршрутке. Нормально. Схватив купленный им кожаный мяч, точную копию футбольного мяча недавно прошедшего Чемпионата Европы, перепрыгивая через две ступеньки, Андрей помчался вниз. Даже бабушка не стала ничего спрашивать — ей с балкона была прекрасно видна хоккейная коробка, где ее внучок бегал с мальчишками. Андрей издалека пнул мяч в сторону ожидавших его пацанов и прокричал: — Я сегодня за «белых»! А потом развернулся и побежал назад в сторону своего дома. — Вы пока делитесь на две команды, а я сейчас! Он с разбегу ловко перепрыгнул на балкон, который еще вчера старался обходить стороной, не увидев на нем Егора, прокричал в квартиру: — Ты где? — Чего кричишь? — растерялся тот, увидев возбужденного Андрея, возникшего в его квартире. Раньше понедельника он его не ждал. — Некогда объяснять, — махнул Андрей рукой. — Мы идем играть в футбол. Где у тебя уличная одежда? Скинув у балконной двери старые потрепанные кеды, он пересек большую комнату, где они обычно сидели с Егором, и исчез в его спальне. — Я не пойду на улицу, — попытался запротестовать Егор. Только с Андреем не поспоришь — он весь в бабушку. И если ей он подчинялся беспрекословно, уважая ее возраст, то Егору он точно не даст сидеть в полумраке комнаты за задернутыми шторами, когда на улице прекрасная солнечная погода. Не слушая возражений и преодолевая самое настоящее его сопротивление, Андрей все же стянул с парня его домашнюю одежду и, став на колени перед ним, осторожно надел на него джинсы, а затем уже и трикотажную рубашку. В прихожей он обул его, присев на корточки перед Егором и глядя на него снизу-вверх. — Нам болельщики нужны, — сказал негромко Андрей. — Для оживляжа. И судья… А ты вполне подойдешь на эти обе роли… — Но… я… — пролепетал Егор, ничего не понимая. Какой судья? Какие роли? — Свисток тебе дадим, — сообщил ему Андрей, поднимаясь в полный рост, — ты, главное, свисти громче, а то мы орем, как дикие, от избытка чувств. Он схватил ключи от входной двери, лежавшие на тумбочке, и выкатил коляску с Егором из квартиры… В первую минуту Егор даже зажмурился, когда Андрей, чуть не вывалив его из кресла, с разбегу закатил в воротца коробки и забуксовал на ее песчаном покрытии. — Это Егор! — прокричал он, принимая мяч на грудь и тут же устремляясь с ним в атаку. — Где свисток? Отдайте ему свисток, он будет судить наш матч! — Пасуй! — прокричал ему Егор, открыв глаза и заметив свободного игрока в белой футболке у самых ворот противника. Кто-то кинул ему на колени свисток, и Егор заметался по краю коробки в своей коляске, стараясь не пропустить ни одного нарушения и уворачиваясь от мяча, который, как специально, летел исключительно в его сторону. К концу матча он взмок ничуть ни меньше Андрея и других игроков, словно сам бегал по полю, а не свистел и не кричал до хрипоты, то отстаивая свою правоту как судьи, то болея за «белых». — Ну, что, домой? — улыбнулся Андрей, подбегая к Егору, когда матч закончился. Он бы еще побегал, но ему пора… Андрей поймал свой мяч на лету и вытер тыльной стороной ладони пот, струившийся по лбу. — Домой, — улыбнулся в ответ Егор, отдавая в свою очередь одному из мальчишек свисток. Пожалуй, он впервые не чувствовал себя инвалидом. Несколько раз даже порывался соскочить со своего кресла, забыв, что ноги давно уже не ходят, и кинуться в «кучу малу» на разборки… Андрей подкатил коляску к дверям квартиры Егора, впрочем, мог бы этого и не делать, его подъезд был оснащен пандусами, но ему очень хотелось проводить его и удостовериться, что с ним все будет в порядке. Да и Егор был не против, что он провожал его. Подождав, когда хозяин откроет дверь ключом, Андрей наклонился к нему и прикоснулся губами сначала к щеке, чуть солоноватой от пота, а затем к его губам. Он тут же резко выпрямился, услышав, как запиликал домофон, кого-то впуская в подъезд, и вкатил коляску в квартиру. — До понедельника, — подмигнул Андрей Егору. — До понедельника, — ответил тот уже двери, закрывшейся за парнем. Егор обмел в прихожей песок с колес и проехал в комнату. Он остановился возле тумбочки, но впервые после прогулки ему не захотелось достать оттуда бутылку с виски или коньяком. Он так и остался сидеть, рассеянно глядя в темный экран телевизора… — Что за мальчик был с вами? Антонина Васильевна всех, кто был моложе ее примерно лет на двадцать, называла мальчиками. Она подошла вплотную к дверям ванной и теперь сквозь шум