Премьеры ранней осени

Андрей решительно направился в сторону салона-парикмахерской, расположенного неподалеку от его дома. Он знал, что тот работал допоздна — не закрывался, как все, в восемь, а в двенадцать и в час ночи в его окнах горел свет. Ему не жаль волос, но он совершенно не понимал, что происходит с Егором, да и в таком виде он не мог предстать пред бабушкины очи. Та обязательно потребует объяснений. А их нет… — Я вас слушаю? — к Андрею из-за стойки выплыла тучная администраторша. Он окинул ее взглядом — лицо доброе, внимательное, прическа… Вот, это главное, волосы хорошо уложены — здесь ему наверняка помогут. — Мне бы подстричься, — сказал он неуверенно. — Кто же тебя так? — и тут женщина заметила выстриженные пряди у Андрея с левой стороны. — Божечки, — она всплеснула руками, — кто же тебя так? Маша… — прокричала она, видимо, вызывая таким образом мастера. — Я сам, — проговорил Андрей. — Парикмахеров боюсь, как зубных врачей. Решил сам себя подстричь, и вот что из этого вышло. — Я могу только машинкой, — проговорила пришедшая Маша и развела руками. — Налысо. Тут ничего исправить нельзя… До корней выхватил. Разве ж так можно? Андрей дернул головой, как только она попыталась прикоснуться к его голове и оценить нанесенный его волосам урон. — Брейте наголо, — обреченно согласился он. — Побуду немного лысым мальчиком. Переживу. У меня волосы растут быстро. — Я сейчас, — администраторша исчезла за своей стойкой. — Деньги есть? — спросила она, протягивая Андрею визитку с телефоном. — Мастер дорогой, но стрижет, аки… даже не знаю, как сказать. Не руки — золото. — Деньги есть, — кивнул Андрей. — Звони, — приказала женщина. — Неудобно. Поздно уже. — Звони, — администраторша топнула ногой… Мастер согласился его принять. Поначалу он отказал, сославшись на позднее время и усталость, но администраторша выхватила из рук Андрея телефон и буквально прокричала в трубку: — Петрович, тут, понимаешь, дело такое… Парня спасти нужно, до утра в таком виде он не доживет. Андрей вызвал такси и потащился на другой конец города. По дороге кинул бабушке смс-ку, что будет поздно, и отключил телефон. Петровичем оказался молодой парень, не старше самого Андрея. Он молча провел его на кухню, где стояло парикмахерское кресло, и усадил в него. Видимо, он часто принимал клиентов у себя на квартире. — Как стричь будем? — спросил он равнодушно, но с любопытством разглядывая полное безобразие на голове у Андрея. — Да как хотите, — не менее равнодушно отозвался Андрей. — Вы мастер, а не я. Но чтобы красиво было. Это основное требование. — И вы готовы расстаться со своими шикарными волосами? — спросил Петрович, доставая ножницы, расческу и машинку. — А что их жалеть? — пожал плечами Андрей. — Я даже смотреть не буду, что вы со мной делать будете. Оценю только результат. — Прошу. Петрович, как фокусник, взмахнул рукой, указывая на кресло. Андрей сел и зажмурился, приготовившись, что сейчас его будут дергать за волосы до рези в глазах. Но, о чудо, он почти не чувствовал прикосновений мастера к своим волосам: ни когда он их мыл, ни когда расчесывал еще влажные, ни когда делил на прядки, чтобы начать стричь. Удивительно, но ему было приятно — не все равно, а именно приятно. Пожалуй, это был второй случай, когда прикосновения к его волосам не вызывали раздражения. Андрей расслабился и стал представлять, как он будет выглядеть, когда его подстрижет Петрович, а еще понравится ли его новый облик Егору. В том, что Егор ему лгал, он не сомневался. Но вот почему и зачем? В этом стоило разобраться. Он, как его бабуля, легко отличал ложь от правды, где играл, а где был искренен. Гены, наверное. — Ну, вот, пожалуй, и все, — голос мастера отвлек Андрея от размышлений о Егоре. Он открыл глаза и увидел в зеркале совершенно незнакомого ему парня. — Это я? — ошалело спросил Андрей, пялясь во все глаза на свое отражение. — Насколько я понимаю, да, — кивнул Петрович, предлагая рассмотреть прическу не только спереди, но и сбоку, и сзади. — Не руки — золото, — тихо сказал Андрей. Он залюбовался мужественным лицом и решительными глазами, смотрящими на него, тряхнул длинной челкой, спадающей на глаза. Прическа получилась асимметричной, скорее всего из-за того что с левой стороны были выстрижены пряди почти под корень. Но мастер великолепно это обыграл — на коротко