"Это у него от меня" (He Gets That From Me)

Шерлок сидел, безучастно уставившись перед собой в одну точку. В брюки впитывалась земляная сырость, сквозь пиджак просачивался холод мрамора. Он смотрел на причудливо изогнутые пухлые облака, плывущие по ледяному голубому небу - странное напоминание о быстротечности всего живого. Шерлок разгладил небольшие складки на брюках и снял с манжеты несуществующую нитку. Он почти не заметил, как быстро и бесшумно подошел Джон. Остановился и несколько минут смотрел на солнце, потом сел рядом с Шерлоком. Шерлок не взглянул на него, не узнавая того, кто сидел рядом, он просто вздохнул и вновь стал смотреть на облака. Прошел час, а может, два, Шерлок не знал, потому что едва обращал внимание на то, как движется солнце по небу, а потом начал говорить. - «Хэмиш, без сомнения, твой ребенок. – Джон открыл было рот, чтобы протестовать, но Шерлок вскинул руку раньше, чем тот смог возразить. – Нет, нет. Биологически, я знаю, он, конечно, мой. Порой в нем очень сильно проявляется натура Холмсов. Он очень, очень умный, но я иногда хочу, чтобы у него была просто крепкая семья. Холмсам крепкие отношения не очень-то удаются, и у Хэмиша, тоже, конечно, получится вряд ли. В нем слишком много моего: эти вьющиеся волосы, костлявые коленки, светлая кожа, почти инопланетные опаловые глаза, - все это у него от меня. Шерлок посмотрел на свои сцепленные руки, неподвижно лежавшие на коленях. Он продолжил, и голос его зазвучал мягче: «Но он и твой тоже. Так или иначе - твой, Джон. Он знает, как со мной справиться, умеет бороться с моими самыми темными прихотями. И во всем этом видно тебя. – Он поднял глаза, встречаясь взглядом с Джоном. – Он улыбается - и я вижу тебя. У него точно такое же чувство юмора, как у тебя. Я не знаю, почему или как, но ты запечатлел себя в нашем сыне. Откуда еще он мог узнать, как готовить идеальный чай? От тебя. Он унаследовал это от тебя». «Я уверен, ты заметил, что он перенял некоторые мои не самые хорошие привычки: упрямство, желание всегда быть правым, непрерывные, порой, разглагольствования. - Джон фыркнул, но Шерлок этого не заметил. - Он случайно забывает обо всех потребностях тела, он немного увлекающаяся натура: я уверен, ты помнишь ту эпопею с леденцами на палочке. Это от меня.» Шерлок замолчал. Они сидели в уютной тишине, над ними плыли темнеющие облака. Шерлок провел рукой по волосам, не переставая смотреть в глаза - многим стало бы не по себе, но он знал, что Джону это нравится. «Твое влияние на него неизбывно и неоспоримо. И я бы с этим ничего не поделал, даже если б мог». «Бога ради, он даже играет не на струнном инструменте, а на кларнете. В этом я могу винить только тебя. – Джон улыбнулся, и Шерлок отвернулся. – Хотя, если кто-то и сможет раскрыть все достоинства духовых инструментов, это будет Хэмиш Уотсон-Холмс. Он обещает быть выдающимся, не меньше. Ведь в него столько вложено единственным в мире консультирующим детективом и его военным врачом.» Джон подтолкнул его плечом. Шерлок хихикнул. «Ты можешь смеяться над этим, а может быть, ты уже знаешь, что мальчик мной полностью завладел. Он настолько любит меня и настолько ко мне привязан, такого у меня никогда не было. А его смех может превратить даже самые скучные мгновения в искромётные. » «Ты помнишь его пятый день рождения? – продолжил Шерлок. Джон медленно кивнул и ласково улыбнулся. – Конечно, помнишь. Это было незабываемо. Хэмишу удалось сделать правильный вывод, что за дела у моего брата, - Шерлок подавил дрожь, - с Лейстредом. И попал в точку». Джон усмехнулся его неловкости. «И в тот вечер, когда мы с тобой смотрели телевизор, Хэмиш пришел к нам и принял такую позу, будто собирался сделать заявление, которое изменит мир. Теперь, оглядываясь назад, я думаю, что так оно и было. Он сложил руки за спиной и сказал: «Папа. Отец. Я люблю вас». – Джон обнял Шерлока за плечи, и Шерлок откинул голову на его руку. «Я люблю тебя. Три простых слова. По отдельности они бессмысленны. А вместе… и поскольку эти три слова были сказаны ребенком, который ни капли не растерялся, моим ребенком, нашим ребенком, моя жизнь значительно изменилась. И это, это все ты. И чувства. Я никогда не мог признаться в том, что было связано с эмоциями, не говорил ничего определенного. Так что спасибо тебе. Спасибо тебе за все». – Рука сильнее сжала его плечи. «Я никогда не думал, что найду кого-то, кто сможет меня полюбить. Никогда не мечтал о том дне, когда вас будет двое: двое замечательных людей, у которых есть сила и сострадание не только любить меня, но и объявить об этом всему миру. – Джон смахнул слезу с его щеки, пока Шерлок не видел. Тот продолжил – Я не знаю, что бы делал без него. Он для меня все. И снова – у него это от тебя». «Ты знаешь, я не разделяю этого глупого заблуждения людей о существовании высшей силы, о некоем всезнающем существе, который смотрит на нас с небес. Но если что-то и было придумано богом, так это вы двое. Если чему-то суждено было быть, то это были бы мы втроем». – Шерлок откашлялся. Джон просто моргнул наполнившимися влагой глазами.» «Вчера вечером он молился. Он не знал, что я все слышал. Он сказал: «Послушай, я не знаю, существуешь ли ты, но папа всегда говорит, что в мире есть вещи, которые не может объяснить даже отец, так что, если ты там, я хочу кое-что сказать. Мне нужно передать папе…» - Голос Шерлока надломился, руки сжались в кулаки. – Он сказал: «Скажи папе, что я ради него присматриваю за отцом. Скажи ему, что с нами все будет хорошо». Представь себе, за мной присматривает 7-летний ребенок.» По лицу Шерлока скатилась слеза. Он подтянул колени к груди и вытер глаза. Успокаивающая тяжесть на плече исчезла. «Джон, я замер. Я не мог пошевелиться. Он молился серьезно и долго, даже слишком. Через небесных посланников он передал тебе целое письмо. И все это время я стоял за дверью, пытаясь слушать, но не в состоянии понять, едва дыша, с трудом держась на ногах. И вот тогда… Тогда я уловил конец его молитвы. Он сказал, что очень скучает по тебе». Шерлок встал, отряхивая брюки от грязи и не вытирая текших по лицу слез. Он одернул пиджак, отвернулся и грустно улыбнулся, когда увидел, как медленно растворяется последний образ человека, которого он любил. Он шагнул вперед и положил руку на гладкое надгробие, к которому прислонялся спиной. Его глаза пробегали по таким уже знакомым словам, пытаясь сосредоточиться на их форме, а не значении.

Джон Уотсон. Солдат, доктор, отец, друг.

Шерлок вытащил из пиджака гладиолус и положил немного помятый цветок на мягкий изгиб черного надгробия, погладил бесчувственный, безжалостный холод. Закрыв глаза, он произнес последние слова, обращенные к человеку, который давно стал его сердцем. - Он очень скучает по тебе. И это… Это, мой дорогой Джон, у него от меня.