воды пыталась докричаться до Андрея. Она спрашивала об Егоре, это и так было понятно, можно было не уточнять. Остальных мальчишек, с которыми играл в футбол Андрей, она знала всех поименно. — Он живет в нашем доме в третьем подъезде на первом этаже, — отвел Андрей, выходя из ванной и вытирая волосы большим махровым полотенцем. — Что-то раньше я его не замечала, — Антонина Васильевна скептически поджала губы. Она видела в окно, как он его привез, он же его и увез, вот только куда не заметила. — Ты становишься нелюбопытной и невнимательной. Он уже давно живет в нашем доме. Андрей подошел к бабушке и поцеловал ее в морщинистую щеку. Та ничего не ответила, а только сильнее поджала губы. Нет, она, конечно, могла бы сказать, что нетактично напоминать о ее возрасте, но промолчала, так как не любила, когда Андрей ей в ответ говорил, что ей всего-то … лет. — Но ничего! — крикнул он сквозь жужжание фена. — Чтобы исправить твою оплошность, я вас познакомлю. Я собирался и тебя, и его пригласить на премьеру и купить вам билеты в самом первом ряду, чтобы вы меня и мою игру смогли лучше рассмотреть. — А потом ты сходишь к нему в гости, — Андрей тряхнул еще влажными волосами, — и все, что тебя интересует, выспросишь у него сама, — он развел руками. — Ты же знаешь, я не любопытен. И буду терпеливо дожидаться, пока человек мне сам обо всем поведает, расскажет, что сочтет нужным. Даже догадок и предположений строить не стану. Антонина Васильевна улыбнулась и обняла внука за талию. Значит, она сама все выведает — он все равно ничего ей об этом парне не расскажет. Она не в первый раз наблюдала за тем, как Андрей носится с мальчишками за мячом, сам еще мальчишка. А сегодня испытала подлинную радость, наблюдая, что ее внук способен проявлять заботу о ком-то, кроме нее. Она, конечно, выпытает либо у Андрея, либо у того парня, как они познакомились, не без этого. Но все равно приятно, что ее внук хоть с кем-то дружит. К необычайной радости Андрея его бабушка именно в понедельник, ни раньше и ни позже, когда у него было назначено свидание с Егором, осталась с ночевой на даче у своей подруги. Повезло, так повезло. Она не планировала задерживаться, но племянник подруги не смог вечером привезти бабушку Андрея назад в город по независящим от него причинам. А на другом транспорте, кроме личного автомобиля, из дачного поселка выбраться было нельзя. Антонина Васильевна позвонила Андрею и замогильным голосом сообщила, что вынуждена оставить его на весь вечер и всю ночь без присмотра. Она очень надеется на его благоразумие. Андрей, с трудом скрывая радость в голосе, пообещал, что ляжет спать не позднее одиннадцати, утром ее обязательно дождется дома и только после этого сможет отправиться по своим делам. Сразу после репетиции Андрей заскочил в супермаркет. Там он приобрел приготовленную на гриле корейку и запеченный картофель — они с Егором поужинают. А уже после ужина можно поиграть хоть в лото, хоть в «Скрабл», который он позаимствовал в гримерке. Когда-то молодые актеры буквально «рубились» в него перед спектаклем, убивая время, но постепенно игра всем надоела и теперь коробка с ней валялась без дела. Стоя в очереди в кассу, за что Андрей и не любил большие магазины — в конце рабочего дня туда все почему-то спешили за покупками — он рассматривал полочки с шоколадными батончиками, киндер сюрпризами и эм-энд-эмсами. И вдруг рука сама потянулась к упаковкам с презервативами. Он взял самую дорогую и кинул в свою почти пустую корзинку. Страшно покраснел, когда продавец на кассе равнодушно пробила его покупку. Но, оглядевшись по сторонам, понял, никому до него и содержимого его корзинки нет дела — все заняты только собой. Зачем он купил презервативы? Андрей вытащил их из пакета и засунул в задний карман своих джинсов. Пусть пока там полежат. А дома он их спрячет, чтобы бабушка не нашла. У знакомых окон огляделся по сторонам, дождался, как ему показалось, когда на него никто не смотрит, сначала закинул пакет, а потом одним гибким движением перекинул свое тело на балкон. — Егор, — позвал Андрей негромко, просунув голову в квартиру. — Я здесь на кухне, — раздался радостный голос, — ужин готовлю. — А я купил нам покушать, — сказал Андрей разочарованно. — И хорошо. Егор подъехал к нему и забрал пакет из рук, пока тот разувался. — Вечер длинный, — сказал он, — успеем не один раз проголодаться. Не переживай, и твой ужин съедим.