стриженой части головы за ухом он выбрил замысловатый рисунок, а с правой стороны сохранил почти исходную длину его волос. Или это ему только показалось из-за того, что левая часть была почти «голой»? Чтобы выглядеть полным мачо, Андрею не хватало лишь трехдневной сексуальной щетины. Он покрутил головой, чтобы полюбоваться своими двумя «я» — с левой и с правой стороны он выглядел абсолютно по-разному. — Что я вам должен за такую красоту? — спросил он и полез в карман за деньгами. — Если разрешите сделать три снимка, — сказал Петрович, — прошу прощения, четыре — профиль с левой и с правой сторон, анфас и сзади, то стрижка вам обойдется всего в три тысячи рублей. — Всего-то? — обрадовался Андрей. — Тогда фотографируйте… Подходя к дому, Андрей включил телефон, собираясь увидеть пропущенных вызовов штук десять, никак не меньше, но ничего подобного — к его удивлению, не было ни одного. Он даже заволновался. Как такое могло быть, чтобы бабушка ему ни разу не позвонила за вечер? Но стоило ему об этом подумать, как сразу же телефон завыл сиреной. — Ты где? — вместо приветствия последовал вопрос. — Стою возле подъезда, — ответил Андрей. — Это хорошо, — в голосе Антонины Васильевны сквозила радость. — Пока не закрыли магазин, добеги до него и прикупи булочку хлеба. Дома нет ни кусочка. Андрей сильно удивился. Куда мог подеваться хлеб? Бабушка его практически не ест? А когда он уходил в театр, в хлебнице оставалась почти треть булки. Но спрашивать не стал… Перед входом в магазин сидел щенок. Он жалобно тявкнул, когда Андрей пробежал мимо него, лишь махнув ему рукой в знак приветствия. Он бы обязательно присел перед щенком и почесал его за ухом, но до закрытия оставалось не более десяти минут. — Потерялся? — спросил Андрей у сидевшего по-прежнему перед входом в магазин щенка. Тот радостно завилял хвостом. Потерялся, Андрей даже не засомневался в этом — в магазине он был последним покупателем, за ним закрыли дверь. Он присел перед щенком и потрепал его по лобастой голове. Скорее всего, убежал — и поводок, и ошейник у него были. Да и маленькими лабрадорами не разбрасываются. — Пойдем, поищем, может, и найдем его, твоего хозяина, — предложил Андрей, беря в руки кожаный ремешок от поводка. Они прошлись в одну сторону, потом в другую, только им не попался никто, кто разыскивал бы сбежавшего щенка. — Придется, друг, пока взять тебя к себе, — сказал Андрей щенку. — Не оставлять же тебя на улице. А завтра снова попытаемся отыскать твой дом. Тот тявкнул в ответ, будто понял, что ему сказали. Зайдя в ярко освещенный подъезд, Андрей обратил внимание, что на ошейнике щенка что-то написано. Он поднял на руки собаку и увидел, что это был нацарапанный шариковой авторучкой номер телефона и адрес. — Делов-то, — обрадовался Андрей. И сразу же попытался набрать номер, записанный на ошейнике. — Аппарат абонента выключен или находится вне зоны… — равнодушно ответил голос. — Плохо, — сказал Андрей. Щенок тявкнул в ответ и завилял хвостом. — Бабушка с хлебом нас подождет, — обратился он снова к щенку. — Пойдем, я отведу тебя домой. Но и дома к домофону никто не подошел. Андрей позвонил в соседнюю квартиру. — Извините за беспокойство, — сказал он вежливо, когда его спросили «какого ему нужно в такое позднее время», — я собачку вашего соседа нашел. — Ну и забери Лорда себе, — зло ответил голос в домофон, не желая открывать дверь в подъезд. — Иван Митрофаныч в больницу попал с инсультом. Говорят, очень плох. Не до собаки ему теперь. Да и родственникам его до щенка тоже дела нет, они нам его предлагали, но нам собака ни к чему. Тогда они его и выставили на улицу. — Вот ведь как получилось, сэр Лорд, — сказал грустно Андрей, обращаясь к щенку, — ты бездомный. Придется идти на поклон к бабушке, чтобы она меня вместе с тобой на улицу не выставила… — Лапы мыть, — строго сказала Антонина Васильевна, лишь взглянув на виновато стоявшего в дверях Андрея и послушно севшего на хвост Лорда рядом с новым хозяином. — А почему ты вдруг подстригся? — спросила она удивленно. — Да так необычно. У Андрея снова все сжалось в груди и мысли опять вернулись к Егору. — Премьера у меня, — сказал он, как можно тверже. — Для образа. — Покорми его, — попросил он бабушку, заведя щенка на кухню после ванной. А сам бросился в спальню и упал ничком на кровать — силы покинули его.